Историческая характеристика принудительных мер медицинского характера

Институт освобождения от ответственности лиц, совершивших деяния, предусмотренные уголовным законом, в состоянии душевной болезни, имеет древнюю историю.

Подобная норма существовала еще в англосаксонском праве начала XIV в. и в Уголовном уложении Карла V (1532 г.) - " Каролине".

Тем не менее неприменение уголовного наказания к психически больным лицам было скорее исключением, чем правилом.

Французский Уголовный кодекс 1810 г. содержал положение о том, что нет ни преступления, ни проступка, если во время совершения действия обвиняемый находился в состоянии безумия (demence).

Требование ненаказуемости душевнобольных, совершивших опасные деяния, было одним из прогрессивных положений буржуазного уголовного права.

Большую роль в признании недопустимости подвергать наказанию душевнобольных сыграли работы французского психиатра Ф.Пинеля (1745-1826), учение которого развилось под непосредственным влиянием французских материалистов. В результате распространения его идей во Франции были сняты цепи с душевнобольных и с ними стали обращаться не как с преступниками, а как с больными.

Первые упоминания о душевнобольных в русском законодательстве относятся к XII в. В Судном законе князя Владимира Мономаха в главе " О завещании" содержалось указание об исключении " бесных" из числа свидетелей. Соборное уложение 1649 г. и так называемые " Новоуказные статьи о татьбах, разбойных и убийственных делах" (1669 г.) признавали психически больных не ответственными за убийство, но о лечении таких лиц в законе не упоминалось*(348).

Русская судебная хроника XVIII в. знает целый ряд случаев осуждения заведомо душевнобольных к смертной казни, к пожизненному или длительному тюремному заключению. Однако в России никогда преследования душевнобольных не были так широко распространены, как в Западной Европе, в связи с обвинением их в колдовстве или одержимости бесом, что влекло за собой жестокие пытки и мучительную казнь на костре.

В 1776 г. Екатерина II издала специальный указ, которым предписывалось содержать душевнобольных преступников в Суздальском монастыре не скованными и обращаться с ними " с возможною по человечеству умеренностью". Это не означало, однако, что в действительности обращение с душевнобольными преступниками стало соответствовать требованиям гуманности. Обращение с душевнобольными лицами, даже не совершившими никаких правонарушений, в " сумасшедших домах" царской России еще спустя столетие после этого указа отличалось жестокостью и было направлено не столько на их лечение, сколько на усмирение.

В последующее время правовое положение психически больных лиц, совершивших преступление, получило более определенное законодательное закрепление.

В Своде законов 1832 г. предусматривалось освобождение душевнобольных от наказания уже не только за убийства, но и за любые другие преступления. В этом же документе впервые упоминается о принудительном лечении лиц, совершивших убийство в состоянии безумия или сумасшествия. Этих лиц предлагалось содержать и лечить отдельно от других умалишенных в специальных отделениях домов для сумасшедших.

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. содержалось достаточно широкое определение понятия невменяемости. В качестве причины, исключающей вменение в вину содеянного, называлось сумасшествие, припадки болезни, приводящей в умоисступление или совершенное беспамятство. Согласно этому закону принудительному лечению - помещению в дом умалишенных - подвергались совершившие убийство, покушение на собственную жизнь и поджог лица, безумные от рождения или сумасшедшие даже в том случае, если родственники согласны были взять на себя обязанность смотреть за ними и лечить их*(349). В приложении к ст. 95 указанного Уложения был определен порядок заключения этих лиц в дома умалишенных, сроки их содержания там и основания освобождения.

Психиатрическое освидетельствование лиц, совершивших указанные преступления, проводилось в соответствии с нормами уголовного судопроизводства. Принудительное водворение лица в дом умалишенных и установление опеки над его имуществом производилось по определению Окружного суда или Судебной палаты. Срок обязательного пребывания лица в доме умалишенных составлял два года, в течение которых не должно быть признаков сумасшествия. Этот срок мог быть сокращен при отсутствии опасности больного. После освобождения лицо по решению суда передавалось на поруки заслуживающим доверие лицам.

Шаг вперед в развитии понятия невменяемости как обстоятельства, исключающего возможность наказуемости лица, совершившего общественно опасное деяние, сделало Уголовное уложение 1903 г. Определение невменяемости в этом законе максимально приближено к современному. " Не вменяется в вину, - гласит Уголовное уложение, - преступное деяние, учиненное лицом, которое во время его учинения не могло понимать свойство и значение им совершенного или руководить своими поступками вследствие болезненного расстройства душевной деятельности, или бессознательного состояния, или умственного неразвития, происшедшего от телесного недостатка или болезни". В случае, когда оставление такого лица без присмотра суд признавал опасным, он отдавал это лицо под ответственный надзор родителей или других лиц, либо помещал его во врачебное заведение. Если же лицо в состоянии невменяемости совершало убийство, весьма тяжкое телесное повреждение, изнасилование, поджог или покушение на одно из этих деяний, оно обязательно помещалось во врачебное заведение.

Уголовное законодательство России советского периода исключало возможность наказания лиц, совершивших общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, и регламентировало принудительное лечение таких лиц.

Так, Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. предлагали применять к таким лицам лишь принудительные меры и меры предосторожности.

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. говорил о принудительном лечении как мере социальной защиты, применяемой по приговору суда.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. к мерам защиты медицинского характера относил принудительное лечение и помещение в лечебное заведение, соединенное с изоляцией. В отличие от дореволюционного законодательства принудительное лечение регулировалось инструкциями НКЮ (1935 г.) и Минздрава (1954 г.).

Более подробно принудительные меры медицинского характера были представлены в УК и УПК 1960 г. Здесь впервые указывались виды принудительных мер медицинского характера и условия их применения. Принудительное лечение могло осуществляться в психиатрических больницах общего или специального типа в зависимости от характера заболевания, опасности личности для общества и тяжести совершенных общественно опасных действий. Психиатрические больницы специального типа находились в ведении МВД. В 1988 г. в ст. 58 УК РСФСР 1960 г. были внесены изменения, дифференцирующие виды лечебных учреждений, осуществляющих принудительные меры медицинского характера. К таким лечебным учреждениям стали относиться: психиатрические больницы с обычным, усиленным и строгим наблюдением. Уголовный кодекс устанавливал также порядок назначения, изменения и прекращения принудительного лечения.

При применении принудительных мер медицинского характера суд в резолютивной части определения указывал конкретную принудительную меру медицинского характера, а определение больницы, где лицо должно проходить лечение, входило в компетенцию органов здравоохранения*(350).

Дальнейшее развитие институт принудительных мер медицинского характера получил в разработанной советскими учеными Теоретической модели Общей части Уголовного кодекса*(351). Основные новации в этой области сводились к следующему. Авторы Теоретической модели разъединили принудительные меры медицинского характера и принудительные меры воспитательного характера, которые содержались в одном разделе УК 1960 г., поскольку эти меры отличаются по своей юридической природе, основаниям и целям применения. В Теоретической модели УК более четко, чем в действующем законодательстве, были сформулированы основания применения принудительных мер медицинского характера, к которым относились: факт совершения лицом общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом; наличие у этого лица психического заболевания либо алкоголизма или наркомании; необходимость лечения такого лица вследствие его психического состояния, представляющего опасность причинения им вреда себе или окружающим. Несомненной заслугой авторов Модельного кодекса является то, что они впервые предложили закрепить цели применения принудительных мер медицинского характера в УК. К таким целям были отнесены: излечение или такое изменение психического состояния лица, при котором оно перестает быть опасным для общества, предупреждение новых общественно опасных деяний, охрана прав и законных интересов психически больных.

В Теоретической модели УК впервые упоминалось о возможности применения принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим преступление в состоянии ограниченной вменяемости, включающих их лечение, соединенное с отбыванием наказания в виде лишения свободы, и лечение на общих основаниях в психоневрологическом диспансере по месту жительства при осуждении к мерам наказания, не связанным с лишением свободы.

В отличие от действующего уголовного законодательства Модельный кодекс не предусматривал порядок возбуждения ходатайств о применении принудительного лечения к алкоголикам и наркоманам, совершившим преступление, и не решал вопрос о признании их ограниченно дееспособными с последующим назначением попечительства, так как эти вопросы должны решаться уголовно-процессуальным, гражданско-процессуальным и гражданским законодательством.

С учетом положений Теоретической модели Уголовного кодекса были сформулированы цели и основания применения принудительных мер медицинского характера в Основах уголовного законодательств Союза ССР и республик 1991 г., которые не вступили в силу из-за распада СССР. Определение видов принудительных мер медицинского характера, условий и порядка их применения, а также продления, изменения и прекращения были отнесены Основами к компетенции союзных республик.

Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 121314 15 16 Следующая