Споры. Пять споров в Мк. 2, 1 – 3, 6

⇐ ПредыдущаяСтр 41 из 73Следующая ⇒

В иудейской среде споры были привычной, общепринятой и излюбленной формой постижения смысла той или иной заповеди Закона (см. § 5. 1). В Мк. 2, 1 – 3, 6представлена целая серия эпизодов, в которых то или иное деяние Иисуса (не обязательно чудо) вызывает у очевидцев недоумение. Так рождается ситуация спора.

«Споры были общепринятым среди раввинов времен Иисуса способом выявления взглядов. Обычно при этом делался какой-то вызывающий жест, действие или слово, как провокация. Затем оппонент говорит: «А разве ты не знаеешь, что..? » Или: «А не сказано ли в Писании..? » После этого утверждается какая-то новая истина, по отношению к которой слушатели, свидетели должны сделать свой выбор»[677].

Но в случае с Иисусом спор приводит к тому, что в Нем приходится признать не просто учителя – толкующего, хотя и по-новому, но в рамках существующей иудейской традиции. Все гораздо серьезнее – Его понимание религиозной жизни выходит за эти рамки и воспринимается не иначе, как кощунство (богохульство), за которое полагается самая суровая мера наказания. Для Самого же Иисуса это не только не богохульство и даже не выход за рамки традиции, а, наоборот, возврат к изначальному смыслу. Изначальный же, здравый смысл всех заповедей – благо человека. Отсюда:

Суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2, 27).

Þ Исцеление расслабленного. 2, 1-12

В § 11. 3 говорилось о том, что ни один из евангельских рассказов о чудесах Христовых не преследует примитивной цели – простого желания удивить читателя. Эти рассказы всегда имеют знаковый смысл, т.е. смысл знамений, выявляющих и показывающих нечто существенное об Иисусе (кто Он такой? ). Ради этого рассказ о том или ином чуде, как правило, в какой-то момент приостанавливается или отклоняется, чтобы возникла ситуация, например, спора, как в случае с исцелением расслабленного в Мк. 2, 1-12. Здесь подобное отклонение содержат стихи 5б-11а. Без них рассказ не потерял бы своей сюжетной цельности. Однако при этом был бы потерян тот смысл, ради которого он приводится:

1Через несколько дней опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме. 2Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово. 3И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; 4и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. 5Иисус, видя веру их, говорит расслабленному:
	чадо! прощаются тебе грехи твои. 6Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: 7что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога? 8Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших? 9Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи? 10Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – говорит расслабленному: 11тебе говорю:
встань, возьми постель твою и иди в дом твой. 12Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали.

Отклонением и является спор, поводом к которому явились слова Иисуса «чадо! прощаются[678] тебе грехи твои». В рамках спора озвучивается единственно важный вопрос, отвечая на который каждый наблюдающий или читающий выносит свое суждение об Иисусе: Он – Сын Божий, Который может прощать грехи (книжники абсолютно правы, утверждая, что только Бог может прощать грехи[679]), или, не будучи таковым, «Он богохульствует».

Þ Призвание Левия. 2, 14-17

Призвание учеников тоже становится провокацией к спору. Ведь в их число попадает Левий, сборщик податей, а значит, общепризнанный грешник. Позвав его в ученики, Иисус садится с ним и с его друзьями за один стол и разделяет с ними трапезу:

¹⁴Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, встав, последовал за Ним. ¹⁵И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним.

Такие действия не могут не вызвать недоумения и осуждения:

¹⁶Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками?

В ответ вновь говорится о смысле служения Иисуса:

¹⁷Услышав сие, Иисус говорит им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.

Þ Пост и Жених. 2, 18-22

Тут же следует еще один, очередной спор. На этот раз поводом становится необычное по традиционным религиозным представлениям поведение учеников Иисуса: они не постятся. Если в 2, 1-12спор «вплетается» в чудо исцеления (см. выше), то здесь в споре рождаются три маленькие притчи: о женихе и брачном пире; о заплате на одежде и о вине в мехах.

¹⁸Ученики Иоанновы и фарисейские постились. Приходят к Нему и говорят: почему ученики Иоанновы и фарисейские постятся, а Твои ученики не постятся? ¹⁹И сказал им Иисус: могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься, ²⁰но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни. ²¹Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани: иначе вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. ²²Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые.

Þ Господин субботы. 2, 23-28

Наконец, наиболее «классический» спор: с привлечением примеров из Писания и с характерным «неужели вы не читали..? » Иисус утверждает простую, но как будто неожиданную вещь: религиозные, церковные законы, символом которых тогда являлась суббота, установлены для блага человека, или, точнее, чтобы служить человеку, а не для того, чтобы быть самоцелью и объектом религиозного почитания. Это одно из тех мест Евангелия, в которых ярко проявляется его «антирелигиозный» характер.

²³И случилось Ему в субботу проходить засеянными полями, и ученики Его дорогою начали срывать колосья. ²⁴И фарисеи сказали Ему: смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать? ²⁵Он сказал им: неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? ²⁶как вошел он в дом Божий при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним? ²⁷И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы; ²⁸посему Сын Человеческий есть господин и субботы.

Þ Исцеление в субботу. 3, 1-6

Серия споров заканчивается в синагоге – центре религиозной жизни народа Божия. Иисус встречается с фарисеями – с теми, кто целиком влиял на религиозное состояние общества и от кого в большой степени зависело, как будет принят Иисус с Его толкованием религиозного закона. Встреча происходит в субботу, что также подчеркивает ее судьбоносный характер. Итак, в синагоге в субботу происходит встреча тех, кто был религиозным образцом для народа, и Того, Кто пришел воссоздать народ на Божиих заповедях.

Расположим текст следующим необычным образом:

¹И пришел опять в синагогу;

там был человек, имевший иссохшую руку.

² И наблюдали за Ним, не исцелит ли его в субботу,

чтобы обвинить Его.

³ Он же говорит человеку, имевшему иссохшую руку:

стань на средину.

⁴ А им говорит: должно ли в субботу

добро делать, или зло делать?

душу спасти, или погубить?

Но они молчали.

⁵ И, воззрев на них с гневом,

скорбя об ожесточении сердец их,

говорит тому человеку: протяни руку твою.

Он протянул, и стала рука его здорова, как другая.

⁶Фарисеи, выйдя, немедленно составили с иродианами совещание против Него, как бы погубить Его.

Такое расположение текста помогает увидеть «зеркальные» смысловые соответствия противоположного характера («И пришел опять в синаногу» / «Фарисеи, выйдя...»). В самом деле встречаются противоположности – противники, из которых кто-то должен покинуть место собрания народа Божия (синагогу). В начале входит Иисус; в конце выходят фарисеи. В центре – человек-калека и с ним вопрос, что важнее: соблюдение религиозного правила (субботы) или исцеление человека?

«Принципиальное противостояние основано на смысле Закона: противники замкнулись на себе и своем понимании Закона (это окаменение будет поставлено в вину ученикам в 6, 52: «не вразумились чудом над хлебами, потому что сердце их было окаменено»; 8, 17). Для Иисуса абсолютом является не практика Закона, а человек»[680].

Усмирение бури (Мк. 4, 35-41)

Чудо состоит не в исцелении от какого-либо недуга, а во власти над природой. Однако формально действует та же логика, что и в случае с другими чудесами, например, исцелением расслабленного (см. выше). Опять вроде бы ничего не теряется, если «опустить» ст. 40:

³⁵Вечером того дня сказал им: переправимся на ту сторону. ³⁶И они, отпустив народ, взяли Его с собою, как Он был в лодке; с Ним были и другие лодки. ³⁷И поднялась великая буря; волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою. ³⁸А Он спал на корме на возглавии. Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? ³⁹И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина.
	⁴⁰И сказал им: что вы так боязливы? как у вас нет веры?
⁴¹И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему?

Но именно ст. 40 и является ключевым: он ставит вопрос о вере. В СП (=ЕК), к сожалению, не отражен немаловажный динамический оттенок вопроса Иисуса:

Ou)/pw e)/xete pi/stin; – букв. «[Разве] еще не имеете веры? »[681]

Призвание учеников совершается для того, чтобы обрести веру и укрепиться в ней, а через нее увидеть в Иисусе Мессию (Христа) и Сына Божия. В рассказе об усмирении бури на море есть много такого, что, как и в случае с рассказом о Крещении на Иордане (см. выше), многочисленными нитями связывает его с богатой библейской традицией.

Море. Иисус усмиряет море как живое существо, как демона. В библейской древности, которая многое позаимствовала из мифологических и религиозных представлений, общих для всего древнего Востока, море символизировало могучую стихийную силу, противостоящую Богу. Море считалось обиталищем змея, чудовища, левиафана, олицетворяющего богопротивные силы хаоса (см. Иов. 3, 8; 7, 12; Ис. 51, 9. 10). Творческая мощь Бога и Его Премудрости в Ветхом Завете описывается как сила, упорядочивающая стихию моря, полагающая ей предел:

Когда Он... давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его... (Притч. 8, 27. 29)

Я положил песок границею морю, вечным пределом, которого не перейдет; и хотя волны его устремляются, но превозмочь не могут; хотя они бушуют, но переступить его не могут (Иер. 5, 22; ср. Иов. 38, 8-11; Пс. 103, 9).

В апокалиптике эсхатологическая победа Бога изображается как победа над морем:

И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет (Откр. 21, 1).

Боязнь. Иисус упрекает учеников в боязни, которая и есть отсутствие веры:

⁴⁰ И сказал им: что вы так боязливы (deiloi/)? как у вас нет веры? ⁴¹ И убоялись страхом великим (kai\ e)fobh/qhsan fo/bon me/gan) и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему? (Мк. 4, 40-41)

Слова deiloi/ («боязливы») и однокоренные (не то же, что fo/boj – страх, иногда синоним благоговения) употребляются в Новом Завете всегда в отрицательном значении:

Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается (h( kardi/a mhde\ deilia/tw) (Ин. 14, 27).

... Ибо дал нам Бог духа не боязни (ou) ga\r e)/dwken h(mi=n o( qeo\j pneu=ma deili/aj), но силы и любви и целомудрия (2 Тим. 1, 7).

Боязливых же (toi=j de\ deiloi=j) и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая (Откр. 21, 8).

Итак, чудо усмирения бури – опять-таки не просто эпизод, призванный поразить воображение учеников и читателя. Уже сделан определенный выбор: Иисус – Сын Божий. Но тут – испытание. К чему страх? Где же ваша вера?..

⇐ Предыдущая 36 37 38 39 404142 43 44 45 Следующая ⇒