Первый период войны - поход русской рати в Прибалтику в январе — феврале 1590 г.

⇐ ПредыдущаяСтр 194 из 295Следующая ⇒

Особенность обстановки в этот период заключалась в том, что при организации похода на северо-западном стратегическом направлении приходилось учитывать реальную опасность, которую создавали Москве крымские татары. Поэтому [51] правительство принимало меры к усилению «Черты»{40} путем восстановления и ремонта оборонительных сооружений, увеличения пограничной стражи и усиления подвижной («Украинной») рати.

На «Черте» особенно быстро возрастала численность донских казаков за счет притока черкасов (украинных казаков), уходивших от гнета польских помещиков. Украинные казаки нередко совершали большие походы в пределы Крымского ханства и Турции. Эти походы способствовали осложнению политических отношений татар и турок с Русским государством.

Такая обстановка на южном стратегическом направлении не позволяла сосредоточить максимальные силы против Швеции. Поэтому в январе 1590 г. вряд ли могла выступить в поход русская 100-тысячная рать, как сообщают об этом источники. Эту цифру следует сократить по меньшей мере в два раза{41}. В русской рати насчитывалось до 300 орудий.

Зимний поход оказался удачным для русских — главные силы рати взяли Ям, а передовой полк разбил большой отряд шведских войск. Однако попытка русских взять приступом Нарву успеха не имела. Несмотря на эту частную неудачу, 25 февраля было заключено на один год перемирие, согласно которому шведы возвращали захваченные ими ранее Ям, Иван-город и Копорье. Этим самым снова открывался выход России в Балтийское море — наиболее удобный путь в Западную Европу.

Второй период войны — возобновление военных действий шведами и отражение под Москвой русской ратью набега крымских татар в 1591 г.

В начале 1591 г. войско шведов возобновило военные действия, осадив Иван-город. Попытка взять крепости успеха не имела, и командование шведского войска заключило с русскими перемирие на 12 лет.

В это время крымский хан Казы-Гирей не без воздействия турецкого султана готовился к большому походу на Москву. Полагая, что набег татар отвлечет крупные силы русских, шведский король не утвердил договор о перемирии и приказал командованию своего войска в Прибалтике продолжать военные действия. В конце зимы 1590/91 г. шведы сожгли несколько деревень в районе Яма и Копорья, а летом 1591 г., во время набега татар в направлении Москвы, разбили передовой [52] полк в Прибалтике, которым командовал князь Долгоруков. Попытка же шведов утвердиться на берегу Белого моря была отражена отрядами русского войска.

Весной 1591 г. русский посол в Крыму Бибиков сообщил в Москву, что татары готовятся к походу на Литву. Поэтому правительство Русского государства не предприняло никаких мероприятий для усиления обороны южной границы. Как обычно, в береговую рать на р. Оке были высланы воеводы в Калугу и Серпухов. От сторожей с берегов Донца сведений о противнике не поступало.

Казы-Гирей обманул русского посла. Он готовился к походу не на Литву, а на Москву. Для этого похода были подняты все крымские улусы, к которым присоединялись улусы ногайских татар. Турецкий султан выделил Казы-Гирею из Азова и Акермана свои войска с огнестрельным нарядом.

Июня от нескольких сторожей в Москве были получены донесения о движении на тульском направлении 150-тысячной рати крымских татар, которая обходила крепости и быстро продвигалась к Москве. В донесении численность противника была явно преувеличена.

Главные силы русского войска, сосредоточенные против шведов, находились в Новгороде и Пскове. Москву приходилось оборонять силами гарнизонов украинных городов и береговой рати, воеводам полков которых были посланы указы немедленно двигаться к Серпухову для соединения с главным воеводой князем Мстиславским. Предполагалось встретить татар на дальних подступах к Москве.

27 июня новые донесения сторожей сообщали, что татары быстро идут прямо на Москву, поэтому столица была объявлена на осадном положении, а ее гарнизон с помощью населения спешно начал усиливать оборонительные сооружения{42}, возводя деревянные стелы для защиты предместья за р. Москвой, и ставить на стенах и в башнях Китай-города и Кремля орудия крупных калибров.

Борис Годунов приказал отправить воеводам всех полков новое приказание — быстро идти к Москве для ее защиты от врага. 1 июля полки сосредоточились в районе села Коломенского. К этому времени заканчивалась установка гуляй-города во входящей к Кремлю излучине р. Москвы против Данилова монастыря. Ширина излучины достигала здесь трех километров, а длина от Данилова монастыря до Кремля — около четырех километров. Место для расположения этого оборонительного сооружения воеводы выбрали весьма удачно: фланги его прикрывала река Москва (шириной в этих пунктах до [53] 400 м); в тылу находился Кремль. Противник лишался самого удобного подступа к Кремлю, где успешно могла действовать его конница; расположенная в гуляй-городе рать угрожала тылу вражеского войска.

Дьяк Иван Тимофеев в своем «Временнике» довольно подробно описал устройство гуляй-города и способ его использования. Со слов очевидцев он сообщил, что изобретателем этого полевого оборонительного сооружения являлся князь Михаил Иванович Воротынский (составитель «Боярского приговора о сторожевой и станичной службе»). 1 августа 1572 г. русская рать под командованием Воротынского, опираясь на гуляй-город, разбила крымских татар хана Девлет-Гирея. Однако такой факт успешного применения этого сооружения не дает основания приписать его изобретение Воротынскому, так как в русской летописи сообщается о наличии гуляй-города в 1530 г. при осаде Казани, когда разногласия среди больших воевод привели к тому, что «обозу города-гуляя не сомкнуша, и пришла черемиса и город-гуляй взяли и пищалей затинных 70». Летописец сообщал, что это оборонительное сооружение вооружалось затинными пищалями.

Авторы «Русской военной силы» отмечают, что в наших летописях не сохранились подробности устройства гуляй-города, что об устройстве и применении его мы знаем лишь из [54] сообщения англичанина Флетчера. В летописях, действительно, таких сведений нет, но ценные данные по этому вопросу сообщает «Временник» дьяка Тимофеева.

Полевое оборонительное сооружение, установленное гулявым воеводою на том месте, где после отражения набега татар заложен Донской монастырь, «называлось попросту — обоз, а по древнему названию «гуляй»{43}. Следовательно, в конце XVI в. название «гуляй-город» считалось уже древним.

Дьяк Тимофеев довольно подробно описывает устройство обоза: «По внешнему виду этот (обоз) был похож на деревянный город, сделанный из тончайших досок и для защиты верных (т. е. православных. — Е. Р. ), имел устроенное подобно городским стенам ограждение, наподобие щитов. Каждая часть этих ограждений имела в длину меру в три локтя или несколько более (около 1, 5 м), а в высоту — протяжение в одну сажень (более 2 м); эти части были сомкнуты друг с другом, как разные члены животных телесными жилами, а между собою связаны были скреплением железных цепей»{44}. Обоз представлял собой сооружение из деревянных щитов, защищавших от стрел. «Мелкие огнестрельные снаряды» пробивали доски обоза, которые тем более не могли защитить обороняющихся от снарядов полевых орудий.

Обоз являлся большим сомкнутым полевым укреплением, внутри которого размещалась значительная рать. «По объему же внутри он имел такую величину, что и большую рать со всем для нее необходимым мог вместить в себе и затворить, и множество оружия, сколько было нужно»{45}. Судя по месту расположения обоза в 1591 г., его протяжение по фронту достигало двух километров, глубина же, можно полагать, — свыше одного километра.

Для контратак с каждой стороны обоза открывались стенки. Необходимость и момент контратаки воевода определял в зависимости от обстановки, исходя главным образом из соотношения сил: «...Когда наступление врагов было соразмерно (нашим силам), — открывалась стена; если же нет, тогда они (контратакующие. — Е. Р. ) спешно отступают назад, под его защиту; они могли понемногу двигаться, недалеко отодвигаясь от стен, имея у себя за спиной как бы прилепленную к ней защиту...»{46}. Удаление контратакующих от обоза и время их возвращения под его защиту определялось командой воеводы.

Все громоздкое оборонительное сооружение могло передвигаться на поле боя, так как щиты укреплялись на колесах. [55]

«А переход этого (обоза) с одного места на другое был устроен (наподобие) пешеходного движения: когда ему нужно было идти — он шел, а когда надо стоять — стоял. А двигался он на колесах; внутри по всей его окружности, как в колесницу, впрягались ослы, и силою их, везущих (обоз) двигался на то место, на которое слово начальника над войсками и их расположением приказывало двинуться или (где) встать; а все животные в нем были совсем невидимы для глаз вне находящихся»{47}. Такое передвижение обоза, конечно, возможно было на ровном месте и на небольшое расстояние. Однако ограниченный маневр и наступательная способность обоза в бою с татарской конницей имели положительное значение, тем более, что в этом полевом оборонительном сооружении состояли на вооружении пищали и пушечный наряд.

2 июля из района села Коломенского русская рать отошла к обозу, а на следующий день расположилась в нем и изготовилась к бою. Вечером 3 июля пришел царский полк, вслед за которым приехал к войску Борис Годунов. Командование ратью было поручено князю Мстиславскому, а Борис Годунов возглавил воинскую думу, состоявшую из шести знатных лиц.

Татары переправились через р. Оку у д. Тешилово (между Серпуховом и Каширой), ночевали на р. Лопасне, затем на пути к Москве разбили передовой отряд русской рати (250 детей боярских), занимавший позицию на р. Пахре. 4 июля враг подошел к Москве и расположился против села Коломенского. Исаак Масса сообщает, что в татарском войске было 400 тыс. человек конных. Так как татарский всадник имел не менее двух лошадей, а начальники в несколько раз больше, то это составляло около одного миллиона коней. Совершенно очевидно, что Масса преувеличил силы татар по меньшей мере в десять раз.

Первая фаза боевых действий - «травля» татар русскими сотнями.

На рассвете 4 июля с Поклонной горы хан Казы-Гирей осмотрел расположение русского войска и выделил отряды для проверки силы его сопротивления. Татарская конница двинулась в направлении обоза русской рати.

Воевода Мстиславский, заметив наступление вражеской конницы, спускавшейся с высот на равнину, приказал воеводам полков «травиться». «Травля» представляла собой схватки с противником силами небольших отрядов с целью его изматывания. Фактически это была завязка боя, исключавшая, однако, возможность стихийного втягивания в таковой главных сил рати, находившейся под прикрытием обоза. [56]

⇐ Предыдущая 189 190 191 192 193194195 196 197 198 Следующая ⇒