ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО ПОДХОДА И ЕГО МЕСТО СРЕДИ ДРУГИХ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 9Следующая ⇒

Непросто определить однозначно место ЭГП в психологическом мире – слишком сложны и часто неочевидны его взаимосвязи с большинством других концепций. И все же в самом общем виде можно сказать, что экзистенциально-гуманистический подход Джеймса

Бюджентала – это часть " экзистенциального крыла" гуманистического движения в современной психологии. Поэтому логично будет начать с определения позиции гуманистической психологии в целом, потом – специфики экзистенциального направления, а затем, в рамках этой позиции, – найти место ЭГП. Не следует забывать при этом большую степень условности разграничения и противопоставления разных школ в психологии – как любит повторять Бюджентал, созвездия существуют не на небе, а в голове наблюдателя. Однако и игнорировать их принципиальные различия не стоит – все-таки каждая звезда занимает на небе свое определенное место.

Гуманистическая психология появилась как результат " третьей революции" в психологии (в которой экзистенциализм играл не последнюю роль) в конце 50-х – начале 60-х годов XX века. И поначалу основной ее пафос заключался в протесте против господствовавших тогда психологических концепций бихевиоризма и психоанализа.

Бихевиоризм беспощадно критиковался прежде всего за упрощенный, механистический взгляд на человека и стремление " вычислить" его поведение и контролировать его; за пренебрежительное отношение к внутренней жизни личности и ее собственным потенциальным возможностям. Бюджентал считает, что зацикленность на поведении – следствие " туннельного видения", а сам бихевиоризм получил статус " психологии" явно случайно (см. de Carvalho, 1996, p. 46). Более того, по мнению Бюджентала, объективизм и сциентизм бихевиоральной (" объективной", научной) психологии является следствием работы защитных механизмов самих ее создателей: будучи не в силах полноценно взаимодействовать с собственным внутренним субъективным миром, бихевиористы пытаются удержаться в рамках " объективных" критериев и измерений (Bugental, 1976).

Но важнее другое – бихевиоральные идеи, воплощенные на практике, оказываются совсем не безвредными. Бюджентал утверждает, если человеку внушают, что он – животное, а понятия " свободы и достоинства" – всего лишь иллюзии, то есть шанс, что человек может принять такой образ и стараться ему соответствовать. И поэтому главная опасность состоит не в том, что Б.Скиннер (лидер американских психологов-бихевиористов и один из самых рьяных критиков гуманистических ценностей) и его коллеги ошибаются, а в том, что они правы, но правота их односторонняя и разрушительная. " Человека можно низвести до уровня белой крысы или голубя. Человека можно превратить в машину. Редуцированные представления о человеческой природе могут быть использованы для управления людьми, к чему стремится Скиннер. Но останется ли человек человеком, если его превратить в бьющего по шарику голубя? " (Bugental, 1976, р. 293-294).

Интересно, что Б.Скиннер со своей стороны предпринял попытку " научно-бихевиорального" анализа и " развенчания" наиболее важных для экзистенциализма идей и в первую очередь – свободы (Skinner, 1971). При этом он рассматривал свободу не как ценность или атрибут собственно человеческого способа бытия и фундаментальную жизненную проблему, а как " понятие", как объект " экспериментального исследования". И, естественно, " обнаружил", что никакой свободы нет, как нет, собственно, и самого человека, а есть только животноподобный организм, вся " психология" которого исчерпывающе может быть описана законом " стимул-реакция". Бюджентал считает, что подобные " опровержения" больше " похожи на стрельбу из игрушечного пистолета по рисунку льва с последующим провозглашением убийства царя зверей" (Bugental, 1976, р. 321).

С психоанализом отношения гуманистической психологии сложнее. С одной стороны, многие гуманисты (особенно экзистенциалисты) немало заимствовали у Зигмунда Фрейда и его сторонников (а большинство экзистенциальных психологов вообще начинали как психоаналитики). С другой стороны, именно разочарование в постулатах фрейдизма и привело их к принципиально иным взглядам.

Гуманистическая психология резко выступила прежде всего против детерминизма фрейдовского учения и его догматизма, против утверждения фатальной предопределенности взрослой жизни человека особенностями его детства. Хотя именно экзистенциальное крыло гуманистической психологии было ближе всего к психоанализу, и у экзистенциалистов возникло много претензий к Фрейду. В частности, появились серьезные сомнения в отношении краеугольного камня психоанализа – концепции бессознательного как универсального объяснительного принципа. Были также переосмыслены цели терапии, принципы взаимоотношений с клиентом, а самое главное – представление о природе человека (см. подробнее об этом далее).

Таков далеко не полный перечень основных " горячих точек" теоретических дискуссий гуманистов с представителями других подходов. Однако, наиболее ценна в гуманистической психологии не теория. Важнейшая особенность и безусловное достоинство гуманистической психологии состоит в ее ярко выраженной практической направленности. Более того, основные идеи этого направления не просто реализованы на практике, но выросли из нее в буквальном смысле.

Путь создания ведущих гуманистически ориентированных концепций – не от теоретических абстракций к " внедрению" в жизнь, а, наоборот, – от реального практического опыта к теоретическим обобщениям. А самое главное то, что именно этот практический опыт рассматривается психологами-гуманистами как приоритетная ценность, главный ориентир и гораздо больший авторитет по сравнению с любыми теоретическими построениями.

Кроме того, психологи-гуманисты в своих выступлениях и публикациях стремятся обращаться не только и не столько к интеллекту собеседника, сколько к его собственному " опыту переживаний", реалиям его жизни и для прояснения своих идей, как правило, предпочитают давать слово самой " реальности", насыщая свои книги большим количеством текстов конкретных бесед с конкретными людьми, описанием подлинных жизненных ситуаций, проблем и их решений (таковы большинство работ К.Роджерса, Дж.Бюджентала, Снайдеров).

В связи с этим следует сказать еще об одном " парадоксе" (скорее кажущемся). Практика действительно – основа основ в гуманистическом подходе; однако сама эта практика понимается здесь особым образом. Это практика реального опыта переживания и разрешения реальных жизненных проблем, а не " приложения" и " внедрения" каких-либо заданных методов и методик.

Поэтому разговор о практике гуманистического подхода – это не простое описание технологий, предписаний и т.п., а либо разбор конкретных реальных ситуаций (психологических, педагогических, консультационных и т.д.), либо представление целей, ценностей и принципов практической реализации гуманистической позиции. В данном пособии приоритет будет отдан последнему варианту.

Итак, именно концепция сущности человеческой природы содержит те фундаментальные положения, которые наиболее четко отличают гуманистическую психологию от иных направлений и служат объединяющим началом всех многообразных течений внутри нее самой.

Кратко и ясно суть этой концепции выразил известный исследователь истории и теории гуманистической психологии Рой де Карвало (de Carvalho, 1996, p. 51): суть природы человека – быть в процессе становления. Этот процесс становления делает человека все более активным, автономным, ориентированным на личный выбор, способным к творческой адаптации и к самоизменению. Отказ же от " процесса становления" – это, по сути, отказ (как правило вынужденный или не вполне осознанный) жить подлинно человеческой жизнью.

Именно это глубинное личностное противоречие – между исходной внутренней тенденцией становления " человеческого в человеке" и трудностями следования ей – и должно быть в центре внимания работы фасилитатора. Соглашаясь в этом исходном пункте, представители разных ветвей гуманистического направления, тем не менее, расходятся в иных, в том числе и весьма принципиальных вопросах. Различия эти часто не вполне ясно понимаются, поэтому остановимся на них подробнее.

Экзистенциальный подход отличается от личностно-центрированного подхода (ЛЦП) – другого важнейшего течения гуманистической психологии – прежде всего качественной оценкой сущности человека и трактовкой источников процесса становления.

Экзистенциальная позиция состоит в том, что сущность человека не задана изначально (как следует из концепций А.Маслоу, К.Роджерса и других представителей ЛЦП), а обретается человеком в процессе индивидуального поиска собственной уникальной идентичности. При этом с экзистенциальной точки зрения в природе человека есть не только позитивный потенциал (на чем настаивают сторонники ЛЦП), но и негативные, даже деструктивные возможности – и поэтому все зависит от личных выборов самого человека, за которые он и несет персональную ответственность. Осуществлять такие выборы и принимать ответственность за свою жизнь многим людям оказывается весьма непросто и поэтому в ситуации индивидуального консультирования от фасилитатора требуются особые усилия и гораздо большая активность, нежели это предлагается в ЛЦП. Вот как пишет Дж.Бюджентал о своем движении от личностно-центрированной позиции к экзистенциальной.

" Хотя я сохранял (и сохраняю по сей день) приверженность роджерианскому уважению человеческого достоинства и автономии, моя клиническая практика научила меня, что некоторые пациенты требуют иных терапевтических средств. По мере того как расширялся круг моих пациентов (особенно с тех пор, как в него вошли люди без высшего образования), я обнаружил, что роджерианская позиция, являясь по сути рефлексивной, не оказывает значимого влияния на некоторых людей. Я также заметил, что даже наиболее преданные клиент-центрированные терапевты использовали в своей работе и другие измерения. (...К чести Роджерса, он сам постоянно развивал свои прежние построения.) Исходя из этого опыта, я уверился в том, что могу помочь некоторым людям глубже уйти в их субъективность, если в наших беседах я буду более активен". (Bugental, 1987, р. 90).

Признание возможности – а часто и необходимости – существенно более твердой и активной позиции консультанта составляет важную отличительную особенность ЭГП.

Впрочем, соотношение двух основных подходов в гуманистической психологии (ЭГП и ЛЦП) не такое простое и его стоит рассмотреть в более широком контексте – в пространстве всех основных подходов в современной психологии.

В свое время Макс Отто утверждал: " Глубочайшим источником философии человека, источником, который питает и формирует ее, является вера или отсутствие веры в человечество (выделено мною – С.Б.). Если человек питает доверие к людям и верит в то, что с их помощью он способен достичь чего-то значимого, тогда он усвоит такие взгляды на жизнь и на мир, которые будут находиться в гармонии с его доверием. Отсутствие доверия породит соответствующие представления" (цит. по: Хорни, 1993, с. 235).

Из этого, в частности, следует, что в любой концепции кроме привычно выделяемых теоретической и практической составляющих всегда имеется (но не всегда осознается и заявляется) еще одна – ценностная составляющая, своеобразная базисная установка. Именно это аксиоматическое кредо и служит реальным фундаментом концептуальных построений.

Если приложить этот критерий веры/неверия в человека к основным психологическим теориям, то они достаточно четко разделятся на две группы (увы, неравные): доверяющие человеческой природе (то есть гуманистически ориентированные) и недоверяющие. Однако и внутри каждой группы, в свою очередь, можно найти весьма существенные различия, поэтому имеет смысл ввести следующее подразделение:

a. в группе " недоверяющих" (пессимистов) есть более жесткая позиция, утверждающая, что природа человека негативная – асоциальная и деструктивная – и что сам человек с этим справиться не может; а есть более мягкая, в соответствии с которой у человека природной сущности как бы и нет и изначально он представляет собой нейтральный объект формирующих внешних влияний, от которых и зависит обретаемая человеком " сущность";

b. в группе " доверяющих" (оптимистов) также есть более радикальная точка зрения, утверждающая безусловно-позитивную, добрую и конструктивную сущность человека, заложенную в виде потенциала, который раскрывается при соответствующих условиях; и есть более осторожный взгляд на человека, который исходит из того, что изначально человек не обладает сущностью, но обретает ее в результате самосозидания, причем позитивная актуализация не гарантирована, а является результатом собственного свободного и ответственного выбора человека – эту позицию можно назвать условно-позитивной.

В соответствии с перечисленными базисными установками и подходами к проблеме сущности человека решается и вопрос о том, " что делать" с этой сущностью, чтобы человек стал " лучше", " как правильно" его развивать, воспитывать, как оказывать психологическую помощь и т.д. Этими вопросами, естественно, озабочены все психологи, но само это " правильно" и " лучше" понимается весьма различно. Вопрос о смысле влияния принципиально решается следующим образом:

· если сущность человека негативная, то ее надо исправить;

· если ее нет – ее следует формировать и корректировать;

· если она позитивная – ей надо не навредить и помочь раскрыться, способствовать ее актуализации;

· если сущность обретается посредством свободных выборов, то следует помочь человеку научиться делать эти выборы.

Причем, если в двух первых случаях главным ориентиром выступают так называемые " интересы общества", требования " социального заказа" и т.п. – внешние цели и критерии, то в последних двух случаях во главу угла ставятся интересы самого человека.

Таким образом, более развернутая типология базисных имплицитных установок в мире психологических концепций может быть представлена так:

Базисная установка	Природа человека	Цели влияния	Основные представители
Неверие в человека	Негативная	Исправление, компенсация	Классический фрейдизм
Нейтральная	Формирование, коррекция	Бихевиоризм, большинство подходов в советской психологии
Вера в человека	Безусловно-позитивная	Помощь в актуализации	Концепции К.Роджерса, А.Маслоу
Условно-позитивная	Помощь в выборе	Экзистенциальный подход В.Франкла, Дж. Бюджентала

Хотя эта схема (как и любая попытка классификации в психологии), безусловно, упрощает реальное многообразие подходов, но она, на мой взгляд, фиксирует очень принципиальные различия и достаточно ясно очерчивает пространство профессионального самоопределения психолога (и любого человека, берущего на себя смелость и ответственность влиять на других людей), основные варианты возможных выборов и глубинные их основания.

А самое главное: становится очевидным, что в психологии и психотерапии профессиональное самоопределение обусловливается фундаментальными жизненными установками, то есть следует за личностным самоопределением и в соответствии с ним. Спор между концепциями, вытекающими из разных базисных установок, как правило, заканчивается безрезультатно потому, что сталкиваются и неизбежно (хотя и не всегда очевидно) вступают в противоречие аксиоматические положения, по сути дела, – разные веры. А вера, как известно, мало восприимчива к аргументам в дискуссии и обращается с фактами как магнит с предметами, притягивая только " свое"...

Но эта проблема имеет еще одну сторону – прямо противоположную. Я имею в виду усилившуюся в последнее время тенденцию к объединению разных психологических подходов. Сама по себе эта тенденция – одна из важнейших перспективных линий развития психологии. Однако такое объединение – сложный, немеханический процесс, который сегодня, на мой взгляд, скорее желаем, нежели действителен. И прежде всего потому, что не найдены общие основания, полноценно интегрирующие все разнообразие мира психологических взглядов.

Тот факт, что кто-то (например, такие " инженеры от психологии", как создатели НЛП и их поклонники) не видит принципиальных различий психологических концепций – различий в базисных установках, в методологических основаниях, в ценностях и смыслах, но зато " открывает" некие сходные черты и аналогии в словах и процедурах, – это еще недостаточное основание валить все в кучу, называя " синтезом", " интегрированием", " метанавыками" и т.п. (или, что чаще, никак не называя, а просто игнорируя концептуальные различия и демонстрируя поразительную всеядность).

Сегодня реальный путь, позволяющий избежать Сциллу догматизма и Харибду бессмысленного эклектизма, заключается, по-моему, в признании плюрализма и конструктивного " альтернативизма" и возможности полноценного синтеза прежде всего в границах одной базисной установки. Сила современной психологии не в монолитном (монологическом! ) единстве, а наоборот – в многообразии (диалогическом! ) мира разных психологии и возможности осознанного самоопределения в нем. На мой взгляд, экзистенциально-гуманистический подход как раз представляет собой пример адекватного синтеза на основе ясно осознаваемых ценностей и методологических установок – и в этом источник его жизненности, силы и эвристичности.

Вернемся, однако, к упомянутой выше важнейшей экзистенциальной проблеме индивидуальных жизненных выборов. Эти выборы связаны прежде всего с решением фундаментальных вопросов человеческого бытия – экзистенциальных проблем, которые выступают " условиями существования" человека как человека.

Разные авторы формулируют эти проблемы по-разному, но, если отвлечься от деталей, то можно свести их к четырем главным " узлам" (каждый из них содержит в себе антиномии-полярности – в пространстве которых, собственно, человеку и надлежит делать экзистенциальные выборы):

· проблемы жизни и смерти;

· проблемы детерминизма, свободы и ответственности;

· проблемы смысла и его утраты;

· проблемы общения и одиночества.

Необходимость решать эти острейшие проблемы и невозможность сделать это однозначно и окончательно – это одна из важнейших причин, порождающих глубинное беспокойство человека – экзистенциальную тревогу. В отличие от классического психоанализа, где любая тревога рассматривается как негативное явление, требующее купирования, экзистенциалисты считают эту " базовую тревогу" неотъемлемым атрибутом полноценного бытия человека.

Еще одно существенное отличие экзистенциального подхода от ЛЦП – акцент не столько на индивиде как таковом, сколько на взаимоотношениях человека с Миром. Как утверждает Виктор Франкл, " если человек хочет прийти к самому себе, его путь лежит через мир" (Франкл, 1990, с. 120). Отсюда понятен пристальный интерес к особенностям системы " Я-и-Мир" клиента, стремление понять каждую – даже, на первый взгляд, сугубо индивидуальную – проблему в контексте его взаимоотношений с другими людьми, с Миром.

Из всех перечисленных особенностей экзистенциальной концепции личности вытекает еще одно фундаментальное положение – индетерминизм. Как справедливо подчеркивал Людвиг Бинсвангер, " тот факт, что наша жизнь детерминирована силами природы – это только часть правды; другая ее часть заключается в том, что мы сами детерминируем эти силы, как и нашу собственную судьбу" (Binswanger, 1956).

Принцип индетерминизма означает, что человеческая жизнь не может быть до конца объяснена никакими объективными " законами", внешними причинами, вне-личностными " факторами". Именно в самом главном – на уровне экзистенциальных проблем осуществления собственной жизни – человек не может быть " просчитан", предсказан и управляем.

А это, в свою очередь, имеет принципиально важные методологические и методические следствия, которые также резко отличают экзистенциальный подход от большинства других психологических концепций. Важнейшей " особенностью экзистенциальной парадигмы в психологии является то, что она, по сути, отказалась от экспериментальных исследований как аморальных. Равноправность позиций психолога и клиента, взаимный риск и ответственность при наделении другого правом свободного выбора – в этом, безусловно, четко проявляется новый уровень отношения к человеку, и к миру в целом" (Бондаренко, 1992, с. 59).

Отказавшись от экспериментов, экзистенциалисты выбирают своей методологической основой феноменологию. Это означает прежде всего отказ от объективного анализа изолированных психологических характеристик и рассматривание любого " феномена в качестве выражения или проявления той или иной личности" (Бинсвангер, 1992, с. 128). Кроме того, феноменологическая методология в качестве основного предмета исследования выбирает " человеческий опыт" и использует такие исследовательские методы, которые позволяют увидеть и понять этот опыт максимально полно, точно и " по-человечески", – беседа, наблюдение, самонаблюдение и другие качественные методы.

* * *

Такова краткая характеристика экзистенциальной парадигмы в психологии. И хотя это направление вызывает определенные возражения и сопротивления (подробнее о сути и причинах сопротивления экзистенциализму см., например, Schneider, May, 1995, p. 86-88), оно является одним из самых перспективных и авторитетных подходов в современной психологии и психотерапии. Это подтверждается, в частности, широтой и разнообразием сфер, где экзистенциальная концепция оказывается весьма действенной: проблемы депрессии и утраты смысла жизни, алкоголизм и наркомания, семейные конфликты и сексуальные расстройства, агрессия и одиночество и многие-многие другие – см. описание сути и конкретных примеров экзистенциального подхода к решению самых разных проблем в уже упоминавшихся книгах Дж.Бюджентала, Дж.Корея, К.Шнайдера и Р.Мэя, В.Франкла. Особый интерес представляет очень успешный опыт применения экзистенциальных принципов в воспитании детей (Снайдер..., 1995 и др.).

Другим признаком силы и эвристичности экзистенциального подхода может служить разнообразие и богатство точек зрения внутри этого направления (при сохранении парадигмальной общности). Еще А.Маслоу (вслед за К.Вильсоном) говорил о существовании " да-говорящих" и " нет-говорящих" экзистенциалистов (Maslow, 1968). К.Шнайдер и Р.Мэй выделяют " традиционную экзистенциальную точку зрения" и две " экзистенциально-ориентированные психологии" – экзистенциально-аналитическую и экзистенциально-гуманистическую, к которым также добавляют еще свой подход, " экзистенциально-интегративный" (Schneider, May, 1995, p. 7-8). Кроме того, особое место занимают логотерапия Виктора Франкла (Франкл, 1990), диалогическая (буберовская) терапия Мориса Фридмана (Friedman, 1995).

* * *

Таким образом, рассмотрев основные идеи экзистенциального подхода в контексте ведущих направлений современной психологии, можно сделать вывод, что он занимает в психологическом мире определенную, четкую позицию, предлагает свои, специфические ответы на самые важные, ключевые вопросы. Эти ответы составляют принципиальную альтернативу ведущим психологическим парадигмам – и, соответственно, расширяют пространство выбора для самих психологов, способствуя росту их собственной свободы и усиливая возможности их профессионального и личностного самоопределения.

Важнейшее достоинство экзистенциального направления состоит в стремлении не только не уходить от самых главных вопросов о человеке, невзирая на их сложность, но как раз эти сущностные вопросы поместить в центр внимания. Именно экзистенциалисты строят " психологию о главном" и в наибольшей мере преодолевают " грех упрощения" , присущий современной психологии, которая так упорно пытается искать не там, где потеряла, а там, где светлее.

Реализация экзистенциального подхода в психологии (теоретической, а в еще большей мере – практической) позволяет получить принципиально новый, более глубокий и сущностный, более " человечный" взгляд на человека и условия его становления. Наиболее близок этот взгляд к личностно-центрированному подходу. Их объединяет приверженность гуманистическим ценностям, и именно согласие в доверии к человеку позволяет этим двум самостоятельным концепциям объединяться по многим важным вопросам. Результатом этих интеграционных тенденций стало, в частности, появление целого " семейства" экзистенциально-ориентированных подходов, в том числе – экзистенциально-гуманистического.

В этом семействе Джеймс Бюджентал занимает место одного из патриархов, мудрого и авторитетного. К описанию его концепции мы и переходим.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 Следующая ⇒