О том, что нужды южных народов отличаются от нужд северных народов

⇐ ПредыдущаяСтр 34 из 73Следующая ⇒

В Европе существует некоторое равновесие между народами юга и севера. Первые имеют всевозможные удобства для жизни и мало нужд; у вторых много нужд и мало удобств для жизни. Одним природа дала много, а они требуют от нее немногого; другим природа дала мало, а они требуют от нее многого. Равновесие между этими народами поддерживается ленью, которой природа наделила южные народы, и изобретательностью и энергией, которыми она наделила народы севера. Последние должны работать много, иначе они будут нуждаться во всем и обратятся в варваров. У южных народов утвердилось рабство по той причине, что, легко обходясь без богатства, они еще легче могут обойтись без свободы. Ио народы севера требуют свободы, доставляющей им средства для удовлетворения нужд, которыми их наделила природа. Поэтому северные народы подавлены природой, если они не свободны или не варвары; а почти все южные народы, если они не рабы, то во всяком случае находятся под гнетом насилия.

ГЛАВА IV

Главное различие между торговлей в древности и в настоящее время

От времени до времени мир претерпевает изменения, которые отражаются на торговле. Ныне европейская торговля ведется преимущественно между севером и югом; таким образом, причиной, по которой народы нуждаются в чужих товарах, является различие климатов. Так, например, напитки юга, вывозимые на север, составляют статью торговли, совсем неизвестную древним, и самая вместимость кораблей, которая прежде измерялась хлебными мерами, ныне измеряется мерами жидких тел.

Известная нам торговля древних, производившаяся между портами Средиземного моря, велась почти исключительно на юге. Но народы одного и того же климата, имеющие приблизительно одинаковые товары, не так нуждаются в торговле друг с другом, как народы различных климатов. Поэтому торговля в Европе была прежде менее обширна, чем в настоящее время.

И это нисколько не противоречит тому, что я сказал о нашей торговле с Индией, потому что при чрезмерной разнице в климате потребность в обмене продуктами совсем уничтожается.

ГЛАВА V

Другие различия

Торговля, то уничтожаемая завоевателями, то стесняемая монархами, странствует по свету, убегая оттуда, где ее угнетают, и отдыхая там. где ее не тревожат. Ныне мы видим ее царствующей там, где прежде были одни только моря, пустыни да скалы, и видим одни только пустыни там, где она царила прежде.

Кто бы сказал теперь, что Колхида, представляющая собой ныне один громадный лес с населением, которое, уменьшаясь с каждым днем, отстаивает свою свободу лишь для того, чтобы продавать себя в розницу туркам или персам, что Колхида во времена римлян изобиловала городами, торговля которых привлекала туда все народы мира. В стране не сохранилось ни одного памятника от этих времен, мы находим упоминания о них только у Плиния и Страбона.

История торговли есть история общения народов. Произведенные ими разрушения да те или иные приливы и отливы народов с сопровождавшими их опустошениями составляют величайшие события в ее летописях.

ГЛАВА VI

О торговле древних народов

Бесчисленные сокровища Семирамиды, приобретение которых не могло быть делом одного дня, приводят нас к заключению, что ассирийцы ограбили немало богатых народов, прежде чем сами были ограблены.

Торговля ведет к богатству, богатство ведет к роскоши, а роскошь — к усовершенствованию ремесел. Высокий уровень развития ремесел во время Семирамиды свидетельствует о существовавшей уже тогда обширной торговле.

В государствах Азии велась большая торговля предметами роскоши. История роскоши составила бы одну из прекраснейших страниц в истории торговли. Роскошь персов была роскошью мидян, а роскошь мидян — роскошью ассирийцев. Северо-восточная часть Персии, Гиркания, Маргиана, Бактрия и др. были некогда усеяны цветущими городами, которых уже пет. Север этой страны, т. е. перешеек, отделяющий Каспийское море от Черного, также был покрыт городами и народами, которых тоже уже нет.

Эратосфен[114] и Аристобул сообщают на основании Пат-рокла, что товары Индии переправлялись по Аму-Дарье в Черное море. Марк Вяррон говорит, что при Помпее, во время воины с Митридатом, римляне узнали, что из Индии можно в семь дней добраться до Бактрии и до реки Икары, впадающей в Аму-Дарью, по которой товары Индии могли переправиться через Каспийское море и войти в устье Кира, а от этой реки дней через пять сухого пути достигнуть реки Фаза, приводившей к Черному морю. При помощи народов, населявших эти различные страны, великие империи ассирийцев, мидян и персов, без сомнения, и устанавливали связи с самыми отдаленными областями Востока и Запада.

Этих путей сообщения теперь ужо нет. Все эти страны были опустошены татарами, и этот разрушительный народ все еще живет там на их пагубу. Аму-Дарья уже не впадает в Каспийское море. Татары в собственных интересах отвели от него течение этой реки, и она исчезает в песчаных пустынях.

Река Сыр-Дарья, составлявшая прежде границы между цивилизованными и варварскими народами, тоже отведена татарами и уже не доходит до моря.

Селевк Никатор вознамерился было соединить Черное море с Каспийским. Но это намерение, которое значительно облегчило бы торговлю того времени, не было выполнено после его смерти. Неизвестно, смог ли бы он осуществить его на перешейке, разделяющем оба моря. Эта страна ныне очень мало известна. Она бедна населением и покрыта лесами. В водах там нет недостатка благодаря бесчисленному множеству рек, стекающих с Кавказских гор. Но самый Кавказ, образующий северную часть перешейка и простирающий свои отроги к югу, оказался бы великим препятствием, особенно в те времена, когда совсем не было известно искусство строить шлюзы.

Можно предположить, что Селевк хотел соединить оба моря в том самом месте, где впоследствии это было сделано царем Петром I, т. е. на той полосе земли, где Дон приближается к Волге. Но северное побережье моря тогда еще не было исследовано.

В то время как в азиатских империях торговля велась предметами роскоши, купцы Тира во всех странах мира вели экономичную торговлю. Бошар посвятил первую книгу своего Ханаана перечислению их колоний во всех приморских странах; они проникли за Геркулесовы столпы и основали поселения на берегах океана.

В те времена мореплаватели должны были держаться берегов, которые служили им своего рода компасом. Путешествия были долгие и трудные. Мореплавание Одиссея послужило благородной темой для прекраснейшей в мире поэмы, созданной после первой из всех поэм[116].

Недостаточная осведомленность большей части народов относительно отдаленных стран благоприятствовала народам, которые вели экономичную торговлю. Они могли держать втайне свои торговые операции и пользовались всеми преимуществами образованных народов перед невежественными.

Египет, отрешенный своей религией и нравами от всякого общения с иностранцами, совсем не вел внешней торговли:

плодородная почва и чрезвычайное изобилие всех земных благ приносили ему процветание. Это была Япония тех времен; он довольствовался тем, что имел у себя.

Египтяне так мало заботились о внешней торговле, что предоставили всю торговлю по Красному морю мелким народам, которые в той или иной мере принимали в ней участие. Они допустили, что идумеяне, евреи и сирийцы держали на этом море свои флоты. Соломон использовал для плавания по этому морю тирян, которым оно было известно.

Иосиф говорит, что его народ, занимавшийся единственно земледелием, был мало знаком с мореплаванием; и действительно, евреи стали торговать на Красном море лишь благодаря случаю. Они завоевали в войне с идумеянами Элаф и Азионгабер, которые и доставили им эту торговлю. Лишившись этих двух городов, евреи лишились и их торговли. Иначе обстояло дело у финикийцев: они торговали предметами роскоши и не вели торговли, связанной с завоеваниями, но благодаря своей воздержанности, ловкости, изобретательности, бесстрашию и неутомимости они сумели стать необходимыми для всех пародов мира.

Народы, жившие близ Красного моря, вели торговлю только по этому морю и по озерам Африки. Об этом ясно свидетельствует всеобщее изумление, вызванное открытом Индийского моря при Александре. Мы уже сказали, что драгоценные металлы всегда ввозятся в Индию, но никогда не вывозятся оттуда. Еврейские корабли, привозившие золото и серебро через Красное море, возвращались из Африки, а не из Индии. Более того, это мореплавание совершалось вдоль восточного берега Африки, и состояние тогдашнего мореходства служит достаточным доказательством того, что купеческие корабли не заходили в слишком отдаленные страны.

Я знаю, что флоты Соломона и Иосафата вернулись лишь на третий год после отплытия; но я не считаю, что продолжительность путешествия может служить доказательством дальности пройденного расстояния.

Илиний и Страбон говорят, что греческий или римский корабль проходил в семь дней тот путь, который корабли Индии или Красного моря, построенные из тростника, проходили в двадцать дней. Согласно этой пропорции один год пути для греческих и римских кораблей равнялся почти трем годам пути для кораблей Соломона.

Продолжительность путешествия двух кораблей, имеющих различную скорость, не всегда пропорциональна их скорости. Одно промедление часто влечет за собой другое, еще большее промедление. Когда в плавании надо держаться берегов, и постоянно изменять курс, выжидать одного благоприятного ветра для выхода из залива и другого для того, чтобы продвигаться вперед, хорошее парусное судно сумеет использовать каждый благоприятный момент, между тем как худшее будет оставаться в неудобном месте и выжидать по нескольку дней перемены ветра.

Медленность индийских кораблей, совершавших лишь третью часть того пути, который за то же время проходили корабли греков и римлян, может найти объяснение в опыте современного мореплавания. Дело в том, что индийские суда, построенные из тростника, сидели в воде менее глубоко, чем греческие и римские корабли, построенные из дерева и скрепленные железом.

Эти индийские суда можно сравнить с кораблями некоторых современных пародов, гавани которых неглубоки, как. например, в Венеции и вообще в большей части итальянских городов, а также в балтийских и голландских портах.

Корабли, которые должны выходить из этих гаваней и возвращаться в них, имеют круглую форму и плоское дно, тогда как корабли других пародов, имеющих глубокие гавани, построены так, чтобы они могли глубоко сидеть в воде. Вследствие такого устройства эти корабли могут пользоваться и боковыми! ветрами, между тем как первые — только одним по-путным. Корабль, глубоко сидящий и воде, идет, не меняя курса, почти при всяком ветре, что зависит от сопротивления воды, которое при противном ветре дает ему точку опоры, и от удлиненной формы корабля, благодаря которой, повернувшись в бейдештнд, он может идти и при боковом ветре, т. е, повернувшись боком к той стороне, откуда дует ветер. Но если корабль имеет круглую и плоскодонную форму и, следовательно, мало погружается в воду, то у него уже нет точки опоры; в таком случае ветер гонит корабль, который, не имея возможности противиться ему, плывет лишь по ветру. Отсюда следует, что плоскодонные корабли совершают свой путь медленнее других, так как. 1) они теряют много времени на выжидание благоприятного ветра, в особенности, когда должны часто изменять направление, и 2) потому что, не имея точки опоры, не могут иметь и столько парусов, как другие корабли. И если в наше время, когда мореплавание так усовершенствовано, когда взаимодействие между различными ремеслами достигло такой высокой ступени, когда искусство исправляет недостатки не только природы, по и самого искусства, если в такое время эти различия все еще дают себя чувствовать, то какова же была их роль в мореплавании древних?

Не могу не добавить еще несколько слов по этому вопросу. Индийские корабли были малы, а корабли греков и римлян, за исключением отдельных гигантов, сооружавшихся из тщеславия, были меньше наших. Но чем меньше корабль, тем опаснее для него бури. Буря, которая на большом корабле вызовет только качку, может затопить судно меньших размеров. Чем больше объем тела, тем относительно менее его поверхность по сравнению с другим телом меньшего объема, откуда следует, что меньший корабль имеет и меньшую вместимость, или, что то же, — большую разницу между величиной его поверхности и весом груза, который он в состоянии вынести. Известно, что по общепринятому обычаю корабли нагружаются так, чтобы вес груза равнялся половине веса воды, которую мог бы вместить корабль. Так, если корабль может содержать 800 топи воды, то вес его груза будет равен 400 тоннам, между тем как для корабля, вмещающего лишь 400 тонн воды, он будет равен 200 тоннам. Отсюда, объем первого корабля относнтся к весу его груза, как 8 к 4; а объем второго, как 4 к 2, Если предположить, что поверхность большего корабля относится к поверхности меньшего, как 8 к 6, то поверхность последнего будет относиться к весу его груза, как 6 к 2, между тем как поверхность первого — к его грузу, лишь как 8 к 4; и так как ветер и золны действуют лишь на поверхность, то больший корабль своим весом окажет более значительное сопротивление их напору, чем меньший.

ГЛАВА VII

О торговле греков

Греки древнейшего периода все были пиратами. Минос, владычествовавший над морями, может быть, только удачнее прочих разбойничал. Владычество его было ограничено пределами его острова. Но когда греки стали сильным народом, афиняне приобрели действительное владычество над морем, так как этот торговый и победоносный народ предписывал законы самому могущественному монарху того времени и разрушал морские силы Сирии, Кипра и Финикии.

Я должен остановиться на этом владычестве афинян над морем. «Афины, — говорит Ксенофонт, — господствуют над морем, но так как Аттика находится на материке, то неприятель опустошает ее в то время, когда ее войска совершают отдаленные походы. Знатные люди отвозят свои имущества для сохранения на какой-нибудь остров и допускают, чтобы неприятель разорял их земли, а простой люд, вовсе не имеющий земель, живет ни о чем не беспокоясь. Но если бы афиняне жили на острове и в то же время господствовали над морем, то они, будучи владыками моря, могли бы вредить всем, между тем как им самим никто не мог бы вредить». Можно подумать, что, говоря это, Ксенофонт имел в виду Англию.

Афины, постоянно стремившиеся к славе, вызывавшие зависть к себе, вместо того чтобы усиливать свое влияние, более заботившиеся о расширении своего морского владычества, чем о том, чтобы им пользоваться, — эти Афины с их политическим строем, дозволявшим черни делить общественные доходы, между тем как богатые люди подвергались угнетению, не вели такой обширной торговли, какую они могли бы вести благодаря своим рудникам, множеству рабов, многочисленным морякам, своей власти над греческими городами и, главное, благодаря превосходным законам Солона. Торговля их почти ограничивалась Грецией и берегами Черного моря, откуда они и получали все нужное для себя.

Коринф пользовался превосходным положением: оп лежал на перешейке между двумя морями, он открывал и замыкал вход в Пелопоннес и в самую Грецию. Этот город имел огромное значение в то время, когда Греция была целым миром, а ее города — народами. Его торговля была обширнее афинской. У него был отдельный порт для азиатских товаров и другой — для итальянских. Так как моряки встречали большие затруднения при огибании Малейского мыса, где от столкновения противоположных ветров происходят кораблекрушения, то они предпочитали заходить в гавани Коринфа, откуда можно было перетащить судно волоком до другого моря. Ни в одном городе произведения искусства не достигали такого совершенства. Религия довершила порчу того, что осталось еще не поврежденным роскошью в нравах Коринфа. Она воздвигла там храм Венере, которому было посвящено более тысячи куртизанок. Из этой-то школы и вышла большая часть тех знаменитых прелестниц, историю которых осмелился написать Атеней.

Во времена Гомера самыми богатыми городами Греции были, по-видимому, Родос, Коринф и Орхомеп. «Юпитер, — говорит он, — возлюбил родосцев и даровал им большие богатства», Коринфу Гомер дает эпитет богатого.

Когда же он заводит речь о городах, имеющих много золота, то упоминает Орхомен, который ставит рядом с египетскими Фивами. Родос и Коринф сохранили свое могущество. а Орхомен утратил его. Положение Орхомена вблизи Геллеспонта, Пропонтиды и Черного моря естественно наводит на мысль, что он обогащался от торговли, производившейся по берегам этих морей, которая дала повод к возникновению легенды о золотом руне. Действительно, и жителей Орхомена, и аргонавтов называли одним общим именем миниев. Когда же впоследствии эти моря стали более известны, когда греки основали по их берегам множество колоний, установивших торговые сношения с варварскими пародами и вступивших в общение со своей метрополией, то Орхомен начал приходить в упадок и смешался с другими городами Греции.

Греки до Гомера торговали только между собою и с некоторыми варварскими народами; но по мере того, как они образовывали новые народы, владычество их расширялось. Греция была большим полуостровом, мысы которого, казалось. отодвигали от нее море, а заливы со всех сторон открывались перед ним как бы для того, чтобы снова привлечь его к земле. Бросив взгляд на Грецию, мы увидим довольно узкую полосу земли с большим протяжением берегов. Ее бесчисленные колонии образовали вокруг нее громадную окружность, которая охватывала, так сказать, весь цивилизованный мир. Проникая в Сицилию и Италию, к Черному морю, к берегам Малой Лзия и Африки, она создавала там новые народы. Благосостояние ее городов возрастало пропорционально их близости к этим народам. И — что было особенно прекрасно — ее окружали бесчисленные острова, которые как бы составляли первую линию ее ограды.

Я уже не говорю о том, каким важным источником благосостояния для Греции были ее игры, которые она устраивала, так сказать, для всей вселенной; эти храмы, куда посылали вклады все цари; эти празднества, на которые стекались толпы со всех концов; эти оракулы, которые привлекали к себе всеобщее любопытство; наконец, этот вкус и эти искусства, доведенные до такой высокой степени совершенства, что попытка превзойти их всегда будет означать лишь неспособность их понять!

ГЛАВА VIII

⇐ Предыдущая 29 30 31 32 333435 36 37 38 Следующая ⇒