Пантеистический характер гегелевского историзма

Провозглашенное Гегелем тождество мышления и бытия, конечного и бесконечного означает снятие водораздела между божественным и человеческим, Творцом и творением. На место трансцендентного личного Бога здесь встает пантеистически истолкованный Абсолют - абсолютная идея, имманентная миру и составляющая основу всего существующего. Гегель соединил натуралистический пантеизм Спинозы (" субстанцию" ) и мистический пантеизм Фихте (" субъект" ), освободив последний от остатков трансцендентного. Пересмотр значимости категории бытия осуществляется Гегелем именно для того, чтобы устранить трансцендентность Бога: " Если Бог - всереальнейшее существо, то он превращается для нас в нечто потустороннее, и тогда не может быть и речи о познании Его..."

Монизм Гегеля осуществляется путем превращения бытия в пустую абстракцию, в " общее после вещей", как его понимали номиналисты. Оно оказывается беднейшим по содержанию понятием, ибо производно от вещей эмпирического мира и потому стоит даже ниже их. " Чистое бытие есть чистая абстракция и, следовательно, абсолютно-отрицательное, которое, взятое так же непосредственно, есть ничто". " Для мысли не может быть ничего более малозначащего по своему содержанию, чем бытие".

Не удивительно, что истиной таким образом понимаемого бытия Гегель считает становление: ведь именно в становлении единичные эмпирические явления обнаруживают свою конечную и преходящую природу. Становление - как движение и изменение - ставится Гегелем выше пребывания и неизменности - специфический подход эпохи модерна, так отличающий его от древнего и средневекового мировосприятия. Высшее понятие - дух - Гегель тоже определяет как становление, " но более интенсивное, более богатое, чем голое логическое становление". В преимуществе становления над бытием, изменения над неизменностью и самотождественностью (последняя не присуща даже Богу) сказывается кардинальное отличие гегелевского монистического идеализма от античного идеализма Платона и неоплатоников. У Платона единое выше ума, а потому непостижимо для него даже с помощью диалектики (которая, кстати, существенно отличается от диалектики гегелевской); гегелевская же система потому и названа панлогизмом, что для разума (диалектического! ) у него ничего непостижимого нет. Хотя Гегель любит ссылаться на Аристотеля, чьи понятия цели, энтелехии и целостности он хочет восстановить в правах, критикуя новоевропейское естествознание за то, что оно отбросило эти понятия, но по существу гегелевское учение несовместимо с онто-теологией Аристотеля: достаточно напомнить, что Гегель отвергает закон тождества, а вместе с ним и центральное у Аристотеля понятие бытия (сущности, субстанции), составляющих фундамент аристотелевской онтологии и логики. Вопреки Аристотелю, сформулировавшему закон тождества (непротиворечия) и опиравшемуся на него как в учении о природе и мышлении, так и в учении о Боге, Гегель заявляет: " Противоречие - вот что на самом деле движет миром, и смешно говорить, что противоречие нельзя мыслить".

Ключевая роль отрицания в учении Гегеля обусловила специфическую, отличную от классической античной трактовку определения как важнейшего действия логики. Поскольку началом всего определенного (и, стало быть, мыслимого) у Платона и Аристотеля является единое (" сущее и единое, - пишет Аристотель, - то же самое, и у них - одна природа" ), то определение мыслится греческой классикой как ограничение беспредельного с помощью единства формы и в этом смысле - как утверждение, полагание: определенное выше неопределенного, беспредельного, как бытие выше небытия. Напротив, у Гегеля, воспринявшего через Спинозу традицию, восходящую к Николаю Кузанскому и Джордано Бруно и доведшего ее до логического конца, определение как ограничение есть отрицание, ибо положительное мыслится здесь не как единое, но как бесконечное, точнее - как тождество противоположностей - единого и беспредельного. " Основа всякой определенности есть отрицание (omne determinatio est negatio, как говорит Спиноза). Лишенное мысли мнение неправильно рассматривает определенные вещи как лишь положительные и фиксирует их под формой бытия. На одном только бытии дело не кончается, ибо оно, как мы раньше убедились, совершенно пусто и бессодержательно". Принцип тождества мышления и бытия, которым держится гегелевский монизм, предполагает, таким образом, тождество единого и беспредельного, и оно-то лежит в основе гегелевской диалектики и гегелевского пантеизма.

О пантеизме нужно сказать особо, поскольку именно здесь - один из источников гегелевского имперсонализма, оказавшего определяющее влияние на философскую и политическую мысль XIX-XX вв. Специфической особенностью немецкого идеализма, начиная с раннего Фихте и кончая Гегелем (поздний Фихте как раз пытался преодолеть эту точку зрения), является представление о Боге не как об актуально сущем (и в этом смысле тождественном себе), а как о развивающемся из первоначально потенциального в актуальное. Абсолют у Гегеля не есть нечто действительно существующее, он есть возможное, т.е. сущее в понятии. Его актуализация мыслится как самоосуществление в ходе мирового процесса - сначала природного, а затем исторического. Вне и помимо мирового процесса Бог своей актуальной реальности, своего бытия не имеет: самосознание свое он обретает только благодаря человеку (идея, чуждая и античной философии, и христианскому теизму), в самой адекватной и совершенной форме - в диалектическом монизме гегелевской философии. Вот почему Гегель столь непримиримо критикует те представления о Боге, согласно которым первое и главное, что присуще Богу, есть бытие. История мира, по Гегелю, - это в сущности и есть жизнь Бога. Тут, правда, имеет место парадоксальная ситуация: с одной стороны, все существующее растворяется в Абсолютном, представая как его неистинное, преходящее, конечное явление; с другой стороны, Абсолютное не существует вне мира, не имеет самостоятельной реальности и полностью поглощено миром. Не случайно последователи Гегеля раскололись на два лагеря - на правых и левых гегельянцев. Правые акцентировали первую сторону, настаивая на том, что для Гегеля реально существует лишь Бог, а левые - вторую, будучи убежденными в том, что гегелевская философия открывает путь материализму. И они не очень заблуждались: пантеистическая система Гегеля действительно во многом подготовила марксистский материализм.

Таким образом, реальность есть богочеловеческий процесс, в котором впервые рождается не только человек, но и Бог, поскольку лишь в человеке он актуально реализует себя, достигая в человеческом духе своего полного самосознания.

Этим своим учением о развивающемся Боге Гегель радикально отличается от Аристотеля, на которого так часто любит ссылаться. С точки зрения Аристотеля, Бог есть чистая актуальность и лишь в качестве такового он является условием возможности всякого конечного существования. Убеждение в том, что актуальное бытие есть предпосылка потенциального, составляет кардинальный принцип античной и средневековой философии: тезис немецкого идеализма о становящемся Боге - специфически новоевропейский. Гегелевский пантеистический монизм, как видим, существенно отличается как от античного понимания единого, так и от христианского учения о трансцендентном личном Боге.

Правда, тут может возникнуть вопрос: ведь в " Логике" Гегель показывает, как абсолютная идея развертывает свои определения в идеальной сфере чистой мысли до всякого " отчуждения" ее в природу и до возникновения человечества и его истории. Так разве это не самостоятельное бытие трансцендентного Бога, как его понимает христианство? Однако в этой своей чисто логической стихии, в своем предмирном развитии Абсолют есть именно потенциальное начало, сфера чистых возможностей, еще только ожидающих своей актуализации в мировом процессе. И тем более это потенциальное состояние Абсолюта не есть нечто трансцендентное - ведь в раскрытии логического содержания идеи для человеческого - диалектического - разума нет ничего непостижимого. Правда, поскольку диалектический разум опирается на закон противоречия (на то самое противоречие, которое, с точки зрения средневековой теологии, есть тот единственный запрет, который не может нарушить даже всемогущий Творец, ибо это означало бы попрание самой формы разумного мышления), то ясность и прозрачность гегелевского " разума" нередко оставляет желать лучшего: грань между понятным для разума и непонятным для него до известной степени стирается. Высшим принципом мышления для Человеко-Бога становится парадокс. Именно отмена запрета противоречия делает человека способным постигнуть процесс логического развертывания абсолютной идеи, т.е. всю внутреннюю (хотя еще и только потенциальную) жизнь Божества. Такова сила, всемогущество диалектики, этого поистине магического искусства.

Гегель выразил существенные черты миросозерцания нового времени, определившие характер культуры XIX и ХХ вв.: во-первых, убеждение во всемогуществе человека, а точнее богочеловечества, которому надлежит овладеть природой и полностью подчинить ее своим целям; во-вторых, убеждение в железной необходимости, с которой совершается богочеловеческий процесс и в которой индивидуальной воле не дано ничего изменить. Имперсонализм - естественное следствие пантеистического монизма Гегеля.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава первая. Философия эпохи Возрождения

1. От теоцентризма средних веков к антропоцентризму Ренессанса

2. Николай Кузанский

а) Проблема единого и пантеистические тенденции философии Николая Кузанского

б) Бесконечное как мера

в) " Привативная" бесконечность Вселенной

г) Приблизительность как постулат научного познания

3. Джордано Бруно и бесконечная Вселенная

4. Понятие бесконечности и гелиоцентрическая система Николая Коперника

Глава вторая. Галилео Галилей. Формирование классической механики

1. Бесконечное и неделимое. Галилей и Николай Кузанский

2. Теория движения Галилея

3. Маятник и перспектива

4. Причина и закон в механике Галилея

5. Изменение понятия материи

6. Парадоксы теоретического мышления Галилея

Глава третья. Рационализм Рене Декарта

1. Очевидность как критерий истины. " Cogito ergo sum"

2. Природа как протяженная субстанция

3. Пробабилизм Декарта

4. Метод - инструмент построения " нового мира"

5. Картезианская теория движения

Глава четвертая. Фрэнсис Бэкон и практическая ориентация новой науки

1. Индуктивный метод. Выявление источников заблуждения

2. Наука - орудие господства человека над природой

3. Техника как идеал для науки

4. План создания истории науки и техники

5. Наука и общество: социальные проблемы организации науки

6. " Новая Атлантида" - бэконовский проект Академии наук

Глава пятая. Атомизм в XVII-XVIII веках

1. Пьер Гассенди и философское обоснование атомизма

2. Христиан Гюйгенс. Атомистическая теория движения

3. Роберт Бойль. Трактовка эксперимента

4. Руджер Иосип Бошкович. Атомы как центры сил

Глава шестая. Исаак Ньютон

1. Борьба против " скрытых качеств" в естествознании XVII-XVIII вв.

2. Роль эксперимента у Ньютона. Эксперимент мысленный и реальный

3. Понятие силы в динамике Ньютона

4. Абсолютное пространство и истинное движение

5. Философская подоплека ньютоновской теории тяготения

6. Полемика вокруг ньютоновых " Начал"

7. Ньютонианство в XVIII в.

Глава седьмая. Готфрид Вильгельм Лейбниц

1. Критика Лейбницем принципа субъективной достоверности

2. Учение о методе, или " общая наука"

3. Анализ математических аксиом

4. Конструкция как принцип порождения объекта

5. Сущность природы - не протяжение, а сила

6. Монадология

7. Природа - непрерывная лестница существ

8. Проблема континуума и вопрос о связи души и тела

9. Трудности в решении проблемы материи

Глава восьмая. XVIII век: философия ПросвещенияM

1. Джон Локк: общественно-правовой идеал Просвещения

2. Коллизия " частного интереса" и " общей справедливости"

3. " Гражданин мира" - носитель " чистого разума"

4. Просветительская трактовка человека

Глава девятая. Иммануил Кант: от субстанции - к субъекту, от бытия - к деятельности

1. Критический идеализм Канта против онтологического обоснования знания

2. Всеобщность и необходимость научного знания

3. Пространство и время -априорные формы чувственности

4. Рассудок и проблема объективности познания

5. Рассудок и разум

6. Явление и вещь в себе

7. Мир природы и царство свободы

Глава десятая. Натурфилософия Канта - попытка обоснования экспериментально-математического естествознания

1. Проблема континуума и ее решение Кантом

2. Соотношение математики, естествознания и метафизики. Попытка примирить Лейбница и Ньютона

3. Понятие природы у Канта

4. Проблема идеализации

5. Философское обоснование новой науки о природе

Глава одиннадцатая. Послекантовский немецкий идеализм и принцип историзма

1. Механицизм и принцип целесообразности

2. Рождение историзма

3. Субъективный идеализм Фихте. Деятельность Я как начало всего сущего

4. Объективный идеализм Шеллинга. Принцип тождества субъекта и объекта

5. Учение Гегеля о саморазвивающемся Понятии

6. Диалектика Гегеля. Всемогущество отрицания

7. Пантеистический характер гегелевского историзма

Начало формы

 

⇐ Предыдущая20212223242526272829

Поделиться:

Популярное:

1. Diana 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
2. DSM-IV-TR: Основные характеристики.
3. I Общая характеристика загрязнений естественного и антропогенного происхождения
4. II. Характеристики суицидальной идеаторной активности
5. IX. СТРОИТЕЛЬСТВО, БОДИБИЛДИНГ ТЕЛА, ХАРАКТЕРА, УМА, ПАМЯТИ.
6. U-образные характеристики синхронного генератора
7. U–образные и рабочие характеристики синхронного двигателя
8. V. По характеру изменения физической величины
9. А 5. Клиническая характеристика ХОБЛ при среднетяжелом и тяжелом
10. Административные запреты и ограничения в структуре правового статуса государственных гражданских служащих в Российской Федерации: понятие и содержательная характеристика.
11. Активный транспорт ксенобиотиков через биологические мембраны: опре-деление и характеристика основных механизмов.
12. Акцентуации характера, критерий и виды. Классификации акцентуированных характеров по К. Леонгарду и А.Е. Личко.