К истории картографирования этнического состава башкир

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 43Следующая ⇒

i*Tp тнический состав и история расселения башкир в XVII— OOQQ XIX вв. для башкирской историографии тема по существу

^сф> совершенно новая. Специальных исследований по истории расселения башкир и башкирских племен нет вообще. Чрезвычайно лаконичны в этом отношении и письменные источники. Известно лишь несколько карт, относящихся к XVIII в., на которых показаны территория Башкирии, расположение башкирских дорог (административных) и отмечены пределы расселения башкир на восточных, западных и северных границах их земель. Карты включают сведения по исторической географии Башкирии предшествующей эпохи. Последнее имеет существенное значение при изучении истории сложения современной территории башкир, особенно в эпоху после XVI в., когда началась активная крестьянская и правительственная колонизация Башкирии.

Впервые территория башкир отмечена в «Чертежной книге Сибири...» знаменитого русского картографа С. Ремезова (1882). Составленная в 1699—1701 гг., «Чертежная книга...» представляет собой атлас Сибири, однако на кдртах западносибирских земель («Чертежи земли Тобольского города», «Чертежи земли Верхотурского города» и др.) целиком изображены пределы башкирской территории, сложившиеся к концу XVII в. Ремезовские карты показывают восточные пределы расселения «закаменных башкир» в челябинском Зауралье по рекам Теча, Исеть и др. Карты из «Служебной чертежной книги», составленные С. Реме-зовым и его сыновьям в 1702—1730 гг., являются прочным доку-

ментальным свидетельством широкого расселения башкир в Зауралье в XVII в. (Гольденберг, 1965, стр. 57, см. карту «Чертежи земли Кунгурского города»).

Сравнительно недавно в ЦГАДА обнаружены еще две карты: одна из них — «план-карта Уфимской провинции» — составлена в 1736 г. М. Пестряковым; другая — «Ландкарта Башкирской орды» — неизвестным картографом в 1737 г. (МИБ, 1956, приложения). Наиболее интересным на обеих картах является изображение юго-западных границ башкирских земель по р. Самара, нижнему и среднему течениям р. Сок, верховьям рек Черемшан, Шешма и Зай. Затем пределы башкирских земель уходили на северо-восток, к самому устью р. Белой и далее на север по левобережью Камы. Эта граница совпадает на западе с Закамской крепостной линией, построенной в начале XVIII в. В исторической литературе давно утвердилась мысль о том, что Закамская линия была построена царизмом для ограждения беспокойных башкир и башкирских земель от поволжских народов, в частности от казанских татар (ОИБ, 1956, стр. 142—144). Возможность документально доказать распространение пределов башкирских земель на рубеже XVII—XVIII вв. значительно западнее и южнее современных этнических границ (а именно эту возможность дают карты 1736 и 1737 гг.) чрезвычайно важна в плане нашей темы. На обширной территории Бугульминской возвышенности (расположенной на стыке двух республик — Башкирской и Татарской АССР и двух областей — Куйбышевской и Оренбургской) протекали в конце I—начале II тысячелетия этнические процессы, тесно связанные со становлением древнебашкирского этноса.

Ценный материал дают карты Оренбургской губернии, составленные в 1752—1755 гг. геодезистом И. Красильниковым и впервые опубликованные лишь в 1880 г. под названием «Оренбургская губерния с прилежащими к ней местами по ландкартам И. Красильникова и Топографии П. И. Рычкова». Карты были разработаны И. Красильниковым на основе обширных картографических материалов, поступавших с 1741 г. в географический департамент Оренбургской комиссии. Кроме того, были использованы сведения, полученные П. И. Рычковым и И. Красильниковым от башкирских старшин. Карты И. Красильникова наряду с обычными административными данными содержат сведения о расселении некоторых наиболее крупных и известных башкирских племен и родов в середине XVIII в. В этом отношении карты Красильникова на протяжении полутора столетий оставались единственными.

Впервые предпринял попытку составить карту расселения башкирских племен и родов С. И. Руденко. Не имея по существу

предшественников, он столкнулся с весьма трудной задачей. Она усугублялась тем, что С. И. Руденко специально по родо-племен-ному составу башкир материала не собирал. В то же время обобщение и историко-этнографическая интерпретация накопленных сведений по материальной культуре требовали их корреляции с этническими (родо-племенными) группами. С. И. Руденко воспользовался размежеванием башкирских земель, которое с 1898 г. проводилось царским правительством главным образом в целях выявления «свободных» земельных площадей. В процессе межевания вотчинные права башкир были проверены администрацией на основании грамот, выданных некогда башкирским родам (или их подразделениям). Земли таких родов (или их частей) подтвержденные вотчинными грамотами, вымежевывали в особые «башкирские дачи». В комиссиях по размежеванию башкирских земель, созданных в Уфимской, Оренбургской и Пермской губерниях, были собраны все материалы и документы о вотчинных правах башкир, на основании которых составлены карты башкирских земельных дач. В 1907 г. С. И. Руденко получил от этих комиссий списки всех башкирских дач с картами земельных участков и с данными по их географическому распределению (Руденко, 1916, стр. 19; 1955, стр. 54). Наименования башкирских земельных дач были сопоставлены им с родо-племенными этнонимами списка «волостей и родов», опубликованном в середине XVIII в. П. И. Рычковым (1762, стр. 93—100). Сопоставление показало совпадение наименований многих земельных дач с названиями «волостей», а также «тюб и аймаков» из списка П. И. Рычкова. Следуя избранной методике, С. И. Руденко причислил все или почти все башкирские дачи к тому или иному роду (Руденко, 1955, стр. 55—59). В ходе работы обнаружилось, что в XVIII в. вотчинные грамоты на земли получали не только башкиры, но и мишари, и татары, которые в этом случае начинали числиться башкирами-вотчинниками. Башкирские же роды или их части, потерявшие в силу обстоятельств вотчинные права на земли, переходили в разряд припущенников¹ (улу-катайцы, зауральские айлинцы и др.) и, следовательно, в списке земельных дач отсутствовали. В твердо установленных случаях С. И. Руденко, опираясь на свой материал, внес в список башкирских дач соответствующие коррективы: из него были исключены татаро-мишар-

¹ Припущенники — группа земледельческого населения Башкирии, преимущественно крестьян, формировавшегося в Башкирии в XVI—XIX вв. из представителей народностей Поволжья и Приуралья и селившегося на башкирских землях на различных условиях: владения общинной землей, уплаты оброка, несения определенных повинностей.

ские дачи и включены названия башкирских родов или их подразделений, перешедших вместе с утратой земельных прав в разряд припущенников. Сгруппировав полученные таким образом «настоящие» башкирские земельные дачи в соответствии со списком П. И. Рычкова, С. И. Руденко на основании полученных им межевых карт синтезировал «Карту родовых групп и земельных башкирских дач», которую впервые опубликовал в 1916 г. В 1955 г. в связи с тем, что новые материалы не были накоплены, карта без всяких изменений была издана вторично.

Карта С. И. Руденко до сих пор не потеряла научной ценности. Названия 124 башкирских земельных дач объединены им в 20 «родовых групп», которые в целом правильно отражают расселение наиболее крупных башкирских племен. Несмотря на небольшой масштаб (1: 100), карта долгое время успешно использовалась для корреляции родо-племенного расселения башкир с обобщенными данными по распространению диалектов и наречий, явлений материальной культуры, изобразительного искусства и т. д. Однако здесь мы и сталкиваемся с ограниченными возможностями карты, о чем, впрочем, говорил и сам С. И. Руденко. Самое существенное при этом то, что карта эта не является картой расселения башкирских племен; она показывает территориальное размещение «родовых групп и земельных башкирских дач». Это далеко не одно и то же. Так, объединение башкирских дач в 20 родовых групп является условным, в действительности количество башкирских племен и самостоятельных крупных родов достигало 45. Даже в рьгчковском списке их более 30. К тому же внутренняя структура племен в большинстве случаев отличалась от показанной в таблице С. И. Руденко. Это совершенно естественно, так как башкирские земельные дачР1 конца XIX в., хотя и были преемственно связаны с родо-племен-ными вотчинами XVII—XVIII вв., но составляли обычно часть бывшей родовой вотчины и соответственно рода. Приходится учитывать и то, что список П. И. Рычкова, положенный С. И. Руденко в основу карты, отражает родо-племенной состав башкир, уже успевший в какой-то степени трансформироваться в рамках волостной административной системы. Племя табын, например, П. И. Рычковым (и соответственно С. И. Руденко) расчленено между тремя, катай — между двумя волостями и т. д. В то же время ряд племен, особенно в западной Башкирии, С. И. Руденко произвольно сгруппировал в более широкие объединения. Сочетание племен еней и байлар, таз и ирэктэ, илан и киргиз и некоторых других в единых «родовых группах» никакого этнического значения не имеет. Территории расселения «родовых

групп» определены весьма обобщенно. С. И. Руденко писал по этому поводу: «Площади башкирских дач нанесены вместе с живущими на них иноплеменными припущенниками» (Руденко, 1916, стр. 19). Такой метод картографирования дает лишь суммарное представление о географическом размещении «родовых групп», он лишает нас возможности судить о характере расселения башкир, о степени родо-племенной смешанности башкирского населения отдельных районов, о направлениях переселения племен и т. д. Немаловажно и то, что на карте С. И. Руденко даны лишь основные территории «родовых групп» и не принято во внимание расселение подразделений соответствующих родов и племен за пределами родочплеменных земель, что, безусловно, было бы ценно для разработки некоторых аспектов этнической истории. Все это заставляет нас, отдавая должное карте С. И. Руденко и подчеркивая ту крупную роль, которую она сыграла в анализе и картографическом обобщении многих языковых и этнографических явлений, считать, что на современном уровне этнографических исследований возможности этой карты исчерпаны.

Составление карт расселения башкирских племен и мелких этнических групп потребовало проведения огромной предварительной работы. Прежде всего необходимо было разработать по возможности детальные таблицы родо-племенного состава башкир.

Таблицы этнического состава башкир в XVII—XIX вв. (см. раздел «Этническая история башкирских племен») составлены главным образом на основе экспедиционных материалов. Однако только на базе полевых источников невозможно было бы рассчитывать на полное и, главное, достоверное восстановление родо-племенного состава, так как всегда приходится учитывать характер сведений, полученных от пожилых информаторов в середине XX в. Их знаниям в области родо-племенной этнонимии, внутренней структуры башкирских племен обычно сопутствуют представления об административном устройстве данного района в годы их юности, т. е. в конце XIX в. Эти сведения нередко настолько перекликаются и смешиваются в сознании информаторов, что без привлечения дополнительных (архивных) источников и тщательного их анализа трудно, а в ряде случаев невозможно дифференцировать эти данные и восстановить достоверную картину.

Наиболее ценные архивные источники по родо-племенному составу башкир относятся к XVIII в., т. е. к периоду, когда возрос интерес царской администрации к внутренней структуре башкирского общества. К XVII в. восходят лишь упоминания в различных документах о тех или иных башкирских родах. В XIX в.

частые изменения административного устройства и постепенная его унификация с общероссийской системой приводят к потере интереса к родо-племенной системе башкир. Письменные источники XIX в. представляют ценность в плане изучения постепенного разрушения родо-племенной системы башкир под воздействием различных социально-экономических и политических факторов, но не добавляют новых сведений по этническому составу. В лучшем случае они целиком дублируют источники XVIII в. Однако это мало затрудняет нашу работу, так как мы считаем методически более целесообразным сопоставление полевого материала, относящегося преимущественно к рубежу XIX—XX вв., с документальными источниками, хронологически отстоящими возможно дальше от этого времени. Именно такими источниками являются материалы XVIII в. Сформулированная методика позволяет взаимно проконтролировать точность и полноту как полевых, так и архивных источников, хронологически находящихся друг от друга на расстоянии" около 200 и более лет, и разработать таблицы этнического состава башкир, которые отражают достаточно полно реальную историческую ситуацию в XVII— XIX вв.

Отмеченные особенности источников и задачи нашей работы побуждают подробнее остановиться на наиболее ярких документах XVIII в. по родо-племенному составу. Это необходимо еще потому, что при анализе этнического состава во втором разделе книги (гл. IV—VII) автор в целях сокращения изложения дает лишь результаты исследования, не вдаваясь в детали весьма кропотливого процесса восстановления родо-племенной системы башкир путем сопоставительного анализа всех доступных источников.

Обзору архивных источников XVIII в. необходимо предпослать одно замечание: в русских документах этой эпохи родо-племенные образования башкир в большинстве случаев именовались «волостями». Волостная административная система, созданная в Башкирии после ее присоединения к.России, вплоть до начала XIX в. совпадала во многих случаях с традиционным родо-племенным делением. В основе волости могли быть родо-племен-ные организации разного порядка: племя, род или даже часть рода. Следовательно, в перечне волостей рядом оказывались родо-племенные организации разной величины и разной внутренней структуры. Некоторые волости, включавшие группы башкир из разных родов, представляли собой сугубо административно-территориальные образования. Количество таких волостей постепенно увеличивалось, хотя нередко, даже в XIX в., их реальная сущ-

ность вуалировалась родо-племенными наименованиями. Корреляция архивных сообщений с полевыми материалами, как правило, достаточно точно раскрывает этническое содержание названий башкирских волостей.

В целом синтез полевых материалов с архивными, а также с данными башкирских шежере и других источников позволил составить детально разработанные таблицы этнического состава башкир и полностью картографировать полученные результаты.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒