ВСЕ, ЧТО ВСПОМНИЛ ДОКТОР СТЕРК, И ТО, ЧТО ДОКТОР ТУЛ СЛЫШАЛ У МИСТЕРА ЛЬЮКА ГЭМБЛА

⇐ ПредыдущаяСтр 63 из 66Следующая ⇒

Доктор Тул приблизился к дверям дома Стерка важной поступью, то и дело высоко вскидывая подбородок; в воображении он, очевидно, все еще продолжал вести полемику с Грязным Дейви. Но тут мысли его внезапно приняли другое направление, — перед входом в дом у кладбища только что спешился со своего знаменитого серого гунтера судья Лоу.

— Как видите, доктор Тул, время не терпит. Мешкать нельзя, дело-то слишком важное.

Они вошли в гостиную, куда вскоре спустилась сияющая миссис Стерк в наряде, подколотом на скорую руку множеством булавок. Несчастная женщина! Тул только теперь заметил, как истончилась ее фигурка.

— Он прекрасно себя чувствует, джентльмены: выпил целую чашку чаю — конечно, некрепкого, доктор Тул, это как вы велели, и съел ломтик хлеба с большим удовольствием, и еще два бисквита; мистер Лоу, я знаю, он очень рад будет вас видеть.

— Превосходно, мадам, превосходно, — приговаривал Тул.

— И выглядит он гораздо лучше. Он так сладко дремал, когда вы уходили, и минут через десять проснулся.

— Да, сон у него был спокойный, — подтвердил Тул. — Можно подняться наверх, мадам?

— О да, джентльмены, он так счастлив будет вас увидеть, это пойдет ему на пользу. Я просто глазам своим не верю. Мы прибирали у него в кабинете, вдвоем со служанкой выносили проветрить подушки с кресла, и вдруг она хихикнула и с таким довольным видом говорит мне: «Смотрите-ка, даже на дворе распогодилось: все к лучшему».

— Итак, доктор Стерк, — весело заговорил Тул, — о вас сообщают хорошие новости, сэр, просто отличные, доктор, честное слово, сэр… Мы прибирали у вас…

Тул хотел сказать «в кабинете», но осекся — миссис Стерк поспешно приложила палец к губам, подняв брови и шумно выпустив воздух через вытянутые губы; ей ли было не знать, как гневался Барни, когда ему казалось, что у него в кабинете побывали женщины, и как он потом месяцами корил их за какой-нибудь листок, исчезнувший якобы после их непрошеного вторжения. Однако теперь нрав Стерка значительно смягчился, им овладели вялость и пугающая апатия; сдается мне, ему было решительно все равно, побывали у него в кабинете женщины или нет. Заметив жест миссис Стерк, Тул поправился:

— Мы уже подумывали о том, чтобы вскорости перевести вас вниз, доктор, если все пойдет как надо: день чудесный, добрый знак — взгляните-ка за штору, солнце так и лучится.

Но строгое, изможденное лицо Стерка оставалось пасмурным; не отрывая глаз от спинки кровати, он еле слышно произнес:

— Благодарю вас, доктор.

Задав еще несколько вопросов и обменявшись двумя-тремя репликами с миссис Стерк, посетители выпроводили добрую леди за дверь, и мистер Лоу обратился к пациенту со словами:

— Простите за беспокойство, доктор Стерк, но вчера вечером вы коснулись предмета весьма существенного. Доктор Тул счел вас вчера слишком слабым; но даже и сегодня, в вашем теперешнем состоянии, я не решился бы отягощать вас просьбой о подробном рассказе, если бы вопрос не представлялся столь серьезным.

— Конечно, сэр, — отозвался Стерк и умолк.

Выждав немного, Лоу продолжал:

— Я имею в виду, доктор Стерк, убийство мистера Боклера. Его, по вашим словам, совершил тот самый Чарлз Арчер, который напал на вас в парке.

— Да, сэр, — ответил Стерк.

— Это преступление, виновным в котором признали лорда Дьюнорана.

Стерк, чуть заметно кивнув, пошевелил губами.

— И, если помните, доктор Стерк, вы сказали вчера, будто собственными глазами видели, как Чарлз Арчер совершил это убийство.

Стерк не без труда поднес руку ко лбу, шевельнул губами и смежил веки. Казалось, он молился — возможно, так оно и было, — поэтому его не прерывали; вдруг он заговорил тихим, подавленным голосом, спотыкаясь едва ли не после каждого слова:

— Чарлз Арчер. Другого такого лица я не встречал — оно всегда передо мной. Это был человек, по общему мнению, опасный, к тому же закоренелый развратник; считалось, что он способен на все, хотя обвинить его, собственно, было не в чем — разве только в дуэлях со смертельным исходом; однако поединки велись по правилам. До того как увидеть его здесь, я встречался с Арчером трижды. На скачках в Ньюмаркете за игрой в кости — это раз; далее, во время поединка с красавцем Лэнгтоном, и, наконец, я видел, как он убил мистера Боклера. Я видел это воочию!

Доктор подкрепил свои слова ужасающим проклятием.

— Я лежал в небольшой комнатке, смежной со спальней, где находился мистер Боклер. У меня был тяжелый перелом, и я пребывал в полусне под действием опиума. Все это до крайности странно, сэр. Я видел все, что произошло. Видел, как Арчер нанес удар Боклеру. Не задавайте мне вопросов, меня это утомляет. По-моему, в руках у него был кинжал. Или короткий штык. Я расскажу обо всем — только не сразу.

Стерк отхлебнул вина, разбавленного водой, и отер губы платком, зажатым в прыгающей руке.

— Я никогда об этом не рассказывал, потому что и не мог рассказать. Эти пять минут выпали у меня из памяти начисто: очнувшись, я уже ничего не помнил. Вмешаться я был не в силах. Мной овладела, по-видимому, каталепсия. Говорить я не мог, но видел зорко, как рысь, и слышал малейший шорох. А наутро, когда проснулся, в голове и следа не осталось. Я и не понимал, что храню в себе тайну. Все внутри меня до поры было заперто на замок. Наверное, воспоминания должны были вырваться наружу, стоило мне только повстречать Чарлза Арчера. Когда я впервые увидел его здесь, в доме генерала в Белмонте… С годами он переменился, одет совершенно иначе, но все равно. В самом виде его я почувствовал что-то роковое. Поделать я ничего не мог, но голова не уставала работать, пока… пока…

Стерк застонал.

— Повремените, — вмешался Тул, — спешить некуда, вам нельзя переутомляться. Постойте, отдохните минутку.

Тул заставил Стерка проглотить еще немного вина, пощупал пульс и, встав у больного за спиной, мрачно покачал головой.

— Ну что? — тускло спросил Стерк.

— Немного неровный, вот и все.

— Так вот, — помолчав, Стерк возобновил свой рассказ, — пока однажды ночью меня вдруг не осенило, не знаю даже, спал я или нет. В одно мгновение мне сделалось все совершенно ясно. Словно из книги была вырвана страница — и вот ее, после многих лет, вернули на место.

Стерк издал мучительный стон, запоздало взывая к Небу, чтобы оно не раскрывало ему вновь эту тайну.

— Да, сэр, словно вырванная страница. Пропажи и не хватились, а она опять тут как тут, ясная и отчетливая, от первой и до последней буквы. И вот, сэр, я сообразил тогда, что карать преступника по прошествии стольких лет уже бесполезно, и… и по глупости дал ему понять, что узнал его. Нехорошие предчувствия были у меня с самого начала. Думаю, это мой ангел-хранитель меня предостерегал. Но что толку теперь об этом рассуждать? Вообще запугать меня не так-то легко. И мне представлялось, что он почище всякого смертного — почти… почти как сам Сатана — и мне с ним ни в какую не совладать. Будь я умнее — оставил бы его в покое. А теперь сокрушаться поздно. Чему суждено быть — то и случилось. Я был слишком прямодушен — это моя манера — и не стал скрываться, а он… он, как видите, решил от меня избавиться. Он попытался отнять у меня жизнь, сэр, и я думаю, он ее у меня отнял. Мне никогда не подняться с этой постели, джентльмены. Со мной все кончено.

— Ну-ну, доктор Стерк, не надо так говорить, вечером приедет Пелл, да и Диллон, может быть… Впрочем, не уверен, захочет ли Пелл с ним… Но мы вместе раскинем мозгами — и будь я проклят, если снова не поставим вас на ноги.

Стерк плотно сжал губы; черты его грубого, измученного лица слегка подрагивали, а из-под сомкнутых век выкатилась слеза, потом другая.

— Я… я немного взволнован. Ничего, это сейчас пройдет. Я бы хотел повидать детей, если они близко, вот и все — повидать не откладывая.

— Я уговорил прийти Пелла. Особой необходимости, впрочем, в этом нет, это вам хорошо известно, но он уже побывал тут раньше, не годится его обижать: завтра он вас посмотрит.

— Благодарю вас, сэр, — произнес Стерк тем же отрешенным тоном.

— А теперь, сэр, — заговорил Лоу, — если позволите, я должен придать вашему заявлению форму письменного показания. Как видите, дело это самой что ни есть чрезвычайной важности. Ваши показания в точности согласуются с теми, что мы получили из другого источника — ни в коем случае нельзя, сэр, прятать ваше сообщение под сукно.

Тулу показалось, что к запавшим щекам Стерка прилила слабая краска, и он поспешил с разъяснением:

— Нам очень желалось бы, доктор Стерк, получить возможность безотлагательно выступить в защиту лорда Дьюнорана. Меры должны быть приняты незамедлительно. Дело это очень давнее, нельзя терять ни минуты, и вот почему мистеру Лоу не терпится черным по белому занести ваши слова на бумагу.

— И скрепить показания присягой, — добавил мистер Лоу.

— Хорошо, присягу я принесу, — сказал Стерк тем же безразличным тоном.

Тут вошла миссис Стерк, и доктор Тул дал санкцию на порцию куриного бульона в полдень (не более двух столовых ложек) и повторную порцию в половине второго, когда он рассчитывал вернуться обратно. У выхода доктор, напустив на себя самый веселый и непринужденный вид, постарался, насколько возможно, вселить в миссис Стерк прочную уверенность в будущем. Мистер Лоу же, обратившись к ней с просьбой принести еще перьев и бумаги, спустился вниз дать своему слуге кое-какие указания. В холле его перехватил Тул. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто за ними не следит, он поманил судью в угол и вполголоса проговорил:

— Пульс чуточку учащен — не слишком сильно, но все же мне не очень нравится — слишком жесткий, а чего нам следует опасаться, так это воспаления. И потом, он так чудовищно ослаб, дорогой сэр, нужно давать ему вино и прочее, иначе он погибнет от истощения. Как видите, случай в высшей степени прискорбный.

Шагнув к двери, доктор громко крикнул: «Ждите меня в половине второго! » — потом поманил к себе мальчонку, стерегущего лошадь; спускаясь по ступеням, он успел еще проинструктировать мистера Лоу, как поддержать силы больного, если того чересчур отяготит рассказ; взобравшись на своего скакуна, он послал воздушный поцелуй и помахал шляпой миссис Стерк, которая выглядывала из окошка Барни, после чего отправился наконец в Дублин.

Добравшись до города, Тул заторопился к невзрачной резиденции мистера Льюка Гэмбла. Следует оговориться: он вовсе не имел определенных намерений что-либо предпринимать в зависимости от того, что ему предстояло услышать. Но любопытен наш доктор был до чрезвычайности — и сообщение Грязного Дейви пробудило в нем вполне правомерное желание удовлетворить проснувшийся интерес.

С хлыстом под мышкой, запыхавшись на крутой лестнице, Тул ввалился в святилище адвоката.

— Да кто ж это такой? Неужто? Вот те на! Кого я вижу! — вскричал он с порога, вне себя от изумления, потом ринулся вперед, стиснул Наттера в объятиях и крепко встряхнул, расплывшись в ликующей улыбке.

Наттер приветствовал доктора сердечно, но не без робости. Со времени последней их встречи он испытал столько передряг, в таких необычайных положениях оказывался, что вспоминать о пережитом ему едва ли было приятно. А Наттер, по-своему, не лишен был гордости: он не выносил, когда его жалели, и не терпел, если начинали тыкать в него пальцем.

Но Тул показал себя ярым сторонником Наттера: он энергично добивался разрешения увидеться с ним в тюрьме; все знали о его неколебимой преданности бедняжке Салли; кроме того, Наттер всегда чувствовал себя в обществе доктора легко и непринужденно.

Усевшись посреди сумрачной комнаты, сплошь забитой пыльными папками и педантично рассортированными по связкам копиями давно оконченных дел, всевозможными документами, справками, выписками и прочими снарядами судейских баталий, доктор Тул истощил наконец свои поздравления, пересказал в подробностях слышанные им откровения Стерка и приступил к изложению непосредственной цели своего визита:

— Час назад ко мне в «Феникс» заявился этот пройдоха, Дейви О'Риган… — И тут доктор, воодушевившись, живописал собеседникам впечатляющую, но, боюсь, несколько идеализированную картину сражения. — Чувствую, так просто он не угомонится. Он заявил, будто свидетельство…

— Да-да, вот копия. — И Льюк Гэмбл бросил на стол лист бумаги.

— Ага, та самая… Мэри Дункан… тысяча семьсот пятидесятый — все сходится, вот ведь мошенник! И еще он брякнул — вообразите только, но мне-то лучше знать! — будто вы официально это свидетельство заверили.

— Именно так, сэр, — сдержанно отозвался мистер Гэмбл, запустив руки в карманы и вперив в доктора взгляд, в котором, как тому почудилось, мелькало какое-то странное выражение.

— Что, я не ослышался?

— Нимало, сэр!

Воцарилось молчание, а потом мистер Гэмбл произнес:

— Я поступил так, сэр, потому, что обсуждать тут попросту нечего. И… и, смею полагать, доктор Тул, в своем деле я кое-что понимаю.

Вновь наступила пауза, и Тул, потрясенный, весь побагровевший, перевел глаза с Гэмбла на Наттера.

— Так, выходит, это не подделка? — мрачным голосом, еле слышно осведомился Тул.

Смуглое лицо Наттера потемнело от прилившей к нему крови. Он явно был пристыжен.

— Минуло почти восемнадцать лет, сэр, — промямлил Наттер (еще бы ему не смущаться). — Я был молод тогда, знаете, и вот, сэр, попался… А кто бы сумел вывернуться?

Тул вскочил с кресла и, опустив голову, сжав губы, остановился у камина. В комнате воцарилась тишина, только невозмутимый страж законов, роясь в пачке бумаг, что-то мурлыкал себе под нос.

— Для Чарлза Наттера, наверное, это удачный ход, сэр, однако партия Салли Наттер, похоже, проиграна, — гневно выпалил доктор.

Мистер Льюк Гэмбл и ухом не повел — либо не слышал, либо до речей доктора ему и дела не было: он с бесстрастным видом продолжал тихонько напевать какую-то незатейливую мелодию.

— Более того, — прервал он себя, — я скрепил подписью подтверждение и другого документа, а именно удостоверение того, что Мэри Мэтчуелл, истица, занимающая сейчас часть Мельниц, и Мэри Дункан, упомянутая в данном свидетельстве, являются одним и тем же лицом. Признание факта действительно имеющим место — вот наш ответ на поступивший к нам запрос.

— Благодарю вас, сэр, — свирепо огрызнулся Тул. Оглянувшись через плечо на адвоката, он заметил на его лице выражение злобного, как ему показалось, торжества, хотя тот, сохраняя полнейшее спокойствие, аккуратно выравнивал на столе стопку бумаг, из которой только что вынул упомянутый документ. — Мне уже доводилось видеть эту бумагу, сэр, ваш коллега, сэр, мистер О'Риган, показывал ее мне сегодня утром.

Тут мысли доктора обратились к злополучной Салли Наттер: он представил себе ее горе и скорое разорение, ожидающее Мельницы; поразмыслил доктор и о взятой им на себя ответственности: он всерьез призадумался над тем, что, может быть, вел себя не слишком осмотрительно в перепалках с Грязным Дейви и его подопечной; особенно угрожающими вырисовывались последствия его утренней размолвки с юристом в гостинице, ведь в конечном итоге все услышанное оказалось правдой и не они, а он потерпел поражение.

— Мне представляется, сэр, что вам не следовало бы держать кое-кого из здешних друзей миссис Наттер в неведении. Я и отец Роуч — мы, сэр, вмешивались в ее дела больше, чем… больше — впрочем, это теперь не важно. Бедная миссис Салли Наттер — она вас, боюсь, совсем не занимает, сэр.

Доктор с негодованием отметил, что адвокат, вложив листок на прежнее место, едва ли не открыто покатывается со смеху.

— Вы, поборники закона, сэр, заботитесь только о своих клиентах. Это хорошее правило, согласен, но с ним можно далеко зайти — право, далеко… А что вы собираетесь сделать для бедной миссис Салли Наттер? — настойчиво потребовал Тул: кровь в нем вскипела не на шутку.

— Утром она получила от нас весточку. — Мистер Гэмбл с ухмылкой взглянул на часы. — Сейчас ей уже все известно, а это не так уж мало.

И адвокат прыснул прямо в лицо доктору. Наттер, до того пребывавший явно не в своей тарелке, согнал с себя мрачность и состроил в ответ довольную гримасу. Доктору казалось, будто он видит какой-то кошмарный сон.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Войдите, — еле выговорил мистер Гэмбл в промежутках между приступами душившего его смеха. — А, это вы? Превосходно, сэр, — немного успокоившись, приветствовал он вошедшего.

Перед ним стоял тощий, потасканный, слегка косоглазый субъект с лицом, изрытым оспой, — уже знакомый Тулу. Но на сей раз доктору померещилось в его облике нечто гораздо более зловещее и коварное. Все вокруг сделалось для доктора омерзительным, везде и всюду таилась угроза, весь мир обернулся чудовищным маскарадом, кишевшим недоразоблаченными убийцами, предателями и прочими негодяями.

— Никому нельзя доверять, легче спятить, тошно-то как, Господи! — гневно бормотал доктор.

— Этот джентльмен, сэр, — Гэмбл, фыркнув, махнул пером в сторону Тула, — полагает, что дамам по душе, когда супруги их к ним возвращаются.

Субъект зарделся и выдавил из себя ухмылку, украдкой поглядывая на Тула, который впал в настоящую ярость.

— Да, сэр, и он полагает также, что истинный джентльмен обязан всячески оберегать свою супругу, — горячо воскликнул доктор.

— Если только он знает, кто она такая, — промямлил адвокат, уткнувшись в свои бумаги.

— Я вижу, джентльмены, что я здесь лишний, — отрывисто бросил Тул. — Пожалуй, мне лучше уйти. Не скрою, джентльмены, я несколько изумлен… Что ж, джентльмены, на этом простимся.

Тул отвесил чопорный поклон и шагнул в сторону, противоположную выходу.

— Вот сюда, доктор, ежели позволите. — Гэмбл проводил его до нужной двери и уже за порогом, тронув доктора за рукав, проговорил: — Так или иначе, вопрос только в том, чтобы ложная миссис Наттер уступила место настоящей. Если заглянете завтра в Мельницы, то убедитесь, что она вовсе не так плоха, как вам кажется.

Тул сердито вырвался со словами:

— Прощайте, всего хорошего, сэр.

То, что Салли Наттер получила утром весточку от Чарлза и мистера Гэмбла, вполне отвечало действительности: приблизительно в тот самый час, когда Тул обменивался в Дублине мнениями с двумя джентльменами, к Мельницам подкатили две кареты.

В одной карете находился помощник мистера Гэмбла, другую занимали две таинственные особы.

— Мне нужно видеть миссис Наттер, — заявил посланец мистера Гэмбла.

— Миссис Наттер в гостиной, к вашим услугам, — ответила сухопарая горничная. Открыв дверь, она сразу распознала в госте представителя вражеской стороны и потому избрала самый что ни на есть бесцеремонный и развязный тон.

Посол, едва заглянув внутрь, отпрянул назад.

— А! Так, значит, вам нужна не хозяйка, а прежняя кухарка хозяина. Спросите у нее.

Она ткнула большим пальцем в сторону служанки, чья голова показалась над перилами.

Взбираясь вслед за этой преданной служанкой наверх по ступеням, посетитель извлек из наружного кармана объемистую пачку бумаг; просмотрев на ходу надписи, он изготовился к продолжительному объяснению, после чего должны были последовать какие-то немаловажные меры.

Тул, наверстывая упущенное время, пустил свою лошадь галопом; при въезде в Чейплизод в глаза ему бросились признаки необычайной суматохи. Люди выглядывали из окон, стояли у дверей домов, толпились на улицах; взгляды всех были обращены в сторону Дублина. Кое-кто из повстречавшихся приветствовал его кивком. Тулу немедленно пришел на ум мистер Дейвид О'Риган (людям свойственно относить происходящее прежде всего на свой счет), и его охватил панический страх перед угрозой неведомой еще скорой судебной расправы; однако дверной молоток у входа в его жилище мирно поблескивал на солнце; мальчик-слуга посвистывал, стоя на ступенях с руками в карманах. Никто в его отсутствие не приходил, и Пелл в доме Стерка еще не появлялся.

— А что случилось, чем соседи встревожены? — осведомился Тул, спрыгнув на землю и устремив взгляд туда же, куда смотрели все.

— Не так давно тут стремглав пролетела карета — вроде бы из Нокмаруна. Какие-то мужчины держали в ней визжащую леди. На Мартинз-роу она разбила одно окно, а второе — вон там, как раз напротив «Феникса». (На дороге валялись осколки стекла.) На пальцах у нее были перстни, с костяшек капала кровь… Говорят, будто это бедную миссис Наттер санитары препровождали в дом для умалишенных.

Глядя в сторону Дублина, Тул побледнел и заскрежетал зубами.

— Я разминулся с ними у Островного моста. Слышал взвизги, но подумал, что это по ту сторону стены. А рядом с кучером сидел парень в потрепанном голубовато-серебристом кафтане, так?

— Точно, — кивнул мальчик.

И Тул, с трудом сдерживая гнев, поспешил в дом, полный решимости поскорее заручиться советом Лоу и готовый хоть сейчас засвидетельствовать под присягой полнейшую ясность разума бедной Салли.

— Мерзавцы! Негодяи! — не переставая приговаривал он.

Времени было в обрез, он поспешно стянул с себя дорожные сапоги, облачился в свой лучший наряд, схватил трость и муфту (последняя была его данью щегольству) и, преобразившись, торжественно зашагал по мощеному тротуару к дому Стерка. Доктор Пелл, по счастью, еще не прибыл. У входа стоял шестиместный дорожный экипаж.

Глава XCV

⇐ Предыдущая 57 58 59 60 61 626364 65 66 Следующая ⇒