Он спешил на доверенную ему работу. Но, прежде всего, спешил к нему.

Вихрем влетев в собственный кабинет, Том сдернул с себя куртку и, рывком схватив белый халат, направился к палате Билла.

- Доктор Каулитц?! Мы не ожидали, что вы так быстро.- пролепетала юная медсестричка, глядя на Тома широко распахнутыми от удивления глазами.

- Меньше слов, больше дела, Джулия. Все четко и по порядку. Что произошло?

- Ну… как я вам уже сказала, у Вильгельма Трюмпера был приступ. Я бы вас не вызвала, посреди ночи, если бы это не был первый его припадок за все пребывание в клинике. Мы вкололи ему дозу успокоительного, он сейчас спит, но…

-Что? - нетерпеливо выпалил Том.

-…сном это сложно назвать, он мечется по постели, будто в агонии, и все время просит кого-то простить его. Мы уже хотели сделать инъекцию повторно, но пришли вы.

- Так, понятно. Я сам все сделаю, если понадобится. Можешь идти.

-Но…

- Я сказал, ты свободна! - рычание озлобленного пса.

Том упорно не желал обкалывать Билла всевозможными успокоительными и психотропными веществами. Это было вроде табу для Тома. Биллу - только минимум таблеток и уколов. Молодой врач уверенно полагал, что Билл здоров, хоть и немного неуравновешен в психическом плане. Но с этим можно справиться, не прибегая к пилюлькам. И уж, конечно, Тому не нужно было, чтобы кто-либо знал о его замысле. Поэтому и сорвался на ничего неподозревающую Джулию, которая тут же умчалась затравленной собачонкой, и скрылась за дверью в ординаторской.

Том, сглотнув подступивший к горлу ком, открыл дверь в палату Билла. Его вниманию предстала картина беспокойно мечущегося в бреду парня. Такого беззащитного, а сейчас, казалось, абсолютно беспомощного. Чтобы быть честным перед самим собой, Том отметил, что и понятия не имеет, как действовать в данной ситуации. Его неприятно кольнула мысль - возможно, придется использовать шприц с транквилизатором, что сейчас покоился в кармане его халата.

Ступая по бетонному полу в направлении кровати пациента, настолько аккуратно, будто это было минное поле, Том не мог оторвать взгляда от покрытого испариной лица Билла. Эта картинка вернула навязчивое ощущение дежа вю в мировосприятии молодого доктора, заставив его содрогнуться от дурманящих сознание мыслей.

Действуя исключительно по наитию, Том осторожно присел на край больничной койки и взял холодную руку Билла в свою. Он вздрогнул ото льда прикосновения и поразился тому, что у человека могут быть такие холодные руки. «Как у мертвеца». Пронесся безжалостный довод, оставляя после себя горький осадок. В это можно было бы поверить потому, как только Том сжал холодную ладонь Трюмпера, тот стал в момент мертвенно спокойным. И лишь едва заметное мерное дыхание выдавало его причастность ко всему живому.

«Что делать дальше? » вопрос беспомощности и незнания. Вопрос, который мучает многих людей, а запутавшихся в своих чувствах так же, как и Том, еще чаще.

«Что делать? » Думал Том. «Провести стандартный осмотр пациента или…»

Эта злосчастная частица «ИЛИ» всегда присутствует в самый ответственный момент, но иногда она помогает сделать единственно верный шаг.

И Том сделал, возможно, неразумный, но неоспоримо правильный шаг. Шаг, который не шел в разрез с его чувствами. Он нежно, слегка ощутимо коснулся влажной щеки Билла, ласково проведя пальцами по острой скуле. Вот только, Том никак не ожидал, что такой с виду незначительный жест возымеет подобный эффект. Билл внезапно очнулся и впился взглядом в лицо Тома. Он несколько секунд «сканировал» знакомые черты, а потом, сев на постели лицом к лицу с Томом, отзеркалил тот же жест, что мгновение назад сделал доктор. Губы Билла чуть заметно шевельнулись, и Том услышал едва различимое: «Рииик». Едва попытавшись возразить пациенту против чужого имени, Том почувствовал, как Билл робко коснулся его щеки мягкими, словно бархат губами, прошептав: «Я так соскучился, Том». Этот порыв со стороны потерявшегося в реальности Билла, заставил Тома, забыть, каким именем он был назван минуту назад. Он в ответ обнял худое, кажущееся сейчас таким родным, тело.

Билл бережно взял лицо Тома в свои холодные ладони. Не отрываясь от темных, наполненных нежностью и смятением глаз, он погладил кожу на его щеках подушечками больших пальцев. Том нервно облизал губы от резко участившегося дыхания. И опять дежа вю событий, которые произошли этой ночью. Поцелуй. Желанный, и оспариваемый какими-то внутренними моральными устоями, или, возможно, сложившимися стереотипами. А от этого, еще более сладостный. И сейчас другого логического завершения мучительно тянущихся секунд в ожидании прикосновения мягких губ, не могло быть. И они одновременно потянулись навстречу друг к другу. Но не было страсти и жажды, было лишь легкое касание нежных губ, словно взмах крыльев бабочки. Ласковый поцелуй, рождающий в душе нечто теплое, милое, как мурлычащий котенок, свернувшийся пушистым комочком на твоих коленях. Поцелуй, возможно, даже, невинный по своему проявлению. Как выражение доверия и исключительных чувств по отношению друг к другу. Поцелуй длиной в вечность, когда прошли всего лишь мгновения. Поцелуй, закончившийся заботливыми объятьями одного, и счастливой улыбкой другого. И не важно кого…

***

Порой, когда в нашу жизнь входит новый человек, он занимает собой все наше время. Становится, если не смыслом, то неотъемлемой частью нашего существования. Мы невольно подчиняемся течению ЕГО жизни, стараясь сделать непременно только хорошее этому человеку.

Войдя в жизнь Тома, Билл занял собой все его мысли и пространство всех потаенных уголков души. Том забыл, что когда-то, не так давно, пропадал ночами в клубах и на тусовках с друзьями. Весной, летом, и в теплые дни осени он частенько выбирался на природу, непременно сопровождаемый веселой компанией. А лыжные курорты на заснеженных горах были его наркотиком, если не воздухом. Том всегда был веселым и общительным, был душой любой компании. С ним повсюду были его друзья. Всегда. Особенно когда в автокатастрофе разбился его отец, именно благодаря друзьям Том выбрался из глубокой депрессии и абсолютной апатии, заполнявшей тусклые дни выпивкой и сигаретами.

Друзья не забывали о нем, а он опрометчиво забыл о них, поселив в свою жизнь черноволосого юношу, с красивыми чуть раскосыми глазами, наполненными непонятной Тому нежностью, и по-детски милой улыбкой. Но нежность была непонятной не долго. До того поцелуя, который объяснил все, но все же, не дал до конца осознать.

Джеймс

Вездесущий Джеймс дал знать Тому, что есть мир вокруг него и за пределами психиатрической клиники, где тот пропадал практически денно и нощно. Он «ненавязчиво» названивал ему весь следующий день, после похода в клуб, напоминая нерадивому другу о своем дне рождения, что состоится в ближайшие выходные, и где Том обязан отметиться своим присутствием.

-Джеймс, перестань мне трезвонить, я помню прекрасно с твоего прошлого звонка…эээм.. (Том искоса глянул на часы)…который был минут десять назад, что у тебя кругленькая дата, и что закатываешь ты по этому поводу грандиозную пирушку. Но и ты меня уважь, у меня работа все-таки, и твои звонки мне не помогают в ней. – со смешком отчитал друга Том.

- Ай..я..яй. Том, дружище, ты эдак себя в гроб загонишь своей работой. Или поселят тебя на веки с твоими же дурилками.- закончил свои прогнозирования Джеймс, хохотнув в конце для колорита всего сказанного.

-А ты только об этом и мечтаешь!

- А то! Упечь тебя далеко и надолго! – все так же смеялся Джеймс.

-Вот так я и знал! Все вы там – черти, от меня избавиться хотите! Не выйдет у вас ничего, приеду и задам вам всем- смеялся Том в ответ.

- Ладно, давай не заработайся там, нам ты тепленький нужен, а не твой хладный трупик!

- Иди уже, готовься к своей старости.

-Угу, уже спотыкаюсь! Пока, трудяга.

-Свидимся.

***

«Пирушка» была на самом деле «грандиозная». Все празднество проходило на небольшом пароходике, снятого Джеймсом на все выходные, чтобы не портить веселья сходом на берег.

Двадцать пять лет и в самом деле дата круглая и Джеймс готовился к ней особенно, еще и потому, что по не счастливому стечению обстоятельств, что и толкнуло его на поступление в медицинскую академию, его старший брат умер в возрасте двадцати пяти лет от рака спинного мозга. Эта черная страница в его биографии была написана одиннадцать лет назад, и с того дня четырнадцатилетний подросток начал копить деньги, либо на операцию, боясь повторить судьбу брата, или, в противном случае, на празднование двадцать пятого дня рождения. За себя и за брата, не дожившего до своего праздника несколько часов. Конечно, на операцию ему все равно не хватило бы, что было к лучшему, она ему была не нужна. А вот на отличное место вечеринки, на выпивку и еду хватило с лихвой.

- Ваааууу! - присвистнул Том – И это все в нашем полном распоряжении?!

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Gran Reserva – качественное вино, выдерживается минимум два года в дубовой бочке плюс три года в бутылке, производится в исключительные года
2. N Изучите схему перед лекцией.
3. S: В систему Нея входят опорно-удерживающие кламмеры
4. X. Посещение Патриарха архиепископом рязанским. – Просьба патриарха о разрешении ему въезда в Москву. – Прибытие драгоманов. – Отъезд из Коломны. – Зимний путь. – Приезд в Москву.
5. А потом он спросил меня о том, как мы живём, и я рассказала ему, что мы
6. А. Придайте ему убедительности, вспомнив про старину Бена.
7. Активно слушать ребенка – значит «возвращать» ему в беседе то, что он вам поведал, при этом обозначив его чувство.
8. Активно, систематически и непрестанно избавляйтесь от хлама
9. Амет-хан еще в воздухе прикинул: раз железнодорожный состав идет с запада, а цистерны все чистенькие, то наверняка гитлеровцы везут горючее на фронт. И вполне возможно, даже авиационный бензин.
10. Амет-хан задумчиво оглядел всех. Действительно, 50 лет для летчика, тем более испытателя, возраст не маленький. Он почувствовал, что многие из его друзей думают так же, как Павел Головачев.
11. Берите «на карандаш» все замеченные ошибки и пытайтесь ответить на вопрос, поставленный «акулой пера»: «Интересно, почему?»
12. Библиографический список должен всесторонне охватывать исследуемую тему. В курсовой работе он должен содержать 10-15 наименований.