Использование тестов Сильвер с перенесшими насилие детьми и подростками (российское исследование)

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 16Следующая ⇒

С целью изучения визуально-графических признаков, связанных с психологическими последствиями перенесенного насилия у детей и подростков, нами были обследовано 35 человек, 20 мальчиков и 15 девочек в возрасте от 10 до 15 лет. Все они в разные моменты своей жизни выступали жертвами сексуального (14 человек) и физического насилия. При этом у 30 человек связанные с насилием эпизоды имели многократный характер. Лишь десять человек проживали в семьях. Остальные дети являлись воспитанниками детских домов. Во многих случаях опыт перенесенного насилия у воспитанников детских домов был связан с их жизнью с родителями.

У всех обследованных нами детей и подростков были те или иные эмоциональные и поведенческие нарушения, классифицируемые, как «Расстройства социального поведения», «Смешанные расстройства социального поведения» (в частности, депрессивное расстройство), «Эмоциональные расстройства детского возраста».

27 детей и подростков были обследованы в момент их пребывания в психиатрической больнице поселка Дружноселье Ленинградской области (6 девочек и 21 мальчик). Их агрессивность и враждебность проявлялась в сквернословии, вспыльчивости, драчливости. Они грубили взрослым, обижали младших, на замечания воспитателей и педагогов реагировали аффектом. В анамнезе у некоторых из них имелись суицидные попытки (делали на руках порезы, пытались душиться полотенцем). Многие были склонны к бродяжничеству, курению, алкоголизации, приему токсических веществ или наркотиков. В период обследования большинство из них получали медикаментозное лечение. Остальные 8 человек (3 мальчика и 5 девочек) были обследованы амбулаторно, при посещении ими детского психиатра (психотерапевта), а также центра психосоциальной реабилитации.

Тестирование детей и подростков в психиатрической больнице проводилось с использованием рисуночного теста Сильвер, а в амбулаторных условиях — с применением теста «Нарисуй историю» (вариант А).

Исследование показало преобладание оценок в 1 балл, причем, как по шкале эмоционального содержания рисунков, так и образа «я». Так, из 35 человек, оценки в 1 балл по обеим шкалам имели 19человек. Согласно данным Сильвер (Silver, 1988a, b, 2005, 2007), такие оценки указывают на высокую вероятность клинической депрессии.

В то же время, рисунки пяти человек были оценены в 1 балл по шкале эмоционального содержания и в 5 баллов — по шкале образа «я». Согласно данным Сильвер (Ирвуд Ч Федорко М Хольцман Э МонтанариЛ Сильвер Р 2004; Silver, 2005, 2007), такие оценки характерны для агрессивных детей и подростков. Хотя их рисунки часто передают деструктивные отношения, авторы идентифицируются с персонажами, которые, что-то разрушая или на кого-то нападая, достигают своих целей и испытывают удовлетворение.

Рисунки семи девочек и мальчиков в нашем исследовании были оценены в 2 балла по шкале эмоционального содержания (рисунки с умеренно отрицательным эмоциональным содержанием) и шкале оценки образа «я». Рисунки троих человек были оценены по обеим шкалам в 3 балла (рисунки с неясным или амбивалентным эмоциональным содержанием), и рисунок лишь одного человека получил 4-балльную оценку по обеим шкалам (рисунок с умеренно положительным эмоциональным содержанием. Оценку в 5 баллов по шкале эмоционального содержания не получил никто.

С целью более детальной оценки эмоционального содержания рисунков и образа «я» испытуемых и их связи с конкретной тематикой рисунков было решено разделить рисунки пяти основных типов (рисунки с выраженным отрицательным, умеренно отрицательным, нейтральным, умеренно положительным и выраженным положительным содержанием) на 21 категорию. Перечень тематик и их балльных оценок приводится в таблице 3. В таблице 4 приводятся данные о распределении различных тематик в рисунках респондентов.

Таблица 3. Характеристика различных категорий рисунков, в зависимости от их эмоционального содержания и тематики

Категории рисунков	Балльная оценка	Тип рисунка
1. Грустный персонаж 2. Одинокий, беспомощный персонаж 3. Изображение сцены самоубийства 4. Изображение мертвого персонажа или персонажа в смертельной опасности 5. Проявление агрессии или деструкции		Выраженное отрицательное содержание
6. Проявление враждебности или угрозы 7. Испуганный персонаж 8. Нападающий, страшный или разгневанный персонаж 9. Малопривлекательный персонаж 10. Неудовлетворенный, фрустрированный, несчастный персонаж		Умеренно выраженное отрицательное содержание
11. Амбивалентное содержание (как положительное, так и отрицательное) 12. Нейтральное содержание, отсутствие эмоций 13. Неясное, противоречивое содержание		Нейтральное, неясное, амбивалентное содержание
	14. Счастливый, получающий удовлетворение, но пассивный персонаж 15. Дружеские отношения 16. Приятные отношения 17. Спасение персонажа		Умеренно положительное содержание
	18. Счастливый и успешный персонаж 19. Удовлетворенный, достигающий своей цели персонаж 20. Отношения любви 21. Отношения взаимной заботы и поддержки		Выраженное положительное содержание

Таблица 4. Соотношение рисунков с разным эмоциональным содержанием и тематикой в группе детей и подростков, являющихся жертвами насилия

Категории рисунков	Абсолютное число	%
		2, 9 8, 6 8, 6 34, 3 14, 3 8, 6 2, 9 2, 9 5, 7 2, 9 2, 9 2, 9 2, 9

Как следует из таблицы 4, наиболее часто в группе детей и подростков, являющихся жертвами насилия, создавались рисунки следующих категорий: с изображением мертвых или находящихся в смертельной опасности персонажей (34, 3%); с изображением агрессии или деструкции (14, 3%); рисунки с изображением одиноких или беспомощных персонажей (8, 6%), с изображением сцен самоубийства (8, 6%), а также с изображением враждебности или угрозы (8, 6%). Некоторые категории тематик — в основном, с положительной эмоциональной нагрузкой — не проявлялись вовсе.

В качестве наиболее показательных рисунков можно было бы привести следующие. Автором первого рисунка (рис. 5) является девочка 10 лет, находящаяся на воспитании в детском доме; ее родители лишены родительских прав. Для девочки характерны депрессивные реакции. Она пережила сексуальное насилие и в настоящее время проходит реабилитацию.

Рис. 5. Рисунок девочки 10 лет, перенесшей сексуальное насилие.

Ее рисунок дополняется следующим рассказом: «Был весенний день; девочка играла и увидела собаку. Потом собака укусила ее, и она горько заплакала. Девочка тяжело переживала эту травму».

По шкале эмоционального содержания данный рисунок можно оценить в 1 балл (изображение деструктивного взаимодействия); по шкале оценки образа «я» — также в 1 балл (идентификация с одиноким, беспомощным персонажем).

Автор другого рисунка (рис. 6) — мальчик 11 лет. Он также находится на воспитании в детском доме, был подвергнут сексуальному насилию и, так же как вышеназванная девочка, участвует в специализированной реабилитационной программе, проводимой амбулаторно. К своему рисунку он придумал следующий рассказ: «Пошел мужчина гулять, и вдруг собака его покусала. У мужчины было много крови и его отвезли в больницу». Оценки этого рисунка по шкалам эмоционального содержания и оценки образа «я» аналогичны предыдущему.

Рис. 6. Рисунок мальчика 11 лет, перенесшего сексуальное насилие.

Данные рисунки указывают на высокую вероятность депрессии. Наличие симптомов депрессии у этих детей было подтверждено клиническим обследованием у психиатра. Мы обратили внимание на то, что на многих рисунках с изображением одинокого и беспомощного, а также находящегося в смертельной опасности персонажа (оцененных по обеим шкалам в 1 балл), этот персонаж подвергался нападению со стороны животного. Возможно, что пережитый ребенком опыт насилия, совершенного родителем, в силу действия защитных механизмов перерабатывается таким образом, что ребенок замещает в своих фантазиях родительскую фигуру образом животного.

Примером рисунка с иной — самодеструктивной тематикой является работа мальчика 11 лет, многократно подвергавшегося сексуальному насилию.;

Под его рисунком (рис. 7) он написал: «Однажды один мальчик засунул себе в голову нож, и его похоронили в гробу».

Оценка по шкале эмоционального содержания 1 балл, по шкале образа «я» — также 1 балл.

Изображен одинокий, пытающийся покончить жизнь самоубийством персонаж, с которым идентифицируется автор рисунка. На данном рисунке, в отличие от предыдущих, отсутствует изображение какого-либо иного персонажа, который мог бы выступать источником неприятных переживаний и провоцировать другой персонаж к самоубийству. Возможно, что это является следствием механизма диссоциации и вытеснения из сознания связи между травмой и ее обстоятельствами.

Рисунки некоторых детей свидетельствовали о проявлении как элементов гипотимии (образы, несущие угрозу и вызывающие неприятные чувства), так и раздражения, причем аффекты раздражения и гнева в изобразительной продукции нередко имели завуалированное выражение, как, например, на приводимом ниже рисунке (рис. 8). Его автором является мальчик 9-летнего возраста, неоднократно подвергавшийся в семье физическому насилию. В момент обследования отмечено сниженное настроение. Родители находятся в ситуации развода. У мальчика имеется психосоматическое заболевание (тяжелая форма ангины, перешедшая в затяжной бронхит).

Подпись под рисунком 8: «Однажды в стране чудес на солнечном вулкане случилось чудо. Он начал извергаться ножами, и рядом росли из ножей деревья».

Оценка по шкале эмоционального содержания 1 балл, по шкале образа «я» — 2 балла. Изображены деструктивные объекты — вулкан, ножи. По всей видимости, автор рисунка идентифицируется с вулканом.

Рис. 7. Рисунок мальчика 11 лет, многократно подвергавшегося сексуальному насилию.

Рис. 8. Рисунок мальчика 9 лет с психосоматическим заболеванием.

Примерами рисунков с деструктивной тематикой могут служить приведенные ниже изображения. Первый рисунок создан делинквентным мальчиком 9 лет, многократно подвергавшимся физическому насилию.

Рис. 9. Рисунок делинквентного мальчика 9 лет, многократно подвергавшегося физическому насилию.

Подпись под его рисунком (рис. 9) гласит: «Бежала мышка. Змея увидела ее и съела. Она была довольна».

Оценка по шкале эмоционального содержания 1 балл, по шкале образа «я» — 5 баллов. Изображены деструктивные отношения, один из персонажей, хищная змея, с которой идентифицируется автор (мальчик 9 лет) испытывает удовлетворение, съев другой персонаж.

Подпись под рисунком 10: «В горах самый большой вулкан начал кипятиться, он стал выбрасывать большие камни, выливать лаву, и все погибло. Ему было «все равно»».

Рис. 10. Рисунок, созданный делинквентным подростком (14 лет) — жертвой физического и сексуального насилия.

Оценка по шкале эмоционального содержания 1 балл, по шкале образа «я» — 3 балла. По всей видимости, автор рисунка (мальчик 14 лет) идентифицируется с вулканом.

Рис. 11. Рисунок делинквентного подростка (13 лет), систематически подвергавшегося избиениям в родительской семье.

На рисунке 11 под рисунком подпись: «Девочка пошла в лес за грибами, и вдруг ее укусила змея. Она разозлилась из-за того, что девочка ее потревожила».

Оценка по шкале эмоционального содержания 1 балл, по шкале образа «я» — 2 балла. Изображены деструктивные отношения. По всей видимости, автор рисунка идентифицируется со змеей (так как более 90% испытуемых идентифицируются с персонажами своего пола).

Таким образом, в нашем исследовании, наряду с изображением одиноких и несчастных, находящихся в смертельной опасности персонажей, было немало рисунков (14, 3%) с проявлением агрессии и деструкции. На одних из них изображались разрушительные природные процессы (например, извержение вулкана) или способные вызвать разрушение объекты (ножи), на других — хищные животные, нападающие на своих жертв. Лишь в отдельных случаях разрушительные действия на рисунке совершались людьми. Это позволяет констатировать наличие связи между перенесенным насилием и агрессивными тенденциями у многих испытуемых.

Связь между перенесенным насилием и агрессивностью отмечается целым рядом авторов. Некоторые из них пишут о так называемой заместительной (викарной) травматизации, проявляющейся в склонности жертв насилия самим его совершать в отношении других людей или живых существ. Данный феномен, проявляющийся в нашем исследовании в создании рисунков с изображением деструктивных сцен, когда автор идентифицируется с агрессором, может быть отчасти связан с действием защитного механизма замещения. Возможно, что создавая рисунки такого рода жертвы насилия пытаются «расправиться» с агрессором. Однако сцена насилия не воспроизводится на рисунке буквально, и изображение насильника обычно отсутствует. Его место занимают другие персонажи или предметы.

Среди пяти детей и подростков, чьи рисунки имели деструктивную тематику, было трое мальчиков и две девочки. При этом рисунки мальчиков указывали на активную агрессию, а рисунки девочек — на реактивную (Silver, 2005). Подгруппа активных агрессоров, по данным Р. Сильвер (2005), включает детей и подростков, чьи рисунки отражают фантазии, связанные с физическим ущербом окружающим. Эти испытуемые идентифицируются с теми, кто проявляет жестокость в отношении жертв, но переживает при этом чувство удовлетворения. Таким образом, такие рисунки оцениваются в 1 балл по шкале эмоционального содержания и в 5 баллов по шкале образа «я». Активные агрессоры отличаются инициативой, экспансивностью, стремясь утвердиться среди сверстников и завоевать определенные привилегии.

У реактивных агрессоров агрессивные действия, как правило, провоцируются действиями других и направлены на защиту своих интересов. Нередко реактивная агрессия проявляется импульсивно и сопровождается неконтролируемым аффектом гнева. Защитная реакция у реактивных агрессоров часто непропорциональна интенсивности провоцирующего действия. По данным Р. Сильвер, рисунки реактивных агрессоров, как и активных, иногда оценивались по шкале образа «я» в 5 баллов. В анамнезе у них нередко отмечается перенесенное насилие или потеря родителя.

Следует признать, что агрессивное поведение у детей и подростков, в том числе у тех из них, кто подвергался или подвергается насилию, может быть иногда связано с механизмами копинга, то есть таким поведением, которое направлено на успешное преодоление стрессовой, несущей угрозу физическому, психическому или социальному благополучию ситуации. Большое значение в определении границ патологической и адаптивной (здоровой) агрессивности, связанной с механизмами копинга, имеет культурный контекст ее проявления, в том числе, тендерные нормы. »,

По данным разных исследователей (Сильвер, Копытин, 2001; Kopytin, 2000; Kopytin, Sventsitskaya, Svistovskaya, 2005; Silver, 1993, 1996), в рисунках мальчиков и юношей, а также взрослых мужчин деструктивные, связанные с насилием сцены проявляются значительно чаще, чем в рисунках девочек. Проведенные в США и Российской Федерации исследования с использованием тестов Сильвер показали, что такие сцены встречаются в рисунках лиц мужского пола в 4 — 6 раз чаще, чем в рисунках лиц женского пола. Как считает американский исследователь Коннор (Connor, 2002), культура поддерживает агрессивность мальчиков, поскольку рассматривается как признак мужественности, в то время как девочки вынуждены подавлять свою агрессивность, поскольку родители, учителя и социум в целом как правило считают ее недопустимой для женщин.

Кроме того, в литературе неоднократно отмечалось, что агрессивность мальчиков, как правило, имеет открытое, физическое проявление, в то время как для девочек характерна скрытая или косвенная агрессия. В то же время, по данным Р. Сильвер (Silver, 2007), в рисунках мальчиков и девочек нередко проявляется косвенная агрессия. Это обычно связано с тем, что разрушительные действия в рисунках и тех, и других чаще связаны с изображением природных процессов или объектов, а агрессивные персонажи, с которыми авторы рисунков могут идентифицироваться, изображаются реже. Это совпадает с результатами наших исследований.

Проведенное нами исследование позволяет констатировать патологический характер многих рисунков детей и подростков, являющихся жертвами насилия. Такой характер рисунков обусловлен проявлением в них депрессивных и агрессивных реакций на полученную травму и указывает на выраженную психологическую и социальную дезадаптацию, что подтверждается клиническими данными. В то же время многие рисунки жертв насилия в нашем исследовании могут отражать проявление защитно-приспособительных реакций, направленных на преодоление психической травмы. В таком ключе могут рассматриваться, в частности, рисунки с деструктивной тематикой, в особенности те из них, которые оценены в 5 баллов по шкале образа «я». В некоторых случаях, отреагируя негативные, связанные с полученной психической травмой чувства в фантазиях и изобразительной деятельности, жертвы насилия тем самым могли достичь эмоциональной стабилизации. Их реальное поведение при этом вовсе не обязательно имеет разрушительный характер. Существуют, по-видимому, и такие дети и подростки, являющиеся жертвами насилия, для которых характерны деструктивные проявления не только в фантазиях и изобразительной деятельности, но и в реальности. Это требует дифференцированного подхода к планированию и проведению программ коррек-ционной и профилактической направленности, с учетом различий между детьми и подростками с разными типами реакций на полученную травму.

Таким образом, тесты Сильвер могут быть использованы для диагностики различных состояний, связанных с психологическими последствиями насилия. Во многих случаях данные тестирования могут иметь экспресс-диагностический, предварительный характер, в особенности если тесты используются в скрининговых исследованиях, в целях первичной психопрофилактики. Эти данные необходимо уточнять с использованием другого психодиагностического инструментария. В случаях, когда рисунок оценивается в 1 балл по обеим шкалам, в связи с высокой вероятностью самодеструктивного поведения, требуется клиническое обследование и проведение превентивных мероприятий.

Тесты Сильвер могут также использоваться в контексте арт-терапии и психологического консультирования со следующими целями:

• в ходе предварительного интервью или первых занятий, с целью оценки состояния особенностей защитно-приспособительных реакций у жертв насилия, характерных для них механизмов копинга и защиты; при этом тесты Сильвер обеспечивают безопасное для клиента самораскрытие, поскольку клиент, как правило, не осознает связи между травматичным опытом и его проявлением в рисунках;

• с целью включения клиента в изобразительную деятельность, когда он, например, не знает с чего начать, на какую тему рисовать, стесняется это делать, заявляет, что не умеет рисовать; клиенту легче начать рисовать, когда в его распоряжении есть какой-либо стимульный материал, в том числе в виде «готовых картинок»;

• с целью динамической оценки изменений в состоянии клиента, Достигнутых в результате проведенной с ним коррекционной работы, применения превентивных или развивающих программ, в том числе для подтверждения терапевтической эффективности вмешательства;

• с целью оказания на клиента коррекционного воздействия, например, позволяя ему путем создания рисунков отреагировать негативные чувства (заместительная виктимизация), а также показывая ему на основе обсуждения созданных им рисунков и историй их связь с характерными для него формами реагирования, конкретными обстоятельствами прошлого и настоящего.

Глава 4

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒