ВЛАДИМИР. – Я бы посмеялся, если бы мог себе это позволить.

Сэмюэль Беккет

В ОЖИДАНИИ ГОДО

Перевод Натальи Санниковой

Акт первый

Проселочная дорога, дерево.

Вечер.

Эстрагон, сидя на камне, пытается снять ботинок. Вцепился в него обеими руками и пыхтит. Затем, обессилев, останавливается, чтобы перевести дух, и начинает сначала. Все повторяется.

Входит Владимир.

ЭСТРАГОН (безнадежно). – Все бессмысленно.

ВЛАДИМИР (приближается мелкими шажками, раскорячив негнущиеся ноги). – Мне тоже начинает так казаться. (Останавливается.) Я долго этому сопротивлялся, я говорил себе: спокойно, Владимир, ты еще не все испробовал. И снова шел в бой. (Задумывается, представляя себе бой. Эстрагону.)

Ну вот, мы опять вместе.

ЭСТРАГОН. – Ты уверен?

ВЛАДИМИР. – Рад тебя видеть. Я думал, ты ушел навсегда.

ЭСТРАГОН. – Я тоже.

ВЛАДИМИР. – Как бы нам отметить нашу встречу? (Размышляет.) Встань, я тебя обниму. (Протягивает Эстрагону руку.)

ЭСТРАГОН (раздраженно). – Подожди, не так быстро.

Молчание.

ВЛАДИМИР (обидевшись, холодно). – Могу я узнать, где месье провел ночь?

ЭСТРАГОН. – В канаве.

ВЛАДИМИР (пораженный). – В канаве! Где это?

ЭСТРАГОН (без единого жеста). – Там.

ВЛАДИМИР. – И тебя не били?

ЭСТРАГОН. – Били… чуть-чуть.

ВЛАДИМИР. – Те же самые?

ЭСТРАГОН. – Те же самые? Откуда я знаю?

Молчание.

ВЛАДИМИР. – Когда я обо всем этом думаю… давно уже… я себя спрашиваю… чем бы ты стал… если бы не я… (Решительно.) Кучкой костей ты стал бы, можешь не сомневаться.

ЭСТРАГОН (задетый за живое). - Ты это к чему?

ВЛАДИМИР (удрученно). – В одиночку этого не вынести. (Пауза. С воодушевлением.) С другой стороны, я вот себе говорю: какой теперь смысл отчаиваться? Раньше надо было об этом думать, вечность назад, году так в девятисотом.

ЭСТРАГОН. – Хватит. Лучше помоги мне снять эту дрянь.

ВЛАДИМИР. – Взявшись за руки, мы бросились бы вниз с Эйфелевой башни, одними из первых. Мы тогда были в хорошей форме. Теперь-то, пожалуй, поздновато. Нас даже наверх подняться не пустят. (Эстрагон пытается снять ботинок.) Что ты делаешь?

ЭСТРАГОН. – Ботинки снимаю. Тебе никогда не приходилось?

ВЛАДИМИР. – Я тебе давно твержу, что их положено снимать каждый день. А ты меня слушать не желаешь.

ЭСТРАГОН (слабым голосом). – Помоги мне!

ВЛАДИМИР. – Тебе больно?

ЭСТРАГОН. – Больно! Он еще спрашивает!

ВЛАДИМИР (возмущенно). – Конечно, известно, кто у нас страдалец! Я не в счет! Вот бы тебя на мое место. Интересно, как бы ты тогда заговорил?

ЭСТРАГОН. – Тебе было больно?

ВЛАДИМИР. – Больно! Он еще спрашивает!

ЭСТРАГОН (показывая пальцем). - Все равно, это не повод ходить с расстегнутыми штанами.

ВЛАДИМИР (наклоняясь). - Согласен. (Застегивается.) Нельзя забывать о мелочах.

ЭСТРАГОН. – Тебе хоть говори, хоть нет, терпишь всегда до последней минуты.

ВЛАДИМИР (мечтательно). – До последней минуты… (Задумывается.) Тем острее радость встречи. Кто это сказал?

ЭСТРАГОН. – Ты не хочешь мне помочь?

ВЛАДИМИР. – Иногда мне кажется, что это вот-вот случится. Тогда я испытываю странные чувства. (Снимает шляпу, заглядывает внутрь, шарит в ней рукой, трясет, снова надевает.) Как бы это сказать? Облегчение и в то же время… (подбирает слово) ужас. (С пафосом.) У-жас. (Снова снимает шляпу, заглядывает внутрь.) Однако! (Стучит по шляпе, как будто пытается что-то из нее вытряхнуть, снова заглядывает внутрь, надевает.) В конце концов… (Эстрагону, ценой неимоверных усилий, удается стащить ботинок. Он заглядывает внутрь, шарит рукой, переворачивает его, трясет, ищет, не выпало ли чего на землю, ничего не находит, снова засовывает руку в ботинок, бессмысленно глядя перед собой.) – Что там?

ЭСТРАГОН. – Ничего.

ВЛАДИМИР. – Дай посмотреть.

ЭСТРАГОН. – Нет там ничего.

ВЛАДИМИР. – Попробуй еще раз надеть.

ЭСТРАГОН (осмотрев свою ногу). – Сначала ногу проветрю.

ВЛАДИМИР. – Вот они, люди; виновата нога, а достается ботинку. (Еще раз снимает шляпу, заглядывает внутрь, засовывает туда руку, встряхивает шляпу, стучит по ней, дует в нее, опять надевает.) Меня это начинает беспокоить. (Молчание. Эстрагон качает ногой, шевеля пальцами, чтобы лучше их проветрить.) Один из двух разбойников был спасен. (Пауза.) Пятьдесят на пятьдесят – все по-честному. (Пауза.) Гого…

ЭСТРАГОН. – Что?

ВЛАДИМИР. – Давай покаемся, а?

ЭСТРАГОН. – В чем?

ВЛАДИМИР. – В том… (Подыскивает слова.) Ну, знаешь, мы ведь не обязаны входить в детали.

ЭСТРАГОН. – В том, что родились?

Владимир заходится смехом, который быстро подавляет, с искаженным лицом схватившись за низ живота.

ВЛАДИМИР. – Даже посмеяться нельзя.

ЭСТРАГОН. – Невелика потеря.

ВЛАДИМИР. – Остается только улыбаться. (Его рот растягивается в улыбке, которая застывает на какое-то время, затем внезапно сходит с лица.) Это не одно и то же. Слушай… (Пауза.) Гого…

ЭСТРАГОН (раздраженно). – Чего тебе?

ВЛАДИМИР. – Ты читал Библию?

ЭСТРАГОН. – Библию… (Размышляет.) Должно быть, заглядывал, так, одним глазком.

ВЛАДИМИР (удивленно). – В школе без Бога?

ЭСТРАГОН. – Вот уж не знаю, была она без Бога или убога.

ВЛАДИМИР. – По-моему, ты путаешь с тюрьмой.

ЭСТРАГОН. – Может быть. Зато я помню карты Святой земли. Разноцветные. Красивые. С бледно-голубым Мертвым морем. При одном только взгляде на него мне сразу хотелось пить. Я воображал, как мы проведем там медовый месяц. Будем плавать. Будем счастливы.

ВЛАДИМИР. – Тебе бы поэтом быть.

ЭСТРАГОН. – Я им был. (Показывает на свои обноски.) А что, не видно?

ВЛАДИМИР. – На чем я остановился… Как твоя нога?

ЭСТРАГОН. – Распухла.

ВЛАДИМИР. – Ах, да, на истории двух разбойников. Помнишь?

ЭСТРАГОН. – Нет.

ВЛАДИМИР. – Хочешь, расскажу?

ЭСТРАГОН. – Нет.

ВЛАДИМИР. – Чтобы время скоротать. (Пауза.) Это про двух злодеев, которых распяли в одно время со Спасителем. Говорят…

ЭСТРАГОН. – С кем?

ВЛАДИМИР. – Со Спасителем. Двух злодеев. Говорят, что один из них был спасен, а другой… (ищет противоположное по смыслу слово)… проклят.

ЭСТРАГОН. – Спасен от чего?

ВЛАДИМИР. – От ада.

ЭСТРАГОН. – Я пошел. (Не двигается.)

ВЛАДИМИР. – Только… (Пауза.) Как так получилось… Надеюсь, я тебя не утомил?

ЭСТРАГОН. – Я не слушаю.

ВЛАДИМИР. – Как так получилось, что из четырех евангелистов только один рассказывает эту историю. Они же все были там, в смысле, неподалеку. И только один говорит о спасенном разбойнике. (Пауза.) Слушай, Гого, ты должен время от времени подавать мне реплики.

ЭСТРАГОН. – Я слушаю.

ВЛАДИМИР. – Один из четырех. Из трех остальных двое вообще об этом ни гу-гу, а третий говорит, что они оба злословили его.

ЭСТРАГОН. – Кого?

ВЛАДИМИР. – Как кого?

ЭСТРАГОН. – Ничего не понимаю… (Пауза.) Кого злословили?

ВЛАДИМИР. – Спасителя.

ЭСТРАГОН. – Почему?

ВЛАДИМИР. – Потому что он не захотел их спасти.

ЭСТРАГОН. – От ада?

ВЛАДИМИР. – Да нет же! От смерти.

ЭСТРАГОН. – Ну и что?

ВЛАДИМИР. – Да то, что они оба должны были быть прокляты.

ЭСТРАГОН. – Ну и что?

ВЛАДИМИР. – Но четвертый-то говорит, что один из них был спасен.

ЭСТРАГОН. – И что тут особенного? Просто не сошлись во взглядах, так бывает.

ВЛАДИМИР. – Они были там, все четверо. Но только один говорит о спасенном злодее. Почему ему верят больше, чем остальным?

ЭСТРАГОН. – Кто ему верит?

ВЛАДИМИР. – Да все кругом. Все знают только эту версию.

ЭСТРАГОН. – Кругом одни придурки.

Он тяжело поднимается, хромая, идет к левой кулисе, останавливается, смотрит вдаль, рукой заслонив глаза от света, поворачивается, идет к правой кулисе, смотрит вдаль. Владимир провожает его взглядом, затем поднимает ботинок, заглядывает внутрь, поспешно бросает.

ВЛАДИМИР. – Тьфу ты! (Сплевывает на землю.)

Эстрагон возвращается на середину сцены, смотрит в сторону задника.

ЭСТРАГОН. – Отличное местечко. (Поворачивается, доходит до рампы, смотрит на публику.) Весело, ничего не скажешь. (Поворачивается к Владимиру.) Идем отсюда.

ВЛАДИМИР. – Мы не можем.

ЭСТРАГОН. – Почему?

ВЛАДИМИР. – Мы ждем Годо.

ЭСТРАГОН. – А, ну да. (Пауза.) Ты уверен, что это здесь?

ВЛАДИМИР. – Что это?

ЭСТРАГОН. – Ну то, чего мы ждем?

ВЛАДИМИР. – Он сказал под деревом. (Смотрит на дерево.) Ты где-нибудь видишь другое?

ЭСТРАГОН. – Что это за дерево?

ВЛАДИМИР. – Похоже на иву.

ЭСТРАГОН. – Тогда почему на ней нет листьев?

ВЛАДИМИР. – Засохла, наверно.

ЭСТРАГОН. – Отплакала свое.

ВЛАДИМИР. – Или просто не сезон.

ЭСТРАГОН. – Тебе не кажется, что это дерево на самом деле куст?

ВЛАДИМИР. – Скорее кустарник.

ЭСТРАГОН. – Скорее куст.

ВЛАДИМИР. – Скорее… (Спохватившись.) Что ты имеешь в виду? Что мы пришли не на то место?

ЭСТРАГОН. – Он бы уже был здесь.

ВЛАДИМИР. – Он не обещал, что точно будет.

ЭСТРАГОН. – А если он не придет?

ВЛАДИМИР. – Вернемся завтра.

ЭСТРАГОН. – А потом послезавтра.

ВЛАДИМИР. – Возможно.

ЭСТРАГОН. – И так далее.

ВЛАДИМИР. – Ты хочешь сказать…

ЭСТРАГОН. – Пока он не придет.

ВЛАДИМИР. – Это жестоко.

ЭСТРАГОН. – Мы уже приходили вчера.

ВЛАДИМИР. – Неправда, ты ошибаешься.

ЭСТРАГОН. – Тогда скажи, что мы делали вчера?

ВЛАДИМИР. – Что мы делали вчера?

ЭСТРАГОН. – Да, вчера.

ВЛАДИМИР. – По-моему… (Сердясь.) Умеешь ты сбить человека с толку.

ЭСТРАГОН. – А по-моему, мы были здесь.

ВЛАДИМИР (оглядываясь вокруг). – Ты узнаешь это место?

ЭСТРАГОН. – Я этого не говорил.

ВЛАДИМИР. – Значит...

ЭСТРАГОН. – Это еще ничего не значит.

ВЛАДИМИР. – Все-таки… это дерево… (Поворачиваясь к зрителям.) и это болото…

ЭСТРАГОН. – Ты уверен, что сегодня вечером?

ВЛАДИМИР. – Что?

ЭСТРАГОН. – Ждать сегодня вечером?

ВЛАДИМИР. – Он сказал в субботу. (Пауза.) Кажется.

ЭСТРАГОН. – После работы.

ВЛАДИМИР. – Я где-то записывал. (Роется в карманах, набитых всякой дрянью.)

ЭСТРАГОН. – В какую именно субботу? А что у нас сегодня? Суббота? Или, может, воскресенье? Или понедельник? Или пятница?

ВЛАДИМИР (растерянно оглядываясь по сторонам, как будто число может быть записано в пейзаже.) - Не может быть.

ЭСТРАГОН. – Или четверг.

ВЛАДИМИР. – Что нам делать?

ЭСТРАГОН. – Если он зря приходил вчера, то сегодня уже не вернется, будь уверен.

ВЛАДИМИР. – Ты же сам говоришь, что вчера мы были здесь.

ЭСТРАГОН. – Я могу ошибаться. (Пауза.) Давай немного помолчим, хочешь?

ВЛАДИМИР (слабым голосом). – Хочу. (Эстрагон садится. Владимир возбужденно ходит по сцене из угла в угол, время от времени останавливаясь, чтобы всмотреться вдаль. Эстрагон засыпает. Владимир останавливается перед Эстрагоном.) Гого… (Молчание.) Гого… (Молчание.) Гого!

Эстрагон вздрагивает и просыпается.

ЭСТРАГОН (вспомнив весь ужас своего положения). – Я спал. (С упреком.) Почему ты никогда не даешь мне поспать?

ВЛАДИМИР. – Мне было одиноко.

ЭСТРАГОН. – Мне снился сон.

ВЛАДИМИР. – Не рассказывай.

ЭСТРАГОН. – Мне снилось, что…

ВЛАДИМИР. – Не надо!

ЭСТРАГОН (делает жест, охватывающий весь мир). – С тебя хватает и этого, да? (Молчание.) Нехорошо, Диди. С кем еще я могу поделиться своими кошмарами?

ВЛАДИМИР. – Они твои, вот пусть с тобой и останутся. Ты же знаешь, я этого не переношу.

ЭСТРАГОН (холодно). – Случаются минуты, когда я думаю, что нам лучше разойтись.

ВЛАДИМИР. – Недалеко бы ты ушел.

ЭСТРАГОН. – Это было бы ужасной ошибкой. (Пауза.) Правда, Диди, это было бы ужасной ошибкой? (Пауза.) Учитывая красоту дороги. (Пауза.) И доброту встречных. (Пауза. Ласково.) Ну правда, Диди?

ВЛАДИМИР. – Стоп… стоп… стоп...

ЭСТРАГОН (пылко). – Стоп… Стоп… (Задумчиво.) Вот англичанин сказал бы стоп-инг. Англичане - самые стопинговые люди на свете. (Пауза.) Помнишь историю про англичанина в борделе?

ВЛАДИМИР. – Да.

ЭСТРАГОН. – Расскажи.

ВЛАДИМИР. – Отстань.

ЭСТРАГОН. – Приходит пьяный англичанин в бордель, в полном стопинге. Хозяйка его спрашивает, кого он предпочитает: блондинку, брюнетку или шатенку. Рассказывай дальше.

ВЛАДИМИР. – Отстань от меня!

Владимир уходит. Эстрагон встает, идет за ним до кулисы. Его мимика аналогична той, какую вызывают у зрителя действия боксера. Владимир возвращается, проходит мимо Эстрагона и пересекает сцену, потупив взгляд. Эстрагон делает несколько шагов ему навстречу, останавливается.

ЭСТРАГОН (с нежностью). – Ты хотел со мной поговорить? (Владимир не отвечает. Эстрагон делает шаг вперед.) Ты хотел мне что-то сказать? (Молчание. Еще шаг вперед.) Скажи, Диди…

ВЛАДИМИР (не оборачиваясь). – Мне нечего сказать.

ЭСТРАГОН (делает шаг вперед). – Ты сердишься? (Молчание. Шаг вперед.) Ну прости! (Молчание. Еще шаг. Трогает Владимира за плечо.) Послушай, Диди. (Молчание.) Дай руку! (Владимир оборачивается.) Обними меня! (Владимир сопротивляется.) Ну хватит, давай помиримся! (Владимир смягчается. Они обнимаются. Эстрагон осткакивает в сторону.) Да от тебя чесноком воняет!

ВЛАДИМИР. – Это для почек. (Молчание. Эстрагон внимательно разглядывает дерево.) Что дальше будем делать?

ЭСТРАГОН. – Ждать.

ВЛАДИМИР. – Нет, пока ждем?

ЭСТРАГОН. – А что если нам повеситься?

ВЛАДИМИР. – Повиснем прочно – кончим точно.

ЭСТРАГОН (возбужденно). – Кончим?

ВЛАДИМИР.- Со всеми вытекающими. Куда вытекает, там вырастают мандрагоры. Вот поэтому они и кричат, когда их срывают. А ты не знал?

ЭСТРАГОН. – Давай повесимся побыстрее.

ВЛАДИМИР. – На ветке? (Подходит к дереву, рассматривает его.) Что-то я сомневаюсь.

ЭСТРАГОН. – Можем попробовать.

ВЛАДИМИР. – Попробуй.

ЭСТРАГОН. – Сначала ты.

ВЛАДИМИР. – Нет, ты.

ЭСТРАГОН. – Почему?

ВЛАДИМИР. – Ты легче меня.

ЭСТРАГОН. – Вот именно.

ВЛАДИМИР. – Я тебя не понимаю.

ЭСТРАГОН. – А ты подумай.

Владимир думает.

ВЛАДИМИР (после всех своих раздумий). – Не понимаю.

ЭСТРАГОН. – Сейчас объясню. (Размышляет.) Ветка… Ветка… (Разозлившись.) Ну сам подумай!

ВЛАДИМИР. – Я могу рассчитывать только на тебя.

ЭСТРАГОН (с явным усилием). – Гого легкий – ветка о-го-го – Гого мертвый. Диди тяжелый – ветка хрусть – Диди один. (Пауза.) Между прочим… (Ищет точное выражение.)

ВЛАДИМИР. – Мне это в голову не приходило.

ЭСТРАГОН (нашел). – Кто способен на большее, может и меньшее.

ВЛАДИМИР. – Думаешь, я тяжелее?

ЭСТРАГОН. – Ты сам сказал. Я знать ничего не знаю. Наши шансы - пятьдесят на пятьдесят. Примерно.

ВЛАДИМИР. – Ладно, что делать будем?

ЭСТРАГОН. – Да ничего. Так безопасней.

ВЛАДИМИР. – Подождем, что он нам скажет.

ЭСТРАГОН. – Кто?

ВЛАДИМИР. – Годо.

ЭСТРАГОН. – А, ну да.

ВЛАДИМИР. – Подождем, пока он нам что-нибудь предложит.

ЭСТРАГОН. – С другой стороны, говорят же: куй железо, пока горячо.

ВЛАДИМИР. – Интересно выслушать его предложение. Нас это ни к чему не обязывает.

ЭСТРАГОН. – А что именно мы у него просили?

ВЛАДИМИР. – Тебя, разве, не было?

ЭСТРАГОН. – Я не прислушивался.

ВЛАДИМИР. – Ну… Ничего конкретного.

ЭСТРАГОН. – Обычная в своем роде просьба.

ВЛАДИМИР. – Вот-вот.

ЭСТРАГОН. – Скорее прошение.

ВЛАДИМИР. – Можно сказать и так.

ЭСТРАГОН. – А что он нам ответил?

ВЛАДИМИР. – Что придет.

ЭСТРАГОН. – Что не может ничего обещать.

ВЛАДИМИР. – Что должен подумать.

ЭСТРАГОН. – На свежую голову.

ВЛАДИМИР. – Посоветоваться с семьей.

ЭСТРАГОН. – С друзьями.

ВЛАДИМИР. – С агентами.

ЭСТРАГОН. – С корреспондентами.

ВЛАДИМИР. – С бухгалтерией.

ЭСТРАГОН. – Со счетом в банке.

ВЛАДИМИР. – Прежде чем объявиться.

ЭСТРАГОН. – Это естественно.

ВЛАДИМИР. – Правда?

ЭСТРАГОН. – Мне так кажется.

ВЛАДИМИР. – Мне тоже.

Передышка.

ЭСТРАГОН (с беспокойством). – А мы?

ВЛАДИМИР. – Что ты сказал?

ЭСТРАГОН. – Я сказал: а мы?

ВЛАДИМИР. – Поясни.

ЭСТРАГОН. – Какую роль мы в этом играем?

ВЛАДИМИР. – Какую роль?

ЭСТРАГОН. – Не торопись отвечать.

ВЛАДИМИР. – Какую роль? Роль попрошаек.

ЭСТРАГОН. – Значит, уже до этого докатились?

ВЛАДИМИР. – Месье требует представить его в более выгодном свете?

ЭСТРАГОН. – Имею право!

Владимир смеется, затем, как и в предыдущий раз, смех обрывается. Все повторяется, за исключением улыбки.

ВЛАДИМИР. – Он думает?

ПОЦЦО. – Превосходно. Вслух. Когда-то он даже очень красиво думал, я мог слушать его часами. А теперь… (Вздрагивает.) Ладно, тем хуже. Значит, вы хотите, чтобы он нам что-нибудь подумал?

ЭСТРАГОН. – Может, пусть лучше станцует? Все-таки веселее.

ПОЦЦО. – Я в этом не уверен.

ЭСТРАГОН. – Это все?

ПОЦЦО. – Еще!

Лакки повторяет те же движения, останавливается.

ЭСТРАГОН. – Слушай, ты, хрюшка! (Имитирует движения Лакки.) Так я и сам могу. (Имитирует движения Лакки, но, чуть не упав, садится.) Если немножко потренируюсь.

ВЛАДИМИР. – Он устал.

ПОЦЦО. – Когда-то он танцевал менуэт, фарандолу, жигу, фанданго, танец живота и даже «яблочко». Он скакал и подпрыгивал. Теперь это все, на что он способен. Знаете, как он это называет?

ЭСТРАГОН. – Смерть козла отпущения.

ВЛАДИМИР. – Чума во время холеры.

ПОЦЦО. – Танец с сетью. Ему кажется, что он в ней запутался.

ВЛАДИМИР (вертляво, как эстет). – В этом что-то есть…

Лакки приготовился вернуться к поклаже.

ПОЦЦО (как будто лошади). – Тпруу!

Лакки останавливается.

ЭСТРАГОН. – Он никогда не отказывается?

ПОЦЦО. – Сейчас объясню. (Роется в карманах.) Подождите. (Роется.) Куда подевалась моя груша? (Роется.) Ничего себе! (Ошеломленный, поднимает голову. Умирающим голосом.) Где мой пульверизатор?

ЭСТРАГОН (умирающим голосом). – Левое легкое у меня совсем ни к черту. (Покашливает. Громогласно.) Зато правое в отличном состоянии!

ПОЦЦО (обычным голосом). – Ладно, ерунда. Так на чем я остановился? (Задумывается.) Подождите! (Думает.) Этого только не хватало! (Поднимает голову.) Да помогите же мне!

ЭСТРАГОН. – Я пытаюсь вспомнить.

ВЛАДИМИР. – Я тоже.

ПОЦЦО. – Подождите!

Все трое одновременно снимают шляпы, прикладывают руку ко лбу, сосредоточенно морщатся. Долгая пауза.

ЭСТРАГОН (торжествующе). – А!

ВЛАДИМИР. – Он вспомнил.

ПОЦЦО (с нетерпением). – Ну?

ЭСТРАГОН. – Почему он не ставит вещи на землю?

ВЛАДИМИР. – Нет, не то.

ПОЦЦО. – Вы уверены?

ВЛАДИМИР. – Ну да, вы об этом уже говорили.

ПОЦЦО. – Я об этом уже говорил?

ЭСТРАГОН. – Он об этом уже говорил?

ВЛАДИМИР. – К тому же, он их поставил.

ЭСТРАГОН (бросив взгляд в сторону Лакки). – И что из этого?

ВЛАДИМИР. – Шляпу?

Акт второй

Назавтра. Там же. В то же время.

Ботинки Эстрагона стоят возле рампы, каблуками внутрь, носками наружу. Шляпа Лакки на том же месте.

Входит Владимир, он оживлен. Останавливается, долго смотрит на дерево. Затем вдруг, с тем же оживлением, принимается беспорядочно мерять сцену шагами. Останавливается перед ботинками, наклоняется, поднимает один из них, разглядывает, принюхивается, бережно ставит на место. Снова мечется по сцене туда-сюда. Останавливается возле правой кулисы, долго смотрит вдаль, рукой заслонив глаза от света. Мечется туда сюда. Останавливается возле левой кулисы, повторяет свои действия. Мечется. Вдруг останавливается, прижимает руки к груди, запрокидывает голову назад и начинает горланить.

ВЛАДИМИР: Как-то пес стащил обед…

Начав слишком низко, он останавливается, откашливается, берет выше:

Как-то пес стащил обед

Со стола большого босса.

Грянул меткий выстрел вслед,

Ни собачки, ни вопросов.

Только псы из этих мест

Друга в землю закопали…

Останавливается, собирается с силами, снова поет:

Только псы из этих мест

Друга в землю закопали,

Сверху водрузили крест

И хвостами написали:

Как-то пес стащил обед

Со стола большого босса.

Грянул меткий выстрел вслед,

Ни собачки, ни вопросов.

Только псы из этих мест

Друга в землю закопали…

Останавливается. Действия повторяются.

Только псы из этих мест

Друга в землю закопали…

Останавливается. Действия повторяются. Ниже.

Только псы их этих мест…

Замолкает, на мгновение замирает, затем снова принимается лихорадочно метаться по сцене из угла в угол. Опять останавливается возле дерева, мечется, возле ботинок, мечется, бежит к левой кулисе, смотрит вдаль, к правой кулисе, смотрит вдаль. В этот момент из левой кулисы выходит Эстрагон, босой, с опущенной головой, и медленно пересекает сцену. Владимир оборачивается и замечает его.

ВЛАДИМИР. – А, ты снова здесь! (Эстрагон останавливается, не поднимая головы. Владимир направляется к нему.) Дай, я тебя обниму!

ЭСТРАГОН. – Не трогай меня!

Владимир, почувствовав, что его осадили, сникает. Молчание.

ВЛАДИМИР. – Ты хочешь, чтобы я ушел? (Пауза.) Гого! (Пауза. Владимир внимательно смотрит на Эстрагона.) Тебя опять били? (Пауза.) Гого! (Эстрагон по-прежнему молчит, опустив голову.) Где ты провел ночь? (Молчание. Владимир приближается к нему.)

ЭСТРАГОН. – Не трогай меня! Ни о чем меня не спрашивай! Ничего мне не говори! Побудь со мной!

ВЛАДИМИР. – Разве я когда-нибудь бросал тебя?

ЭСТРАГОН. – Ты позволил мне уйти.

ВЛАДИМИР. – Посмотри на меня! (Эстрагон не двигается. Громовым голосом.) Говорю тебе, посмотри на меня!

Эстрагон поднимает голову. Они долго смотрят друг на друга, то отходя, то приближаясь, наклонив головы, как будто рассматривают предмет искусства, все больше и больше чувствуют взаимное притяжение, потом вдруг бросаются обниматься, хлопают друг друга по спине. Конец объятиям. Эстрагон, потеряв точку опоры, чуть не падает.

ЭСТРАГОН. – Ну и денек!

ВЛАДИМИР. – Кто тебя так отделал? Расскажи мне.

ЭСТРАГОН. – Еще один день протянули.

ВЛАДИМИР. – Еще нет.

ЭСТРАГОН. – Для меня он закончился, что бы там ни случилось. (Пауза.) Ты только что пел, я слышал.

ВЛАДИМИР. – Ну да, я помню.

ЭСТРАГОН. – Меня это расстроило. Я сказал себе: он остался один, он уверен, что я ушел навсегда, и поет.

ВЛАДИМИР. – Настроению не прикажешь. Весь день я был в отличной форме. (Пауза.) И ночью не вставал, ни разу.

ЭСТРАГОН (печально). – Вот видишь, без меня ты лучше писаешь.

ВЛАДИМИР. – Мне тебя не хватало. И в то же время я был рад. Забавно, да?

ЭСТРАГОН (возмущенно.) – Рад?

ВЛАДИМИР (поразмыслив). – Может быть, это не совсем точное слово.

ЭСТРАГОН. – А сейчас?

ВЛАДИМИР (подумав как следует). – Сейчас… (радостно) ты снова здесь… (нейтрально) мы снова здесь… (грустно) я снова здесь.

ЭСТРАГОН. – Вот видишь, со мной тебе хуже. Мне тоже, я себя лучше чувствую, когда один.

ВЛАДИМИР (уязвленный). – Тогда зачем нам снова быть вместе?

ЭСТРАГОН. – Не знаю.

ВЛАДИМИР. – А я знаю. Потому что ты не умеешь защищаться. Я бы не дал тебя побить.

ЭСТРАГОН. – Ты бы не смог им помешать.

ВЛАДИМИР. – Почему?

ЭСТРАГОН. – Их было десять.

ВЛАДИМИР. – Да нет, я хотел сказать, что не дал бы тебе нарваться.

ЭСТРАГОН. – Я ничего такого не делал.

ВЛАДИМИР. – Тогда почему они тебя побили?

ЭСТРАГОН. – Не знаю.

ВЛАДИМИР. – Нет, Гого, видишь ли, есть вещи, в которых ты ничего не смыслишь, а я кое-что смыслю. Ты должен это чувствовать.

ЭСТРАГОН. – Говорю же тебе, я ничего такого не делал.

ВЛАДИМИР. – Может, и нет. Но есть манера, есть определенная манера поведения, если тебе жизнь дорога. Ладно, хватит об этом. Я рад, что ты вернулся.

ЭСТРАГОН. – Их было десять.

ВЛАДИМИР. – Ты тоже, признайся, в глубине души ты тоже должен быть рад.

ЭСТРАГОН. – А чему радоваться?

ВЛАДИМИР. – Тому, что мы снова вместе.

ЭСТРАГОН. – Ты думаешь?

ВЛАДИМИР. – Скажи, даже если это неправда.

ЭСТРАГОН. – Что сказать?

ВЛАДИМИР. – Скажи: я рад.

ЭСТРАГОН. – Я рад.

ВЛАДИМИР. – Я тоже.

ЭСТРАГОН. – Я тоже.

ВЛАДИМИР. – Мы рады.

ЭСТРАГОН. – Мы рады. (Пауза.) Что дальше будем делать? С нашей радостью?

ВЛАДИМИР. – Ждать Годо.

ЭСТРАГОН. – А, ну да.

Пауза.

ВЛАДИМИР. – Со вчерашнего дня здесь кое-что изменилось.

ЭСТРАГОН. – А что если он не придет?

ВЛАДИМИР (после минутного непонимания). – Тогда и посмотрим. (Пауза.) Я тебе говорю, что со вчерашнего дня здесь кое-что изменилось.

ЭСТРАГОН. – Все течет…

ВЛАДИМИР. – Посмотри на дерево.

ЭСТРАГОН. – Нельзя дважды ступить в одну гниль.

ВЛАДИМИР. – На дерево, на дерево посмотри.

Эстрагон смотрит на дерево.

ЭСТРАГОН. – Вчера его здесь не было?

ВЛАДИМИР. – Было. Ты не помнишь. Мы на нем чуть не повесились. (Задумывается.) Да, точно (артикулируя слова), чуть-не-повесились. Ты не захотел. Не помнишь?

ЭСТРАГОН. – Тебе приснилось.

ВЛАДИМИР. – Ты в самом деле уже забыл?

ЭСТРАГОН. – Да, я такой. Или сразу забываю, или не забываю никогда.

ВЛАДИМИР. – А Поццо и Лакки, их ты тоже забыл?

ЭСТРАГОН. – Поццо и Лакки?

ВЛАДИМИР. – Он все забыл!

ЭСТРАГОН. – Я помню одного сумасшедшего, который надавал мне пинков, а после прикинулся дурачком.

ВЛАДИМИР. – Это был Лакки!

ЭСТРАГОН. – Значит, я его помню. Только когда это было?

ВЛАДИМИР. – А того, который им командовал, ты тоже помнишь?

ЭСТРАГОН. – Он дал мне кости.

ВЛАДИМИР. – Это был Поццо!

ЭСТРАГОН. – Ты говоришь, все это было вчера?

ВЛАДИМИР. – Ну да.

ЭСТРАГОН. – На этом самом месте?

ВЛАДИМИР. – Ну конечно! Ты его не узнаешь?

ЭСТРАГОН (внезапно разозлившись). – Узнаешь, не узнаешь! Да что тут узнавать? Я тащу свою телегу жизни по пустыне. А ты хочешь, чтобы я замечал в пейзажах тонкости-подробности! (Обводит взглядом окрестности.) Посмотри на эту дрянь вокруг! Я никогда из нее не выбирался!

ВЛАДИМИР. – Стоп, успокойся!

ЭСТРАГОН. – Да пошел ты со своими пейзажами. Может, лучше поговорим о том, что под землей?

ВЛАДИМИР. – Ты же не станешь утверждать, что это (жест) похоже на Воклюз! Здесь все совсем не так.

ЭСТРАГОН. – Воклюз! А кто говорит про Воклюз?

ВЛАДИМИР. – Но ты же был в Воклюзе?

ЭСТРАГОН. – Нет, я никогда не был в Воклюзе! Все мое существование протекало, как триппер, в одном месте! Здесь протекало! Слышишь ты, здесь, в Говноклюзе!

ВЛАДИМИР. – Мы были в Воклюзе вместе с тобой, руку даю на отсечение. Мы работали на сборе винограда, у какого-то – да, точно – у какого-то там Боннелли, в Русийоне.

ЭСТРАГОН (успокаиваясь). – Может быть. Я не заметил.

ВЛАДИМИР. – Но там все красное!

ЭСТРАГОН (устало). – Говорю тебе, я не заметил!

Пауза. Владимир глубоко вздыхает.

ВЛАДИМИР. – С тобой невозможно, Гого.

ЭСТРАГОН. – Нам лучше разойтись.

ВЛАДИМИР. – Ты всегда так говоришь. А потом каждый раз возвращаешься.

Пауза.

ЭСТРАГОН. – Правильней всего было бы меня убить, как других.

ВЛАДИМИР. – Каких других? (Пауза.) Каких других?

ЭСТРАГОН. – Как биллионы других.

ВЛАДИМИР (поучительно). – Каждый несет свой маленький крест. (Вздыхает.) Во время короткого сейчас и мгновенного потом.

ЭСТРАГОН. – Пока мы ждем, давай попробуем говорить спокойно, раз уж мы неспособны молчать.

ВЛАДИМИР. – И правда, мы неистощимы.

ЭСТРАГОН. – Это чтобы не думать.

ВЛАДИМИР. – У нас есть оправдание.

ЭСТРАГОН. – Чтобы не слышать.

ВЛАДИМИР. – У нас есть основание.

ЭСТРАГОН. – Всех этих мертвых голосов.

ВЛАДИМИР. – Похожих на шелест крыльев.

ЭСТРАГОН. – Листьев.

ВЛАДИМИР. – Песка.

ЭСТРАГОН. – Листьев.

Пауза.

ВЛАДИМИР. – Они все говорят одновременно.

ЭСТРАГОН. – Не вслух, про себя.

Пауза.

ВЛАДИМИР. – Скорее шепчут.

ЭСТРАГОН. – Бормочут.

ВЛАДИМИР. – Шушукаются.

ЭСТРАГОН. – Бормочут.

Пауза.

ВЛАДИМИР. – О чем они говорят?

ЭСТРАГОН. – О своей жизни.

ВЛАДИМИР. – Им мало было ее прожить.

ЭСТРАГОН. – Нужно еще о ней рассказать.

ВЛАДИМИР. – Им мало быть мертвыми.

ЭСТРАГОН. – Этого недостаточно.

Пауза.

ВЛАДИМИР. – Это как шум перьев.

ЭСТРАГОН. – Листьев.

ВЛАДИМИР. – Песка.

Эстрагон. – Листьев.

Долгая пауза.

ВЛАДИМИР. – Скажи что-нибудь!

ЭСТРАГОН. – Ищу слова!

Долгая пауза.

ВЛАДИМИР (подавленный). – Что угодно, только говори!

ЭСТРАГОН. – Что делать будем?

ВЛАДИМИР. – Ждать Годо.

ЭСТРАГОН. – А, ну да.

Пауза.

ВЛАДИМИР. – Как это трудно!

ЭСТРАГОН. – А что если тебе спеть?

ВЛАДИМИР. – Нет-нет. (Задумывается.) Просто нужно начать сначала.

ЭСТРАГОН. – По-моему, это как раз не трудно.

ВЛАДИМИР. – Трудно сделать первый шаг.

ЭСТРАГОН. – Начать можно с чего угодно.

ВЛАДИМИР. – Да, но на это нужно решиться.

ЭСТРАГОН. – Точно.

Пауза.

ВЛАДИМИР. – Помоги мне!

ЭСТРАГОН. – Ищу слова!

Пауза.

ВЛАДИМИР. – Когда ищешь слова, начинаешь их слышать.

ЭСТРАГОН. – Конечно, конечно.

ВЛАДИМИР. – Это мешает искать.

ЭСТРАГОН. – Вот-вот.

ВЛАДИМИР. – Это мешает думать.

ЭСТРАГОН. – Мы же как-то думаем.

ВЛАДИМИР. – Нет, это невозможно.

ЭСТРАГОН. – Правильно, давай поспорим.

ВЛАДИМИР. – Это невозможно.

ЭСТРАГОН. – Ты так считаешь?

ВЛАДИМИР. – Думать нам больше не грозит.

ЭСТРАГОН. – Тогда на что нам жаловаться?

ВЛАДИМИР. – Думать – это еще не самое худшее.

ЭСТРАГОН. – Ну вот. Уже получается.

ВЛАДИМИР. – Что значит уже получается?

ЭСТРАГОН. – Правильно, давай задавать друг другу вопросы.

ВЛАДИМИР. – Что ты хочешь сказать своим уже получается?

ЭСТРАГОН. – По крайней мере, уже получается.

ВЛАДИМИР. – В общем, да.

ЭСТРАГОН. – А что? Может, попробовать считать себя счастливыми?

ВЛАДИМИР. – Нет, все-таки ужасно, что мы думали.

ЭСТРАГОН. – А это когда-нибудь с нами случалось?

ВЛАДИМИР. – А откуда все эти трупы?

ЭСТРАГОН. – Эти останки?

ВЛАДИМИР. – Вот именно.

ЭСТРАГОН. – В общем, да.

ВЛАДИМИР. – Наверно, мы должны были немножко думать.

ЭСТРАГОН. – В самом начале.

ВЛАДИМИР. – Бойня, настоящая бойня.

ЭСТРАГОН. – Главное туда не смотреть.

ВЛАДИМИР. – Притягивает взгляд.

ЭСТРАГОН. – Точно.

ВЛАДИМИР. – Как ни пытайся его отвести.

ЭСТРАГОН. – Как-как?

ВЛАДИМИР. – Как ни пытайся его отвести.

ЭСТРАГОН. – Надо решительно повернуться к природе.

ВЛАДИМИР. – Мы уже пробовали.

ЭСТРАГОН. – А, ну да.

ВЛАДИМИР. – Конечно, это еще не самое худшее.

ЭСТРАГОН. – Что это?

ВЛАДИМИР. – То, что мы думали.

ЭСТРАГОН. – Конечно.

ВЛАДИМИР. – Хотя могли обойтись и без этого.

ЭСТРАГОН. – Что поделаешь.

ВЛАДИМИР. – Знаю, знаю.

Пауза.

ЭСТРАГОН. – Славная у нас разминка получилась.

ВДАДИМИР. – Ну да, только теперь придется искать другую тему.

ЭСТРАГОН. – Сейчас.

ВЛАДИМИР. – Сейчас.

ЭСТРАГОН. – Сейчас.

Задумываются.

ВЛАДИМИР. – О чем я говорил? Можно обратно к этому вернуться.

ЭСТРАГОН. – Когда?

ВЛАДИМИР. – В самом начале.

ЭСТРАГОН. – В начале чего?

ВЛАДИМИР. – Вечера. Я говорил… Я говорил…

ЭСТРАГОН. – По-моему, ты от меня слишком много требуешь.

ВЛАДИМИР. – Подожди… мы обнялись… мы радовались… радовались… что дальше будем делать… с нашей радостью… ждать… сейчас… сейчас вспомню… ждать… с нашей радостью… сейчас… вспомнил! Дерево!

ЭСТРАГОН. – Дерево?

ВЛАДИМИР. – Ты не помнишь?

ЭСТРАГОН. – Я устал.

ВЛАДИМИР. – Посмотри на него.

Эстрагон смотрит на дерево.

ЭСТРАГОН. – Не вижу ничего особенного.

ВЛАДИМИР. – Вчера оно было черное и сухое как скелет. А сегодня покрыто листьями.

ЭСТРАГОН. – Листьями!

ВЛАДИМИР. – За одну ночь!

ЭСТРАГОН. – Не иначе, весна пришла.

ВЛАДИМИР. – Это за одну-то ночь!

ЭСТРАГОН. – Говорю же тебе, вчера нас здесь не было. Тебе приснилось в кошмарном сне.

ВЛАДИМИР. – Тогда где мы, по-твоему, были вчера вечером?

ЭСТРАГОН. – Не знаю. Не здесь. В другом отстойнике. Пустоты всегда хватает.

ВЛАДИМИР (уверенный в своей правоте). – Хорошо. Вчера нас здесь не было. Тогда скажи, что мы делали вчера?

ЭСТРАГОН. – Что делали?

ВЛАДИМИР. – Постарайся вспомнить.

ЭСТРАГОН. – Ну… болтали, наверно.

ВЛАДИМИР (сдерживая себя). – О чем?

ЭСТРАГОН. – Ну там… о разном, короче, ни о чем. (Уверенно.) Точно, вспомнил, вчера мы болтали ни о чем. Мы так уже полвека делаем.

ВЛАДИМИР. – И ты не помнишь ни одного факта, ни одного обстоятельства?

ЭСТРАГОН (устало). – Не мучай меня, Диди.

ВЛАДИМИР. – Солнце? Луна? Не помнишь?

ЭСТРАГОН. – Они должны были быть на месте, как обычно.

ВЛАДИМИР. – Значит, ты не заметил ничего необычного?

ЭСТРАГОН. – Нет, к сожалению.

ВЛАДИМИР. – А Поццо? А Лакки?

ЭСТРАГОН. – Поццо?

ВЛАДИМИР. – Кости.

ЭСТРАГОН. – Острые были, наверно рыбьи.

ВЛАДИМИР. – Тебе дал их Поццо.

ЭСТРАГОН. – Не уверен.

ВЛАДИМИР. – А пинок, который ты получил?

ЭСТРАГОН. – Пинок? Точно, меня кто-то пнул.

ВЛАДИМИР. – Это был Лакки.

ЭСТРАГОН. – Все это было вчера?

ВЛАДИМИР. – Покажи ногу.

ЭСТРАГОН. – Которую?

ВЛАДИМИР. – Обе. Штанины подними. (Эстрагон, стоя на одной ноге, протягивает другую ногу Владимиру, чуть не падает. Владимир держит его за ногу. Эстрагон шатается.) Подними штанину.

ЭСТРАГОН (качаясь). – Не могу.

Владимир закатывает штанину, осматривает ногу, отпускает. Эстрагон чуть не падает.

ВЛАДИМИР. – Другую. (Эстрагон протягивает ту же ногу.) Другую, говорю! (Проделывают то же самое с другой ногой.) Видишь, рана уже загноилась.

ЭСТРАГОН. – И что из этого?

ВЛАДИМИР.- Где твои ботинки?

ЭСТРАГОН. – Выбросил, наверно.

ВЛАДИМИР. – Когда?

ЭСТРАГОН. – Не знаю.

ВЛАДИМИР. – Почему?

ЭСТРАГОН. – Не помню.

ВЛАДИМИР. – Нет, я имею в виду, почему ты их выбросил?

ЭСТРАГОН. – Мне в них было больно.

ВЛАДИМИР (показывая на ботинки). – Вот они. (Эстрагон смотрит на ботинки.) На том же месте, где ты их вчера оставил.

Эстрагон подходит к ботинкам, наклоняется, пристально их разглядывает.

ЭСТРАГОН. – Это не мои.

ВЛАДИМИР. – Не твои!

ЭСТРАГОН. – Мои были черные, а эти желтые.

ВЛАДИМИР. – Ты уверен, что твои были черные?

ЭСТРАГОН. – Я имел в виду, что они были серые.

ВЛАДИМИР. – А эти желтые? Дай-ка взглянуть.

ЭСТРАГОН (поднимая один ботинок). – Скорее, зеленоватые.

ВЛАДИМИР (подходя ближе). – Покажи. (Эстрагон дает ему ботинок. Владимир разглядывает его. Со злостью швыряет.) Ну, знаешь!

ЭСТРАГОН. – Вот видишь, все это…

ВЛАДИМИР. – Я знаю, что это. Да, я знаю, что случилось.

ЭСТРАГОН. – Все это…

ВЛАДИМИР. – Это просто, как здрасьте. Явился какой-то тип, забрал твои ботинки, а тебе оставил свои.

ЭСТРАГОН. – Почему?

ВЛАДИМИР. – Свои ему не подходили. Вот он и взял твои.

ЭСТРАГОН. – Они же были малы.

ВЛАДИМИР. – Тебе, а не ему.

ЭСТРАГОН. – Я устал. (Пауза.) Пойдем отсюда.

ВЛАДИМИР. – Мы не можем.

ЭСТРАГОН. – Почему?

ВЛАДИМИР. – Мы ждем Годо.

ЭСТРАГОН. – А, ну да. (Пауза.) Что делать будем?

ВЛАДИМИР. – Да ничего.

ЭСТРАГОН. – Я больше не могу.

ВЛАДИМИР. – Редиску хочешь?

ЭСТРАГОН. – Это все, что есть?

ВЛАДИМИР. – Только редиска и репа.

ЭСТРАГОН. – А морковки больше нет?

ВЛАДИМИР. – Нет. И вообще ты ешь слишком много моркови.

ЭСТРАГОН. – Ладно, давай редиску. (Владимир роется в карманах, находит одну только репу, наконец вытаскивает редиску, отдает ее Эстрагону, который к ней приглядывается и фыркает.) Да она же черная!

ВЛАДИМИР. – Это редиска.

ЭСТРАГОН. –Я люблю только розовую, ты это знаешь.

12 3 Следующая ⇒