Продуктивная сила воображения

⇐ ПредыдущаяСтр 43 из 84Следующая ⇒

Процесс познания и творчества, требующий от человека мобилизации всех его духовных сил, невозможен без участия воображения. В самом деле, одной из отличительных особенностей творческой активности человеческого духа является способность преобразовывать непосредственно данное в конкретно-образной форме, создавая из обычных впечатлений необычные комбинации. Воображение представляет собой специфическую форму духовной активности субъекта в познании и творчестве, связанную с воспроизведением прошлого опыта (репродуктивное воображение) и конструктивно-творческим созданием нового наглядного или наглядно-понятийного образа, ситуации, потребного будущего (продуктивное воображение). Оно во многом зависит от впечатлений, которые могут быть и сиюминутными, и пребывающими в памяти, а также и теми и другими одновременно. По своей природе оно тесно связано с мышлением, нередко как бы вплетаясь в самую ткань его, подчиняясь логике мысли. В иных случаях воображение может обретать относительную самостоятельность и протекать уже по своей особой «логике», выходя за пределы обычных норм мышления. Для истинно творческого воображения характерен «отлет» от реальности, выход за пределы непосредственно дан-

ного. В этой связи представляют интерес психологические исследования, согласно которым всякое глубокое проникновение в действительность требует более свободного отношения сознания к элементам этой действительности, отхода от ее видимой внешней стороны, большей свободы в оперировании ее составными частями. Именно в таком состоянии нередко могут происходить «сцепления» образов, дающие оригинальные идеи, результаты, которые мгновенно оцениваются и подхватываются разумом. Можно сказать, что воображение и мышление развиваются в единстве: самостоятельное развитие одного вне другого невозможно. Более того, те формы воображения, которые связаны с творческой активностью духа, являются совершенно необходимым, неотъемлемым моментом мышления — в этом случае грань между мышлением и воображением почти стирается.

Сила продуктивного воображения, его уровень и значимость для познания и творчества определяются прежде всего тем, насколько воображение «учитывает» меру, за пределами которой оно может утратить смысл и объективную значимость своей продуктивности, а также тем, насколько новым и по-настоящему оригинальным является результат этой его продуктивности. Если воображение не удовлетворяет этим условиям, оно оборачивается творчески бесплодной фантазией.

Термин «фантазия», рассматриваемый о точки зрения признака «отлета от действительности», выступает в качестве синонима термина «воображение». Но в нем есть и специфический смысл, не позволяющий отождествлять его с воображением. Эта специфика заключается в том, что если воображение, как бы далеко ни «отлетало» оно от реальности, все-таки всегда связано с ней и ориентировано на нее, то есть на практически значимую действительность, и оперирует образами, то фантазия, как правило, оперирует не просто образами, а образами-символами, сознательно гипертрофирующими, а порой и «извращающими» действительность, повествуя о ней по принципу диаметрально противоположных оценок вроде добра и зла и т. д. Образы-символы фантазии, как правило, выступают и в персонифицированной форме.

Природа творческого воображения заключается в обобщении, но не в абстрагирующем, а в таком, которое приближается к преобразованному им конкретному и продолжает жить в нем. Известно, что живое созерцание и наглядное мышление образуют ступень, ведущую к понятийному мышлению. Однако имеется и такое наглядное мышление, которое уже опосредствовано обобщениями высоких ступеней абстракции и символизации, воплощенными в конкретных образах. Высшие формы воображения и являют собой наглядно-образное мышление, насыщенное глубоким понятийным и идейным содержанием. К примеру, высшим продуктом творческого художественного

воображения является образ, преобразованный изнутри идеей художника так, что при всей своей жизненной реальности он оказывается выражением определенного идейного содержания.

Самая общая роль воображения в науке заключается в том, что оно позволяет преобразовывать закрепленную научными традициями парадигму, приучившую видеть вещи определенным образом, и видеть их по-новому. Не менее рельефно, чем в искусстве, выступает воображение в науке. Задумывая постановку опыта, исследователь должен, исходя из своих гипотез и учитывая уже установленные законы данной области, мысленно, в воображении представить такую конкретную ситуацию, которая, удовлетворяя всем этим условиям, дала бы возможность проверить выдвинутую им гипотезу. Это мысленное создание конкретной ситуации эксперимента является актом творческого воображения в научном исследовании.

Итак, воображение тесно связано в познании с мышлением, усиливая его продуктивную мощь тем, что позволяет ему раздвигать рамки существующего и свободно парить в созданном им самим пространстве поиска.

Интуиция

Процесс мышления не всегда осуществляется в развернутом и логически доказательном виде. Бывают случаи, когда человек чрезвычайно быстро, почти мгновенно схватывает сложную ситуацию и находит правильное решение. Порой в сокровенных глубинах души как бы наплывом возникают поражающие силой прозрения образы, которые намного обгоняют систематизированную мысль. Способность постижения истины путем прямого ее усмотрения, без обоснования с помощью дискурсии именуется интуицией. Интуицию издавна делят на две разновидности: чувственную и интеллектуальную.

В истории философии понятие интуиции имело разное содержание. То она понималась как форма непосредственного интеллектуального знания или созерцания (интеллектуальная интуиция). Так, Платон понимал под интуицией созерцание идей (прообразов вещей чувственного мира), которое есть вид непосредственного знания, приходящее как внезапное озарение, предполагающее длительную подготовку ума. Декарт утверждал: «Под интуицией я разумею не веру в шаткое свидетельство чувств и не обманчивое суждение беспорядочного воображения, но понятие ясного и внимательного ума, настолько простое и отчетливое, что оно не оставляет никакого сомнения в том, что мы мыслим, или, что одно и то же, прочное понятие ясного и внимательного ума, порождаемое лишь естественным светом разума и благодаря своей простоте более достоверное, чем сама дедукция…» ¹. То она трактовалась как познание в виде чувственного созерцания (чувственная интуиция). «Безоговорочно несомненное, ясное, как солнце… только чувственное», а потому тайна интуитивного познания и «сосредоточена в чувственности» ². Интуиция понималась также

¹ Декарт Р. Избр. произв. М., 1950, с. 86.

² Фейербах Л. Избр. филос. произв. В 2-х т., т. 1, с. 187.

и как инстинкт, непосредственно, без предварительного научения определяющий формы поведения (А. Бергсон), и как скрытый, бессознательный первопринцин творчества (3. Фрейд). В некоторых течениях зарубежной философии (интуитивизм и др.) интуиция трактуется и как божественное откровение, как всецело бессознательный феномен, несовместимый с логикой и жизненной практикой, опытом.

Различные толкования интуиции в домарксистских или немарксистских философских и психологических учениях подчеркивают в феномене интуиции общий момент непосредственности в процессе познания, в отличие (или в противоположность) от опосредствованного характера логического мышления.

Опыт научного познания различных форм творчества показывает, что они не всегда осуществляются в развернутом, логически и фактически доказательном виде. «Все, что мы называем изобретением или открытием в высшем смысле, есть из ряда вон выходящее проявление, осуществление оригинального чувства истины, которое, давно развившись в тиши, неожиданно, с быстротой молнии ведет к плодотворному познанию» ¹. При этом сам процесс решения не осознается, а в сознании всплывает лишь его результат. Только задним числом, когда задача уже решена, ход ее решения может быть осознан и проанализирован.

Иногда научное творчество резко противопоставляют логике, считая, что мышление, подчиняющееся правилам логики, автоматически гарантирует успех в решении типовой, но не творческой задачи. Вопрос этот более сложный, чем кажется на первый взгляд. Заметим лишь, что оригинальности ума нельзя научить. Не умеющему творчески мыслить сама по себе логика также мало может помочь, как знание грамматических правил — научить сочинять истинно художественные стихи. И все же в реальном процессе мышления интуиция тесно связана с логическими процессами, хотя есть все основания думать, что ее механизмы существенно отличаются от принципов и процедур логики и характеризуются своеобразными способами переработки и оценки информации, которые пока еще изучены крайне слабо. Интуиция не автономный способ познания, но лишь его качественно особый вид, такой, когда отдельные звенья логической цепи остаются на уровне бессознательного. Это как бы свернутая логика мысли. Логика и интуиция играют каждая свою необходимую роль, и обе неизбежны. Логика, дающая достоверность, есть орудие доказательства, интуиция же — орудие изобретения.

Итак, идет ли речь об интуиции чувственной (предчувствие

¹ Гёте. Избр. филос. произв., с. 326.

опасности, угадывание неискренности, благорасположения) или интеллектуальной (мгновенное решение практической, теоретической, художественной или политической задачи), об интуиции как предугадывающем прозрении, она всегда опирается на «осевший» в подсознании опыт: часто элементы опыта не осознаются, но активно функционируют в системе взаимоотношения субъекта и объективной реальности. В этом процессе имеет место подсознательное восприятие и запоминание: человек не может дать себе отчет, где и когда он по мельчайшим крупицам собрал тот опыт, который и послужил «стартовой площадкой» его интуиции, его творческого озарения. Важной особенностью интуиции как раз является способность подмечать закономерности, нечто существенное, наблюдая малозаметные формы их проявления. На качающуюся люстру Пизанского собора не один раз смотрели тысячи людей, но только Галилей вывел из этого закон колебания маятника.

В чем же заключена эвристическая сила бессознательного? Прежде всего в том, что оно свободно от стереотипов, в нем наличествует больше степеней свободы образования ассоциативных связей, тогда как логическое мышление (прежде всего формально-логическое, а в определенной мере и диалектическое) подчинено исторически сложившимся, устоявшимся нормам, проторенным ходам мысли, хотя, разумеется, и логическому мышлению в его поисках истины свойственна определенная мера свободы.

Особым психологическим состоянием, на фоне которого проявляется интуиция, является творческое вдохновение. Вдохновение — это трудно постижимое состояние «сознательной непосредственности», своего рода одержимость, интенсивное проявление чувств, волнение, интеллектуальный энтузиазм, способный предвосхищать итог мысленной работы, мгновенно пробегая и как бы перескакивая через отдельные ее звенья. Композитор в эти мгновенья, по словам В. А. Моцарта, слышит всю ненаписанную симфонию, а у поэта, как сказал А. С. Пушкин,

И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута — и стихи свободно потекут.

Следует, однако, подчеркнуть, что, как бы ни была велика сила воображения и интуитивного озарения, они никак не противостоят сознательным и рациональным актам в познании и творчестве. Все эти сущностные духовные силы человека действуют в единстве, и лишь в каждом конкретном акте творчества

может преобладать то одно, то другое. Но понимание творческой активности человеческого духа было бы существенно неполным без рассмотрения проблемы творчества и личности.

Творчество и личность

Первый вопрос, который возникает в этой предметной области: творит ли человек по произволу или в силу необходимости? И что такое личность, рассматриваемая в аспекте творчества? Оба эти вопроса неизбежно порождают третий: свободен ли человек в своем творчестве, как понимать свободу личности в творчестве?

В силу своей включенности в процесс культурно-исторического развития различных областей человеческой деятельности человек подчинен логике этого развития и потому так или иначе действует под условием необходимости. Здесь действует, если можно так сказать, историческая необходимость творческой деятельности (но пока понимаемая еще в узком плане). В широком же плане она заключена, как это следует из общего понимания творчества, в необходимости реализации внутренних потенций человека как общественного развивающегося существа, унаследовавшего культурно исторический опыт предшествующих поколений: утвердить достигнутое прошлыми поколениями можно, только продвинув его дальше. Но эту необходимость человек реализует свободно, поскольку он обладает свободой выбора из ряда возможностей ее реализации. Именно в этой свободе только и может проявиться творческая сила личности.

Свобода личности в творчестве реализуется как умение ее поднимать свой интерес до уровня общественно значимого интереса. Это свойство есть первый необходимый признак истинно творческой личности, с акцентом на слове «личность». Здесь, конечно, уже нельзя не говорить о сугубо внутренних качествах человека как творческого существа и как личности. Для реализации творческих потенций личности существен ряд характерологических и интеллектуальных достоинств, которые в совокупности и взаимоопосредствовании и формируют определенный тип ученого, художника и т. д. Одним из существенных качеств в этом «наборе» должна быть критичность мысли (она тоже есть одно из проявлений свободы творчества). Однако критичность критичности рознь — есть деструктивная, а есть конструктивная критичность. В творческой деятельности ценной является последняя; она ведь очень тесно граничит и с самокритичностью — неотъемлемой характерологической чертой любой творческой личности. Но что такое критичность мысли, как не ее самостоятельность? Мышление именно как самостоятельный творческий процесс начинается с критики. Там, где все

приемлется и глотается в готовом виде, там еще нет даже проблесков духа самостоятельности, там царит лишь дух эпигонства, совершенно чуждого какому бы то ни было новаторству. Творчество плодотворно лишь в условиях, когда идеи могут свободно конкурировать друг с другом, как бы подхлестывая противоположную сторону и тем самым способствуя усилению напряженности мысли в ее поисковой деятельности, мобилизуя эмоциональную и мотивационную сферу сознания.

Эта конкуренция идей создает неповторимость творческой атмосферы, а именно той, о которой говорят: идеи носятся в воздухе. Кто будет тем счастливцем, которому выпадет честь того или иного открытия? Вряд ли на этот вопрос можно дать однозначный ответ — здесь легко угодить пальцем в небо, — но в силу вечной человеческой потребности всегда что-то прогнозировать можно, наверное, сказать, что немало будет зависеть от типа ученого, определяемого, как уже сказано, совокупностью его индивидуальных характерологических данных (степени одаренности, нравственных и волевых качеств, профессиональной подготовленности и др.). Однако надо иметь в виду, что творческая деятельность не только предполагает уже готовую, сформировавшуюся личность, но и, напротив, личность становится, складывается окончательно лишь в творческой деятельности. Одно без другого невозможно. Творчество и личность — это едино-нераздельная цельность.

⇐ Предыдущая 38 39 40 41 424344 45 46 47 Следующая ⇒