Психолог и юридическая практика

⇐ ПредыдущаяСтр 23 из 29Следующая ⇒

В юридической практике существует несколько видов деятельности, где непосредственно используются параметры психологической информации, - следственная и адвокатская практика.

Для следователя естественно восстановление логики событий, основанных на вероятностной модели поведения человека, чем точнее будет обобщенная модель поведения человека, которой он владеет, тем более точно будет построено профессиональное действие по воссозданию конкретных обстоятельств и конкретной логики изучаемого человека или группы людей.

Естественно, что адвокат в своей практике тоже ориентирован на конкретизацию обобщенной модели поведения человека в конкретных обстоятельствах. Думается, что одно из существенных различий в этих видах юридической практики связано с критериями правильности (с точки зрения профессионала) процесса профессионального мышления. Представляется возможным увидеть эти различия в том, что для следователя важна объективная достоверность, подтверждаемая реальными фактами, тогда как в практике адвоката большое значение имеет субъективная обоснованность для человека логики его действий.

Если грубо провести линию различий, то она выглядела бы примерно так: следователя интересует, что было на самом деле, адвоката интересует, почему произошло то, что было.

Отсюда и различие в использовании психологической информации: для следователя актуальнее вопрос о том, что делал человек, для адвоката - почему он это делал.

Формулируя запрос к психологу, представители юридических специальностей ориентируются на обобщенную модель человеческого поведения, которую необходимо применять как средство мышления о конкретных обстоятельствах индивидуального действия человека.

Перед психологом возникает совершенно специфическая задача - задача воссоздания субъективной логики поведения 'Человека в исследуемых обстоятельствах. Думается, что есть смысл выделить специфику предмета взаимодействия представителей юридических специальностей и психолога и, соответственно, ее отличие от других возможных вариантов сотрудничества представителей смежных профессий.

Видится эта специфика в том, что и юристы и психолог, работающий с ними, конкретизируют модель поведения человека. Хотелось бы выделить все эти слова, чтобы подчеркнуть, что в совместной деятельности психолог и юрист непосредственно обращаются к сущности человека и формам ее конкретизации.

Категория ответственности, ее обязательная включенность в модель человеческого поведения, отличают поведение человека от поведения животных. Именно через эту категорию проходит линия конкретизации (в мышлении профессионала) о логике индивидуального поведения.

Психолог может и должен дать юристам сведения об ин-'дивидуальных вариантах использования категории ответственности в модели поведения человека.

Это будет исходная категория, определяющая использование психологической информации об участниках профессиональной деятельности юриста. Представим это в виде схемы.

Таким образом, предметом взаимодействия представителей юридической практики, лиц, заинтересованных в ней, и психолога являются нормы ответственности.

Психолог, через получение психологической информации может и должен решить следующие проблемы:

- проблему адекватного использования юристом категории ответственности в модели человеческого поведения;

- проблему индивидуального видения категорий ответственности лиц, участвующих в профессиональной деятельности юриста;

- проблему адекватного отражения юристом степени владения другими участниками его профессиональной деятельности категорий ответственности;

- проблему адекватного отражения лицами, участвующими в профессиональной деятельности юриста, его уровня владения категорией ответственности;

- проблему соответствия юридической нормы ответственности и индивидуального содержания категорий ответственности.

Через решение этих общих проблем психолог может оказывать конкретную психологическую помощь всем участникам юридической практики с целью достижения ими взаимодействия, адекватного предмету профессиональной деятельности юриста, определяя содержание психологической информации, соответствующее категории ответственности в модели человеческого поведения в каждом конкретном случае.

С сожалением приходится констатировать, что в наше время в нашей стране очень мало работ по психологическому обоснованию законодательной деятельности, но буду надеяться, что времена изменятся и современные психологи скажут свое слово и о законах социальной жизни.

Врач и психолог

Не останавливаясь на всех аспектах психосоматической проблемы, существующей как предмет изучения в медицинских науках и в психологических дисциплинах, выделим только те из них, которые непосредственно связаны с воздействием врача и психолога на участников их профессиональной деятельности - клиентов и их окружение. Во-первых, и врач и психолог имеют дело с симптомами и син-

дромами проявления различных свойств психической реальности, например, симптом эмоциональной неустойчивости может быть включен в самые разнообразные синдромы- инфантилизма, невроза навязчивых состояний, функциональной незрелости ЦНС и т. п. Во-вторых, способ профессионального мышления врача и психолога предполагает выработку собственной гипотезы, ее обоснование, проверку и принятие решения, то есть и врач и психолог с необходимостью рефлексируют на материал, который является предметом их профессиональной деятельности и таким образом работают с собственным мышлением в ситуации профессиональной деятельности. В-третьих, и врач и психолог испытывают на себе влияние другого человека, вступая с ним в межличностные отношения, опосредованные свойствами психической реальности (к которым в полной мере относится феномен боли). В-четвертых, врач и психолог видят результат своей деятельности в изменении параметров активности человека, которые опосредуются качествами психической реальности (например, появление других - новых желаний, возникновение других- новых чувств, изменение энергетических возможностей человека и т. п.), наконец, в-пятых, и врач, и психолог работают с категорией меры воздействия как в собственном профессиональном мышлении, так и в профессиональных условиях - действиях, связанных с ориентацией на конкретные параметры этой меры.

Таким образом, врач и психолог осуществляют в непосредственном контакте с другим человеком персонификацию обобщенного представления о ценности человека, которым они обладают.

Персонификация конкретизируется в тех свойствах психической реальности человека, которые существуют как феномены внутренней картины болезни- внутренней картины здоровья. Именно они будут входить в предмет взаимодействия врача и пациента, именно они будут существовать в качестве «субстрата» задачи клиента психолога.

Феномены внутренней картины болезни - внутренней картины здоровья являются, по моему мнению, тем предметом взаимодействия, который непосредственно объединяет профессиональную деятельность врача и психолога. Существенное различие, как думается, состоит в том, что усилия врача могут быть ограничены симптомом локальной боли, тогда как психолог имеет дело с синдромом душевной боли. Отсюда задачей врача будет устранение боли, а задачей психолога будет перестройка структуры симптома.

Совместная работа врача и психолога начинается с формулировки общих целей, которые будут отнесены к одному феномену и способам воздействия на него.

С точки зрения врача, с позиций его профессиональной деятельности это будут цели уточнения синдрома, связанные с построением гипотез о нем. Невропатолог, нарколог, психиатр, эндокринолог, сексолог и сексопатолог, врач-психотерапевт и другие специалисты могут и, кажется, должны пользоваться данными психолога о феномене внутренней картины болезни для построения адекватных моделей синдромов, с которыми они работают. Вопросы об уровне нарушения психических функций, систем ценностей, параметров Я-пережи-ваний человека и других модальностей и психической реальности могут быть решены врачом и психологом как для задач более точной диагностики, для построения адекватной системы воздействия, для исследования и использования ресурсов развития человека (пациента, клиента).

Думается, что это позволяет видеть не только индивидуально-соматические признаки болезни, но и ее социально-психологическое содержание, так клинико-психологические характеристики внутренней картины болезни при неврозах, описанные В. А. Ташлыковым', позволяют сопоставлять синдромы, описанные врачом, содержание Я-концепции больного и вид условной «желательности» болезни. Это позволяет содержательно описать невротический конфликт, степень осознания причин невроза и механизмы психологической защиты. Сопоставление их с жалобами пациента и клинической оценкой его личностных черт позволяет проследить реальные точки соприкосновения в работе врача и психолога. Например, при варианте внутренней картины болезни, которую автор называет депрес-сивно-соматоцентрированной (ДС) в оценке врача преобладает астенический и ипохондрический синдромы. Соответственно, жалобы астенические, депрессивные. Условная «желательность» болезни - демонстративная. Степень осознания причин невроза - низкая, в клинической оценке личностных черт выражены астеничность, интравертированность, независимость, уверенность. В Я-концепции преобладает тенденция к доминированию и независимости.

Неврастенический конфликт связан с потребностью быстрых достижений и отсутствием способности к усилению и настойчивости; между выраженной потребностью проявить

' См.: Групповая психотерапия / Под ред. Б. Д. Карвасарского и др. -М., 1990.

себя и отсутствием положительных подкреплений. Механизм психологической защиты - уход в болезнь.

Этот пример позволяет еще раз уточнить предмет профессионального взаимодействия врача и психолога- внутреннюю картину болезни, внутреннюю картину здоровья. Изобразим это на схеме.

Осуществляя задачи профессионально, врач и психолог могут решить следующие проблемы:

- проблему системного построения гипотезы о внутренней картине болезни пациента;

- проблему собственного профессионального развития -через совершенствование знаний о внутренней картине бо-дезни и внутренней картине здоровья;

- проблему адекватного отражения пациентом внутренней картины здоровья;

- проблему распределения ответственности за содержание внутренней картины болезни между врачом и пациентом;

- проблему роли и места внутренней картины болезни в индивидуальной жизни пациента;

- проблему социальной ответственности за содержание внутренней картины болезни пациента;

- проблему анализа ценности научного знания (интегральная медицина), необходимого для построения внутренней картины болезни как средства профессионального мышления.

Через постановку и решение этих проблем практический психолог может и, думается, должен быть участником лечебных, диагностических и профилактических профессиональных действий представителей медицинских специальностей.

Хотелось бы думать, что это время не за горами и при обследовании любого пациента врачу нужно будет знание не только (и не столько) о симптомах физической боли, сколько

полная картина по возможности всей психической реальности, которой эта боль принадлежит. Помните? - «Слава тебе, безысходная боль! »

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒