Соотношение кондикционого иска с договором, виндикационным и деликтным исками.

⇐ ПредыдущаяСтр 24 из 26Следующая ⇒

Как взаимодействуют нормы о неосновательном обогащении с нормами о признании сделок (договоров) недействительными? В ст. 1102 ГК заложена конструкция универсального общего иска condictio sine causa. Поэтому право на реституцию неосновательного обогащения предоставляется потерпевшему вне зависимости от того, была ли сделка изначально недействительной или стала такой впоследствии, была ли недействительная сделка ничтожной или оспоримой. Предоставление права на реституцию - это последствие недействительности сделки. Требование о возврате неосновательно приобретенного или сбереженного имущества - это форма (способ) осуществления права на реституцию. Поэтому нормы гл. 60 ГК об обязательствах из неосновательного обогащения могут быть применены только после того, как в соответствии со специальными нормами будет установлена недействительность сделки. Например, пока в соответствии с общими нормами гл. 9 ГК не будет признана недействительной сделка, совершенная с нарушением правил лицензирования, нельзя ставить вопрос о возврате исполненного по ней, о применении норм ст. 1107 ГК о возмещении потерпевшему неполученных доходов, о взыскании процентов за необоснованное пользование чужими денежными средствами; пока не будет признано недействительным завещание, нельзя ставить вопрос об изъятии наследственного имущества у наследника.

Требование о возврате исполненного по недействительной сделке может быть предъявлено только непосредственно к лицу, в пользу которого совершалась и исполнялась сделка. Поэтому, если в результате исполнения сделки, признанной впоследствии недействительной, выгоду получит не сторона по сделке, а третье лицо, требование о возврате неосновательно полученного может быть адресовано только стороне по сделке. Так, если строительная организация, исполняя заключенный с генеральным подрядчиком субподрядный договор, признанный впоследствии недействительным, понесет существенные затраты, связанные с ремонтом дома, принадлежащего заказчику - третьему лицу, заключившему с генеральным подрядчиком договор подряда, то эта субподрядная организация может адресовать требование о возврате неосновательно исполненного только генеральному подрядчику как лицу, неосновательно сберегшему свое имущество за счет субподрядной организации. Аналогично, если покупатель по требованию продавца направляет платеж третьему лицу, а договор купли-продажи признается недействительным, то лицом, неосновательно сберегшим за счет покупателя, будет продавец.

Требование о возврате исполненного по недействительной сделке, исполненной сторонами, носит взаимный характер. Здесь возможны варианты, при которых одной стороне в качестве неосновательно приобретенного по недействительной сделке должны быть возвращены вещи, определяемые родовыми признаками, деньги, имущественные права, а другой стороне - индивидуально-определенные вещи. В подобных случаях истребование индивидуально-определенной вещи подчиняется нормам о виндикации. В связи с этим может возникнуть, в частности, вопрос об ответственности стороны, получившей такую вещь в качестве предмета исполнения, но допустившей ее порчу, ухудшение качества. Данный вопрос должен решаться в соответствии с предписаниями п. 2 ст. 1104 ГК, в котором закреплено, что приобретатель отвечает перед потерпевшим за всякие, в том числе и за случайные, недостачу или ухудшение неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, происшедшие после того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения. До этого момента, как уже было отмечено, он отвечает лишь за умысел и грубую неосторожность.

Правило п. 1 ст. 1103 ГК о субсидиарном применении норм института неосновательного обогащения при возврате исполненного по недействительной сделке имеет особенности применения в тех случаях, когда в качестве последствия недействительности сделки законодатель устанавливает конфискационные санкции. Возможность применения подобной санкции установлена, например, для недействительных сделок, совершенных:

- с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК);

- под влиянием обмана, насилия, угрозы;

- в результате злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также для кабальной сделки (ст. 179 ГК).

В подобных случаях право на возврат (кондикцию) неосновательно исполненного может принадлежать, согласно правилам ст. 169 ГК, лишь лицу, действовавшему при совершении сделки, противной основам правопорядка и нравственности, без умысла, или потерпевшему по сделкам, совершенным под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также по кабальной сделке (п. 2 ст. 179 ГК)

Субсидиарное применение норм о неосновательном обогащении имеет свои особенности при возврате по правилам реституции недолжного исполнения в денежной форме. Здесь необходимо учитывать положения п. 2 ст. 1107 ГК о том, что на сумму неосновательного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами (ст. 395 ГК) с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств. В тех случаях, когда одна из сторон по недействительной сделке получила денежные средства, а другая - товары, работы или услуги, но может вернуть только денежные средства, предполагается равенство размера взаимных обязательств сторон. Норма п. 2 ст. 1107 ГК о неосновательном денежном обогащении может быть применена к отношениям сторон лишь при наличии доказательств, подтверждающих, что полученная одной из сторон денежная сумма явно превышает стоимость переданного другой стороне. Проценты, предусмотренные ст. 395 ГК, в соответствии с нормой п. 2 ст. 1107 ГК подлежат начислению на сумму неосновательного денежного обогащения с момента вступления в силу решения суда о признании сделки недействительной, если судом не будет установлено, что приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств ранее признания сделки недействительной

Главное различие между кондикционным и виндикационным исками состоит в том, что виндикационный иск является вещно-правовым, а кондикционный - обязательственно-правовым способом защиты. Предметом виндикационного иска может быть только индивидуально-определенная вещь. Она не может быть истребована по правилам норм об обязательствах из неосновательного обогащения, ибо сама конструкция современного кондикционного обязательства исторически возникла как правовое средство защиты интересов субъектов гражданского оборота, не имевших или лишившихся возможности виндицировать вещь. В связи с этим в конструкцию обязательства из неосновательного обогащения не вводились условия о добросовестности или недобросовестности приобретателя. Важно и другое. Если субъектом виндикационного иска является собственник (иной титульный владелец), утративший владение вещью, то субъектом кондикционного иска является лицо, лишившееся титула собственника. Поэтому в случае удовлетворения кондикционного иска ответчика лишают прав (титула) на изымаемое у него имущество. Напротив, по виндикационному иску изъятию подлежит индивидуально-определенная вещь, которая в состав имущества ответчика не входит. Никаких прав на эту вещь у него нет, а поэтому при ее изъятии ответчика прав на вещь не лишают

В современной литературе при освещении вопроса о субсидиарном применении норм об обязательствах из неосновательного обогащения к виндикационному иску чаще всего ограничиваются указанием на то, что в случаях истребования имущества собственником из чужого незаконного владения порядок расчетов между сторонами определяется ст. 303 ГК и ее особые правила как специальные нормы должны иметь преимущества перед положениями гл. 60 ГК о неосновательном обогащении. Это, несомненно, верное утверждение, однако оно не отражает многообразия соотношения положений ст. 303 ГК и норм о неосновательном обогащении.

В соответствии с п. 1 ст. 303 ГК при истребовании имущества из чужого незаконного владения собственник вправе потребовать от недобросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь за все время владения. В такой ситуации собственник может ставить вопрос о взыскании с недобросовестного владельца, помимо доходов, неосновательного сбережения, возникшего в результате необоснованного использования индивидуально-определенной вещи. При этом объем неосновательного сбережения должен будет определяться в соответствии с предписаниями норм п. 2 ст. 1105 и п. 1 ст. 1107 ГК. Неосновательное сбережение подлежит взысканию за весь период неосновательного использования виндицированной вещи по ставкам арендной платы, существовавшим во время, когда закончилось пользование, и в том месте, где оно происходило.

В соответствии с п. 1 ст. 303 ГК при истребовании имущества из чужого незаконного владения собственник вправе потребовать от добросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь со времени, когда узнал или должен был узнать о неправомерности владения или получил повестку по иску собственника о возврате имущества. Поэтому при истребовании вещи у добросовестного владельца период неосновательного использования, за который такой владелец должен возместить собственнику неосновательное сбережение, начинает течь с момента, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности владения или получил повестку по иску собственника о возврате имущества. Именно за этот период подлежит взысканию неосновательное сбережение по ставкам арендной платы, существовавшим во время, когда закончилось пользование, и в том месте, где оно происходило.

В тех случаях, когда виндикация индивидуально-определенной вещи от добросовестного приобретателя невозможна, собственник вещи может ставить вопрос о неосновательном обогащении продавца вещи. Так как продавец неосновательно распорядился чужой вещью, то и полученное им в качестве оплаты вознаграждение будет не чем иным, как неосновательным обогащением < *>. В этом случае объем неосновательного обогащения продавца вещи равен объему полученного им в качестве оплаты вознаграждения. В соответствии с п. 2 ст. 1107 ГК на сумму этого вознаграждения как на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК) с того времени, когда продавец узнал или должен был узнать о неосновательности получения денежных средств. В подобных случаях вопрос о неосновательном обогащении продавца можно ставить независимо от того, оказалась ли вещь у него во владении по его вине или без таковой.

Кондикционное требование и требование стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством

В п. 3 ст. 1103 ГК говорится о возможности применения норм об обязательствах из неосновательного обогащения к требованиям одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством. Как видно, речь идет не о требовании о возврате исполненного по обязательству, а о требовании возврата исполненного, которое возникло в связи с обязательством, но выходит за рамки его содержания. Это может быть отгрузка не заказанного товара, передача в составе арендуемого имущества объектов, не обусловленных договором, двойной платеж за одну услугу или двойная оплата возмещения вреда и т.д. Поэтому без выяснения содержания самого обязательства, в связи с которым возникли передача непредусмотренного имущества, отгрузка или двойной платеж, невозможно установить и отсутствие правовых оснований для этих действий. А ведь именно их отсутствие в содержании обязательства порождает право требовать возврата излишне переданного или переплаченного имущества по правилам о неосновательном обогащении.

Нормы о неосновательном обогащении могут применяться к требованиям одной стороны в обязательстве к другой стороне о возврате исполненного в связи с этим обязательством только при условии, что иные последствия не предусмотрены специальными нормами о данном договорном обязательстве. Так, последствия передачи товара по договору купли-продажи с нарушением условий о количестве и ассортименте определяются нормами ст. 466, 468 ГК и под действие нормы п. 3 ст. 1103 ГК не подпадают. В соответствии с п. 1 ст. 52 Транспортного устава железных дорог РФ сумма, полученная железной дорогой за реализованные грузы, багаж, грузобагаж, за вычетом причитающихся железной дороге платежей и затрат на реализацию грузов, багажа, грузобагажа, подлежит, за исключением случаев, предусмотренных ст. 99 и 112 Устава, перечислению указанному в перевозочных документах грузополучателю (получателю) в случае оплаты им стоимости грузов, багажа, грузобагажа или их грузоотправителю (отправителю) во всех остальных случаях. Подобная обязанность возврата также не подпадает под действие нормы п. 3 ст. 1103 ГК.

Применение норм о неосновательном обогащении к требованиям одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством необходимо отличать от применения норм о неосновательном обогащении к случаям неосновательного приобретения или сбережения имущества, возникающим в результате расторжения договора. В первом случае исполнение, хотя и возникло по поводу обязательства, изначально не имеет правового основания. В случае расторжения договора в результате прекращения обязательства происходит отпадение правового основания. Поэтому любое сбережение имущества (неуплата денег за полученный товар, выполненные работы, оказанные услуги) и его приобретение (получение предоплаты без встречного имущественного предоставления), возникшие в результате неисполнения встречного, взаимного обязательства, прекращенного расторжением договора, становятся неосновательным обогащением и могут быть истребованы потерпевшим по правилам об обязательствах из неосновательного обогащения.

Кондикционный иск и требование о возмещении вреда

Отграничение кондикционных обязательств от деликтных являлось и является самой сложной задачей при выяснении сферы применения кондикционных обязательств. Господствующей в науке гражданского права до недавнего времени оставалась точка зрения, согласно которой разграничение деликтного и кондикционных исков следует проводить по принципу вины:

- если обогащение возникло в результате виновного поведения обогатившегося лица, предъявленный к нему иск следует рассматривать как деликтный;

- если же оно явилось следствием обстоятельств, которые нельзя вменить обогатившемуся в вину, предъявленный к нему иск следует оценить как кондикционный.

Камнем преткновения для отмеченного подхода являлись нормы, закрепленные в ст. 402 ГК РСФСР 1922 г. и в ч. 4 ст. 473 ГК РСФСР 1964 г. Согласно ст. 402 ГК РСФСР 1922 г. обогатившийся за счет другого лица вследствие противозаконного или направленного в ущерб государству действия этого лица обязан внести неосновательно полученное в доход государства, а согласно ч. 4 ст. 473 ГК РСФСР 1964 г. имущество, приобретенное за счет другого лица не по сделке, но в результате других действий, заведомо противных интересам социалистического государства и общества, если оно не подлежит конфискации, взыскивается в доход государства.

Из данных норм как бы вытекало, что неосновательное обогащение могло возникнуть в результате виновных действий обогатившегося лица. Именно нормативные конструкции ст. 402 ГК РСФСР 1922 г. и ч. 4 ст. 473 ГК РСФСР 1964 г. послужили основой для вывода о парадоксальности положения, при котором общий критерий - принцип вины, положенный в основу разграничения деликтного и кондикционного исков, оказывается начисто опровергнутым при анализе одного из частных случаев неосновательного приобретения имущества < *>. Но в действительности парадоксальность заключается в другом: до настоящего времени не подмечено, что в ст. 402 ГК РСФСР 1922 г. и в ч. 4 ст. 473 ГК РСФСР 1964 г. речь шла не о кондикционных обязательствах (исках), сущность которых заключается в обязанности обогатившегося возвратить потерпевшему по его требованию неосновательное обогащение, а об отказе (запрете) в кондикции имущества, приобретенного в результате действий антисоциальных, противоречащих основам правопорядка и нравственности. При отказе в кондикции нет и не может быть кондикционного обязательства. Уже римские источники давали богатый материал по данному вопросу. Тот, кто стремился подкупить судью или свидетеля, или прелюбодей, уплативший заставшему его с чужой женой за молчание, или, наконец, оплативший неблаговидные поступки других лиц не могли требовать возврата уплаченных денег. Говоря современным языком, взяткодатель не может по суду требовать от взяткополучателя возврата суммы взятки со ссылкой на недействительность сделки, так как подобная кондикция запрещена, а обогащение взяткополучателя подлежит взысканию в доход государства в качестве меры наказания. При этом требования государства как кредитора являются конфискационными, а не кондикционными, поскольку обогащение взяткополучателя произошло не за счет имущества государства, а за счет имущества взяткодателя. Случаи отказа в кондикции присутствуют и в действующем законодательстве при установлении конфискационных санкций в качестве последствия недействительности сделок.

В настоящее время отграничение кондикционного иска от деликтного по принципу вины невозможно. Во-первых, в соответствии с п. 4 ст. 1103 ГК нормы о неосновательном обогащении подлежат субсидиарному применению к требованиям о возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица. Во-вторых, очевидно, что такая форма неосновательного обогащения, как покушение на чужие права (особенно такой ее вид, как незаконное использование чужих прав), может быть использована приобретателем умышленно, в результате виновных действий. В сложившейся законодательной ситуации с теоретической точки зрения наиболее правомерно разграничение деликтного и кондикционного исков в зависимости от того, образуется ли на стороне правонарушителя имущественная выгода.

Как известно, имущественным вредом является любое уничтожение или умаление охраняемого правом имущественного блага. Но сами формы уничтожения и умаления имущественных благ весьма различны. Если указанные действия происходят в форме уничтожения, порчи имущества, причинения вреда жизни или здоровью, то правонарушитель, умаляя имущественные блага потерпевшего, не обогащается за счет него, а причиняет вред. Если же умаление имущественного блага осуществлено в форме похищения, иного неосновательного присвоения имущества правонарушителем, то в результате этого правонарушитель причиняет потерпевшему убытки и одновременно неосновательно обогащается.

Обогащение правонарушителя за счет другого лица (потерпевшего) путем умаления имущественного блага последнего в форме причинения убытков - это пограничный случай для институтов, регламентирующих обязательства из причинения вреда и обязательства из неосновательного обогащения. Но в той мере, в какой законно отнесение к неосновательному обогащению любого случая приобретения без достаточных правовых оснований чужого имущества лицом, действовавшим невиновно, в той же мере возможно и отнесение к неосновательному обогащению случаев виновного обогащения правонарушителя за счет потерпевшего путем причинения ему убытков. Данные явления однородны, ибо в обоих случаях происходит обогащение одного лица за счет другого.

Истребование убытков, причиненных в результате обогащения лица, путем предъявления кондикционного иска оправдано также тем, что данный иск наиболее полно обеспечивает принцип полного возмещения имущественного урона потерпевшего, ибо в обязательствах, возникших из неосновательного обогащения, вина потерпевшего не может служить основанием для уменьшения размера его требований, в то время как в обязательствах из причинения вреда при наличии вины потерпевшего его требования могут быть ограничены.

Важно также иметь в виду, что обязательство из неосновательного обогащения в случае неправомерного присвоения правонарушителем имущества потерпевшего может иметь место лишь тогда, когда объектом присвоения было имущество, обладающее родовыми признаками. Если правонарушителем будет присвоена индивидуально-определенная вещь и она сохранится в натуре, то потерпевший как не потерявший титула собственник может истребовать такую вещь путем предъявления виндикационного иска.

Кондикционный иск не может быть применен вместо деликтного, но это не исключает возможности субсидиарного применения кондикционного иска наряду с деликтным. Нормы гл. 60 ГК об обязательствах из неосновательного обогащения могут субсидиарно применяться к требованиям о возмещении вреда в следующих типичных случаях. Например, делинквент некоторое время незаконно владеет вещью и в процессе использования допускает ее порчу, приводящую к утрате вещью своего хозяйственного назначения (цели), либо уничтожает вещь. Или субъект длительное время незаконно использует чужие железнодорожные пути и при этом допускает их постепенное разрушение. В таких ситуациях делинквент должен будет возместить собственнику вещи не только причиненный ущерб, но и неосновательное сбережение, возникшее в результате неосновательного использования чужой вещи. Субсидиарное применение норм об обязательствах из неосновательного обогащения возможно при незаконном использовании субъектом чужих исключительных прав в ситуации, когда такое использование вызывает у правообладателя имущественный ущерб (например, падение объемов продаж в связи с появлением на рынке товаров, произведенных с незаконным использованием изобретения), а у пользователя чужих прав - сбережение имущества в результате неуплаты лицензионных платежей.

Выявление сферы применения норм об обязательствах из неосновательного обогащения, определение границ их субсидиарного применения к требованиям, вытекающим из иных способов защиты гражданских прав, дают основание для утверждения о том, что конкуренция между основными видами исков (виндикационным, договорным, деликтным и кондикционным) невозможна. Каждый из указанных способов защиты гражданских прав имеет собственное основание применения.

Конец формы

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 21 22 232425 26 Следующая ⇒