РУССКАЯ АРМИЯ. РЕДАКТОРУ «DAILy NEWS»

раются выставить в невыгодном свете. В этом очень мало при­сущего настоящему солдату понимания, что почетнее одержать победу над храбрым врагом, чем над трусливым, понимания, которое, к примеру, превращает «Войну на Пиренейском полу­острове» сэра У. Нейпира в произведение не только «офицера», но главным образом и «джентльмена». Возможно, что сущест­вование такого стиля писания истории следует объяснить не­обходимостью поддерживать воинственный пыл русского на­селения. Однако картина меняется, как только автор избира­ет один из западных языков. Тогда судьей становится Европа, а существующая на Западе гласность вскоре развеяла бы по ветру утверждения, которые в России слепо принимаются на веру, так как оппонент лишен там права на ответ. Тенденция прославления Святой Руси и ее царя остается прежней, но выбор средств становится более ограниченным. Приходится строже придерживаться точных фактов, избирается более спокойная и деловая манера изложения и, несмотря на попытки искажений, которые, как правило, достаточно быстро разоблачают себя, по крайней мере, остается достаточно конкретной информации, которая во многих случаях превращает такую книгу в важный исторический документ. Если же, вдобавок, случится так, что это будет написано относительно независимым по своему поло­жению человеком, то такая книга может оказаться превосход­ным военно-историческим сочинением, и это как раз и относится к Смитовской «Истории польской войны».

Состав и организация русской армии достаточно хорошо известны военным во всей Европе. Крайняя простота этой ор­ганизации, — по меньшей мере в том, что касается «действующей армии», — позволяет легко понять ее. Действительная трудность состоит лишь в том, чтобы узнать, насколько эта органи­зация претворена в жизнь, какая часть этой армии существует не только на бумаге, но может быть двинута против внешнего врага. С этой точки зрения главным образом и важны русские военные труды на западных языках. Национальная гордость не позволяет их авторам в тех случаях, когда противник добился частичного успеха и оказал ожесточенное сопротивление, пре­увеличивать число сражавшихся на русской стороне. Дабы оградить честь русского оружия, они вынуждены раскрыть тайну и показать разницу между реальной и номинальной чис­ленностью русских армий. В этом отношении особенно полезна работа Смита, в которой приводятся официальные списки лич­ного состава. Напротив, «Венгерская кампания» Толстого в пол­ном согласии с образом действий русских в этой стране, по-види­мому, рассчитана на демонстрацию не столько доблести, сколько

Ф. ЭНГЕЛЬС

грозной и преобладающей численности русских армий, готовых в любой момент быть брошенными на революционный Запад.

Но если мы с некоторой долей уверенности и можем судить по крайней мере о той части русской армии, которая непо­средственно угрожает остальной Европе, то гораздо труднее выяснить действительное состояние флота. Позднее мы объеди­ним всю информацию, которую нам удалось отыскать, но при­дется подождать чего-то более определенного, пока «Чарли» * не представит лучшего сообщения о нем или не пришлет не­сколько образцов для изучения на месте.

Доступ к фортификационной системе, к предварительной подготовке театра военных действий для обороны и наступле­ния в такой стране как Россия, конечно, очень затруднен. Бе­реговые укрепления в какой-то степени обозначены на картах и планах, в силу самого характера полностью скрыть их невозможно. Кронштадт и Севастополь, хотя многие детали, имеющие важное военное значение, мало известны и наполо­вину не так уж таинственны, как они кажутся некоторым. Но относительно фортификационных сооружений Польши, той самой группы крепостей, само существование коих выдает на­мерение вести наступательную и завоевательную войну, мало что известно кроме места, где они построены. Некоторые евро­пейские военные ведомства, возможно при помощи золота, достали у русских employé s ** планы этих крепостей; если это действительно так, то они берегут эту информацию для себя. Если бы польская эмиграция сумела раздобыть такие планы, что для нее не должно быть неосуществимым, то их публика­цией она причинила бы России гораздо больше вреда, чем ей это когда-либо удавалось сделать.

Русская армия состоит из четырех крупных подразделений: главной действующей армии, ее резервов, особых корпусов и соединений местного значения, казаков (куда включаются все иррегулярные войска независимо от их происхождения).

Особые условия, в которые поставлена Россия, требуют воен­ной организации, совершенно отличной от соответствующей ор­ганизации в других европейских странах. В то время как на юго-востоке, от Тихого океана до Каспийского моря, ее границы, охраняемые пустынями и степями, подвержены нападениям только со стороны кочевых разбойничьих племен, с которыми в этих местностях лучше всего справляются войска, до извест­ной степени построенные по тому же образцу; в то время как на

• — адмирал Чарлз Нейпир. Рев. •• —чиновников. Ред.

РУССКАЯ АРМИЯ. РЕДАКТОРУ «DAILy NEWS»

Кавказе ей приходится воевать со стойкими племенами горцев, лучшим способом борьбы с которыми является разумное соче­тание регулярных и иррегулярных войск, — ее юго-западные и западные границы требуют непосредственного присутствия боль­шой армии, построенной по европейскому регулярному образцу и оснащенной оружием, равноценным оружию западных армий, с которыми ей, возможно, придется воевать. Но поскольку в стране, ресурсы которой развиты только отчасти, невозможно постоянно держать такую армию в состоянии готовности к войне, то часть солдат приходится увольнять в отпуск для создания резерва на случай войны. Так образуются четыре больших под­разделения русской армии.

Такая структура русской армии, начала которой восходят к первому разделу Польши, постепенно совершенствовалась в результате последующих разделов этой страны, завоеваний на Черном море, больших войн с Францией; после польской революции 1830 г. она была доведена до теперешнего завершен­ного состояния.

Главная оперативная армия, почти без исключения разме­щенная на европейской границе России, в особенности является продуктом раздела Польши, войн с Францией и польской рево­люции. Задача ее двоякая: держать в подчинении западные, более цивилизованные и нерусские части империи, и нависать над Западной Европой подобно грозовой туче, готовой в любой момент разразиться над ней громом и молнией. Насколько эта задача была или, скорее, не была выполнена в прошлом, слиш­ком хорошо известно. В какой мере она сможет быть достигнута в настоящей войне, мы вскоре увидим.

Главная оперативная армия или действующая армия (дей­ствующее войско *) состоит из одиннадцати армейских корпу­сов: корпуса гвардии, корпуса гренадеров, шести пехотных корпусов и трех резервных кавалерийских корпусов.

Вся структура в целом воспроизводит систему, введенную Наполеоном. Первые восемь корпусов точно соответствуют ар­мейским корпусам французов во время великой войны. Гвар­дия и гренадеры, по-видимому, специально предназначены для образования общего резерва армии, кавалерийские же корпуса, как предполагается, должны совершать те особые решающие действия, для которых Наполеон всегда держал в резерве большие массы этого рода войск и артиллерии. Таким образом, всем упомянутым восьми корпусам, хотя они и именуются пехотными, в силу самой их организации приданы кавалерия

* Слова в скобках написаны Ф, Энгельсом по-русски латинскими буквами, Рев,

Ф. ЭНГЕЛЬС

и многочисленная артиллерия. У каждого корпуса имеется пол­ностью укомплектованный штаб, саперы, средства для перевозки понтонов и боевых припасов, артиллерийский парк и все прочее снаряжение армии, предназначенной для самостоятельных дей­ствий. Гвардия и гренадеры беднее других корпусов пехотой, их полки имеют каждый по три батальона вместо четырех. С дру­гой стороны, гвардия значительно богаче кавалерией и артил­лерией; но можно ожидать, что в боевом расписании большая их часть будет присоединена к общему кавалерийскому и артил­лерийскому резерву. Первый и второй кавалерийский корпуса состоят исключительно из тяжелой кавалерии и артиллерии на конной тяге (легкая регулярная кавалерия придана пехотным корпусам); третий кавалерийский, или драгунский, корпус имеет особую структуру: поскольку эти драгуны, как это было принято и прежде, предназначены для действий и в пешем, и в конном строю, то они образуют резервный корпус всех родов войск, обладая в то же время мобильностью и быстротой пе­редвижения, свойственными исключительно кавалерии. Время покажет, будет ли это достигнуто; опыт всех других армий, выразившийся в почти полном и повсеместном превращении драгун в простую кавалерию, является не слишком благоприят­ным предзнаменованием. Упомянутая идея доведена до такой степени, что как драгунскому корпусу, так и гвардейским ба­тальонам приданы конные саперы, минеры и понтонеры, — установление, на все лады расхваливаемое поклонниками рус­ской системы, но также пока нуждающееся в проверке опытом. Можно добавить, что эта структура из одиннадцати корпу­сов с входящими в них дивизиями, бригадами, полками суще­ствует не только на бумаге и не для одних административных целей. Напротив, последняя турецкая война ^ш, польская кам­пания, вторжение в Венгрию и нынешняя война с Турцией по­казали, что диспозиция мирного времени в такой полной сте­пени рассчитана на войну, что, где бы ни начиналось движение к границе, ни одну дивизию, бригаду или полк не приходилось забирать у одного корпуса и придавать другому. Это — боль­шое военное преимущество, результат почти постоянного состоя­ния надвигающейся войны, в котором привыкла находиться Россия. Другие, более миролюбивые государства с приближе­нием войны обнаруживают, что колеса и рычаги их военной машины проржавели, а весь механизм разладился. Структуру армейских корпусов, дивизий, бригад, какой бы завершенной она ни казалась, приходится коренным образом перестраивать, чтобы с достаточной быстротой перебросить войска к границам, над которыми нависла угроза. Командующие, генералы и штабы

РУССКАЯ АРМИЯ. РЕДАКТОРУ «DAILy NEWS»

назначаются заново, полки передаются из бригады в бригаду, из корпуса в корпус, так что к моменту сосредоточения армии для активных действий налицо оказывается пестрый конгло­мерат офицеров, в большей или меньшей степени не знакомых друг другу, своим начальникам и своим войскам; большинство из них, вероятно, преисполнено чувства уязвленного тщесла­вия. И однако приходится уповать на то, что этот новый, «с иго­лочки», механизм будет слаженно работать. Это — бесспорный недостаток, хотя в таких армиях, как армии Запада, он имеет гораздо меньшее значение, чем в русской армии. Избежать этого невыгодного положения может только армия, постоянно находящаяся на стадии готовности к войне (какой является с 1848 г. австрийская армия, вследствие чего ее корпуса также имеют достаточно прочную структуру), однако при всем том бо­лее высокий уровень промышленного развития западных стран восполняет, даже с чисто военной точки зрения, невыгодное положение, которое в этом и любом другом случае может обус­ловливаться требованиями развития цивилизации этих стран.

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту гранок

между 3 и 12 апреля ISSi e, , -, »..

Перевод с английского

Публикуется впервые

198 I

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

ЕВРОПЕЙСКАЯ ВОЙНА ²⁵⁸

Среди известий из Европы, доставленных прибывшей вчера утром «Арктикой», несомненно, наиболее важно сообщение о форсировании русскими Нижнего Дуная силами до 50 тысяч человек, в составе трех корпусов под непосредственным коман­дованием князя Горчакова, генерала Лидерса *и генерала Ушакова, и занятии ими части турецкого района Добруджи. Этот район, входящий в болгарскую провинцию, представляет собой неширокую равнину, огражденную с запада и севера Дунаем, который, поворачивая после Чернаводы к северу, делает большой крюк перед устьем, а с востока — Черным морем. Значительная часть этого района заболочена и страдает от частых наводнений. Здесь расположено несколько укрепле­ний, таких, как Бабадаг, Исакча, Мэчин, Тулча, которые, как сообщают, захвачены русскими. Однако наш хорошо осве­домленный лондонский корреспондент считает это выдумкой биржевиков. Между равниной Добруджи и внутренней Тур­цией тянется как защита цепь Балканских гор. После этой опе­рации русские не приблизились к Константинополю и не полу­чили никакого перевеса над турками. В самом деле, кажется совершенно очевидным, что это чисто оборонительный маневр, свидетельствующий лишь о намерении русских покинуть самые западные районы Валахии. У русских в Валахии было всего семь дивизий пехоты, одна резервная дивизия у Измаила, а в тылу ее корпус Чеодаева в составе трех дивизий, который к настоящему времени, возможно, вышел к Яссам. Восемь дивизий с кавалерией вряд ли превышают 110 тысяч человек. Если принять во внимание возможность высадки англо-фран-

ЕВРОПЕЙСКАЯ ВОЙНА

цузских войск на северо-западном берегу Черного моря, а это создало бы угрозу русскому тылу, то очевидно, что захват Добруджи преследует цель обезопасить фланг русских при возможно меньшей потере территории. Здесь было лишь два способа обеспечить позицию, которая позволила бы им избе­жать опасности оказаться отрезанными: либо прямо отступить к Серету, сделав Нижний Дунай оборонительной линией с Фок-шанами, Галацем и Измаилом в качестве опорных пунктов, либо совершить стремительный марш на Добруджу, перенеся фронт на линию Кюстенджи, Гирсова, Олтеница и Бухарест; при этом Траянов вал, Дунай, Арджеш явились бы первой, Бузэу — второй и Серет — третьей оборонительной линией. Этот последний план, бесспорно, наилучший, поскольку вместо территории, потерянной на одной стороне, выигрывается но­вая — на противоположном фланге, отступление выглядит как движение вперед и сохраняется военный point d'honneur * русских. Обладание Добруджей сокращает фронт русских и, на худой конец, оставляет им открытым путь отступления на Хотин на Днестре даже в том случае, если будет произве­дена высадка у Аккермана или Одессы. Однако нам следует дождаться подробностей о маневрах, которые внесут эти изме­нения в позицию русских.

Далее вызывает интерес несомненный факт использования греческой монархией всего своего влияния для поддержки греческого восстания: король и королева ** отправились к гра­нице, чтобы вдохновить инсургентов. В этих чрезвычайных обстоятельствах война между Грецией и Турцией, за которой стоят союзники, становится почти неизбежной, что осложняет и без того запутанное положение, если и не увеличивает серьезно опасность всеобщего столкновения. В то же время мы распола­гаем сведениями о новом предложении царя о мире, передан­ном им при посредничестве Пруссии ²⁵⁹. Урегулирование кон­фликта Николай ставит в зависимость от получения союзни­ками со стороны Турции гарантии полной эмансипации всех ее христианских подданных. На этих условиях он приступит к эвакуации Дунайских княжеств в тот момент, когда союзный флот пройдет через Дарданеллы. Если бы эти условия были открыто выдвинуты раньше, они существенно уменьшили бы опасность войны, поскольку нет никакого сомнения в том, что такого рода эмансипации как раз и желают союзники, а отказ двух видных членов правительства *** от проведения

* — престиж. Рев. •* — Оттон I и Амалия. Ред. *** — Рифаат-паши и Арифа Хикмет-бея. Ред.

К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

ее в жизнь даже частично и вынудил султана * дать им от­ставку ^2в0. Но теперь это предложение уже, видимо, не в состоя­нии предотвратить войну; флот союзников усилен французской и английской армиями, и сэр Чарлз Нейпир, вероятно, атакует и захватит Аландские острова до того, как сумеют отправить новый приказ, и он его получит. Впрочем, может быть, это предложение значит куда больше, чем мы предполагаем. Вне всякого сомнения, это станет ясно, когда со следующим паро­ходом мы получим полную информацию.

Среди всей этой путаницы' и неопределенности одно пред­ставляется несомненным: существованию мусульманской дер­жавы как особой формы государственного устройства в Европе приходит конец. Эмансипация христиан в Турции, путем ли мир­ных уступок или силой, превратит исламизм из политической силы в религиозную секту и полностью подорвет старые основы Оттоманской империи. Этим не только вполне признается ис­тинность утверждения царя о том, что Оттоманская порта стра­дает тяжким недугом, но и предлагается для спасения больно­го перерезать ему горло. Возможно, после этой операции султан и останется на троне своих отцов как политическая фикция, но истинных правителей страны нужно будет искать в другом месте. Ясно, почему при таких условиях русский самодержец хотел бы втихомолку договориться со своими западными со­перниками. Он хочет осуществить в Турции по возможности самую полную революцию, и осуществить ее целиком в своих интересах. После такого ослабления существующей теперь вла­сти отношения царя с православной церковью в этой стране и со славянами обеспечат ему реальную верховную власть над ней. Тем самым ему достанется устрица, а западные правитель­ства будут вынуждены довольствоваться раковиной. Подобный исход возможен, хотя ныне он и кажется нереальным. Но мы полагаем, что существует достаточно еще скрытых факторов, которые теперь, стремительно врываясь в ход событий, окажут могучее влияние на развитие этой великой борьбы. Среди этих факторов и вопрос о том, насколько велика будет роль так долго дремавшей европейской революции, вопрос, который государ­ственные мужи данного полушария стараются обойти и ко­торый, к их неудовольствию, очень скоро напомнит о себе.

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом Печатается по тексту газеты

3—4 апреля 1854 г. Перевод с английского

^НаПТаЩ^НтАъч^Гм*4*0%7^{ОТк На} Р^{усском языке} публикуется терем,

11 апреля, а также е «New-York Weekly Tribune» Ji 658, 22 апреля 1854 г. в качестве передовой

Абдул-Меажида, Ред,

Г 201

Ф. ЭНГЕЛЬС

ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА²⁸¹

На Дунае ничего нового, кроме того, что русские полностью эвакуировали Малую Валахию и готовятся к штурму крепости Силистрия. С этой целью они сконцентрировали на противо­положном берегу крупные силы артиллерии и собираются, как сообщают, перебросить сюда для наступления около 30 тысяч человек. Неизвестно, насколько это сообщение досто­верно, но, во всяком случае, такой план вполне вероятен. Другой вопрос, какие у него шансы на успех. Несомненно, Силистрия самая слабая из крупных турецких крепостей, над ней на расстоянии, удобном для пешего прорыва, господ­ствуют высоты, которые, по нашему убеждению, не укрепля­лись со времени последней войны ^а82. Но та же самая Сили­стрия, которая в 1810 г. пала после четырехдневного штурма, в 1828—1829 гг. выдержала две блокады продолжительностью в 10 месяцев, выстояла 35 дней после начала правильной осады и 9 дней после того, как в главной стене была пробита проход­ная брешь. Пожалуй, лучше сказать, что прочность этой кре­пости, которая испытала столько превратностей судьбы, и ее способность к обороне не поддаются оценке ^2вз.

Предположим все же, что Силистрия будет взята штурмом превосходящими силами противника; это отнюдь не откроет ему дорогу на Константинополь. Для того чтобы наступать на Шумлу и Варну, противник должен оставить не менее 6 ты­сяч человек у Силистрии, которая в этом случае может стать предмостным укреплением для другого, более удобно расположенного опорного пункта. Он вряд ли будет атаковать Щумлу: даже захватив этот превосходно укрепленный лагерь,

Ф. ЭНГЕЛЬС

он только лишит врага прекрасной позиции, не приобретя подобной же для себя. Шумла преграждает русским путь через Балканы, но ее захват этот путь им не откроет.

Значение Шумлы в том, что она является ключом к Варне, а Варна — ключом к Малым Балканам. Каковы бы ни были недостатки укреплений Варны, а их предостаточно, при пол­ностью укомплектованном гарнизоне для осады крепости потре­буется корпус в 20—30 тысяч человек. Кроме того, помимо этих сил для успешного осуществления осады необходимо еще достаточное количество войск для прикрытия осаждающих от вылазок со стороны укрепленного лагеря в Шумле, где турки могут сосредоточить все свои силы. В 1828 г. Варна продержалась 3 недели после того, как в ее крепостных валах были пробиты две проходные бреши, и это в то время, когда русский флот господствовал на Черном море, а у турок не было ничего похожего на армию, способную атаковать осаждающих. Теперь предположим, что Силистрия взята, многочисленные и очень трудные водные рубежи перед Варной и Шумлой форсированы и Варна блокирована; будет ли у русских воз­можность оставить достаточно сил для нейтрализации Шумлы? Турки же могут действовать из Шумлы не только против осаж­дающих Варну, но и в направлении Дуная, а также против хотя бы одной из линий коммуникаций русских, тем самым заставляя их отвлекать все больше и больше войск от основных сил, что в конечном счете должно ослабить их вследствие опас­ного рассредоточения.

Но даже если бы Варна пала, что стал бы делать Паскевич, когда в своем опорном пункте в Шумле упрямо продолжал бы сидеть Омер-паша, готовый воспользоваться первой же ошиб­кой русских? Осмелился бы Паскевич двинуться на Констан­тинополь, располагая единственной линией коммуникаций, которой одновременно угрожали бы, подступая к ней, армия в Шумле, с одной стороны, и флот союзников на Черном море, с другой? Насколько мы можем судить по его действиям в Азии и Польше, это не в его характере. Паскевич относится к числу сверхосторожных военачальников, в нем нет ничего от Радец-кого. Стань перед ним подобный вопрос, он расценил бы этот маневр как в высшей степени рискованный, так как ему очень хорошо известно, в каком затруднительном положении оказался в 1829 г. у Адрианополя его предшественник Дибич. Таким образом, даже не принимая во внимание высадку англо-фран­цузских войск во Фракии и не ожидая от флота союзников больше того, что он сделал до оих пер, то есть рассчитывая на его фактическое бездействие, мы м«жем сказать, что отпра-

ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА

виться в поход прямо на Константинополь с развернутыми зна­менами и под гром оркестров для русских не такое уж простое дело. Но что они в конечном счете все же будут там, если Тур­ция останется без помощи, этого никто никогда не отрицал, кроме тех новомодных военных писателей, которые в своих суждениях исходят не из фактов, а из убеждения, что «право против силы» непременно одержит победу и что в «справедли­вом деле» исключены всякие ошибки *.

Следует добавить, что британские силы в Балтийском море сделали еще меньше, чем в Черном.

Написано Ф. Энгельсом 24 апреля 1854 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете « New-York Перевод с английского

Daily Tribune» M 4080, 16 мая, ,, ,

а также в «New-York Weekly ^Ha русском языке публикуется впервые

Tribune» M 662, 20 мая 1854 г, в качестве передовой

• Arnold, The Coming War. Ред. 8 M, и Э., т. 44

204 ]

Ф. ЭНГЕЛЬС

НОВОСТИ О БОРЬБЕ В ЕВРОПЕ ^2И

Газеты и письма, доставленные «Европой», подтверждают известия о бомбардировке Одессы, о чем сообщалось ранее. Полученные теперь сведения об этом событии носят официаль­ный характер и не оставляют сомнений в истинности происшед­шего. Разрушены портовые сооружения, взорваны два поро­ховых склада, потоплены 12 небольших русских кораблей и за­хвачены 13 транспортов, при этом потери флота союзников составили 8 человек убитыми и 18 ранеными. Незначительные людские потери свидетельствуют о том, что это отнюдь не было грандиозным подвигом. Затем флот ушел к Севастополю, разрушение которого, по нашему мнению, потребует от него совсем иных усилий.

С дунайского театра военных действий получено новое сообщение о решающей победе Омер-паши над генералом Лидерсом, но об этом у нас нет иных данных, кроме телеграф­ного сообщения, поступившего через Вену^ав6, эту большую кухню, где стряпаются лживые слухи в интересах биржевых спекулянтов. Согласно этой версии турки силами в 70 тысяч человек настигли Лидерса где-то между Силистрией и Расовой, которая расположена примерно в 10 милях от Чернаводы вверх по Дунаю. В то время как Омер-паша теснил русских с фронта, другой, специально посланный в обход корпус атаковал их с фланга, и, таким образом оказавшись между двух огней, они были разбиты. Такой вариант не является невозможным, однако мы не представляем себе, как бы Омер-паше удалось сконцентрировать такие крупные силы в каком-либо пункте ниже Силистрии столь быстро, что Лидере оказался неподго-

НОВОСТИ О БОРЬБЕ В ЕВРОПЕ

товленным ^авв. Судя по последним, полученным до сражения данным, основная масса его войск — общая их численность, включая гарнизоны, обеспечивающие всю растянутую линию фронта, не может превышать 120 тысяч человек — сосредото­чивалась в Щумле, в нескольких сотнях миль от места сраже­ния, о котором идет речь. И совсем непросто, преодолев такое расстояние, застать врага врасплох, когда на поле боя необхо­димо доставить 70 тысяч человек. Однако мы повторяем, что это возможно; вероятно, с прибытием следующего парохода мы узнаем, правда ли это.

Греческое восстание потерпело еще одно поражение, однако не следует полагать, что оно подавлено окончательно. Несом­ненно, найдутся солдаты и командиры, которые возобновят борьбу и будут вести изнурительную партизанскую войну против турецких войск, по крайней мере в пограничных районах. Вырастет ли это во что-либо более серьезное, будет зависеть от обстоятельств; как наши читатели увидят на дру­гой странице ^2в7, в самой Турции созрел широкий заговор греков и русских; благодаря случайности все его нити оказа­лись в руках Порты ^ав8. Однако могут возникнуть и другие такие же заговоры, и им не помешают случайные обстоятельства. Тем временем союзные державы допекают угрозами греческий двор и высаживают войска в Турции, как будто собираясь окончательно захватить эту страну. Большая часть этих войск все еще остается под Константинополем, хотя один отряд пос­лан по настоянию французского посла * на север, к Варне, где, вероятно, все время происходят столкновения. Сомни­тельно, однако, чтобы основные силы союзников вскоре при­ступили к активной военной кампании. Вопрос этот не может быть решен до прибытия в Константинополь командующих **.

В Балтийском море сэр Чарлз Нейпир все еще остается близ Стокгольма, не напав ни на одну из русских крепостей на побережье. По-видимому, его тревожит флотилия канонер­ских лодок, которая предназначается русскими для действий против него в мелких водах и среди островов Финского залива. Нейпир послал в Англию за небольшими паровыми судами с малой осадкой, которые смогут преследовать канонерки до тех пунктов, где они находят свое убежище. С другой стороны, по сообщению с.-петербургского корреспондента одной берлин­ской газеты ^2вв, русский двор опасается, что Кронштадт не сможет противостоять ожидаемому нападению британских Rough and

• — Бараге д'Илье. Ред. ** — Раглава и Сент-Арно. Рев,

8*

Ф. ЭНГЕЛЬС

Ready *, что военные корабли не смогут успешно маневриро­вать и вести огонь в гавани даже с демонстративной целью и что делаются приготовления на случай высадки вражеских сухопутных сил в этом районе.

Однако мало вероятно, чтобы до подхода французского флота в Балтийском море имели место какие-нибудь наступа­тельные операции, но затем, надо полагать, Кронштадт удо­стоится чести первой бомбардировки. Будет ли он захвачен или разрушен — другой вопрос, но при тех средствах разру­шения, которые союзники собираются бросить против него, падение его не было бы удивительным.

Черпая воодушевление в любезностях, отпущенных герцогу Кембриджскому во время празднеств по случаю бракосочета­ния императора **, западные державы тешат себя надеждой, что Австрия переходит на их сторону. Однако из Пруссии подоб­ных утешительных вестей не поступает. В целом Германия ос­тается на прежних позициях, и у союзников нет надежды втя­нуть ее в своих интересах в какое-либо предприятие. Нет сом­нения, что Австрия будет готова оккупировать Сербию и Чер­ногорию, где началось настоящее восстание против султана ²⁷°, но подобная оккупация, как мы об этом уже говорили раньше^2П, явилась бы лишь следующим шагом к разделу Турции и была бы в действительности более благоприятна для России, чем для ее противников.

Написано Ф. Энгельсом 4 мая 1854 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете Перевод с английского

«New-York Daily Tribune» M 4084, , _r,

20 мая 1854 г. в качестве передовой На русском языке публикуется впервые

• — бравых солдат. Прозвище английских солдат в XTX в., ставшее нарицатель­ным после битвы при Ватерлоо, в которой отличился полковник Раф. Именно его герцог Веллингтон, обыгрывая звучание фамилии героя («Rough» — «грубый», «неоте­санный»), назвал «Rough and Ready» («Грубый, но всегда готовый к действию»). Ред. t » _ Франца-Иосифа I, Ред.

[ 207

К. МАРКС

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ХУНТА ²⁷²

26 СЕНТЯБРЯ 1808 г. (АРАНХУЭС) - 29 ЯНВАРЯ 1810 г. •

Следовало ожидать, что после эвакуации французами Мадрида Наполеон скоро снова появится во главе более мощной армии. Таким образом, общие меры обороны стали неизбежны; все чувствовали, что многовластие провинциальных хунт, рас­при которых после победы при Байлене ^27S приняли еще более крикливый характер, должно уступить место какому-либо цен­тральному правительству. Однако хунты, озабоченные тем, чтобы не упустить из своих рук власть, приняли предложение севильской хунты ²⁷⁴ избрать каждой из числа своих членов по два депутата, собрание которых и должно было составить центральное правительство, тогда как за провинциальными хунтами сохранялось внутреннее управление соответствующими областями. Итак, Центральная хунта в составе 34 депутатов от провинциальных хунт собралась в Аранхуэсе 26 сентября 1808 г. и оставалась у власти до 29 января 1810 года. Пресле­дуемая завоевателем, она бежала из Мадрида в Севилью, а из Севильи в Кадис. Пока Центральная хунта из королевского дворца в Аранхуэсе вела войну путем декретов, французы за­хватили горный перевал Сомосьерра; пока она из Севильи раз­влекала народ энергичными воззваниями, перевалы Сьерры-Мо-рены были утрачены, и армия Сульта хлынула в Андалузию.

Во время правления Центральной хунты испанская армия исчезла с лица земли, одно позорное поражение затмевало другое, и гибельное сражение при Оканье (19 ноября 1809 г.)

* В рукописи к данному заголовку Марксом сделана пометка; «(Январь 1809 р., флоридабланна)», р«в,

К. МАРКС

было последним крупным сражением испанцев, с этого момента они ограничились ведением герильи.

Когда «Ее величество» — таким титулом окрестила себя Хунта ²⁷⁵ — бежала из Севильи, Кадис оказался единствен­ным убежищем, и если бы герцог Альбукеркский, вместо того чтобы двинуть свои войска в Кадис, в соответствии с приказом Центральной хунты отправился в Кордову, его собственная армия была бы отрезана, Кадис сдан французам, и всякой центральной власти в Испании пришел бы конец. Если где-то в виде исключения и наталкивались на героическое сопротив­ление, то не со стороны регулярных частей на поле сраже­ния, а со стороны осажденных городов, как это было в Сара­госе и Жероне.

Этих немногих фактов испанской войны за независимость достаточно для характеристики Центральной хунты. Изгна­ние французской армии с испанской земли было главной целью ее создания, и эту задачу она блистательно провалила. В усло­виях революционного времени еще больше, нежели в обычной обстановке, успехи армии отражают характер центральной власти. Уже самый факт отказа от регулярной войны ради подвигов герильи доказывает, что общенациональный центр стушевался перед местными центрами сопротивления. Чем же объясняется провал общенационального правительства?

Сам состав Центральной хунты никак не отвечал стоявшей перед ней задаче. Слишком громоздкая и слишком разнородная для осуществления диктаторской власти, она была слишком малочисленна, чтобы претендовать на авторитет националь­ного конвента. То обстоятельство, что она получила свои пол­номочия от провинциальных хунт, лишало ее способности пре­одолеть честолюбивые склонности, элую волю и капризный эготизм этих хунт. Два самых выдающихся представителя среди прочих членов Центральной хунты — Флоридабланка, восьмидесятилетний министр просвещенного деспота Карла III, и Ховельянос, благонамеренный реформатор, который из-за своей крайней щепетильности в выборе средств никогда не дово­дил дело до конца, — безусловно, не могли ничего противо­поставить ужасному кризису, в который была ввергнута страна.

Ощущение собственной слабости и сомнительность ее пол­номочий в глазах народа держали Хунту в состоянии постоян­ного страха и подозрительности по отношению к генералам, которым она была вынуждена вверить военное командование. Генерал Морла, сам член Центральной хунты, перешел в лагерь бонапартистов, предварительно сдав Мадрид Наполеону. Куэста начал с ареста представителей Леона в Центральной хунте

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ХУНТА

и с подготовки планов реставрации прежней власти капитан-генералов²⁷⁶ и королевских audiencias *; впоследствии он, каза­лось, завоевывал доверие правительства по мере того, как про­игрывал сражения, решавшие судьбу родины. Недоверие Хунты к генералам ла Романа и Кастаньосу, победителю при Байлене, убедительно подтвердилось открытой враждебностью, которую первый продемонстрировал ей в своем воззвании к народу, de dato: Севилья, 4 октября 1809 г., а другой — своим пове­дением по отношению к ней, став членом регентства. Герцог Альбукеркский, вероятно, единственный среди всех испанских генералов того времени способный вести большую войну, в осо­бенности, по-видимому, обладал всеми опасными свойствами военного диктатора — вполне достаточная причина для отстра­нения его от всех важных командных постов. Мы можем смело поверить герцогу Веллингтону, который писал 1 сентября 1809 г. своему брату, маркизу Уэлсли:

«Наблюдая действия Центральной хунты, я начинаю опасаться, что в использовании своих сил она руководствуется не столько задачами военной обороны и боевых операций, сколько политическими интригами и мелкими политическими целями» ²⁷?.

Предчувствие выдающейся роли, которую были призваны сыграть военные деятели в волнениях внутри страны, внушило, казалось, первому народному правительству Испании благо­говейный страх. Лишенная в силу самого своего состава всякой подлинной революционной силы, Центральная хунта неизбежно должна была прибегать к мелким интригам, чтобы парализо­вать влияние своих же генералов. С другой стороны, неспособ­ная противостоять напору народного возмущения, она часто вынуждала генералов на поспешные действия там, где успеха можно было бы ожидать только от самой осмотрительной и длительной обороны.

Написано К. Марксом между б и gl сентября 1854 г.

Впервые частично опубликовано

На руссквм языке

в «Научно-информационном бюллетене

сектора произведений К. Маркса

и Ф. Энгельса», 1959. JVS 2

Печатается по рукописи

Перевод с английского

Полностью публикуется впервые

• Высшие апелляционные суды в Испании и Латинской Америке. Ред.

210 1

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Белорусская наступательная операция «Багратион»
2. Белорусская экономическая модель
3. БЛОК «РУССКАЯ ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА»
4. Вoт повести минувших лет, откуда пошла Русская земля,
5. Военные реформы 1861 - 1874 г.г Русская армия во второй половине XIX в.
6. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ОНТОЛОГИИ: РУССКАЯ МЕТАФИЗИКА, НЕОТОМИЗМ
7. Война и Русская православная Церковь
8. Вопрос 18. Русская философия первой половины 19 века. Чаадаев, славянофилы и западники, Герцен.
9. Г. РУССКАЯ СЕКЦИЯ ИНТЕРНАЦИОНАЛА
10. Глава 1.6. «Русская душа» как особое состояние массовой психологии: между Западом и Востоком
11. Глава VIII. РУССКАЯ КУЛЬТУРА КОНЦА XIX — НАЧАЛА XX в.
12. Государство и Русская Православная церковь