ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ВОЛОГДЫ ( Из книги Г.К.Лукомского «Вологда в ее старине»)

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 16Следующая ⇒

В начале XI века новгородцы завязали торговые сношения с финскими племенами, населявшими тогдашние огромные пространства Вологодской области. Но мирная торговля, по-видимому, продолжалась очень недолго. Новгородские летописи за 1038 и 1078 годы сообщают уже о начавшейся борьбе между новгородскими ушкуйниками и финнами.

Отнимая у них одну местность за другой, новгородцы немедленно устраивали на завоеванных землях поселения, строили укрепления, сооружали храмы.

Так возникла и Вологда. Слово „Вологда" производят: 1) от Волотов — мифических существ (богатырей); 2) от славянизированных имен скандинавских князей: Всеволод, Рогвальд; 3) от слова „волок" (Заволочье).

Точных сведений об основании города не сохранилось.

Вот что говорят о тех временах исследователи: « Едкая древность, многия бытия в глубоком от нас неведении сокрывшая, неприятельския нашествия, опустошения, частые и страшные пожары, не исчетныя достопамятности и разныя повествования, в записных книгах содержащияся в пепел обратившие, суть причиною, что о начале сего города, кем, в которое время и на какой случай оный построен, равно и о народах, издревле в сих местах обитавших, не имеем достопамятных известий»; но можно предполагать, что Вологда основана не позже конца XI века. (Имя Вологды упоминается в Новгородских грамотах 1203, 1265 и 1270 годов).

В житии преподобного Герасима, первого Вологодского чудотворца, рассказывается, как пришел он во время княжения великого князя Изяслава Мстиславича, внука Владимира Мономаха (1147 г.), из Киева на реку Вологду „на великий лес", как основал на Кайсаровом ручье Троицкий монастырь, как увидел он на правом берегу реки Вологды, на так называемой до сих пор „ленивой площадке", деревянную церковь во имя Воскресения Христова, как вокруг церкви раскинулся „средний посад малого торжку".

Хотя Герасимовское житие следует отнести к XVII веку и, быть может, не все в этой записи достоверно и даже значительная часть принадлежит свободной фантазии составителя, жившего шесть веков спустя, тем не менее эта запись не противоречит сообщениям других источников, напр. новгородских летописей — о борьбе новгородцев с финнами за обладание северными областями.

Зная обычный порядок новгородской колонизации - основание поселка, крепостцы-острога, торга и непременно храма - Герасимовское житие является документом почти бесспорным. Составитель жития, не имея первоисточников, очевидно, не мог знать порядка новгородской колонизации, восстановленного позднейшей исторической наукой.

В дальнейшем начинается достоверная история Вологды, документальная.

Между Герасимовским житием и первым сообщением Новгородской летописи о Вологде более чем столетний промежуток.

За это время новгородцы успели овладеть всем Заволочьем, и Вологда считается Новгородской волостью. Так, в 1240 году новгородцы, приглашая на княжение Ярослава Тверского, упоминают в грамоте своей между прочими волостями и Вологду.

В конце XIII века Великий Новгород вступает уже в борьбу за сохранение своих, только что завоеванных, владений сначала с Тверскими князьями, а затем с Москвой.

Так, в 1273 году князь Святослав Ярославич Тверской, записал летописец „совокупясь с великим числом татар, воевал Новгородския области: Волок, Бежич и Вологду, и с многочисленным пленом и с богатою корыстию возвратися в Тверь".

Борьба за Вологду Тверских князей с Великим Новгородом привела к тому, что около 1308 года Тверской князь Михаил Ярославич пытается держать в Вологде своего тиуна, но должно быть неудачно, потому что Вологда остается за Великим Новгородом до княжения Василя Васильевича Темного.

Неутомимые Новгородцы стерегут и ожесточенно защищают свой город, быстро отстраивают после неприятельских нападений и неразрывно связанных с ними пожаров, укрепляют его, держат в нем войско и пополняют население.

Так, летописец сообщает о нападении на Вологду Тверского князя, о пожаре в 1335 году; но уже через 50 лет, когда пришел на Вологду св. Дмитрий Прилуцкий (житие XV века? ), Вологда отстроена и украшена многочисленными храмами.

В борьбе с Тверскими князьями новгородцы отстояли Вологду, но успех борьбы с Москвой решительно склонился на сторону Московских князей.

При Дмитрии Ивановиче Донском Вологда находится еще в зависимости от Великого Новгорода; но уже ближайшие к городу местности (современные Вологодский, Грязовецкий и Кадниковский уезды) — полная собственность великого князя. Да и в самой Вологде, хотя и с промежутками, сидели должностные лица Московские и Новгородские и совместно „чинили суд и расправу".

В конце XIV века новгородцы борются с сыном Дмитрия Донского Василием Дмитриевичем за Вологду, ибо в это время Вологда славилась как торговый и промышленный центр. В житии св. Стефана Пермского говорится, что в княжение Димитрия Донского вологжане доставляли хлеб в Пермь, где в то время был сильный голод.

В 1390 году московские бояре Глеб и Семен Ждановы и Михаила Лутин, напав на Вологду, разграбили ее и многое сожгли.

Московский воевода Андрей Альбердов в 1397 году занял Вологду и другие новгородские города. Новгородцы снарядили поход и двинулись на Двину, Вагу, Кубену и Вологду — в конце концов Вологда осталась за Василием Дмитриевичем.

В княжение этого великого князя (1425) новгородцы были в силах только разорять неожиданными набегами окрестности Вологды, а в самом городе жил постоянно великокняжеский наместник.

При великом князе Василии Васильевиче Темном в историю города Вологды судьба вписала новую печальную страницу.

Известная борьба Василия Темного за великокняжескую власть с дядей Юрием, а потом с сыновьями Юрия Василием Косым и Дмитрием Шемякой, продолжавшаяся двадцать лет, связана с неоднократными нападениями и разгромами Вологды сначала Василием Косым, а потом Дмитрием Шемякой.

На протяжении двух годов в 1434- 1435 Василий Косой два раза занимал Вологду. В 1446 году Дмитрий Шемяка захватил великокняжескую власть и дал Вологду в удел бывшему великому князю Василию Темному.

Но уже в следующем году Василий Темный, оставив Вологду, изгнал Шемяку из Москвы. Разбитый Василием Темным под Галичем, Шемяка бежал в Устюг.

В 1450 году он ходил на Вологду и, конечно, этот поход дорого обошелся Вологде.

„Князь Дмитрий Шемяка, пишет летописец, воевал Вологду в зимнее время многою ратию и много зла учинил".

Об обложении Вологды Шемякой сохранилась красивая легенда „сказание о белоризцах". Содержание „Сказания о Белоризцах" следующее. Враги расположились под Вологдой станом, обложили ее, приготовляясь к нападению и грабежу. У горожан не было достаточно сил для защиты от неприятеля. Так прошло несколько дней, а враг не отходил от беззащитного города. Городская стража следит за неприятелем и ждет нападения. Но вот воины заметили в городе двух пришельцев в белых одеждах. Кто они были и откуда — никто не знал. Еще большее удивление овладело горожанами, когда они увидели, как пришельцы вышли за стены, напали на врагов и перебили их великое множество, а остальных принудили к бегству. Но избавители не появлялись обратно в городе. Когда горожане бросились отыскивать „белоризцев", то они были найдены мертвыми недалеко от нынешнего Горбачевскаго кладбища. Народное предание настолько было живо, что на месте предполагаемого подвига „белоризцев" была выстроена часовня. До сих пор в „семике" на могиле „белоризцев" служатся панихиды. В этот день из кладбищенской церкви приносится любопытная икона. На ней изображены „белоризцы" и св. Дмитрий Прилуцкий, поддерживающие стены города бревнами. Объяснение сюжета этой иконы можно найти в житии св. Дмитрия Прилуцкого. Там рассказывается, как на Вологду напали враги, а в городе не было ни войска, ни воеводы. Стены были старые и ветхие. Неприятель же грабил окрестности и избивал население. Одна монахиня Успенского Горнего монастыря увидала сон — будто бы в необыкновенном свете шел от Прилуцкого монастыря святой старец, а навстречу ему, выйдя из могилы, шли два „белоризца" и несли по бревну. Старец и „белоризцы" обошли город кругом, " укрепили стены и стали невидимы. Монахиня рассказала сон горожанам, те ободрились, вышли из города и прогнали врагов к Галичу. Упоминание о Галиче заставляет отнести это место в житии к смутному времени. Составитель жития включил в рассказ о Дмитрии Прилуцком древнейшее предание „о белоризцах", несколько изменив его. Да и само это житие скорее написано в XVI или даже в XVII веке, хотя некоторыми исследователями оно и относится к XV веку. На иконе сказание „о белоризцах" и св. Дмитрий Прилуцкий слились в один нераздельный образ.

В духовной (1462г.) великий князь Василий отдал Вологду младшему сыну Андрею, который жил и княжил в своем уделе двадцать лет. По смерти его Вологда перешла к великому князю Ивану 111.

В это княжение Вологда становится очень заметным и известным городом на всем Севеpе.

Путешественник Герберштейн, оставивший превосходные записки о Московии, называет Вологду крепостью. К этому сообщению можно отнестись с полным доверием, так как по русским летописям нам известно, что при Иване III в Вологде хранилась часть государевой казны.

Естественно, храня казну в Вологде, великий князь должен был заботиться об ее сохранности. Вологда наверное была укреплена, окружена стеной и в ней содержалась „государева стража".

Предпринимая походы на черемисов, вогулов, вятичей и казанских татар, Иван III сделал Вологду сборным пунктом для рати, отправлявшейся из Вологды на Сухону, Двину, а оттуда на Каму и Волгу.

Насколько Иван III доверял Вологде, считал ее безопасной и надежной, можно видеть из того, что при нем Вологда стала местом заточения знатных пленников и лиц, недовольных политикой великого князя. В 1487 году привезен был сюда Казанский царь Алегам с двумя женами, а в 1490 году - брат великого князя Андрей Углицкий со чады, заподозренный в посягательстве на великокняжескую власть. В Вологде же провел шесть лет знаменитый князь Константин Острожский, в битве с русскими (1500) при pеке Ветроши (в Смоленской губ.) разбитый, захваченный в плен и заточенный в Вологде.

Сохранилось любопытное сообщение летописей о содержании здесь знаменитого князя „не нужно поили и кормили довольно, выдавали иным воеводам и князем и паном по полуденьги на день, а князю по четыре алтына на день".

Намереваясь поселиться в Вологде навсегда, Иван Грозный задумал даже устроить каменный кремль. К преданию о желании Грозного сделать Вологду столицей можно относиться, пожалуй, как к факту, очень легко объяснимому и понятному, если припомнить подозрительность Грозного к боярству, многочисленному и богатому, сидевшему в старых городах. К тому же Вологда по своему географическому положению была близка Москве, Новгороду, Ростову и др. центральным городам.

Под 1565 годом летописец сообщает „Лета 7073 Великий Государь Царь и Великий князь Иван Васильевич, в бытность свою на Вологде, повелел рвы копать и сваи уготовлять и место очистить, где быть градским стенам каменного здания".

Вологжане принялись за работу охотно и старательно, потому что на следующий год летописец уже записывает о заложении „каменного града".

„Лета 7074, на Вологде при себе Великий царь и Великий князь Иван Васильевич повелел заложить град каменной. И его великого Государя повелением заложен град месяца апреля в 28 день на память святых Апостолов Ассона (1асона) и Сосипатра; от неких же и ныне упоминается, якобы и наречен бысть град во имя Святаго Апостола - Ассона" В народном произношении Ассон переделалось в Насон. В простонародьи до сих пор живет это слово.

Заложив каменный город, Иван Грозный увидел, что старая соборная церковь Воскресения Христова, что на ленивой площадке, оказалась вне предположенной постройки, к тому же она была деревянная, скромная, совершенно не подходящая к будущему стольному городу, а потому Иван Васильевич одновременно с начавшейся кладкой стен „повелел соборную церковь во имя Успения Пресвятыя Богородицы поставити внутри града у архиерейскаго дома; и делаша ю два года"...

Сохранились известия, что царь с большим вниманием и любовью относился к постройке своего нового собора, часто бывал на работах, даже велел брать материал из числа заготовленного на постройку стен, когда его не доставало при усиленной и спешной работе над собором. Насколько ему была дорога эта постройка, говорит нам бесстрастный летописец - „а колико сделают, то каждова дни покрывали лубьем и другими орудии, и того ради оная церковь крепка на разселины".

Но Ивану Грозному не удалось освятить свой любимый храм. Под 1568 годом летописец записал—„нецыи же глаголют: егда совершена бысть оная церковь и Великий государь вшед видети пространство ея, и будто нечто отторгнувся от своду и пад Государю повреди главу; и того ради Великий Государь опечалися и повели церковь раззорити, но чрез де некоторое прошение преклонися на милость: обаче многие годы церковь была не священа". До сих пор в соборе показывают то место, откуда будто бы вывалился кирпич на голову Государя.

Народ эту легенду, передававшуюся из уст в уста, переложил в песню:

Что на славной реке Вологде,

Во Насоне было городе,

Где доселе было грозный царь

Основать хотел престольный град.

Для свово ли для Величества,

И для царскаво могущества;

Укрепил стеной град каменной,

Со высокими со башнями,

С неприступными бойницами,

Посреди града он церковь склал

Церковь лепую соборную,

Что во имя Божьей матери

Ея честнаго Успения;

Образец он взял с Московскаго

Со собору со Успенскаго:

Стены храма поднималися,

Христиане утешалися.

Уж как стали после свод сводить,

Туда царь сам не косне ходить,

Надзирал он над наемники,

Чтобы Божий крепче клали храм,

Не жалели б плинфы красныя

И той извести горючия.

Когда царь о том кручинился,

В храме, новоем похаживал,

Как из своду туповатова

Упадала плинфа красная,

Попадала ему в голову,

Во головушку во буйную,

В мудру голову во царскую.

Как наш грозный царь прогневался,

Взволновалась во всех жилах кровь,

Закипела молодецка грудь,

Ретиво сердце взъярилося;

Выходил из храма новова,

Он садился на добра коня,

Уезжал он в каменну Москву,

Насон город проклинаючи

И с рекою славной Вологдой.

От тово проклятья царскова

Мать-сыра земля тряхнулася,

И в Насон-град гористоем

Стали блаты быть топучия;

Река-быстра славна Вологда

Стала быть водой стоячею,

Водой мутною, вонючею

И покрылася вся тиною,

Скверной зеленью со плеснетью.

Собор был освящен уже после смерти Грозного. Одновременно с постройкой стен и храма царь приказал рыть речку Золотуху, которая должна была окружать городские стены, и насыпать в 3 верстах от крепости вал, остатки которого слывут ныне под именем Татарских гор.* „Татарские" горы получили название, по преданию, от погребенных там Казанского Царя Алегама и его семьи, сосланных в Вологду по воле Иоанна III в 1487 году.

Затея Грозного осуществилась не вполне, потому что „в 1571 году Крымский хан пришед в Россию, город Москву выжег: то Государь, будучи на Вологде думал отправиться в поморския страны, для чего сделаны были лодки и другие суда и того ж году был на Вологде мор велик, по причине которого Государь изволил отбыть в Царствующий град Москву, и строение города Вологды остановилось. Всего ж пребывания Его Величества было в Вологде 3 года и 5 месяцев".

До сих пор горожане по линии бывших стен вырывают из земли большие куски извести и известняка при углублении для закладки фундамента под новые строения; потом в названиях некоторых церквей, напр., церковь пророка Ильи, что в Каменье, и т. д., слышится отзвук далекой и таинственной старины.

Только через шестьдесят лет, при царе Михаиле Федоровиче (1631) к каменным стенам Грозного, пострадавшим от времени и от нашествия поляков в смутное время, приказано было прирубить деревянные стены, — и они, по-видимому, были окончены.

По писцовым книгам (1627—1628 годов) можно точно установить предположенную линию сооружения Ивана Грозного, при нем только начатую и довершенную в царствование первого царя из дома Романовых.

„Детинец" занимал площадь в окружности около четырех верст.

Крепостные стены начинались от нынешних рыбных рядов, шли по левому берегу речки Золотухи до Винтеровского моста, отсюда сворачивали по направлению старого городского бульвара до Владимирской церкви и далее по продолжению того же бульвара к Овсяниковскому мосту и pеке Boлогде. Кроме стен, было 11 каменных башен и 21 деревянная. „Ворота и башни назывались вероятно или по именам церквей, против которых они находились, или по иконам, которые на них водружались. Из ворот известны: Спасские, бывшие на берегу р. Золотухи, вероятно близ нынешнего каменного моста, Никольские, также на Золотухе, близ нынешних рыбных рядов, Ильинские, против Ильинской церкви. Башни: Благовещенская, против Благовещенской церкви, с набатным колоколом и боевыми часами, Борисоглебская, Наугольная, вnocледствии Пороховая, близ Владимрской церкви и Софиийская или Свиблова, где-то вблизи Софийского собора". Со стороны реки был устроен высокий земляной вал с четырьмя подземными ходами к руслу реки.

Весь „детинец" имел форму четырехугольника, по северной стороне которого протекала река Вологда, по восточной — речка Золотуха, а по южной и западной за стенами был вырыт ров с бревенчатым тыном. В „детинце" было шесть улиц: Соловецкая, Покровская, Рождественская, Пятницкая, Троицкая и Большая.

Домов жилых было 423. Церквей наружных в «детинце» насчитывалось 15. Bсе дома и храмы, за исключением Софийского собора, были деревянные.

Против собора помещался „двор архиепискупль, ворота створистые, а другие одинокие: на них три шатра побиты чешуею; вереи и столбы точеные; а над большими вороты с лица от собору Деисус стоячий, семь образов на золоте; а над меньшими вороты три образа: Распятие Господне, а по сторонам Великомученник Федор Стратилат да Стефан архиепископ пермский на золоте... по обе стороны ворот решетки деревянные, прорезные, круглые, а на дворе церковь древяна клетцки..." „Да на архиепископли ж дворе келья архиепископля с комнатою на подклете, да келья казенная на подклете ж, а промеж ими повалуша, да двои сени, да келья задняя на подклет с сенми ж, да у задних ворот изба судная, да против избы клеь, а промеж ими сени да келья на подклете с сенми подъяческая, да четыре житницы, да два погреба, да ледник, а над погребами сушила рубленныя» да хлебныя, да поварня, да конюшня, а наверху единицы, да на архиепископли ж дворе середи двора прудец невелик, копаной, а в нем саженя рыба караси; да ворота задние, а у ворот изба воротная с сенми, а около двора забор в длину двора от ворот 70 сажен, поперек 60 сажен".

Недалеко от „архиепископля двора", где ныне находятся „присутственные места" стоял деревянный дворец Ивана Грозного с домовой церковью во имя Иоакима и Анны, писавшейся „что у государя на сенях". Дворец этот был еще целее при Михаиле Федоровиче, но дальнейшая его судьба неизвестна. Всего вероятнее — он сгорел во время частых пожаров, опустошавших неоднократно Вологду.

Каменные стены Ивана Грозного и пристроенные к ним деревянные стены Михаила Федоровича, хотя и в развалинах, просуществовали до конца XVIII века, пока в начале XIX столетия совершенно не исчезли. В 1780 году Заcецкий, автор книги о Вологде, видел развалины двух больших ворот, покосившиеся и разваливающиеся деревянные башни, канавы у стен и земляной вал по берегу реки Вологды. К „детинцу" примыкали два посада — Верхний (первоначальное поселение Вологды) и Нижний— где впоследствии сосредоточилась вся торговая жизнь города, когда прекратились набеги неприятелей (татар, поляков) и когда вследствие этого укрепленный „детинец" перестал быть нужным. Против „детинца" на левом берегу р. Вологды раскинулся Заречный посад, самый бедный и малонаселенный. На посадах было всего 591 двор, 40 храмов и три монастыря.

В последние десять лет царствования Ивана Грозного Вологда стала центром торговли тогдашней Руси с англичанами, немцами и голландцами. В 1553 году 24 августа в то время, когда еще на месте Архангельска была небольшая пристань и поселение рыбаков, прибыл Английский корабль. Англичане во главе с послом Ричардом Ченслером направились в ноябре в Москву, чтобы заключить договор о торговых сношениях. В 1555 году второй раз приезжали англичане и окончательно заключили договор. Местом торговли были назначены Холмогоры. В 1556 году Иваном IV был отправлен в Англию посол, чтобы приветствовать английского короля. Послом был избран — Иосиф Непея — вологжанин (Карамзин и Англ, путеш. Дженкинсон наз. его Непеею, а Рихтер, в своей истории Медицины, ч. I, наз. его Вологодским воеводой — О. Г. Нееловым). Иосиф Непея был торжественно встречен при английском дворе, поразил всех своим умом, красноречием и массою знаний. С тех пор завязались постоянные торговые сношения с Англией. Английские купцы получали в подарок от Иоанна Грозного дома в Вологде. В 1600 году при Борисе Годунове проезжали через Вологду в Англию: Кизылбашскиий посланник Сеналей, англичанин Антон Томас и русский посланник Григорий Викулин. В 1605 — Томас проехал из Англии через Вологду в Москву. В 1663 году — из Англии посол князь Карлус Говорт (Карл Говарт, граф Карлейль). В 1675 году — посол из Голландии Кондрат фон Клинкин.

Вплоть до основания портов Архангельского и С.-Петербургского, Вологда была торговой пристанью на пути: Белое море — Двина — Сухона — Вологда — и обратно.

И даже «были в Вологде иностранныя конторы, и немецкая слобода на том месте, где ныне слобода, называемая Новинки, стоит, в которой собственные свои домы и жительство имели многие иностранцы, кои и по заведении Архангельскаго и Санктпетербургскаго портов еще на Вологде жили". А англичане, по словам Исаака Массы, построили там свой дом, „обширный как замок".

Это торговое значение Вологды продержалось до завоевания Петром Великим Балтийского моря, когда был найден новый путь в Европу, более близкий и удобный. Но уже и в самом начале процветания Вологды исторические судьбы нанесли ей сильный и тяжелый удар. До 1608 года Вологда не принимала непосредственного участия в той борьбе, которая шла вокруг Москвы — из Вологды только посылались деньги и „ратные люди" в помощь московскому правительству. Но когда чужеземцы забрели на Север и появились около Вологды, то вологжане были втянуты в общий ход исторических событий. Опасаясь разграбления, Вологодский воевода Никита Пушкин передался на сторону самозванца и привел население к присяге Лжедмитрию.

В переписке Вьюгова с Caпегой мы встречаем любопытное указание „ныне на Вологде собрались все лучшие люди московские, гости с великими товары (т. е. иностранцы) и с казною, и Государева казна тут на Вологде великая, соболи из Сибири... ино всю царскую казну и товары разные люди разграбят — послати бы тебе к Вологде грознаго пана, который бы умел унимати, чтобы царская казна и всякие товары за посмех не пропали". Голландец Масса, бывший во время смуты в Вологде, в своих записках рассказывает, что вологжане не вытерпели больших поборов поляков и их русских приспешников и „схватив воеводу Нащекина и дьяка Ковернева, всех поляков и пленных, отрубили им головы и трупы бросили с горы в реку Золотуху, где их пожирали свиньи и собаки" Началась борьба. Под Вологдой вновь появились враги, производя опустошения. Для защиты от неприятеля вологжане вошли в сношения со всеми северными городами (Устюгом, Сольвычегодском, Тотьмой и др.). Ополчение северных городов собралось в Вологде, разбило многочисленные отряды поляков в окрестностях — и наконец двинулось на выручку ближайших городов — Костромы, Галича, Ярославля и других. Но еще долго Вологда принуждена была опасаться внезапных набегов неприятелей. Она устояла в самый разгар борьбы поляков с Василием Шуйским, по причинам вышеуказанным, но в 1612 году все же была сожжена и разграблена по небрежности воеводы и горожан.„Сентября 22 польские и литовские люди с черкасами и казаками и русскими ворами, пришед на Вологду, безвестно, изгоном, и всяких людей посекли, церкви и престолы раззорили, и город и посады выжгли до основания".

Не успела Вологда оправиться от сентябрьского побоища, как через три месяца (18 декабря) враги снова появились под городом. « В Прилуцком монастыре при Вологде польские и литовские люди были, Голеневский пан, Шелковецкий гетман, и атаман Баловень с казаками; воевали села и деревни и многих людей мучили и убивали до смерти, а в Прилуцком монастыре пожгли трапезу со многими людьми".

За смутой, самой страшной и мрачной страницей в истории Вологды, шли новые бедствия. В 1632 году только что отстроившаяся Вологда „оприч дальных посадов noropе". В 1654 году в городе разразилась страшная „моровая язва", в избавление от которой вологжане в одну ночь выстроили церковь во имя Спаса, назвав ее „Спас Обыденный". Летописец рисует картину этой ночной работы: „начали рубить в 6-м часу ночи, а клали со cвeточи и зажигали смолу на батогах, светили светло; а срубили за два часа до дни; а святить начали в пятом часу дни".

Спустя пятнадцать лет в Вологде был большой голод, силу которого удалось ослабить архиепископу Симону, затеявшему постройку вокруг архиепископского дома стен, сохранившихся до нашего времени.

В своей челобитной к царям Петру и Иоанну Алексеевичам (в 1684 году) архиепископ Симон пишет следующее о своей постройке „а та, Государи, ограда каменная состроилась по воле Всесильнаго Бога, в гладное время, небольшой казной, и многие православные христиане работали из хлеба безденежно".

Дальнейшая история города Вологды — мирная и незаметная, волнующими событиями которой были только опустошительные пожары и случайные наезды государей. „В 1680 году Сентября 29 дня внутри города весь гостинной двор и все лавки с товарами сгорели". „В 1699 году Сентября на 27 число был великий пожар в котором Канцелярия и Магистрат почти со всеми делами, гостиной двор весь, также лавки с товарами и многие обывательские дома сгорели". „В 1762 году Мая 25 дня был пожар в верхней части городского предместья на правом берегу реки Вологды, на ленивой площадке, на коем сгорело две.. церкви деревянныя, одна каменная, Горий девичий монастырь весь кроме церквей, но и те, как извнутри, так и извне обгорели, и не малое число обывательских домов и заводов". „В 1773 году Мая 12 дня около полудни, при сильном северовосточном ветре начался пожар в верхней части предместья на левом берегу реки Вологды в Леонтьевском приходе, и в самое короткое время так усилился, что в 6 часов погорело две церкви деревянныя и 5 каменных, монастырския подворья, обывательских домов около 300, в числе коих были некоторые каменные"... „Воеводская Канцелярия каменная с делами и казною". В 1774 г. в мaе был большой пожар в заречной части города".

Значение Вологды, заметной со времени Ивана Ш, достигшей большой известности при Иване Грозном и в смуту, к концу XVII века быстро клонится к упадку. Весь XVIII век Вологда хиреет, так напр., в ней почти не прибывает население, потому что торговый промышленный люд мало-помалу переселяется на другие места, более оживленные. Это переселение начинается в Петровское время. В начале царствования Петра она еще оживлена; „Вологда имела щастие неоднократно видеть, и чрез несколько дней препокоивать славнейшаго в свете Монарха, блаженныя и вечныя памяти достойнаго Государя Императора Петра Великаго, Отца Отечества". Впервые Петр был проездом на Кубенское Озеро около 1692 года; 2-е посещение в 1693 году от 8 до 12 июля, „а от гор. Архангельскаго возвратился чрез Вологду в Москву сухим путем" (Двинская летопись — Засецкий); 3-е посещение в 1694 году; 4-е посещение в 1718 году проездом в Архангельск; 5-е посещение в 1723 году „к Олонецким Марциальным водам" с Екатериной I.

Проезжающий мимо Великий Император останавливается в домике торговца голландца (теперь Петровский музей), но к концу царствования преобразователя это оживление пропадает. В 1708 году Вологда была приписана к Архангельской, одной из восьми Петровских губерний. Затерянная и забытая на далеком ceвepе она живет исключительно своей местной жизнью. Однако, под влиянием частых пожаров, она постепенно обстраивается каменными зданиями (с 1691 по 1782 год выстроено сорок каменных церквей).

Но, судя по дошедшим до нас сведениям, топография ее изменилась очень мало, особенно в бывших посадах. В Заречном и Нижнем посадах — во Фрязинове, в Рощенье, по берегу Золотухи, в приходах Вознесенском и Благовещенском, было еще много старинных деревянных домиков с косящатыми окнами, с богато изукрашенными резьбою крыльцами, князьками и застрехами, а улицы по-старинному были тесны и узки — и линия их в течение трех столетий была одна и та же. Даже в „детинце" (центр нынешнего города) благополучно существовало большое болото, называвшееся Казанским (около Казанской церкви), а недалеко от него между Благовещенской и Пятницкой церквами было другое болото — Репное (тут торговали репой). Постройки жались по старым улицам, болота обходились до XIX века, пока не были завалены и застроены. " Особенно много анекдотических рассказов передают старожилы про „Числиху". Так звался ряд домиков по берегу реки между Соборною горою и Вознесенскою церковью. Здесь будто бы женщины из окна в окно на ухватах друг другу передавали горшки. Разъезжались встречные, „приподняв одну телегу и полуопрокинув". „Впрочем город сей хотя и обширен по множеству обывательских домов и других зданий; но во многих местах строение в нем так стеснено и столь безпорядочно, что нет ни одной почти прямой улицы; чего ради определено быть новому расположению сего города, где каменному, где деревянному строению, о чем показано в Высочайше кон-фирмованном плане. Но как иногда на лугах и непорядочная смесь разных цветов делает некоторую глазам приятность: то равным образом и строение сего города показывает вид не противной". Разрушающийся и уже ненужный „детинец" придавал, конечно, Вологде очень любопытный вид, напоминая о бурных днях ее старой жизни, но скоро исчез...

В 1777 году Вологда являла собой крупный административный и торговый пункт на севере. В ней насчитывалось до полутора тысяч домов; из них до тридцати каменных; 45 каменных и 8 деревянных церквей, 2 монастыря. Население Вологды достигало 3800 душ (мужского пола). Купечество Вологодское поддерживало торговые сношения с Голландией, Англией, Данией, Норвегией, вольными городами Ганзейского союза и перекинуло даже свою деятельность за Урал вплоть до Китая и Камчатки. В городе имелось до 70 фабрик и заводов с весьма разнообразным производством — от салотопенных до шелковых. А в то же время в город проникала культура духовная. В местной семинарии по вечерам давались театральные представления.

В 1780 г. было образовано Вологодское наместничество (губерния); в состав его входила и нынешняя Архангельская губерния, а главным городом была сделана Вологда. Генерал-губернатором был Алексей Петрович Мельгунов. (1722 — 1788 гг.) — один из замечательных деятелей Екатерининского времени, о котором императрица говорила: „очень и очень полезный человек государству". В 1777 году он был назначен Ярославским наместником, а в 1780 году от имп. Екатерины II „предписанное же Наместничества и губернии (Вологодской) открытие имело Высочайше определенный Генерал-Губернатором Ярославскаго и Вологодскаго наместничестве, Господин Действительный Тайный Советник, Сенатор и Кавалер Алексей Петрович Мельгунов". По этому случаю „в здешнем губернском городе дворянство и купечество угощаемы были обеденными столами у господина Генерал Губернатора, у правящаго должность Правителя Наместничества и у Вице-Губернатора. Между тем в разныя числа даваны были, консерты, маскерады и комедии". В июле того же года были открыты все губернские правительственные учреждения и назначен при губернском правлении архитектор. В том же году даны гербы городам. В 1784 г. Архангельская область отчислена от Вологодской губернии, а в 1796 г. Велико-Устюжская присоединена к ней. В 1812 году еще раз прибегли к Вологде за важной помощью. Во время нашествии Наполеона драгоценная утварь Кремлевских соборов, чудотворная икона Владимирской Божией Матери и сокровища патриаршей ризницы были переправлены в Вологду.

В первую четверть XIX века, при губернаторе Брусилове, начинается старательная застройка Вологды не как попало, но по некоторому плану, засаживается деревьями соборная горка и проводятся огромные березовые бульвары — топография города резко изменяется и в этом измененном виде доходит до нас.

2. П. А. Колесников. СКАЗЫ О ГРАДЕ ВОЛОГДЕ

Не говори: «отчего это прежние дни были лучше нынешних? » Потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом.

Экклезиаст

Вологда — один из древнейших городов России. Благословленная святыми и основателями монастырей, зело украшенная разных стилей храмами, деревянной архитектуры застройками и зелеными древонасаждениями. Вологда — на протяжении нескольких веков служившая исходным пунктом системы рек, открывающих пути в Западную Европу, в Зауралье и в Сибирь. Вологда — с признательностью вспоминаемая сотнями тысяч эвакуированных из блокадного Ленинграда и сотнями тысяч солдат четырех фронтов, лечившихся здесь в годы Великой Отечественной войны. Вологда — славная именами поэтов и прозаиков, иконописцев и художников, героев многих войн и ученых, прославивших своими трудами Россию.

Варлам Шаламов выделил четыре Вологды. Но она еще более многолика. Своя, родная и... Она омыта слезами привезенных и размещенных в Прилуцком монастыре и в иных храмах репрессированных крестьян и «врагов народа» из многих республик и областей для последующей отправки в леса Северного края. Она явилась одним из этапов трагического пути этих несчастных, часть из которых здесь и умерла, и зарыта в пригороде, в болоте...

И вот Вологда в конце XX века, на грани третьего тысячелетия нашей эры. Пройден путь в восемь с половиной веков...

Автор Экклезиаста — знаменитый библейский мудрец — не считал мудрым спрашивать: «отчего это прежние дни были лучше нынешних? » Ибо знал: в прошлом было все — и лучшее, и худшее. Мудрость же в том, чтобы, воспевая величие прошлого, не забыть печали и тревоги за горестные и трагические его периоды.

Вступление к Альманаху названо Сказы — в «стиле монументального историзма»¹ — так, как было принято когда-то в средневековой литературе. И по примеру древних хотелось бы призвать — «всяк возраст да разумеет, и всяк да приложит ухо слышать» историю града Вологды. Сказы есть лишь очерки-фрагменты о его истории, о проблемах и вопросах, которые, как мне представляется, нуждаются в более глубоком и многоаспектном исследовании и осмыслении.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒