Границы системно-структурного подхода в описании социальной реальности.

Вопросы к ГЭК

Общие вопросы

1. Структура социологического знания: предмет, методы и функции социологии.

http: //www.grandars.ru/college/sociologiya/funkcii-sociologii.html

2. Основные понятия и направления социологии.

3. Технология подготовки текста научно-исследовательской работы.

4. Программа социологического исследования: описание проблемной ситуации (анализ основных факторов).

5. Программа социологического исследования: объект и предмет.

6. Программа социологического исследования: цель и задачи.

7. Программа социологического исследования: интерпретация понятий (социальная характеристика-социальные признаки-социальные индикаторы).

8. Обзор литературы как компонент теоретического и эмпирического социологического исследования (на примере собственного диссертационного исследования).

9. Системный анализ объекта как компонент теоретического и эмпирического социологического исследования (на примере собственного диссертационного исследования).

10. Вторичный анализ исследований как компонент теоретического и эмпирического социологического исследования (на примере собственного диссертационного исследования).

11. Функции социологии в решении управленческих проблем (на примерах использования социологических исследований для решения проблем управления).

Границы системно-структурного подхода в описании социальной реальности.

Сама сущность объекта психологии управления требует использованиясистемно-структурного подхода. [1]

В определенном отношении концепция основных структурных уровней противостоитсистемно-структурному подходу, который главное внимание направляет на выяснение универсальных проявлений системности и структурности ( что и находит свое выражение в общих определениях системы и структуры), делает упор на выделение наиболее общих и простых отношений и связей, легко поддающихся формализации и исследуемых с помощью средств математики и формальной ( символической) логики. Таким образом, на этом пути выделяется и исследуется то, что выражает единство, общность разных форм бытия материи. Иначе говоря, на таком уровне и библиография, и коневодство, и амеба, и галактика рассматриваются как системные и потому принципиально идентичные объекты. Однако подобный уровень общности, как правило, недостаточен для специально-научных целей.

Проблема самореферентного описания социальности Н. Лумана.

Общество, как всеохватывающая социальная система, конституируется различением себя от окружающего мира, к которому относятся системы сознания (индивиды), система мозга и физические системы. Отграничив себя от окружающего мира, общество способно оперировать замкнутым образом и, поскольку единственной подлинно-социальной операцией выступает коммуникация, тооперативная замкнутость выражается в том, что одна коммуникация подсоединяется к другой коммуникации. Смысл есть медиум, посредством которого происходит такое подсоединение. Однако само общество неоднородно и дифференцируется на ряд подсистем, таких как: функциональные подсистемы (массмедиа, политика, наука и прочее), системы интеракций лицом-к-лицу, а также системы организаций. Каждая функциональная подсистема обособляется через кодирование коммуникаций: через да-редакции и нет-редакции, заложенные в смысле. Так, каждая функциональная подсистема стремится включить в себя коммуникации, специфичные только для себя, но, одновременно с этим, исключить коммуникации иного рода. Наука, к примеру, существует благодаря коду истина/ложь, поэтому в ней любое истинное утверждение может подсоединяться исключительно к другому истинному утверждению. Коммуникация как таковая есть триединство информации, сообщения и понимания (осознания различения между информацией и сообщением).

Никлас Луман (1927-1998) — немецкий социолог и юрист. В своей книге «Социальные системы» (1984) он впервые рассматривает социальные системы с позиции трех уровней — интеракции, организации и общества. Коммуникация в представлении Лумана является элементарной операцией, отвечающей за образование общества. При этом каждый коммуникативный акт, происходящий в мире, принадлежит обществу, которое определяется именно через коммуникацию: вне коммуникации общества не существует.

Важным теоретическим решением Лумана является рассмотрение социальных систем по аналогии с биологическими системами в терминах аутопойезиса, т.е. самовоспроизводства. Термин «аутопойезис» Луман заимствовал у нейробиологов, полагая, что система (и в этом социальные системы, по мнению Лумана, аналогичны биологическим) способна производить и воспроизводить все свои части из себя самой. В данном смысле социальные системы существуют до тех пор, пока они продолжают оперировать, по окончании операций система исчезает. Это то же, что в биологических системах понимается под смертью. Это означает, что существование общества, как и других социальных систем, конечно. Подобной конечной точкой жизни общества будет прекращение коммуникации.

Социологическая концепция Лумана

Особую позицию в современной социологии занимает немецкий теоретик Никлас Луман (род. в 1927). Его концепция отличается чрезвычайно высокой степенью абстракции, системно-теоретическим подходом к социологии. Помимо социологии, в сферу научных интересов

Н. Лумана входят право, политика, искусство и религия. Н. Луман выделяет три этапа в развитии системно-теоретического подхода:

§ господство парадигмы «часть — целое», т.е. представления о том, что целое больше суммы своих частей, благодаря соединению которых у системы возникают новые свойства (Э. Дюркгейм);

§ господство парадигмы «система — окружающая среда», т. е. понимания того, что система возникает путем отграничения от окружающей среды, в силу чего внимание исследователя должно быть направлено на взаимодействие системы со средой (Т. Парсонс);

§ развитие парадигмы аутопойэтической («самореферентной») системы (Н. Луман). При разработке этой парадигмы Луман опирался на достижения нейробиологии (Ф. Валера, X. Матурана), перенеся общесистемные свойства живых организмов в область социальных наук.

Согласно Луману, социальные системы представляют собой системы смысловой коммуникации, причем коммуникация воспроизводит саму себя. Понимая общество как систему, которая описывает саму себя, Луман занимается исторической семантикой европейского общества.

Полемизируя с М. Вебером и Т. Парсонсом, Луман предлагает «положить в основу понятие коммуникации и тем самым переформулировать социологическую теорию на базе понятия системы вместо понятия действия. Это позволяет представить социальную систему как оперативно закрытую систему, состоящую из собственных операций, производящих коммуникации из коммуникации... Лишь с помощью понятия коммуникации социальную систему можно мыслить как аутопойэтическую систему, которая состоит из элементов, а именно: из коммуникаций, производящих и воспроизводящих себя посредством сети именно этих элементов, посредством сети коммуникаций».

http: //postnauka.ru/video/15076

Основные элементы теории структурации Э. Гидденса.

Общество как система потребления в концепции Ж. Бодрийяра.

Бодрийяр рассматривает потребление как цепную психологическую реакцию, которая направляется современной магией, природа которой бессознательна. Потребление предметов больше не связано с их сущностью — речь идёт скорее об отчужденных знаках предметов, которые существуют лишь в связи друг с другом. Избыток предметов потребления указывает на «мнимое» изобилие, которое Бодрийяр противопостовляет «подлинному» изобилию, существовавшему, по его мнению, при собирательном способе хозяйствования. Бодрийяр считает, что общество потребления — это общество самообмана, где невозможны ни подлинные чувства, ни культура, и где даже изобилие является следствием тщательно маскируемого и защищаемого дефицита, имеющей смысл структурного закона выживания современного мира. В этом его идеи перекликаются с теорией дефицитной экономики. Бодрийяр рассматривает потребление в отрыве от естественной природы, считая его следствием возведённой в культ социальной дифференции, направленной на оправдание в любых условиях необходимости экономического роста.

Ключевое понятие социального устройства — счастье — Бодрийяр рассматривает как абсолютизированный принцип общества потребления. Наделяя счастье количественными характеристиками, измеряемыми посредством атрибутов социальной дифференциации, он видит его лежащим в основе современной демократии, смысл которой сводится к равенству всех людей перед знаками успеха, благосостояния и т. п. Иными словами, потребительская ценность товаров абсолютна и не зависит от конкретного человека. Навязанная идеология потребления, утверждающая, что обладание нужными предметами приводит к ликвидации отрыва от превосходящих классов, поддерживает веру человека в демократию посредством мифа о равенстве людей. Бодрийяр видит в этом, наоборот, иллюзию демократии, которая оперирует знаками и вводит «социальную игру» на замену реальному участию людей в общественной жизни. Демократия знаков и сопутствующее ей счастье охранительно маскирует реальную дискриминацию, которая лежит в их основе.

Потребности производятся вместе с товарами, которые их удовлетворяют. В основе выбора товара лежит стремление к социальному отличию, и, поскольку поддержка таких отличий есть жизненное условие существования современной цивилизации, потребность всегда остаётся неудовлетворенной. Социальная обеспеченность, «счастье» становятся императивами общества потребления, которое не поощряет пассивность и экономность, поскольку за ними следует утрата потребительской способности.

Модель требовательного мужчины и заботящейся о себе женщины — это те же всеобщие, законодательно задекларированные идеалы, имеющие демократический смысл лишь в своём свойстве быть равно желанными для всех.

Средства массовой информации отражают и закрепляют тоталитарный характер общества потребления. Суть этого тоталитаризма состоит в «гомогенизации» событий, приданию им равноправия перед восприятием потребителя. СМИ убивают живое содержание мира, извлекая из него лишь события, содержание которых, в свою очередь, сводится уже лишь к бесконечной отсылке друг на друга. На основе такого отношения к подлинной действительности СМИ формируют «неореальность», не имеющую категорий истинности и ложности.

Общество потребления вводит культ тела, чем устанавливает фетишизацию не только мира, но и самого человека. Оно принуждает человека манипулировать своим телом, делать из него инструмент устранения социальных различий. Традиционные понятия красоты, эротичности заменяются функциями — они подсчитываются как статьи потребительской способности. Тело становится упрощённым аналогом души — его нужно «найти», «открыть», «познать» и «спасти». Оно становится объектом современной мифологии и, в сущности, не является больше материальным. Тело — это объект потребления, наряду с обладателем его потребляют медицина и модные журналы

Время имеет потребительскую стоимость. Оно не может быть истинно свободным, поскольку его свобода предусмотрена и подсчитана структурой общества потребления. В традиционном смысле время исчезает — его деление на свободное, приятно или плохо проведённое больше не является фундаментальным критерием его различения. Время гомогенно в своём статусе элемента производства. Досуг есть не более чем время восстановления работоспособности. Люди стали «отходами денег и времени». В обществе потребления — время невозможно убить, его нельзя потратить вне системы потребления.

ЖИЗНЕННЫЙ МИР

понятие философии Э. Гуссерля, заимствованное социологией феноменологического направления в лице А. Шютца. В исходном философском контексте Ж.М. определялся как " действительно наглядный, действительно испытуемый и доступный опыту мир, в котором практически разыгрывается вся наша жизнь", который " остается как он есть в его собственной сущностной структуре, в его собственном конкретном стиле причинности неизменным, что бы мы безыскусно или в порядке искусства ни делали" (Husserl E. Die Krisis der europaishen Wiessenchaften und die transzendentale Phanomenology. Hamburg, 1977. S. 54). Э. Гуссерль выделяет три иерархические разновидности " жизненного мира": 1) т.н. " особенный мир", который образуется в русле ведущей целевой установки (интенции) человеческого сознания; 2) " жизненный мир" как основание всех " особенных миров" и 3) " жизненный мир" как совокупность этого основания и всех порожденных им " особенных миров".

Повседневность — область социальной реальности, целостный социокультурный жизненный мир, предстающий «естественным», самоочевидным условием жизни человека.

Феномен повседневности изучается рядом гуманитарных наук: социологией, антропологией, философией, культурологией.

Современное понимание повседневности основано на идеях феноменологической социологии Шюца, социологии знания (Бергер, Лукман), структурного функционализма (Мертон). В центре внимания исследований повседневности оказывается анализ самоочевидностей сознания, схем типизации объектов социального мира, рутинных форм социальной практики.

Повседневность — область социальной реальности, целостный социокультурный жизненный мир, предстающий «естественным», самоочевидным условием жизни человека. Это нечто привычное, рутинное, как некая карма. Она создает человеку зону комфорта. Возникает, когда человек становится человеком, когда вырывается из границ природы (самоосознание), после возникает вопрос как жить? – приобретает знания (метод проб и ошибок) – формируется знание о питании, одежде, - формируется близкий мир.

2 уровня (плана) повседневности:

1. Как восприятие человека его естественного состояния, как сфера будней

2. Способы и процедуры, человек как повседневность оценивается (символическая переработка). Осмысление.

Повседневность является продуктом соц. конструирования связей с историей. Человек как носитель соц. реалий, определенного временем. Типичность, а не индивидуальность. Чем менее человек типичен, тем более с ним сложно общаться. Альфред Шюц (19 апреля 1899, Вена, Австро-Венгрия — 20 мая 1959, Нью-Йорк, США) — австрийский социолог и философ выявил аспекты повседневности:

1. Трудовая деятельность

2. Специфическая уверенность в существовании мира

3. Напряженное отношение к жизни

4. Особое переживание времени

5. Специфика личностной определенности действующего индивида (особая форма социальности)

Исследовать начали с 20 веков сам объект. Культура повседневности определяет норму и патологию. В рамках междисциплинарных исследований – берет методы. Часто диалог гуманитарных и естественных наук. Диалог изучаемой повседневности и той, в которой живешь. Качественный анализ документов (метод) – особое внимание уделяется существительным.

4. Знания как мир когнитивных смыслов. Типы знаний (на примере собственного диссертационного исследования).

5. Ценности как мир аксиологических смыслов. Ценности и ценностные представления. Основные типы ценностей. (на примере собственного диссертационного исследования).

6. Нормы как мир регулятивных смыслов. Норма и нарушение нормы. Типы норм (на примере собственного диссертационного исследования).

Аномия мёртона девиация делинквенция нормы права. Обычай. Традиция. Культурные нормы нормы социализации итп. Предписывают индивиду поведение в соответствии с занимаемым им статусом.

Теория Пьера ван ден Берга

Пьер ван ден Берг (Pierre L. van den Berghe) переносил на человеческое поведение отдельные положения этологии и зоопсихологии, то есть предполагал, что многие явления общественной жизни обусловливаются биологической стороной человеческой природы.

Этнос, согласно П. ван ден Бергу, — это «расширенная родственная группа».

Существование этнических общностей Ванденберг объясняет генетической предрасположенностью человека к родственному отбору (непотизму). Суть его заключается в том, что альтруистическое поведение (способность приносить себя в жертву) уменьшает шансы данной особи на передачу своих генов следующему поколению, но в то же время увеличивает возможность передачи его генов кровными родственниками (косвенная передача генов). Помогая родственникам выжить и передать свои гены следующему поколению, индивид тем самым способствует воспроизведению собственного генофонда. Поскольку такой тип поведения делает группу эволюционно более устойчивой, чем другие аналогичные группы, в которых альтруистическое поведение отсутствует, то «гены альтруизма» поддерживаются естественным отбором^[5]^[6].

Согласно теории конструктивизма этнос — это искусственное образование, результат целенаправленной деятельности самих людей. То есть предполагается, что этничность и этнос являются не некой данностью, а результатом созидания. Те признаки, которые отличают представителей одного этноса от другого, называются этническими маркерами и формируются на различной основе, в зависимости от того, как наиболее эффективно один этнос отличается от другого. К этническим маркерам относятся физический облик, религия, язык и т. п.

Так, В. А. Тишков даёт следующее определение: «Народ» в смысле этнической общности — группа людей, члены которой имеют одно или несколько общих названий и общие элементы культуры, обладают мифом (версией) об общем происхождении и тем самым обладают как бы общей исторической памятью, могут ассоциировать себя с особой географической территорией, а также демонстрировать чувство групповой солидарности.

В ходе этногенеза, под влиянием особенностей хозяйственной деятельности в определённых природных условиях и других причин, формируются специфические для данного этноса черты материальной и духовной культуры, быта, групповых психологических характеристик. У членов этноса появляется общее самосознание, видное место в котором занимает представление об общности их происхождения. Внешним проявлением этого самосознания является наличие общего самоназвания — этнонима.

советской школе этнографии в русле дуалистической концепции этноса была принята следующая градация этносов в широком смысле (ЭСО), впоследствии эта градация была перенесена на этнос вообще:

· Род — группа людей, которая основана на кровных связях.

· Племя — этнос эпохи первобытно-общинного строя или периода его разложения.

· Народность — окончательно не сформировавшееся сообщество людей, объединённых общим пространством, культурой, языком и т. д., в котором ещё присутствуют значительные внутренние различия.

· Нация — в настоящее время чаще всего используемое понятие в этнографической литературе. Соответствует развитомуиндустриальному и постиндустриальному обществу с сильной самоидентификацией. При этом в советской этнографии было принято деление на социалистические и капиталистические нации, которое в результате крушения социалистической системы потеряло смысл.

Этнос и нация[править | править исходный текст]

Между понятиями «этнос» и «нация» часто ставится знак равенства. В отечественной литературе, посвященной этому вопросу, обычно уточняли, что нация есть не просто этнос, а высшая его форма, пришедшая на смену народности^[8].

Тем не менее, некоторые исследователи чётко формулируют отличия нации от этноса, указывая на разную природу происхождения понятий «этнос» и «нация». Так, для этноса, по их мнению, характерна надындивидуальность и устойчивость, повторяемость культурных образцов. В противоположность этому, для нации определяющим становится процесс собственного осознания на основе синтеза традиционных и новых элементов, и собственно этнические идентификационные критерии (язык, быт и пр.) принадлежности отходят на второй план. У нации на первый план выходят те аспекты, которые обеспечивают надэтничность, синтез этнических, межэтнических и иноэтнических компонентов (политическая, религиозная и др.)^[9]

В настоящее время многие ученые-лингвисты, социологи, психологи, этнографы, этнопсихолингвисты уделяют значительное внимание феномену восприятия одной культуры другой. Практическое значение этих исследований недооценить невозможно – на дворе XXI век, век сотрудничества наций и так называемой «глобализации». Но вековые традиции, разобщенность культур, своеобразие их понимания бытия и языковые различия – все эти факторы влияют на взаимоотношения между людьми разных культур и, следовательно, на эффективность их сотрудничества и взаимопонимания.

В рамках языковых и культурных особенностей восприятия другой культуры можно рассматривать понятие стереотипа. Представители разных наук выделяют в стереотипе те свойства, которые они замечают с позиций своей области исследования, поэтому выделяются социальные стереотипы, стереотипы общения, ментальные стереотипы, стереотипы мышления и поведения личности. Этнокультурные стереотипы – это обобщенное представление о типичных чертах, характеризующих какой-либо народ. Немецкая аккуратность, русский «авось», китайские церемонии, африканский темперамент, вспыльчивость итальянцев, упрямство финнов, медлительность эстонцев, польская галантность – стереотипные представления о целом народе, которые распространяются на каждого его представителя. На учете стереотипных национальных представлений основано большинство анекдотов о национальном характере.

Существуют автостереотипы, отражающие то, что думают люди сами о себе, и гетеростереотипы, относящиеся к другому народу, и как раз они более критичны. Например, то, что у своего народа считается проявлением расчетливости, у другого народа – проявлением жадности. Люди воспринимают этнокультурные стереотипы как образцы, которым надо соответствовать. Поэтому стереотипы оказывают довольно сильное влияние на людей, стимулируя у них формирование таких черт характера, которые отражены в стереотипе.

Интересно отметить тот факт, что специалисты по этнической психологии, изучающие этнокультурные стереотипы, считают, что нации, находящиеся на высоком уровне экономического развития, подчеркивают у себя такие качества, как ум, деловитость, предприимчивость, а нации с более отсталой экономикой – доброту, сердечность, гостеприимство.

Впервые понятие стереотипа использовал У. Липпман в 1922 году, который считал, что это упорядоченные, схематичные детерминированные культурой «картинки мира» в голове человека, которые экономят его усилия при восприятии сложных объектов мира. При таком понимании стереотипа выделяются две его важные черты – детерминированность культурой и быть средством экономии трудовых усилий и, соответственно, языковых средств.

Итак, стереотип – это некоторый фрагмент концептуальной картины мира, ментальная «картинка», устойчивое культурно-национальное представление о предмете или ситуации. Он являет собой культурно-детерминированное представление о предмете, явлении, ситуации. Это не только ментальный образ, но и его вербальная оболочка. Стереотип – это такое явление языка и речи, которое позволяет, с одной стороны, хранить и трансформировать некоторые доминантные составляющие данной культуры, а с другой – проявить себя среди «своих» и одновременно распознать «своего», следовательно, и «чужого».

В качестве примера восприятия «чужой» культуры приведем стереотипы американцев о русских. Россия, ее обычаи, общество и культура – представляется как нечто экзотическое. Главными чертами русских являются, по мнению американцев, эмоциональность, загадочность русской души, алогичность мышления, отсутствие рациональности, жестокость, лень, доброта, терпимость, гостеприимство, широта натуры, подозрительность, религиозность, покорность, тяга к страданию, пессимизм и фатализм.

Из стереотипов о России на первом месте у американцев стоит тяга к страданию и покорности русского народа, который запросто может действовать против своих интересов. Типично русское качество – «душа» - прежде всего (раскрыть душу). Второе место занимают пессимизм и фатализм, которые объясняются принадлежностью России к Востоку. На третьем месте – монотонность жизни и традиционализм русского общества и его культуры, его малоизменяемость. Очень любопытно отметить, что на четвертом месте находится стереотип об уверенности русских в своей уникальности и мировой роли (русская вера в миссионерскую роль России). Из других стереотипов можно отметить противоречивость русского менталитета и культуры, враждебность (чуждость) к другим культурам, отсталость, жестокость и агрессивность, скрытность, склонность к тайне, замкнутость.

Основные понятия медиатеории. Текстуальный (лингвистический) и визуальный повороты в культуре.

Лингвистический поворот — явление в философии XX века, связанное с переосмыслением понятия и роли языка, а также одноимённая антология (англ. 'Linguistic turn: Recent Essays in Philosophical Method') под редакцией Ричарда Рорти, изданная в 1967 году^[1].

Первый этап лингвистического поворота приходится на 1920-е годы и связан попыткой реформировать язык или улучшить его путём устранения путаницы с целью решения философских проблем^[1]^[2]. Лингвистический поворот характеризует различные направления философской мысли XX века, среди которых — идеи «Логико-философского трактата» Витгенштейна, феноменология Гуссерля, фундаментальная онтология Хайдеггера, неопозитивизм^[2].

Второй этап лингвистического поворота (1940-е — 1950-е годы) характеризуется тем, что проекты улучшения языка сменяются исследованиями различных типов языка; внимание таких направлений, как герменевтика, структурализм, лингвистическая философия, концентрируется на контекстах и предпосылках высказываний, на структурах языка отдельно от связи с субъектом

Современная культура в настоящий момент преимущественно описывается как визуальная. Визуальная культура, известная также как визуальные исследования, являются новым полем для изучения культурного конструирования визуального в искусстве, медиа иповседневной жизни. История искусств 20-ого века показала, что искусство тесно связано с идеологией, социальными мифами и экономикой, а вовсе не является некой «автономной сферой художественного творчества». Таким образом, понадобилось выработать новый механизм анализа «классического искусства», а также появления новых видов визуального. Так появилась наука, известная нам как Визуальные исследования. Это область исследований, где в фокусе находятся те процессы, с помощью которых создается значение в культурном контексте. Междисциплинарной наукой визуальные исследования стали в конце 1980-ых, когда классические дисциплины, такие как: история искусств, теория кино, антропология и др, столкнулись с постструктурализмом и культурными исследованиями.

Уильям Митчелл интерпретировал наплыв изображений, присущий современности, как «изобразительный поворот» и отметил, что уклон в сторону визуального, есть некоторое возвращение к мифологии технологически развитых культур. Ролан Барт, в свою очередь, считал, что мифология создается человеком для того, чтобы придать окружающему миру значение. Из этого можно сделать вывод о том, что насыщая нашу жизнь визуальным, мы преследуем некие цели. Визуальные исследования своей задачей видят попытку расшифровать этот способ коммуникации. Таким образом, визуальные исследования во многом отталкиваются от психоанализа, семиотики, культурологии и постструктурализма.

Искусство ХХ века характеризуется введением в художественную практику новых средств выражения (видеоарт, телевидение, медиа-арт, инсталляции, перфоманс), что стало методологической проблемой для традиционного искусствоведения и потребовало обновления категориального аппарата. В результате представления об автономии искусства и о «свободном художнике» были поставлены под сомнение. Была показана связь искусства с идеологией, экономическими условиями и социальными мифами. Большую роль в изучении визуальности сыграли такие исследователи как: Вальтер Беньямин, Жан Бодрийяр, Ролан Барт, Жак Деррида, Мишель Фуко, Жак Лакан, Гризельда Поллок и многие другие. Вальтер Беньямин в 1930-х годах обозначил проблематику исчезновения границ между «копией» и «оригиналом», а также отметил обесценивание понятий «творчество», «гений», «вечная ценность».

· первая группа (Норман Брайсен, Кит Мокси, Майкл Энн Холии и др.) основывалась на реконструкции «истории образов» и понятиирепрезентации.

· вторая группа (Гризельда Поллок, Фредрик Джеймисон, Джанет Вулф и др.) работала с социологией визуальной культуры.

Окуляроцентризм

9. Цели и задачи визуальной социологии. Оптические медиа в социальных методах познания (на примере собственного диссертационного исследования).

Визуальная социология (англ. Visual sociology) — направление социологии, изучающее социальные и культурные явления сквозь призму визуальных образов и репрезентаций (фотографий, фильмов, рекламы и пр.).

Теоретические истоки

Хотя теоретически визуальная социология имеет дело со всеми видами визуальных источников, доминирующим направлением является изучение статичных образов, или фотографий.
Как предмет социологического изучения особое развитие фотография получила с 1970-х гг., вместе с возросшим интересом к социологии искусства вообще, а также ввиду изменения положения фотографии в искусстве — фотография начала восприниматься как полноценный медиум с чётким культурным статусом. На первых этапах социологи обращали внимание на представление на фотографиях различных исторических событий, а также на взаимоотношения фотографии и власти и отражение в визуальных репрезентациях различных идеологий и стратегий контроля.

В основном «визуальная» тематика в социологии развивалась в рамках таких направлений, как (пост)структурализм и семиотика. В первую очередь, это работы Р. Барта и М. Фуко, Т. Ван-Дейка, П. Бурдье и пр. Немалую роль в исследовании феномена визуальной культуры сыграли также Ж. Деррида, Ж.Лакан, М.Шапиро, К. Силверман, Ж. Бодрийяр и другие ведущие современные теоретики.

Резкий всплеск исследований визуального наблюдается в начале 90-х гг, как в антропологической, так и в социологической школах. Визуальные источники окончательно перестали рассматриваться только как ресурс, превратившись в объект и основной сюжет исследования. Основной интерес исследователей направлен на изучение того, как конструируется реальность с помощью визуальных образов, как создается значение и смысл. Основной тезис заключается в принятии того факта, что визуальность есть первичный измеритель социальной действительности, задающий основные траектории её (ре)конструирования и репрезентации.

На сегодня можно выделить следующие ключевые направления визуального анализа в социологии:

· исследования кино

· исследования рекламы

· изучение различных направлений и течений в искусстве

· изучение сексуальности, эротизма, образов мужественности и женственности

· анализ визуальных материалов в СМИ

· анализ любительской фотографии, изучение культуры повседневности

http: //magazines.russ.ru/nlo/2010/103/el29.html

Однако в данном случае предмет рассмотрения — именно оптические медиа⁴, то есть способы видения, а также обработки визуальной информации; техники приема изображения (от камеры-обскуры и далее) и его воспроизведения (от “волшебного фонаря” и далее). При этом собственно раздел “Оптические медиа” в книге идет под номером 3 и начинается с главы “Фотография” (четвертый, последний раздел именуется, понятно, “Компьютер”); все, что ему предшествует, — а это половина объема книги — призвано прояснить предысторию вопроса и заодно разобраться с дефинициями медийности “оптической” и “технической” (последнее, скажем сразу, автору не вполне удается — порой эти понятия слипаются). “Речь идет об искусствах и технологиях как о двух полностью несходных способах сдвинуть границы видимости” (с. 11), но “не для того, чтобы столкнуть друг с другом в поединке технические медиа и оптические искусства, совсем наоборот” (с. 7). На самом деле такой поединок происходит отчасти независимо от воли пишущего, как в тексте, так и вне его — техника стремится к эмансипации: опять же, как в тексте, так и вне его. Поскольку, как пишет Киттлер, “в медиаистории, вопреки всякой вере в прогресс, не существует линейного или непрерывного развития” и “никакое усовершенствование живописи не было способно совершить переход от оптических искусств к оптическим медиа” (с. 129), “технический аппарат мог бы снова отделиться от глаз и рук так называемых художников и образовать те абсолютно самостоятельные сферы, что окружают или даже определяют нас сегодня в качестве оптических медиатехнологий” (с. 11).

Содержание и роль массовой культуры. Позитивная и критическая оценка массовой культуры.

Массовая культура или поп-культура, масскультура, культура большинства — культура быта, развлечений и информации, преобладающая в современном обществе. Она включает в себя такие явления, как средства массовой информации (включаятелевидение и радио), спорт, кинематограф, музыка (включая поп-музыку), массовая литература, изобразительное искусство и т.д.

Содержание массовой культуры обусловлено ежедневными событиями, стремлениями и потребностями, составляющими жизнь большинства населения (т. н. мейнстрима). Термин «массовая культура» возник в 40-х гг. XX века в текстах М. Хоркхаймера и Д. Макдональда, посвященных критике телевидения. Термин получил широкое распространение благодаря трудам представителей Франкфуртской социологической школы.

Предпосылки формирования массовой культуры заложены в самом наличии структуры общества. Хосе Ортега-и-Гассетсформулировал известный подход к структуризации по признаку творческой потенции. Тогда возникает представление о «творческой элите», которая, естественно, составляет меньшую часть общества, и о «массе» — количественно основной части населения. Соответственно становится возможно говорить и о культуре элиты («элитарной культуре») и о культуре «массы» — «массовой культуре». В этот период происходит разделение культуры, детерминированное формированием новых значительных социальных слоев, получающих доступ к полноценному образованию, но не принадлежащих к элите. Получая возможность для осознанного эстетического восприятия явлений культуры, вновь возникающие социальные группы, постоянно коммуницирующие с массой, делают значимыми в общественном масштабе явления «элитарной» и одновременно проявляют интерес к «массовой» культуре, в некоторых случаях происходит их смешение (см. напр. Чарльз Диккенс).

XX век[править | править исходный текст]

В ХХ веке массовое общество и сопряженная с ним массовая культура стали предметом исследований виднейших ученых в разных научных областях: философов Хосе Ортеги-и-Гассета («Восстание масс»), Карла Ясперса («Духовная ситуация времени»), Освальда Шпенглера («Закат Европы»); социологов Жана Бодрийара («Фантомы современности»), П. А. Сорокина («Человек. Цивилизация. Общество.») и других. Анализируя массовую культуру, каждый из них отмечает тенденцию к её коммерциализации.

Карл Маркс, анализируя проблемы рыночной экономики, отмечал коммерциализацию литературного труда:

12 3 4 5 6