Некоторые риски в процессе терапии

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 18Следующая ⇒

В случаях несистематического консультирования, например, в школах, институтах и других организациях, где привлекаются консультанты со слабой психологической подготовкой в сфере консультирования, трудно с достаточной долей уверенности выделить ошибки в проведении терапевтической беседы. Еще труднее оценить последствия их ошибок, так как эта терапия — несколько специфичная область. Тип консультирования, обсуждаемый нами в этой работе, предполагает более серьезную ответственность. Это упорядоченный процесс, и составляющие его элементы могут быть признаны с большей готовностью. Данный метод более эффективен для реорганизации личности, а значит, ошибки более серьезны и более опасны. Поэтому имеет смысл выделить ошибки, характерные для каждого этапа консультирования, которые могли бы подтвердить всю серьезность сказанного.

В значительной степени процесс проговаривания — полезный и, по-видимому, самый ясный метод в арсенале психотерапевта. Когда консультант сомневается в правильности выбранного им направления, он обычно спасается тем, что позволяет клиенту говорить. Но здесь есть некоторый риск, и на это следует обратить внимание.

Распознавание скрытых чувств. Итак, уже неоднократно подчеркивалось, что консультант должен быть чрезвычайно внимательным, реагируя на чувства и эмоции клиента. Но необходимо отметить также, что со стороны терапевта вербальное подтверждение должно иметь место исключительно по отношению к тем эмоциям и импульсам, которые уже были ясно выражены. Зачастую установки индивида скрываются за его словами, а консультант может судить о них только посредством тонкого, проницательного наблюдения. Признание установок, которые еще не были проявлены клиентом в его речи, может, если они не слишком подавлены, ускорить процесс терапии. Если же эти установки подавляются клиентом, то упоминание о них консультантом может оказаться серьезной угрозой для клиента, оно способно породить сопротивление и обиду, а в некоторых случаях привести к прерыванию терапевтических контактов. Два примера подобного рода — один конструктивный, а другой неудачный — помогут несколько конкретизировать сказанное.

Во время четвертой беседы с Салли, весьма своенравной двенадцатилетней девочкой, о которой мы уже ранее упоминали, произошел следующий разговор. Она вела себя в целом гораздо свободнее, чем на первых сеансах.

Вдруг она, будто спохватившись, прикрыла рот рукой и воскликнула: «Ох, я забыла! » Я спросил: «Что случилось? » — «Я забыла про наказание. Я не принесла сегодня в школу свое задание по истории, и меня наказали — я на сорок пять минут должна была остаться в школе после уроков, а я забыла. О, это ужасно! Что я скажу? Если ты не остался, когда тебе сказали, то придется остаться еще два или три вечера на этой неделе. Но наказание на самом деле не такое уж и страшное. Там целая куча детей, и нам весело. Там много мальчишек-хулиганов, и очень смешно смотреть, как они подшучивают над учителем. Но я бы не стала делать ничего подобного». — «Ты чувствуешь, что тебе иногда хотелось бы так поступить». Она взглянула на меня, чтобы посмотреть, собираюсь ли я покритиковать ее, и после этого согласилась: «Конечно». — «Может быть, ты чувствуешь, что иногда делаешь гораздо больше того, на что у тебя хватает смелости, и больше того, чем твое воспитание позволяет тебе». Она кивнула и ответила: «Да».

Последние два замечания относятся к точным догадкам. Салли не признается в своем желании подшучивать над учителем, и, только исходя из ее описания ситуации в целом, консультант может предположить, что подобная установка имеет место. Однако ясно, что в результате не было нанесено никакого вреда и эта установка была допущена в сознание. Интересно, что тема разговора сразу меняется после этого отрывка, но, поскольку это не фонографическая запись, мы не можем с уверенностью сказать, почему или каким образом это произошло. Но так или иначе, перед нами пример того, как консультант признает негативную эмоцию, еще не выраженную клиентом, не внося в процесс никакой враждебности или вреда, поскольку был установлен хороший контакт и эта установка не сильно подавлялась ребенком. Но следующий пример говорит о том, что такой метод работы может иметь и менее удачный результат.

Сэм — очень способный ученик средней школы, выпускник, — пришел к консультанту якобы для того, чтобы обсудить планы поступления в колледж, но, когда он почувствовал, что может легко и свободно говорить, стало ясно, что его интерес к колледжу связан с тем, что для него это хороший шанс уехать из дома. Затем он повествует, весьма эмоционально, о всевозможных трениях между его родителями и о том, что его семья может развалиться[34]. Он чувствует, что в такой ситуации он остается «выброшенным на улицу».

Далее мы приведем довольно большие отрывки из второй и третьей бесед с ним, которые служат хорошей иллюстрацией того, что, несмотря на очевидную восприимчивость консультанта в отношении эмоционально окрашенных установок клиента, результат оказывается отрицательным. Причина, возможно, в том, что консультант слишком спешит при определении эмоционального состояния и еще не выраженных чувств. Это, как станет понятно впоследствии, пугает Сэма и порождает в нем страх и сопротивление, которое еще более усиливается на третьем сеансе и в конце концов вынуждает его прервать контакты с консультантом.

Вторая беседа начинается с несколько отвлеченного разговора, потом консультант возвращается к затронутой в предыдущей беседе теме его домашней ситуации (фонограмма):

1. К. Ну что, каковы твои мысли по поводу нашего последнего разговора, вообще как там твои проблемы? (Пауза.)

2. С. О... э-э — я не так уж много думал. (Довольно продолжительная пауза.) Моя мама рассчитывает, что получит работу в... А если нет, то у нее есть еще один вариант и она попытается добиться этого, если возможно.

3. К. Она определенно хочет уехать?

4. С. Э-э, именно, очень хочет, в этом нет никакого сомнения. Я думаю, она бы уехала уже сегодня, если бы была такая возможность, и такой шанс обязательно представится. Она, кстати, социальный работник. Постоянно пристает ко всем со своими рассказами о клиентах. (Пауза.)

5. К. Тебе, видимо, кажется, что она больше внимания уделяет другим, нежели тебе?

6. С. Ну, я... э-э... в какой-то степени. Ну, я не знаю, меня это в принципе не особо беспокоит, и все такое. Я знаю, она любит меня, но она слишком поглощена своей работой. Но это можно легко объяснить. Я имею в виду, она просто похоронила себя в этом, понимаете...

7. К. Тебе кажется, что это в некотором смысле бегство от ситуации в семье? (Пауза.) А как твой отец относится к ее отъезду? Сэм отвечает, рассказывая о нескольких конкретных ссорах между родителями, консультант делает ряд замечаний. Сэм обобщает свое отношение:

8. С. Я не думаю, что это меня касается или что-то в этом роде. Я знаю по опыту, что он просто не ладит с людьми так, как это умеет делать моя мама. Это странно, потому что его работа тоже связана с людьми. Но мне кажется, он, как правило, относится к ним свысока. (Пауза.)

9. К. Это вынуждает тебя сопротивляться ему, поскольку к тебе он тоже относится свысока.

10. С. Я не думаю, что он относится ко мне свысока... ну, только иногда, но не так, как к большинству людей. Он считает, что большинство людей просто слабоумные или что-то вроде этого. Я не знаю — мне так кажется. Потому что, ну, я нормально отношусь ко всем, кроме одного-двух человек. В каждом что-то есть, понимаете.

11. К. Но ты довольно сильно не любишь его, правда?

12. С. Нет, я не думаю, что совсем не люблю его, мне бы не хотелось, чтобы так было, но ничего большего он просто не допускает.

13. К. Ты хочешь — тебе бы хотелось чувствовать то, что обычно должен чувствовать сын по отношению к отцу, но он просто не может этого допустить.

14. С. Да, но я не знаю почему. Это что-то типа того, что я слышал об отцах, которые играют с детьми и обманывают их таким образом. Я помню, что он время от времени проделывал — давал мне пальто и говорил, чтобы я уходил. Тогда я не был знаком с этой «шуткой», то есть я никогда не раздумывал об этом тогда, я просто верил и думал, что это все на самом деле, но... (Пауза.)

15. К. Просто — просто за последние несколько лет ты начал...

16. С. Да, потом я понял и начал немного осматриваться вокруг, я заметил, что были и другие подобные ситуации. (Пауза.) Он во всем винит мою мать. (Пауза.)

17. К. Что опять-таки обижает тебя, да?

18. С. О, да. (Пауза.) Ну, я думаю, у меня вполне верное представление о происходящем, но я не думаю, что что-то можно сделать.

19. К. Может быть, не так уж многое можно сделать — что касается взаимоотношений между твоей матерью и отцом, но ты можешь что-то сделать — ты можешь как-то упорядочить свои чувства по отношению к этому. Ты можешь признать эти чувства и открыто принять их, и если ты это сделаешь, они не будут казаться такими тяжелыми, чтобы жить с ними и далее.

20. С. Ох, мне кажется, я понимаю, что я чувствую. (Пауза.) Я полагаю, что после того, как я оставлю их и буду жить отдельно, я начну любить его. Вы знаете, как бывает, чем дальше от них ты находишься, тем лучше ты... (Пауза.) Я хотел бы, чтобы он вступил в клуб или что-то в этом роде. Господи, странно, но я не могу представить его с кем-то. Ну, изредка ему кто-то позвонит и позовет куда-нибудь, а он отвечает: «У меня сейчас голова болит» или еще что-нибудь. И они больше уже не зовут его. Он не играет в шары или во что-то еще. Я сам не люблю эту игру, поэтому и от него я могу этого ожидать, но он мог бы, по крайней мере, — ну, я не знаю — он даже не ходит в церковь и тем не менее настаивает, чтобы я ходил туда.

21. К. Ты плохо к нему относишься не только из-за его отношения к тебе, ты просто не можешь гордиться им перед другими людьми, да?

22. С. Да, он всегда смущал меня, когда я приводил друзей.

23. К. Ты думаешь, что, может быть, иногда он делал это специально?

24. С. О, да, я знаю, что так и было. Много раз он стыдил меня перед компанией, заостряя внимание на какой-то незначительной ошибке, которую я допустил, или на чем-то другом.

25. К. А ты сильно обижался на это.

26. С. Я думаю, он таким образом пытался сделать меня лучше, но это неправильный путь. (Пауза.) Кроме того, он категорически не одобряет моего увлечения искусством. (Слабый смех.) Он думает, что я — слюнтяй, поскольку я не такой, каким он был в мои годы… Он вырос на ферме. (Пауза).

27. К. И это задевает тебя, вот именно это его чувство по отношению к тебе?

28. С. Нет, это меня не волнует, если его нет рядом. Я не могу — я думаю, что не особо придаю этому значение, когда его нет рядом, но, когда он рядом, он будто специально ведет себя так, что я не могу не замечать этого.

29. К. И это заставляет тебя ощущать дискомфорт.

30. С. Да. Этого не происходит, когда его нет рядом. Ох, не думаю, что есть опасность того, что я сойду с ума или еще что-нибудь такое случится со мной. Могло бы быть и хуже, я знаю, что у многих дела обстоят похуже...

Сопротивление клиента совершенно очевидно. Беседа продолжается в основном в том же ключе, но консультант пытается установить более тесный контакт, стараясь дать Сэму смысловую интерпретацию его поведения, которая не принимается клиентом[35]. В третьей беседе, когда консультант предлагает Сэму поговорить обо всем, о чем он захочет, Сэм пускается в абстрактное обсуждение его творческих мотивов в искусстве, не проявляя никакого желания говорить о своих настоящих проблемах. Когда наступает пауза, консультант задает прямой вопрос:

31. К. Что решила твоя мама по поводу той работы?

32. С. Она все еще пытается получить ее. И она получит ее. Я не знаю. (Длинная пауза.) Она просто наслаждается размолвкой. Самый типичный пример: всегда, когда мы -покупаем крекеры, мой отец почему-то предпочитает круглые крекеры, в то время как мама — квадратные. Вы можете представить себе что-нибудь глупее этого? (Слабый смех.)

33. К. Да, это довольно неприятно. Хотя, как ты думаешь, в чем здесь смысл?

34. С. Ну, в том, что каждый хочет иметь свою собственную точку зрения и... (Пауза.) Это довольно просто. (Пауза.) Но трудно даже представить, что это происходит с такими милыми людьми, какими они обычно бывают. Ну, я не люблю долго об этом говорить.

35. К. Однако это весьма беспокоит тебя, правда?

36. С. Да, но мне не хочется говорить об этом, все равно ничего нельзя сделать и...

37. К. Я думаю, что-то все-таки можно...

38. С. Э-э, я думаю, что для меня лучше всего считать это само собой разумеющимся, как то, что иногда бывает дождь, но... (бормочет) прежде стоит попытаться придумать способ, как это прекратить.

39. К. Хорошо, тем не менее есть нечто, что ты можешь изменить, и это может быть связано с ответом на вопрос, чем же все-таки является для тебя эта ситуация. По-видимому, ты сильно обеспокоен по этому поводу и...

40. С. О, я не особенно волнуюсь по этому поводу. Я преодолел это беспокойство, но все еще чувствую какое-то влияние... и я каким-то образом чувствую потребность в поддержке со стороны противоположного пола, но они не хотят вступать со мной в какие бы то ни было отношения.

Консультант, который стремится понять ту неуловимую, но весьма определенно существующую грань между эффективными и опасными приемами распознавания эмоций клиента, должен тщательно проанализировать эти встречи с Сэмом. Перед нами конкретный пример ошибочного поведения консультанта и реакций клиента на это. Первоначально консультант точно почувствовал установку, еще не выраженную Сэмом. То есть он на интуитивном уровне понял, что Сэм чувствует обиду в связи с тем, как к нему относится отец (пункт 9), и открыто говорит об этом чувстве: «Это заставляет тебя обижаться на него из-за того, что он смотрит свысока на тебя». Это, безусловно, весьма точное замечание. Сам Сэм достаточно ясно подтверждает это, когда говорит о недостатке поддержки (пункты 14 и 16). Но его непосредственная реакция на это еще не созревшее заключение о его глубинном чувстве проявляется в отрицании: «Я не думаю, что он смотрит на меня свысока...», хотя позже он чувствует себя вынужденным признать, что в этом есть доля истины. Его сопротивление увеличивается по мере того, как все больше и больше скрываемых им установок всплывает на поверхность, причем раньше, чем он сам готов их признать.

Если читатель проследит высказывания консультанта в пунктах 5, 9, 11, 17, 27, 29, 35, 39 и высказывания клиента, которые непосредственно предшествуют им или следуют за ними, он обнаружит, что все они соответствуют одной и той же модели. Сначала консультант на вербальном уровне дает понять, что распознал ту эмоциональную установку, которую мальчик еще не выразил. Это делается для того, чтобы впоследствии в ходе разговора прийти к более точному пониманию. Но такая активность консультанта встречает частичное сопротивление («Да, но» — пункт 18; «Нет, это не так» — пункт 28 и т. д.). Потом клиент постепенно движется вперед к выражению своего чувства, но делает это с опасением и осторожностью, что в принципе нельзя назвать свободным выражением эмоций, как было показано ранее в этой главе. «Чистым» результатом такого процесса, который повторялся несколько раз, явилось то, что мальчик стал противодействовать выражению своих чувств, опасаться непринужденного разговора и в конце концов вынужден был избавиться от этой ситуации. В ходе третьей беседы он избегает обсуждения своих проблем, рассуждая на какую-то абстрактную тему. В дальнейшем он продолжает избегать их, откровенно заявляя, что не желает говорить о них. Потом он пытается ускользнуть, меняя тему разговора (пункт 40). В конце концов клиент отказывается от обсуждения своих проблем, полностью отвергая ситуацию, и не является на следующий сеанс.

Почти с математической точностью мы обнаруживаем совершенно иной результат, меняя угол зрения на поведение консультанта. В тех редких случаях, когда консультант точно определяет чувство, выражаемое клиентом (пункты 21, 23, 25), мы видим, что Сэм идет вперед к более глубокому раскрытию своих переживаний. Соответственно, пункты 21 и 23 с точностью отражают чувства мальчика — его разочарование в отце, отсутствие гордости за него, ощущение, что отец умышленно вызывает в нем напряжение и боль. В каждом случае это осознание сопровождается последующим откровением. В пункте 25 также отражено выраженное в словах чувство и заметен даже некий перелом. Здесь Сэм еще глубже уходит в самопознание.

Если этот случай проясняет то, в чем заключается опасность преждевременных попыток заставить клиента заглянуть в свои глубинные чувства, то тем самым он также подтверждает и то, что «оставаться на уровне» с установками клиента определенно означает идти по пути достижения наиболее полного катарсиса. Если консультант может чутко реагировать на эмоциональные аспекты поведения клиента, если он может реагировать именно на те установки, которые были выражены, без излишней спешки идти дальше, то практически обязательно за этим последует более полное и глубокое обнаружение основных проблем клиента.

Менее значимые ошибки. Существуют и другие способы неверного обращения с выражаемыми клиентом эмоциями. Они с меньшей вероятностью приводят к таким серьезным последствиям, как те, о которых шла речь в предыдущем разделе, но, несмотря на это, они также могут препятствовать развитию терапии. Например, консультант может быть неточен в своем определении эмоционального состояния и ощущений клиента. Последний скорее всего станет отрицать подобные умозрительные заключения, и вреда не будет при условии, если консультант просто признает свою ошибку. Однако повтор такого рода ошибок вызывает у клиента ощущение, что его не понимают, что, несомненно, тормозит процесс терапии.

Приводит в замешательство, особенно неопытного консультанта, клиент, который говорит о своих проблемах настолько путано, что его собственное отношение к ним неясно. В таких случаях необходимо понимать, что в целом нейтральные фразы типа: «Мне кажется, я что-то не понимаю», «Можете ли вы рассказать мне об этом поподробнее» — зачастую способствуют в дальнейшем эмоциональной разрядке, которая и позволит понять чувства клиента более определенно.

Надеемся, что благодаря сказанному стало более или менее понятно следующее: одна из ошибок на этой стадии заключается в том, что консультант слишком много говорит. Для большей эффективности консультирования важнее именно выражение установок клиента, нежели консультанта.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒