Текст Гераклита Эфесского, греческого философа конца VI — начала V века до н. э., приводится в переводе М. Дынника: Гераклит Эфесский. Фрагменты. — М., 1937; фрагмент 15.

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 10Следующая ⇒

элементов, которых ему не хватает для достижения целостности; вследствие этого задерживается момент осознания им Самости и, соответственно, момент спокойного, безмятежного приятия смерти. Самость сохраняется в состоянии проекции. В случае рассматриваемого сна она обнаруживает себя в виде Юпитера, однако последний, приближаясь к Земле, дробится на большое количество мелких небесных тел — своего рода множество «Самостей» или отдельных душ, врезывающихся в землю; таким образом, Юпитер «интегрируется» в наш мир. В мифологическом плане этот образ ассоциируется с инкарнацией, воплощением божества, а в психологическом плане он означает проявление бессознательного процесса на уровне сознания.

Вот почему я посоветовал бы рассказчику рассматривать страх по поводу всеобщей катастрофы, выраженный в его сне, с точки зрения собственной смерти. При таком подходе характерный смысл приобретает то обстоятельство, что предполагаемый год смерти рассказчика совпадает с серединой критической фазы между 1960 и 1966 годами. Конец света, намеченный в сновидении, ассоциируется, таким образом, с собственным концом субъекта: речь идет в первую очередь о катастрофе личного характера, о жизни отдельного человека, приходящей к своему завершению. Но поскольку символика сновидения явно относится к некоей коллективной ситуации, субъективный аспект НЛО мне кажется заслуживающим обобщения: летающие объекты выступают как проекция страха смерти, пока еще не распознанного и остающегося на уровне бессознательного.

После первоначальных оптимистических рассуждений о космических пришельцах пришло время разговоров об исходящей от них возможной опасности, об угрозе агрессии со всеми ее нежелательными и непредсказуемыми последствиями. В наше время нет особой необходимости задумываться о мотивах, в силу которых латентный и почти незаметный в обычных условиях страх смерти обостряется до чрезвычайной степени; эти мотивы совершенно очевидны и дополняются сознанием того, что любая расточительность по отношению к жизни, любые отклонения от нормального ее течения равноценны смерти. Это последнее обстоятельство — помимо опасностей, исходящих от атомного оружия и других факторов — может объяснить обострение страха смерти, которое наблюдается именно в нашу

Рис. 1: Видение НЛО

эпоху, когда жизнь для очень многих потеряла свой глубинный смысл, а свойственные ей ощущения и ритмы вечности сменились неумолимым тиканьем секундной стрелки. Вот почему хочется пожелать людям найти в себе компенсирующее начало, сопоставимое с анимой из рассматриваемого сновидения, и посоветовать им выбрать девиз по примеру Ханса Хопфера, базельского ученика Гольбейна, жившего в XVI веке: «Смерть — последняя черта сущего; я не отступаю ни перед одной»¹.

ПЯТЫЙ СОН

Этот сон рассказан дамой с университетским образованием. Он приснился ей много лет назад, без всякой связи с феноменом НЛО.

«На краю мира, как бы в ожидании чего-то, стоят две женщины. Старшая, более высокого роста, поражена параличом. Ее облик напоминает мне мою подругу мисс X. Она смело глядит вдаль. Более молодая ниже ростом; ощущая свою силу, она поддерживает старшую под руку, но ей не хватает смелости смотреть вдаль. Во второй из женщин я узнаю себя. В небе, слева от себя, я вижу луну и утреннюю звезду, а справа — восходящее солнце. С правой стороны появляется парящий предмет эллиптической формы, отливающий серебром. Его экипаж выстроился в ряд вдоль борта. Члены экипажа выглядят как люди в серебристо-белых одеждах. Две женщины, покоренные этим видением, трепещут в неземном, космическом пространстве: подобное доступно человеку только во сне».

Находясь под сильнейшим впечатлением от собственного сна, рассказчица сразу же зарисовала его; см. рис. 1. Сон описывает типичное явление НЛО; как и третий сон, он содержит тему «экипажа», то есть присутствия человеческих существ. Ситуация разыгрывается в исключительных

1) В оригинале — на швейцарском диалекте: Der Tod ist die letzt Linie der Ding. Ich weich keim. В буквальном переводе: «Смерть — последняя линия Вещи; я не отступаю ни перед одной». Дальше от слов, но, кажется, ближе к смыслу это можно было бы перевести так: «Смерть — последний штрих рисунка; я справлялся с другими, не отступлю и перед этим» (прим. Д. Г. Лахути).

условиях, «на краю мира»; по ту сторону находится космическое пространство со своими планетами и солнцами, или страна мертвых, или бессознательное. Если речь идет о космическом пространстве, можно предположить, что летающий объект представляет собой межпланетный корабль, сконструированный более высокоразвитыми по сравнению с нами жителями другой планеты. Если же речь идет о стране мертвых, существа на летающем предмете могут рассматриваться как ангелы или духи умерших, которые опускаются на землю в поисках души. Эта интерпретация касается мисс X, которая в то время «нуждалась в поддержке», то есть, иначе говоря, была больна; состояние ее здоровья внушало серьезную тревогу. Она умерла спустя два года после описываемого сновидения; вот почему рассказчица усматривает в своем сне некое предчувствие. Наконец, если речь идет о бессознательном, мы видим здесь его персонификацию в образе «анимуса»; последний появляется в характерной для него множественной форме. Фигуры одеты в праздничные белые одежды, что подсказывает гипотезу о брачном союзе противоположностей. Подобный символический образ свойствен также идее смерти как окончательного осуществления целостности. Вот почему соображение рассказчицы, согласно которому ее сон возвещает о смерти подруги, не кажется мне безосновательным.

В сновидении использован символ диска, летающей тарелки, несущей на себе духов; это — межпланетный корабль, который, прилетев из иных миров, приблизился к границе нашего мира в поисках душ умерших. В сновидении не уточнено, откуда именно прибыл этот корабль — с Солнца, с Луны или откуда-то еще. Согласно некоторым мифологическим представлениям (см., например, Acta Archelai), молодая Луна прибавляет в объеме пропорционально числу душ умерших, которые с помощью двенадцати черпаков переносятся с Земли на Солнце, после чего, пройдя очищение, изливаются на Луну. Тем не менее в современной литературе о НЛО я пока не встречал соображений о том, что эти межпланетные корабли могли бы представлять собой нечто вроде ладьи Харона, перевозящей души на противоположный берег Стикса. Здесь нет ничего удивительного, ибо, с одной стороны, аналогии с античным миром становятся все более и более чуждыми современной культуре, а с другой стороны такие аналогии чреваты весьма неприятными выводами: ведь значительный рост числа наблюдаемых в последнее время (особенно в течение последнего десятилетия) НЛО — рост, приковавший к себе всеобщее внимание и вызвавший определенное беспокойство, — мог бы навести на мысль, что появление множества летательных аппаратов с иных миров должно означать пропорциональное увеличение количества смертей.

Известно, что в прошлом все явления того же рода, что и НЛО, интерпретировались в подобном духе: они предвещали «большую смерть», войну или эпидемию, и выражали мрачные предчувствия, сходные с теми, которые царят н настоящее время. И ни в коем случае не следует думать, будто широкие массы людей сегодня настолько развиты и образованны, что предположения вроде только что высказанного уже не имеют шансов укорениться в обществе. Средние века, античность, даже первобытная эпоха все еще далеко не канули в пучину прошлого — как бы в это ни верили так называемые «просвещенные» люди; свойственный отдаленным во времени эпохам образ мышления продолжает и сейчас цвести пышным цветом в самых широких слоях населения. Непосредственно в нашей среде, активнее, чем когда-либо, развиваются самые архаичные мифологии и магические представления; лишь сравнительно немногие люди благодаря полученному в духе рационализма образованию действительно отошли от первобытного состояния¹.

Оставляя в стороне религиозную символику с ее всеобъемлющим влиянием, шеститысячелетней историей и постоянно повторяющимися фундаментальными темами, можно утверждать, что и ее «бедные родственники», а именно магические представления и ритуалы, продолжают жить как ни в чем не бывало, несмотря на все усилия просвещения. Впрочем, у нас, в Швейцарии, необходимо прожить долгие годы в сельской местности, чтобы столкнуться с этим тщательно скрываемым, никогда не выходящим на

1) Я отсылаю читателя к книге: А. Jaffe. Geistererscheinungen und Vorzeichen, 1958, где исследуется мифологический смысловой контекст странных, необычных «происшествий», случающихся с современным человеком (прим. автора).

поверхность «фоном»; но овладев ключом к нему, человек открывает для себя все более и более удивительные вещи. Так, «врачеватель» (Medizin-Mann) первобытных племен обнаруживается ныне в образе «штруделя» (Strudel): слово это на бернском наречии означает «колдун». Такие «колдуны» заключают договоры с дьяволом, расписываясь под ними кровью, наводят порчу, прибегают к заговорам (например, «доят» корову на расстоянии, чтобы отнять молоко у коровы соседа); они пользуются настоящими рукописными учебными пособиями по колдовству. Я сам нашел у одного из этих «колдунов» книгу подобного рода, написанную в конце XIX века и начинающуюся мерзебургскими магическими формулами¹ в переводе на современный немецкий, а также заклинанием неизвестного происхождения, обращенным к Венере. Клиентура «сельских колдунов» часто бывает очень многочисленной, причем немалая часть клиентов — городские жители. Я лично ознакомился с целым собранием из нескольких сот писем, полученных одним из «врачевателей» в благодарность за успешное изгнание злых духов из домов и хлевов, за снятие порчи с людей и животных, за излечение самых различных болезней.

Некоторым из моих читателей, незнакомым с фактами такого рода, покажется, что мой рассказ содержит преувеличения. Позволю себе упомянуть о том, что легко поддается проверке: золотым веком астрологии оказалось не мрачное средневековье, а середина XX столетия, когда периодические органы печати сплошь и рядом не гнушаются публиковать гороскопы на неделю. Немногочисленные оторванные от реальной жизни интеллектуалы с удовлетворением читают в энциклопедическом словаре, как в 1723 г. некий господин заказал гороскоп для своих детей; эти же интеллектуалы, однако, и не ведают, что именно сегодня и среди нас гороскоп по авторитетности и значимости почти сравнялся с визитной карточкой.

Для всех, хотя бы немного знакомых по собственному опыту с подобными скрытыми, «фоновыми» явлениями, существует неписаное правило, согласно которому «об этом не говорят». В результате возникают многочисленные слухи и выдумки; никто не хочет признавать их истинность, боясь прослыть отсталым глупцом. Но в действительности все обстоит иначе.

Приводя здесь данные, «размывающие» устои современного общества, я стремлюсь главным образом разъяснить символику сновидений, которая многим непонятна именно из-за незнания исторического материала, служащего ее основой. Что сказали бы обо мне люди, если бы я попытался установить связь между сновидением какого-нибудь простого человека и Вотаном или, скажем, Бальдуром¹? Они заподозрили бы меня в излишнем мудрствовании, обвинили бы в преувеличениях — даже не догадываясь, что в родной деревне человека, рассказавшего о своем сновидении, живет некий «врачеватель», изгоняющий злых духов из лошадей с помощью руководства по магии, которое начинается мерзебургскими заклинаниями. Тот, кто не знает, что во многих регионах Швейцарии все еще продолжает блуждать «армия Вотана» — независимо от того, «рационалист» он или нет, — обвинит меня в произвольном толковании кошмаров, посещающих горожан в уединенных высокогорных гостиницах и связанных с местными поверьями о «покойниках». Гуляя по окрестностям, эти горожане невольно поддаются влиянию местных жителей, для которых Doggeli — то есть «призраки» или «ночные множества блуждающих духов» — составляют страшную, но открыто не признаваемую и как бы неведомую реальность.

По правде говоря, пропасть, будто бы отделяющая древний мир от нашей современности, очень легко сходит на нет. Мы до такой степени отождествляем себя с сиюминутным сознанием настоящего, что забываем о существовании «вневременных» основ психики. Все, что имеет более долгую историю, чем эфемерные проявления современности, рассматривается человеком сегодняшнего дня как неразумный бред и вздор, которого следует избегать. Поступая так, мы подвергаем себя самой серьезной из угрожающих ныне психических опасностей, а именно — опасности пасть жертвой разного рода интеллектуальных «измов», утративших все контакты с реальной психической жизнью и

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒