Либертарно-юридическая аксиология

Ценность права, согласно либертарно-юридической аксиологии, состоит в том, что право является всеобщей, необходимой и общеобязательной формой выражения таких фундаментальных человеческих ценностей, как равенство, свобода и справедливость.

При этом право как форму, правовую форму фактических отношений (а вместе с тем и формальные компоненты этой правовой формы - равенство, свободу, справедливость) нельзя смешивать с самими фактическими отношениями, с фактическим содержанием общественных отношений, опосредуемых и регулируемых правовой формой. Так что равенство, свобода и справедливость, согласно нашей трактовке, - это правовые формальности, а не фактичности, это формально-содержательные (а не материально-содержательные, не эмпирические) компоненты, свойства и характеристики права и правовой формы.

В аксиологическом плане такая юридико-формализованная концепция права позволяет обоснованно утверждать, что речь идет именно (и только) о правовых ценностях, а не о моральных, нравственных, религиозных и иных неправовых ценностях. Причем правовые ценности - в силу абстрактной всеобщности права и правовой формы - носят по определению всеобщий и общезначимый (и в этом смысле абсолютный, а не относительный) характер. Право тем самым в своем аксиологическом измерении выступает не просто как неформализованный (формально-фактический) носитель моральных (или смешанных морально-правовых) ценностей, что характерно для естественно-правового подхода, а как строго определенная форма именно правовых ценностей, как специфическая форма правового долженствования, отличная от всех других (моральных, религиозных и т.д.) форм долженствования и ценностных форм.

В противоположность позитивистскому обесценению права как приказа власти с любым произвольным содержанием в либертарной концепции права правовая форма как форма равенства, свободы и справедливости качественно определенна и содержательна, но содержательна и определенна в строго формально-правовом смысле, а не в смысле того или иного фактического содержания, как это характерно для естественно-правового подхода. Поэтому такая качественно определенная в формально-правовом плане форма права представляет собой форму долженствования не только в смысле общеобязательности, властной императивности и т.д., но и в смысле объективной ценностной общезначимости, в смысле ценностно-правового долженствования.

Данная концепция правовой (формально-правовой) трактовки основных ценностей человеческого бытия (равенства, свободы, справедливости) в качестве моментов правовой формы долженствования четко очерчивает и фиксирует ценностный статус права (круг, состав, потенциал права как ценности, специфику права как ценностно-должного в общей системе ценностей и форм долженствования и т.д.). С этих позиций правовых ценностей может и должно определяться ценностное значение всех феноменов в корреспондирующей и релевантной праву (праву как должному, как цели, как основанию требований, источнику правовых смыслов и значений) сфере сущего.

Эту сферу сущего, ценностно определяемого с позиций правового долженствования, составляют - в рамках юридической аксиологии (с учетом специфики ее предмета, профиля и задач) - закон (позитивное право) и государство во всех их фактических проявлениях и измерениях, во всем их реальном существовании, а также юридически значимое поведение всех субъектов права.

В юридической аксиологии речь, следовательно, идет об оценке (ценностном суждении и оценке) с позиций права правового смысла и значения наличного закона (позитивного права), государства, поведения субъектов права, об их правовом качестве, об их соответствии (или несоответствии) целям, требованиям, императивам права как ценностно должного. Право при этом выступает как цель для закона (позитивного права), государства, поведения людей. Это означает, что закон (позитивное право), государство, юридически значимое поведение людей должны быть ориентированы на воплощение и осуществление требований права, поскольку именно в этом состоят их цель, смысл, значение. Закон (позитивное право), государство, поведение субъектов права ценны лишь как правовые явления.

Цель права как должного в отношении закона (позитивного права), государства, поведения субъектов права можно сформулировать в виде следующего ценностно-правового императива: закон (позитивное право), государство, поведение субъектов права должны быть правовыми.

8. Право и закон: их различие и соотношение.

Вопрос о соотношении права и закона для юридической науки и отчасти — для юридической практики является отнюдь не новым, а тем более не оригинальным. С тех пор как появилось право, проблема соотношения права и закона существовала практически всегда и множество раз рассматривалась в рамках и зарубежного, и отечественного права. В нашей стране последний всплеск этих споров приходится на 60—80-е гг.

Актуальность проблемы соотношения права и закона сохраняется и поныне. Более того, она время от времени, особенно в переходные, сопровождаемые усилением социальной напряженности в обществе периоды, обостряется. Причина заключается в том, что эта на первый взгляд сугубо «кабинетная», академическая проблема имеет не только и даже не столько теоретическое, сколько прикладное, практическое значение.

Практическая значимость данной проблемы обусловлена прежде всего ее характером и особенностями. Суть ее вкратце сводится к следующему. Существуют законы, соответствующие правовым критериям, которые не обходимо считать правовыми законами. Здесь право и закон совпадают. Но есть и такие законы, которые не отвечают правовым критериям и, следовательно, с правом не совпадают. Нетрудно заметить, что в данном случае в разрешении проблемы соотношения права и закона, как и в решении вопроса о соотношении государства и права, сталкиваются два различных взгляда (подхода). Один из них ориентирован на то, что государство является единственным и исключительным источником права, что все то, о чем говорит государство через свои законы, — это и есть право. Другой основывается на том, что право как регулятор общественных отношений считается «по меньшей мере относительно независимым от государства и закона или даже предшествующим закону, например, в качестве надысторичного естественного права или в качестве права общественного, социально-исторически обусловленного, рождающегося в объективных общественных отношениях». Суть первого подхода состоит в том, что право есть творение государственной власти и правом следует считать все официальные источники норм независимо от их содержания; второй же гласит, что закон, даже принятый надлежащим субъектом и в надлежащей проце­дурной форме, может не иметь правового содержания, быть неправовым законами выражать политический произвол. Приверженцем первого подхода у нас в России был, в частности, извест­ный правовед и теоретик права Габриель Феликсович Шершеневич, который считал государственную власть источником всех норм права. Современный исследователь этой проблемы проф. B.C. Нерсесянц ут­верждает, что правом можно считать только правовой закон. «Нормы действу­ющего законодательства («позитивного права»), - пишет он, - являются соб­ственно правовыми (по своей сути и понятию) лишь в той мере и постольку, поскольку в них присутствует, нормативно выражен и действует принцип формального равенства и формальной свободы индивидов». В разрешении этой сложной проблемы нужно исходить, с одной стороны, из общего соот­ношения и взаимодействия общества, права и государства, а с другой - из об­щефилософских закономерностей связи формы и содержания.

Каков же критерий правовых законов? Какие законы можно рассматривать как совпадающие с правом, а какие — нельзя? Наконец, каковы объективные основания для отнесения одних законов к разряду правовых, а других — к разряду неправовых? Что делает одни законы правовыми, а другие - неправовыми? На эти вопросы удовлетворительный ответ не найден до сих пор. Учеными — юристами и философами предлагались различные критерии для разграничения права и закона, правовых законов и неправовых законов, но все они вызывали лишь новые вопросы и порождали дискуссии. В конце XIX — начале XX в. в отечественной и зарубежной литературе в качестве критерия предлагалась «общая воля», т. е. воля всего общества, нации или народа. Следуя логике подобного предложения, следовало считать правовыми лишь такие законы (или иные нормативные акты), которые адекватно отражают эту волю. Все же остальные законы должны были относиться к разряду неправовых. Подобная постановка вопроса, как и сам предложенный критерий разграничения правовых и неправовых законов в зависимости от содержания или, наоборот, отсутствия в них «общей воли», несомненно, заслуживает внимания. Вместе с тем это ставит под сомнение целесообразность, а главное, обоснованность и эффективность использования названного критерия. В частности, остается неясным: кто и каким образом может определить, содержится ли в том или ином законе «общая воля» или ее там нет; почему парламент как высший законодательный и представительный орган, призванный выражать волю и интересы всех слоев общества, в одних случаях издает законы, отражающие «общую волю», а в других — не отражающие ее? Ответы на эти и подобные вопросы не всегда убедительны. Не дают удовлетворительного ответа на поставленный вопрос и предлагавшиеся в более поздний период, вплоть до настоящего времени, критерии и подходы. Пытаясь решить проблему или хотя бы в приближенном виде обозначить грань между правом и законом, исследователи нередко обращаются к различным моральным категориям - справедливости, добру, гуманности, злу и др. Право при этом определяется как «нормативно закрепленная справедливость». В тех же целях — решения проблемы соотношения права и закона — иногда используется категория «правовой идеал». Будучи в значительной мере субъективным явлением, правовой идеал не может рассматриваться в качестве четкого критерия разграничения правовых и неправовых законов. Для этого необходимы поиски новых, способных провести четкую грань между правовыми и неправовыми законами критериев.

Учитывая все вышесказанное, можно наметить некоторые пункты, из которых следует исходить в характеристике соотношения права и закона:

1. Право и закон следует различать. Закон (официальные источники норм) - это форма выражения, объективирование права вовне, а право - единство этой формы и содержания (правил поведения).

2. Не может быть права «до» и «вне» закона (своей формы). Форма - способ жизни права, его существования. Как замечает проф. Мушинский: «Все со­временные системы права одеты в мундир законодательства».

3. Закон может иметь неправовое содержание, быть, с этой точки зрения, пустой, бессодержательной формой - «неправовым законом». (Правовое со­держание у закона или неправовое - это определяется как на основе общих естественно-правовых начал, так и исходя из конкретно-исторических усло­вий существования данного общества.)

К сожалению, конкретных и четких критериев разграничения таких категорий, как право и закон (правовой закон и неправовой закон) до сих пор нет, а представленное выше соотношение является лишь примерным. Поэтому до тех пор, пока они (критерии) не будут найдены, вопрос о разграничении правовых и неправовых законов будет оставаться открытым.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Естествеяноправовая аксиология