Из очерка С. Капицы «Дочь серебряного века»

⇐ ПредыдущаяСтр 25 из 29Следующая ⇒

Жизненный путь Зинаиды Серебряковой начался на рубеже 19-го и 20-го веков во время, справедливо называемое «Belle Epoque». Теперь, сто лет спустя, уже на рубеже тысячелетий урок жизни и искусства Серебряковой более чем необходим для ее родины. Это происходит и потому, что Россия заново осознает и воссоздает свои связи с мировой и европейской культурой. Но жизнь и творчество этой необыкновенной женщины-художника важны для Европы, для понимания целостности и единства европейской цивилизации, завершающей самый драматичный век своей истории. Мне кажется, что урок Серебряковой особенно ценен во время, когда наша страна снова ввергнута в кризис. Однако этот опыт важен не только для России, но и более широко, поскольку критические годы предстоит пережить многим. Именно поэтому и для России и для Европы так своевременен и современен гуманизм Серебряковой, когда так недостает чистого и четкого человеческого начала в искусстве нашего времени.

С. П. Капица 16 января 1995 года Париж

Выставка пользовалась успехом, на нее пришли и коренные французы, и потомки русских эмигрантов. Удивительно было видеть дам в годах, которые разглядывали портреты молодых красавиц, узнавая себя тридцать — сорок лет назад; мне очень запомнились эти трогательные моменты.

Рыжов оказался великолепным послом и произвел на французов очень большое впечатление. Когда его срок закончился, Жак Ширак наградил его орденом Почетного легиона.

В 2000 году в Москве, в здании Университета состоялось заседание Римского клуба. На нем присутствовали наши финансисты, и директор ММВБ Захаров^[129] предложил организовать в России подобие Римского клуба, который банковские круги готовы поддержать. Так возник Никитский клуб. Я стал председателем и попросил Рыжова быть моим заместителем. Для меня были очень важны его позиции, его точки зрения, его контакты, потому что одна из основных задач этого клуба, так же как и Римского, — это установление контактов между наукой, деловыми кругами и властью. Мы видим миссию клуба в том, чтобы консолидировать интеллектуальные ресурсы, предъявить обществу и предложить пути их эффективного использования. Заседания Никитского клуба проходят регулярно, издано более 30 брошюр, посвященных нашим встречам. Исполнительным директором клуба является Наталья Михайловна Румянцева, которая с самого начала сделала очень много для того, чтобы поставить работу на нужные рельсы.

С Н. М. Румянцевой на заседании Никитского клуба

Декларация Никитского клуба

Никитский клуб — это частная инициатива ученых и предпринимателей, обеспокоенных судьбой российского общества и государства. Это попытка объединить интеллектуальные силы России, сделать их активным ресурсом развития страны. Это стремление вовлечь в серьезный диалог по важнейшим для России проблемам ученых, политиков, деловых людей и всех представителей общественности, заинтересованных в радикальном снижении экономических и социальных издержек, необходимых преобразований в стране.

После смерти Гольданского в 2001 году встал вопрос о том, кто будет возглавлять Российское Пагуошское движение, и Академия наук предложила занять эту должность Рыжову, и теперь уже я был его заместителем.

Работа в этих структурах многому меня научила. Один из уроков, который я получил, состоит в том, что нельзя ожидать, что ты напишешь какое-то воззвание и за ним, как за флагом, пойдут все. Расселу такое удалось, но это уникальный случай. Чтобы уговорить начальство что-либо сделать, надо так все подать, будто это его инициатива: «Вы дали мне гениальную подсказку! » — и тогда и дело пойдет, и все будут довольны. А если скажешь, что все, что вы говорите, — глупости, и надо делать совершенно по-другому, результат будет прямо обратный. Это вопрос тактики. Отец писал «наверх» секретные конфиденциальные письма «только для вас», а у меня есть своеобразный канал — телевидение. Когда я начинал там работать, Лапин, который возглавлял советское телевидение, сказал мне, что я попал в число людей, которых каждую неделю будут слушать все 17 членов политбюро. Но они никогда не признают, что слушают, и не надо на это рассчитывать.

На фото сидят в первом ряду слева направо: Ю. А. Рыжов, Карл А. Экштайн (Юридическое агентство «Экштайн и партнеры»), А. Г. Вишневский (у стены) (директор Института демографии ВШЭ); академики РАН: О. Т. Богомолов, В. Л. Макаров, Р. М. Энтов; В. П. Гутник (руководитель Центра европейских исследований), И. В. Юшкевич (председатель Совета директоров компании «ТВОЕ»)

Сегодня существует уже множество международных политологических центров и институтов, но Пагуошское движение сохранило свою уникальность и авторитет. Все это элементы одной большой дискуссии, в которой принимают участие представители разных стран и разных наук, обладающие независимостью мышления. Независимость и научный подход к решению проблем мировой политики и международных отношений — вот залог успешной работы Пагуоша.

К тому же типу общественных организаций, что и Пагуошское движение, принадлежал и Римский клуб. Он был создан Аурелио Печчеи^[130], который хотел, чтобы умные люди могли высказаться о человечестве в целом о его будущем, то есть заниматься тем, что называется глобальными проблемами. Печчеи чувствовал, что есть социальный заказ, он и сейчас есть, даже еще больше востребован. Его помощником, а впоследствии и главой Римского клуба стал Александр Кинг^[131]. Он получил кандидатскую степень по химии, а потом занялся организацией науки, много лет был научным представителем Англии в Вашингтоне. Это был в положительном смысле слова научный бюрократ, идеи Римского клуба были ему очень близки. Он пытался понять, что и как происходит в мире, какие силы действуют. Такие люди бывают советниками правительств, но сами они — граждане мира.

Я у него часто бывал в Париже, в его небольшой квартирке на улице Гренель, недалеко от старого здания советского посольства. Это человек, который имел очень глубокое суждение о нашем веке, о связи науки и общества. После смерти Кинга вышла книга его воспоминаний. У нее озорное название — «Let the cat turn round» («Пусть кошка перевернется»). Он объяснял, что всегда действовал против шерсти, и кошку гладил против шерсти, а на предложение гладить ее по-другому отвечал: «Пускай кошка перевернется! », и это стало названием книжки. Эта книга у меня есть, и мне очень хотелось бы опубликовать ее на русском языке, особенно последнюю главу, содержащую широкий взгляд на то, что происходит в современном мире.

Печчеи и Кинг нашли друг друга очень своеобразно: «Все началось с того, — рассказывал потом Кинг, — что один мой коллега, ученый из Советского Союза, листая журнал в ожидании самолета в одном из аэропортов, случайно наткнулся на статью о выступлении Аурелио Печчеи на конференции промышленников в Буэнос-Айресе. Заинтересовавшись прочитанным, он послал мне этот номер журнала с краткой припиской: „Над этим стоит поразмыслить“. Тогда я впервые услышал имя Печчеи, и оно мне ничего не говорило. Я навел о нем справки и немедленно написал, предложив встретиться. Сразу же, примерно через неделю, состоялся наш первый разговор».

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒