ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОН РАСЦВЕТА РИМСКОЙ РИТОРИКИ

Древнегреческая риторика, достигшая своей вершины в IV в. до н.э., позднее постепенно приходит в упадок, причины которого связаны с падением полиса, утратой Грецией самостоятельности и, как следствие, угасанием греческой демократии. Время, наступившее после падения свободной полисной Греции, принято называть эпохой эллинизма. В риторике III и последующего веков нет высокого гражданского пафоса Перикла и Демосфена, зато пышным цветом расцветают так называемые «цветы красноречия»: напыщенность речи, цветистость слога, бó льшее внимание к форме, чем к содержанию.

Лишь через триста лет и уже не в Греции, а в Древнем Риме возродится античное республиканское красноречие. «Золотым веком» римской риторики считается I в до н.э. Развитие римской риторики происходит на фоне следующих исторических условий. Со второй половины II в. Рим вступает в полосу острой социальной борьбы, а затем и гражданских войн. Итогом целого ряда восстаний и войн стало крушение республики и установление империи (30 г. до н.э.). Последнее столетие существования республики и стало эпохой наивысшего расцвета риторики.

Уже во II веке до н.э. полисная форма правления пришла в противоречие с новыми экономическими и политическими условиями. Сенаторское сословие и вся рабовладельческая верхушка начинают распадаться на ряд мелких враждующих группировок. Единственное, что объединяло сенатский нобилитет [нобили, лат. nobilis – знатный, благородный], было стремление оградить сословие от проникновения «новых людей». Сенаторскому сословию принадлежали руководящие должности, которые в свою очередь открывали доступ к присвоению военной добычи и ограблению провинций.

Другой полюс римского общества – это так называемый пролетариат (пролетариатом в Риме называли деклассированные обезземеленные слои, жившие в основном раздачами и подачками). Между двумя полюсами находился средний класс, который ранее был опорой римского могущества. Постепенно эта социальная группа стала отходить от политической борьбы: она не ожидала для себя никаких выгод от победы той или иной группы олигархов. Представители среднего класса были политически консервативны, обращены к прошлому и испытывали страх перед будущим. Они слишком привыкли к тому государственному строю, который существовал веками. Их отношение к актуальным политическим проблемам можно охарактеризовать как равнодушие. На этом фоне усложнилась идеологическая жизнь Рима. Традиционная идеология пришла в противоречие с изменившимися социальными отношениями. Особенно отчетливо эти противоречия проявились в период борьбы за передел государственной земли. Движением за передел земли руководили братья Гракхи, представители известного римского рода (Тиберий, 162 – 133 и Гай, 153 - 121). Тиберий внес законопроект об ограничении пользования государственной землей (ager publius) тысячей югеров на семью (250 га). Излишки отнимались и за определенную плату продавались небольшими участками в 30 югеров (7, 5 га) бедным гражданам. Законопроект Тиберия Гракха был юридически безупречным, вполне соответствовал римским правовым представлениям. Однако он вызвал возмущение среди собственников. Законопроект стали называть «несправедливым». Интересно, что в Древнем Риме впервые так остро вступили в противоречие два вида права: «писаное», т.е. юридическое, и «право естественное» (то, что называли справедливым).

Братья Гракхи вошли в историю и как яркие ораторы. Их красноречие взаимодействовало с государственной деятельностью. Даже Цицерон, для которого Гракхи, выступающие против сенаторской олигархии, были " мятежниками", упоминает их вместе с людьми, авторитет которых для него бесспорен. Цицерон (в трактате " Брут" ) не переставал жалеть о том, что братья не высказали столько рассудительности в политике, сколько дарования в красноречии, и сетовал на то, что краткость жизни не дала им полностью проявить свой талант. Плутарх так сравнивает их: " Во-первых, выражение лица, взгляд и жесты у Тиберия были мягче, сдержаннее, у Гая – резче и горячее, так что, выступая с речами, Тиберий скромно стоял на месте, а Гай первым среди римлян стал во время речи расхаживать по ораторскому возвышению и срывать с плеча тогу. Далее, Гай говорил грозно, страстно и зажигательно, а речь Тиберия радовала слух и легко вызывала сострадание. Наконец, слог у Тиберия был чистый и старательно отделанный, а у Гая – захватывающий и пышный".

Фрагментов речей Тиберия не сохранилось, они известны в пересказе Плутарха и Аппиана. Выступления Тиберия тесно связаны с вехами его короткой политической биографии. Исследователи обычно говорят о спокойной и сдержанной манере речи, свойственной Тиберию, о его умении вызвать сострадание у слушателей. Он первый начал делить свою речь на фрагменты с целевыми установками. Это умение говорить сообразно обстоятельствам, определяющееся латинским термином decorum – уместность, такт. Тиберий Гракх был убит на форуме во время вооруженного столкновения с противниками.

Гай Гракх – младший брат Тиберия, продолжатель его дела. С его именем был связан новый демократический подъем в Риме. Деятельность Гая Гракха как народного трибуна началась с издания закона, направленного против Помпилия Лената, консула 132-го г., в свое время изгнавшего из Рима без суда сторонников Тиберия. Гай восстановил аграрный закон и ввел закон о продаже хлеба по дешевой цене, ввел законы в интересах сословия всадников. Теперь сенаторы-наместники имели право судить всадников. Трудно переоценить все эти демократические преобразования. Он строил дороги, основывал колонии, участвовал в работе аграрной комиссии.

До нас дошло около 70 фрагментов более чем из 30 речей Гая, которые он издавал сам. Иногда это кусочки из нескольких строк, иногда отдельные строчки из разных мест одной речи, иногда одна фраза или часть фразы, но часто даже эти несколько слов чрезвычайно выразительны. Став народным трибуном, он, по рассказу Плутарха, при всяком удобном случае напоминал об убийстве брата. Это сообщало особый пафос его речам и усиливало агитационную роль. " У вас на глазах, – говорит он, – Тиберия насмерть били дубьем, а потом с Капитолия волокли его тело по городу и швырнули в реку, у вас на глазах ловили его друзей и убивали без суда! Но разве не принято у нас искони, что если на человека возведено обвинение, грозящее смертной казнью, а он не является перед судьями, то на заре к дверям его дома подходит трубач и звуком трубы еще раз вызывает его явиться, и лишь тогда, но не ранее, выносится ему приговор?! Вот как осторожны и осмотрительны были наши отцы в судебных делах". Такие слова прямо подводят к мысли о необходимости наказания виновников.

В трактатах о музыке упоминается Гай Гракх, в совершенстве владеющий искусством красноречия. Всегда, когда он выступал перед многочисленной аудиторией, позади него стоял раб-музыкант, который звуками флейты задавал ему размер и тон. Каждый раз, когда хозяин слишком возвышал голос, он умерял его пыл, а когда тот понижал голос, он его возбуждал. Музыкальная сторона выступления очень ценилась в древнеримской традиции, ведь она доставляла слушателям удовольствие.

Геллий называл его оратором энергичным и сильным. Отличались его выступления спокойно-повествовательной интонацией, сдержанной и строгой манерой изложения.

Риторическая интуиция подсказывала Гаю, что сам материал настолько вопиюще красноречив, и риторические красоты, излишества могут показаться фальшивыми. Особым пафосом отличалась его речь перед гибелью. " Где искать мне, несчастному, убежища? Куда мне обратиться? На Капитолий? Но он обагрен кровью брата! Домой? Чтобы видеть несчастную мать, рыдающую и покинутую? " Его взоры, голос были при этом исполнении таковы, что враги не могли удержаться от слез. Гай использует фигуру " subjectio" ‑ своеобразный разговор вслух с самим собой или противником, когда оратор задает вопросы и сам же пытается на них отвечать, разговор естественный и уместный в критический жизненный момент, в минуту отчаяния. Это искусство высокой риторики.

Для своего времени Гай Гракх был почти совершенным оратором. Основная черта стиля – естественность и искренность: тон его речей, обращенных к народу, прост и доверителен; к сенату и знати – дерзок и прям. Он завершает плеяду старых римских ораторов – Цека, Катона Старшего, Тиберия Гракха. Все их речи объединяла связь с насущными проблемами, но каждый из них проявлял свою индивидуальную риторическую манеру.

В процессе борьбы представлений о праве, имуществе и т.д. особую роль приобретают две разработанные греками науки: философия и риторика. Буквально еще в первой половине II в. эти дисциплины расценивались римлянами как опасные новшества. В 161 г. философы и преподаватели риторики были изгнаны из Рима. А уже в I в. знакомство с философией сделалось в кругах римской знати признаком хорошего тона. Многие молодые римляне заканчивали образование поездкой в Афины для занятий в философских школах. Актуальной и популярной в Риме стала и риторика. В это время значительно повысилась роль народного собрания и судов, что также усиливало потребность в риторике. Отход от традиционных норм «писаного права» требовал от оратора умения рассуждать о справедливом и несправедливом, разбираться в мотивах человеческого поведения.

Риторическая школа обучала искусству говорить на всевозможные темы: от теоретических проблем философии и естествознания до конкретных вопросов текущей судебной практики. Риторическое образование стало необходимой составной частью аристократического образования. Получить риторическое образование было сложно: обучались сначала на греческих образцах, затем составляли речи по-латыни. Ввиду этого риторика была доступной риторика доступной лишь узкому кругу. В противовес аристократам «народная» партия выдвинула «латинских риторов», которые основывались на латинских образцах. О политическом и социальном значении риторики в Древнем Риме свидетельствует такой факт: в 92 г. нобилитет предпринял (правда, безрезультатное) гонение против латинских риторов.

Таким образом, основные факторы и причины расцвета римской риторики – это:

- обострение социальной и политической борьбы;

- усиление влияния греческой философии и риторики (в Грецию отправляется римская молодежь для получения знаний; прежде великая держава играет роль университета и музея);

- усиление роли народного собрания и суда.

Ораторское искусство было вскормлено римской политической жизнью. Римская риторика полно отразила римский национальный характер. Политика и право всегда были ближе римлянину, чем искусство и литература.

Тацит в «Диалоге об ораторах» говорит о страстной заинтересованности, которую проявлял римский народ выступлениям ораторов. Суды проходили при стечении всего Рима. Выступавших в суде воспламеняла, как говорит Тацит, уже сама возможность «беспрепятственно задевать всякого, сколь бы могущественен он ни был».

Риторическое образование в Риме имело свою специфику. В риторических школах изучали речи прежних мастеров и старались рабски подражать их стилю. Распространение получают подделки речей Лисия и Демосфена. Такая традиция подражания получила название «аттикизма». В то же время односторонний интерес к словесной форме красноречия породил противоположную крайность – азианский стиль. Самым известным представителем этого направления был Гегесий. Именно в цветистости и напыщенности речи азианисты и усматривали ее силу. Аттикизм отличался идеализацией прошлого, особой простотой языка, периодичностью речи, аскетизмом в стилистике. Азианизм предпочитал цветистость и напыщенность речи, ритмичность и напевность, приближающую речи к мелодекламациям, тяготение к рубленым фразам, к непривычному порядку членов предложения, стремление к эффектам, манерную игру словами.