Мои заблуждения в исследовании Земли Матушки

 

– Тогда почто ты говоришь, что дитя нельзя оставлять одного под кустом или деревом? Ты же оставался, и ничего страшного с тобой не произошло?

– Та к я был дома в чистоте, а здесь – земля, грязь, всякие растения, букашки, которые кусаются…

– Та к значит дома – чистота, а земля – это грязь?

– Да, грязь, – с гордостью утверждаю я сказанное.

– Тогда скажи, ты, когда сам изучал мир, какал?

– Да.

– И тебе нравилось копаться в своей какашке?

– Да.

– А тебе было плохо от того, что ты в своей вонючей, липкой какашке ковырялся да пробовал ее на вкус?

– Нет. Но это же не земля.

– Да? А что же это такое?

– Это то, что во мне переработалось и из меня вышло.

– А что это такое?

– Ну-у-у… переработанная пища… То… мертвое во мне… отчего мой организм освобождается…

– А что это такое? – настойчиво стоит на своем тетя Наиля.

– Ну, уж не земля, это точно.

– А из чего состоит земля?

Этот вопрос застает меня врасплох, и я растерянно, подбирая слова, перечисляю то, что идет:

– Черная земля, глина, песок, камни, полезные ископаемые.

– А что это за черная земля?

– Перегной, торф.

– А из чего он состоит?

– Странный вопрос… Из сгнивших листьев… навоза… мусора… – поясняю я.

Тут тетя Наиля как засмеется, заливаясь, как дитя. Да добавляет:

– И говна нашего сынка.

Я возмущаюсь и говорю:

– Но оно же еще не перегнило.

А она в ответ:

– А ты хочешь, чтобы ты срал перегноем?

– Нет, – испуганно бубню я себе под нос.

– Тогда, что ты хочешь этим сказать?

– Что я не какаю землей, – говорю я тете Наиле и отворачиваюсь от нее.

Тут к нам подходит бабуля и говорит:

– О-о! У нас появился гамбургский петух!

Ее слова меня останавливают, и я сажусь лицом к тете Наиле, а бабуля подсаживается к нам и спрашивает:

– Как у вас дела?

Тетя Наиля в ответ:

– Сынок, пошел на принцип и отказывается признать, что его говно – это земля.

– Странно, моя какашка, дак – это земля, – остужает меня бабуля, – только еще не полностью перегнившая, а твоя, значит, особенная. Тогда пусть она остается так – особой какашкой.

Да спрашивает тетю Наилю, не обращая на меня никакого внимания:

– А что вы до этого разбирали?

– Что дитя самостоятельно лежит себе под кустиком и занимается изучением мира да поиском своего места в этом мире. А сынок возмущается, что, мол, Матушка его бросает на землю, в пыль. Подавай мол, ему про-сте-ри-ли-зо-ван-ную землю. Аж не выговоришь с разу. Вот и зашел спор, – рассказывает тетя Наиля.

А я краснею и чувствую себя виноватым. Бабуля этим пользуется да зацепляет меня:

– Тогда почто ты даже и посей день ешь немытую зелень и фрукты с огорода?

– Нравится, вот и ем, – огрызаюсь я.

– Но на зелени и на фруктах много земли, – передразнивает меня тетя Наиля, – а это же грязь, с ней можно не знай чего набраться!

– Ну, как? Дитя же – маленькое, а я-то уже большой, – выгораживаю себя.

– Значит, маленькому нельзя, а тебе – большому – можно? – задирается тетя Наиля.

– Ну-у-у, тетя Наиля, ты сейчас придираешься, а не разбираешься. Не можешь мне признаться, что не права, и крутишь-вертишь: не знаешь, как выкрутиться.

– Да-а-а, выкрутиться-то точно не знаю как. Но не от того, что я тебе тут наговорила, а от того, что твою тупость и твердолобство с упорством никак убрать не могу.

– Не понял, какую тупость? Какое твердолобство с упорством?

– Ту, благодаря которой ты в нашем разговоре не смотришь в себя, а меня наровишь загнать в тупик.

Тут подключается баба Гуля и спрашивает:

– Почем торг? Что продаем? Что покупаем?

Я смотрю на бабу Гулю удивленными глазами и вместе с тетей Наилей не могу понять, что баба Гуля хотела сказать: при чем здесь торг, продажа, покупка? Непонятно.

А баба Гуля видит нас, таких, и заливается-смеется, да приплясывает.

Немного погодя, неожиданно для меня и тетя Наиля, присоединяется к бабе Гуле: смеется, и они обе начинают приплясывать да приговаривать: «Почем торг, Фома? Что продаем, Кузьма? Что покупает Марфена? »

Я так и сел! И первая моя мысль – сошли с ума! Я и раньше подозревал, что с ними что-то не так, а сейчас уж точно. Что я сейчас делать буду? И только я хочу за помощью бежать, как баба Гуля перестает смеяться да говорит:

– Сынок, «почем торг» – это то, что вы с тетей Наилей поделить не можете: кому купить, кому продать.

– Да, баба Гуля, мы ничего здесь не продаем и не покупаем, – стою я на своем, а сам чуть ли не пячусь, но внимательно смотрю на бабу Гулю и жду, что она еще «сморозит».

Тут тетя Наиля присоединяется:

– Растрепа, да просто наш с тобой спор со стороны выглядит, как торг на базаре Фомы с Кузьмой – друг другу продают, а покупать никто не хотят, а продать-то надо! Вот подошла Марфена купить их товар, а из-за их «бодания» понять не может, что же здесь продают? И уйти-то не впрок – обязательно что-нибудь купить треба. Вот тебе и оказия.

Мы смеемся «над нашей оказией», и баба Гуля спрашивает:

– Ну, что, ваш торг закончился?

– Да, – отвечаю я.

 

Земля Матушка не может быть заразной

 

Баба Гуля смотрит на тетю Наилю, а та головой мотает: мол, закончила.

– Теперь объясните-ка, что у вас произошло?

Я ринулся к бабе Гуле, под ее крылышко, и говорю:

– Баба Гуля, тетя Наиля говорит, что земля НЕ заразная, а я говорю, что для дитя – заразная. Вот и весь наш спор.

Баба Гуля немного отодвигается, смотрит на меня удивленно, и ее глаза искрятся хитростью.

– Сынок, – спрашивает, – а что ты хочешь от меня услышать?

– То, что тетя Наиля заблуждается.

– Тогда? давай посмотрим, чем для нас земля является?

– Матерью, – неожиданно для себя отвечаю я.

– Так. Действительно она нас кормит, поит, одевает, носит нас, создает для нас опору. Ну-ка, упади-ка сейчас.

И сама меня толкает. Я падаю.

– Ну, как – далеко упал?

– Нет. На землю.

– И еще. Ты говоришь что земля – это зараза, и тут же говоришь, что земля – это Матушка. Дак что, Матушка тебе – зараза?

– Ну-у-у… – вздыхаю я тяжело и мотаю головой, – иногда бывает.

– А когда ты уберешь у себя обиды на Матушку? Тогда она тоже останется для тебя заразой?

– Нет.

– Дак кем же, земля для тебя является? Матушкой, нянькой, грудью, едой, силой и опорой?

– Да.

– Одним словом – жизнью. Так?

– Так.

– Увидь, когда ты позавчера поранился, то, что на рану сразу же прилепил?

– Глину.

– А глина – это земля?

– Да.

– А когда ты маленький был, только-только оперившийся цыпленок, что в рот себе тянул?

– Ну, землю, травку, вещи разные… Пробовал их на вкус.

– Странно – и не отравился?! Или мы сейчас с трупом разговариваем?

– Да нет, со мной.

– А кто в прошлом году с животом мучался?

– Я.

– И чем тебя бабка Матрена выходила?

– Землей поила.

– Вот так-то, сынок. И то, что тебе нравится зелень немытую есть – это твой организм земли просит, а душа – земной силы жизни, да знаний земли Матушки. Чтобы желудок поправить, кишечник прочистить, да силу тебе дать. Посмотри на себя, пощупай, ведь не отравился же ты еще, жив?

– Нет, не отравился, жив.

– Вот так и дитя изучает природу, находясь под деревом или под кустом, раскрывает в себе знания жизни, да берет знания жизни плоти с окружающего мира, силу и опору у Матушки Земли. Причем он делает это самостоятельно, занимаясь своим делом, не мешая Матушке. И Матушка не встревает в это дело дитя. А по необходимости, наоборот, Матушка с дитем даже вместе оставались в поле ночевать. По этому разговору еще есть вопросы?

– Нет, – успокоившись, отвечаю я.

А сам про себя думаю: побыстрей бы закончить этот разговор, а то баба Гуля явно имеет желание проучить меня крапивой. И не давая ей опомниться, я сразу предлагаю:

– Баба Гуля, приляг, отдохни, а я сейчас растрясу траву, которую ты скосила. Приду, потом поедим, а то в животе бурлит да сосет.

– Это твой живот земли просит, а задница – крапивы! – вмиг разоблачает меня в хитрости баба Гуля.

Я быстро вскакиваю, хватаю грабли и бегу растрясать свежескошенную траву да собирать сухое сено, пока баба Гуля остывает.

 

Мои познания-воспоминания

 

Растрясаю да искоса на нее поглядываю – может, успокоилась? Но она, наоборот, чего-то бурно объясняет тете Наиле. Я не слышу их голоса, но судя по тому, как они периодически размахивают руками и вскакивают, мне становится ясно, что они обсуждают что-то серьезное. А у тети Гули с ее рукоплесканиями такой вид, что она готова тетю Наилю отлупить, задушить, разорвать… И я вижу, что сейчас мне лучше к ним со своими вопросами не лезть: еще попадешь под горячую руку, и, действительно, отходят крапивой по голому заду, а она, зараза, сейчас жгучая.

И вот я растрясаю траву и про себя думаю: как это дитя, без няньки, может находится одно в траве? И никак у меня в голове это не укладывается. И вдруг я вспомнию, что как только начал ползать, меня все время тянуло к обуви, в которой ходили на улице. С валенок я слизывал снег, с калош – землю, навоз. И странная вещь: мне становилось от этого хорошо. А если что-то мне не нравилось на вкус, то сразу выплевывал, и все. Да еще я злился, когда у меня отбирали то, что мне было так необходимо. Или такое: родители когда ходили в огород, изредка меня с собой брали. Ту т уж я пробовал все подряд. Для меня все было в новинку. И это меня так притягивало, что я даже забывал про родителей, сестер, «цербера» бабу Коку, которая, как наседка, постоянно вмешивалась в процесс моих наблюдений, заставляя меня или двигаться, или лежать смирно, спокойно, никого не дергая и никому не мешая, играть в кроватке. А ведь там, в огороде, я разговаривал со всем: с травкой, букашками-таракашками, мухами, бабочками, птичками, даже соседская кошка прибегала со мной пообщаться. И мне это очень нравилось, и я никому не мешал. Да, мне тогда действительно было хорошо и спокойно…

И вдруг откуда-то слышится голос бабы Гули:

– Ну, как, увидел, как природа тебе показывала мир?

– Да-а, – неосознанно отвечаю я, недоумевая, откуда баба Гуля узнала, о чем я сейчас размышлял.

Я резко поворачиваюсь в сторону, откуда услышал голос, и вижу – там баба Гуля с тетей Наилей собирают высохшее сено.

А баба Гуля продолжает:

– А нянька тебе тогда была нужна?

– Нет. Сам жил.

– Ну, и слава Богу.

Мне хотелось поделиться с ними тем, что я увидел в себе, но баба Гуля останавливает меня:

– Пусть уляжется, сынок, а за обедом поговорим…

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Алекс рассмеялась, соскальзывая с моих коленей и падая на спину.
2. Без возвращения этого пламени на поверхность Земли у человечества не было бы возможности свободного выбора в пользу эволюции из его нынешнего состояния.
3. Было у матушки двенадцать дочерей
4. В ответ на мои слова Алекс повернулась и показала мне язык.
5. Великий бог и Великая богиня земли
6. ВИДЫ ТРИАНГУЛЯЦИИ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОМ ИССЛЕДОВАНИИ.
7. Вопрос 6. Земельная рента и цена земли
8. Выводы по проблеме роста и стабилизации населения Земли
9. Глава IV. ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ И ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ ЗЕМЛИ.
10. ГЛАВА ВОСЬМАЯ. На расстоянии 78 114 лье от Земли
11. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ПЯТАЯ КНИГА МОИСЕЕВА ВТОРОЗАКОНИЯ.
12. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. ЧЕТВЕРТАЯ КНИГА МОИСЕЕВА ЧИСЛА.