Глава 7. Неужели всем так трудно?

Лежа в постели, Шерлок мрачно раздумывал о полном провале своего плана.

Кто бы мог подумать, что Джон окажется таким упрямым идиотом?

Джон, готовый приехать с другого конца Лондона, чтобы отправить СМС, отказавшийся от работы и девушки, чтобы хватало времени заботиться о нем, не раз рисковавший жизнью ради него... Да черт возьми, убивший человека, чтобы спасти Шерлоку жизнь.

Джон, который желал, а возможно, и любил его. Тот самый Джон, что наотрез отказывался злоупотреблять его доверием...

Шерлок перекатился на бок и со злостью врезал кулаком по подушке. С другой стороны постели донесся тихий смешок. Если точнее — с другой стороны Великой подушечной стены.

Хотя ему и не хватало личного опыта, Шерлок не предполагал, что соблазнить того, кто, по его собственным словам, безумно хочет тебя, окажется настолько сложной задачей.

Хуже всего было то, что ему некого было винить, кроме себя. Себя и своей чертовой гордыни, которая мешала признать, что ему лестно внимание Джона и что некоторые вещи, раньше не интересовавшие его, сейчас представляются если не привлекательными — поскольку сравнивать ему было не с чем, — то по крайней мере заслуживающими дальнейшего изучения.

А еще он должен был признаться себе, что невозможность получить желаемое заставляла его хотеть этого еще сильнее. Для Шерлока это была чересчур человеческая и потому раздражающая реакция.

Он снова ткнул несчастную подушку. Все началось с той проклятой ночи на диване неделю назад. До того он думал, что физическая близость с Джоном может оказаться терпимой, и был готов попробовать, если таково желание его друга. В конце концов, тогда-то Джон уж точно будет спать с ним в одной постели и выкинет из головы всю эту чушь про нового врача.

Но кое-какие воспоминания о той ночи, особенно об одной ее части, возвращались к нему снова и снова, заставляя задумываться о вещах, на которые он раньше не тратил времени, о пробелах в собственных знаниях и о том, не настало ли время их заполнить...

* * *

Разумеется, той ночью Шерлок и не собирался отправляться спать в свою комнату. Он сидел перед телевизором и ждал, пока Джон заснет. После такого напряженного дня это произошло очень быстро.

Шерлок выключил телевизор и безошибочно нашел дорогу к дивану. Джон педантично следил за тем, чтобы вся мебель стояла на своих местах, и в последнее время в квартире волей-неволей стало гораздо чище, хотя Шерлок и говорил, что с тем же успехом мог бы ориентироваться в прежнем беспорядке — главное, чтобы он не менялся.

Он присел на край дивана и осторожно дотронулся до Джона, чтобы понять, в какой позе он спит. Тот лежал на спине во весь рост, вытянув одну руку вдоль тела и подложив другую под голову.

Конечно же, в теории Шерлок знал, какую подготовку прошел Джон и какими умениями он обладал, но лишь став беспомощным и почувствовав на себе его заботу, он в полной мере понял, насколько знающим и надежным был этот человек.

Кончиками пальцев он прикоснулся к лицу Джона, пытаясь определить, расслабился он или все еще напряжен. Возможно, он переживает во сне случившееся сегодня. Шерлок знал, что Джону все еще снятся кошмары, хотя вслух они об этом никогда не говорили. За открытыми и дружелюбными манерами военного врача скрывался достаточно замкнутый характер. Это была ни в коем случае не гордыня — скорее немногословие и сдержанность. Даже сейчас, когда его тайна раскрылась, эмоции не хлестали из него, как вода из прохудившейся трубы. Шерлоку это нравилось. Очень нравилось.

Похоже, Джон мирно спал, и Шерлок тоже начал готовиться к отходу ко сну. Он привык ориентироваться в темноте, все нужные вещи оказывались именно там, где он помнил, и в этом снова была заслуга Джона.

Вернувшись к дивану, он обнаружил, что Джон перекатился на бок: это было очень кстати. Шерлок осторожно пролез в узкое пространство у спинки дивана. Было тесно, но он поерзал, и Джон послушно подвинулся, не просыпаясь. Очевидно, делить постель с другим человеком ему было не в новинку.

Шерлок вытянулся во весь рост, но оставался вопрос, куда девать руки. Со свободной правой проблем не было, но левой, на которой он лежал, было неудобно. Приподнявшись на локте, Шерлок подпер подбородок кулаком и задумался.

Ему пришло в голову, что он еще никогда не оказывался так близко от другого человека — если, конечно, не считать детства. Он чувствовал каждый дюйм прижатого к нему тела; вот Джон пошевелил пальцами ног, приноравливаясь к новой позе. Шерлок стянул со спинки дивана покрывало и накрыл их ноги. Он не хотел, чтобы холод заставил Джона проснуться раньше времени.

Настаивая на том, чтобы они спали вместе, Шерлок в то же время беспокоился, не вызовет ли у него клаустрофобии эта чрезмерная близость, вторжение в личное пространство, которое он неукоснительно защищал. Ему было приятно обнаружить, что рядом с Джоном он не испытывает неудобства или страха.

На самом деле лежать прижавшись к нему было на удивление комфортно: он определенно был не таким, как другие люди. Шерлок чувствовал, что что-то в их отношениях изменилось после того, как он вышел из комы, и дело было не просто в зависимости, вызванной слепотой. Какая-то связь между ними существовала и раньше, Джон почти с самого начала перестал быть одним из толпы, но сейчас это ощущение усилилось во много раз, словно они уже не были двумя совершенно отдельными людьми... Должно быть, все эти фантазии — последствия черепно-мозговой травмы, подумал Шерлок и переключился на решение более насущных проблем.

Он устал, согнутая в локте рука затекла. Между тем между шеей и плечом Джона для нее вроде бы могло найтись подходящее место; приподнявшись и ухватившись для устойчивости правой рукой за спинку дивана, Шерлок начал медленно просовывать левую вперед.

Когда рука продвинулась уже почти до локтя, Джон внезапно заворочался. Шерлок замер. Если он сейчас проснется, то точно не обрадуется. Джон слегка повернулся — теперь он не просто лежал рядом с Шерлоком, а прижимал его к спинке дивана, — и снова затих.

Выждав минуту, Шерлок возобновил свои манипуляции. Еще несколько дюймов — и он сможет лечь. Почти готово... Джон снова пошевельнулся, но Шерлок не остановился: было уже слишком поздно. В это мгновение крепкая рука легла ему на шею, с безошибочной точностью, уверенно, без тени застенчивости пригибая его голову вниз. Этого Шерлок не ожидал никак.

Не просыпаясь, Джон целовал его. Его губы были чуть раскрыты, и Шерлок чувствовал легкий запах зубной пасты — не той марки, что использовал он сам, — и еще что-то трудноуловимое, что он мог определить только как «запах Джона». Шерлок не знал, что ему делать. Инстинкт подсказывал перестать держаться за диван и лечь на Джона сверху, но эта мысль показалась ему слишком странной и даже опасной, так что он отверг ее.

Тело Джона было расслабленным, правая рука спокойно лежала вдоль тела — вне всякого сомнения, он спал. И при этом целовал Шерлока, легко касаясь его губ своими и кончиком языка. Несмело Шерлок прижался к его губам чуть сильнее, приоткрыл рот... О. Это было очень... интересно.

Захват Джона слабел, он погружался все глубже в сон. Когда их губы разомкнулись, Шерлок внезапно ощутил пустоту и наклонил голову. Он успел еще дважды поцеловать Джона, прежде чем тот вздохнул, пробормотал: «Шерлок» и повернулся на бок.

Шерлок медленно лег, прижал левую ладонь к груди Джона и заснул, убаюканный ровным стуком самого надежного сердца на свете.

* * *

И вот теперь, неделю спустя, Шерлок в раздражении который раз поймал себя на том, что тратит драгоценное время, не в силах решить, рассказывать ли Джону об этом поцелуе.

С одной стороны, если бы он признался, что ему понравилось и он не против дальнейших экспериментов в этой области, Джон, возможно, отказался бы от своих идиотских предрассудков относительно жалости и чувства благодарности.

С другой, Шерлок опасался, что для Джона это далеко не пустяк. Если он узнает, что похитил первый поцелуй Шерлока и даже не запомнил этого, то может расстроиться. Шерлок не знал в точности, важны такие вещи или нет. Люди всегда беспокоятся о ерунде... Но что-то подсказывало ему, что вопрос важный и лучше не рисковать.

Это было новое, непривычное ощущение. Конечно, некоторые люди были ему небезразличны, все-таки он не был роботом. Его брат, миссис Хадсон, даже мама, хотя она уже давно его не узнавала... Но ни для одного человека в жизни он раньше не обдумывал допустимость своих поступков.

Шерлок сердито перевернулся на спину и заставил себя переключиться на решение более важных вопросов — по крайней мере, пока не проснется Джон.

* * *

Даже не открывая глаз, Джон мог определить, что Шерлок уже не спит. По ту сторону баррикады строились коварные планы и сочинялись заговоры, и в воздухе висело почти осязаемое напряжение.

— Доброе утро, Шерлок, — как всегда, первым делом сказал он, и детектив немедленно принялся расшвыривать подушки во все стороны. Сегодня он целился особенно высоко, видимо, рассчитывая, что если забросит несколько штук на шкаф, Джон не сможет до них добраться.

Когда с подушками было покончено, они повернулись друг к другу. Джон ободряюще коснулся щеки друга, тот глубоко вздохнул и открыл глаза. Покачал головой. Ничего.

Некоторое время они лежали молча — Шерлок привыкал к мысли о еще одном дне в темноте, а Джон просто любовался игрой света на его лице. Потом Шерлок перекатился на спину, а Джон сел, спустив ноги с постели, и потянулся.

— Какой план занятий на сегодня, учитель? — смиренно спросил он.

Из-за его спины послышалось хихиканье Шерлока.

— Доставайте тетради и ручки, дети!

* * *

Поначалу Джон отнесся к предложению научить его наблюдать с тревогой и недоверием. Он припомнил Шерлоку несколько весьма саркастических отзывов о его умственных способностях, но тот лишь рассмеялся в ответ.

— Да нет, Джон, ты неправильно меня понял! Я вовсе не жду, что ты овладеешь моими умениями. Уж твоей-то дедукции Мориарти опасаться нечего, — последняя фраза прозвучала несколько оскорбительно, но Джон к своему удивлению обнаружил, что ему даже легче, когда от него не требуют слишком многого.

— Ты видишь, и в этом твое преимущество, — развивал свою мысль Шерлок. — Если ты научишься внимательно наблюдать и точно передавать результаты наблюдений мне, я смогу делать выводы.

И все-таки у Джона хватало возражений. Он сомневался, что окажется достаточно наблюдательным, и ему было не по себе от мысли, что они выступят вдвоем против всех сил Мориарти, не имея другой опоры кроме его зрения. Он без стеснения брал на себя руководящую роль в тех областях, где был профессионалом, но подходящим поставщиком материала для дедукции Шерлока он себя вовсе не чувствовал.

Но Джону было слишком приятно снова видеть Шерлока таким активным, готовым действовать, похожим на себя прежнего, чтобы у него хватило духу возражать. Его начинала серьезно беспокоить апатия друга, его нежелание учиться жить в новых обстоятельствах. Если Мориарти удалось вывести его из транса, возможно, его появление в чем-то было благом. По крайней мере, до тех пор, пока они не встретят этого чертова психопата в следующий раз. Джон очень надеялся, что в этот момент у него в руке будет пистолет, и наблюдать ему придется лишь за точностью прицела.

Но у плана Шерлока были и свои побочные эффекты. В первую очередь, пришлось окончательно решить вопрос сна в одной постели. Когда Джон пообещал Шерлоку что-нибудь придумать, у него в голове еще не было ни одной внятной идеи. Может быть, смутно предполагал он, ставить будильник пораньше...

Но как только стало ясно, что Шерлок намерен вновь вступить в противостояние с Мориарти, Джон понял, что просто не может позволить себе оставить его без присмотра даже на минуту. Дистанция между диваном в гостиной и комнатой Шерлока внезапно показалась ему недопустимо большой, и в ту самую ночь он без слова протеста отправился спать к нему.

Но Джон шел не с пустыми руками. Конечно, одна ночь на диване — еще не доказательство того, что Шерлок любитель спать в обнимку, но просыпаться второй раз в таком положении Джон не желал ни под каким видом.

В первую ночь они лежали на спине, каждый на своей половине постели, и Шерлок с изумленным видом ощупывал бруствер из подушек, перегородивший кровать ровно посередине. Джон собрал их со всей квартиры, а когда не хватило, опустошил все кладовки миссис Хадсон.

— Джон, — Шерлок повернул к нему голову.

— Что?

— Почему моя кровать превратилась в витрину магазина «Все для дома»?

— Ты же хочешь, чтобы я был здесь? — Джон по-прежнему смотрел в потолок, хотя в комнате было совершенно темно.

— Абсолютно верно, — последовал немедленный ответ.

— Тогда подушки останутся на своих местах. Пока я сплю или пытаюсь уснуть в этой постели рядом с тобой, ты их не убираешь, не двигаешь и вообще не трогаешь. Понятно?

— Джон, но почему?

— Почему, спрашиваешь? — Джон был по горло сыт эмоциональной глухотой Шерлока. — Мне казалось, ты был здесь, когда мы говорили о моих чувствах. Что если я начну к тебе приставать во сне?

Шерлок издал странный звук. Не видя лица детектива, Джон смог принять его лишь за смешок.

— Смейся, смейся, — проворчал он. — Тебе будет не так смешно, когда ты проснешься посреди ночи от того, что я начну тереться о твою ляжку.

Шерлок судорожно втянул в себя воздух, и Джон счел это добрым знаком. Теперь-то он точно заткнется.

— Джон?

Да уж, не стоило и надеяться. Пока у Шерлока остаются вопросы, заткнуть его не сможет ничто.

— Ну что еще?

— А если бы я не возражал?

Джон вздохнул. Честное слово, иногда иметь дело с Шерлоком сложнее, чем с ребенком, — он не понимает простейших вещей.

— Не в этом дело, — ответил он, чувствуя, что с тем же успехом мог бы говорить со стеной. — Прошу тебя, спи. Я здесь. Я буду здесь утром. Пожалуйста, не усложняй все еще больше.

Молчание тянулось долго; Джон начал надеяться, что на этот раз Шерлок прислушался к его словам.

— А если на самом деле все не так сложно?

Джон поймал себя на том, что в темноте ему легче говорить откровенно.

— Все сложно, — ответил он. — Потому что я хочу тебя, а ты меня нет — по крайней мере, не в том же смысле. Я знаю, что дело не в наших личных отношениях, что тебе вообще никто не нужен, но мне на самом деле тяжело. Так что больше не расхаживай по квартире в одном полотенце. Это не смешно, это просто жестоко.

Через пару минут Шерлок тихо спросил:

— А если бы я хотел тебя?

— Боюсь, поезд ушел, — печально ответил Джон. — Шерлок, прошу тебя... Я делаю все что в моих силах. Я не могу... — его голос прервался. — Я здесь. Я останусь с тобой, потому что нужен тебе и потому что нигде не хочу быть больше, чем здесь. Но если я тебе хоть немного небезразличен... пожалуйста, просто спи.

Джон повернулся спиной и накрылся одеялом с головой. Разговор окончен.

* * *

С тех пор Шерлок еще несколько раз пытался дать понять, что не против более близких отношений, но Джон не покупался на его намеки. Для него все было совершенно ясно, и какой бы признательностью или чувством зависимости не руководствовался Шерлок, он ни в коем случае не собирался воспользоваться положением.

К счастью, он мог отвлечься на свое обучение.

Они начали с упражнений на развитие памяти: Шерлок объяснил, что хотя чаще всего он делает выводы сразу же, Джону может понадобиться надолго удерживать в памяти увиденное, чтобы выдавать информацию в нужный момент. Это напомнило Джону о телевизионной игре «Поколения»[6], которую он смотрел в детстве с мамой: он был готов побиться об заклад, что после нескольких уроков Шерлока смог бы выиграть в ней кое-что получше плюшевой игрушки.

Потом они раскопали в архивах несколько старых дел Шерлока, и Джон учился описывать фотографии места преступления достаточно подробно, чтобы Шерлок мог угадать, о каком случае идет речь. В усложненном варианте Джону приходилось отыскивать на фото ключевые улики. Этот способ с успехом подходил для интересных расследований, которые Шерлок помнил с поразительной отчетливостью, но оказывался бесполезным для скучных дел, безвозвратно стертых детективом со своего «жесткого диска».

Сегодня их ожидала полевая практика — наблюдения на улицах Лондона. Джон был доволен, ему надоело сидеть в четырех стенах.

Не сговариваясь, они повернули в противоположную сторону от парка и углубились в центр города, где бродили весь день, иногда останавливаясь передохнуть и выпить кофе. К немалому удивлению и удовольствию Джона, он оказался гораздо более наблюдательным, когда дело касалось людей, а не фотографий. Профессиональное качество врача, подтвердил Шерлок: чтобы поставить правильный диагноз, необходимо не упускать ни одной мелочи во внешнем виде пациента.

Чтобы проверить, насколько эффективно они работают в команде, Шерлок то и дело велел Джону спрашивать у объектов наблюдения, чем они зарабатывают на жизнь или где провели отпуск. Постепенно выводы становились все более точными, а ошибки раздражали Шерлока меньше, чем обычно, — возможно, оттого что на этот раз он сваливал все промахи на напарника.

Джону пришло в голову, что со стороны они выглядят как пара — идут под руку, шепчут друг другу на ухо, в один голос смеются над самыми глупыми из ошибок. Ему нравилось, что люди видят в них любовников, хотя была в этом ощущении и нотка завистливой горечи... Джон решительно выбросил из головы грустные мысли и вновь почувствовал, как тепло и спокойно ему рядом с человеком, так быстро ставшим для него центром мира.

Даже по пути домой Шерлок не унимался: советы из него так и сыпались.

— Не говори мне, что человек загорелый, — инструктировал он, — сначала посмотри на его запястья и шею. Они скажут о цели его поездки: если по делам, то под манжетами и воротником будет белая кожа, если в отпуск, то загар будет ровным.

Они зашли в кафе купить ужин на вынос, потом свернули на Бейкер-стрит, но Шерлок разошелся так, что его было не остановить.

— Самое важное в наблюдениях — это не пытаться делать выводы, пока у тебя нет полной информации. Сравни фразы «Мисс Джонс вымыла голову» и «Мисс Джонс вышла из комнаты, а потом вернулась с полотенцем на голове». Видишь, как все просто?

— Я вижу наш дом, — лаконично ответил Джон, — и предвижу ужин.

Он отпер дверь и вслед за Шерлоком поднялся на второй этаж. Идти следом за ним по лестнице, особенно в теплые дни, когда Шерлок снимал пальто в прихожей, было единственным удовольствием, которое Джон мог себе позволить. Должно быть, после сегодняшней долгой прогулки Шерлоку было жарко... В кухню Джон вошел улыбаясь.

* * *

После ужина Шерлок забрался с ногами в кресло и задумался. Как дать понять Джону, что необдуманные слова, которые детектив произнес неделю назад, были действительно сказаны по недомыслию и вовсе не являются его осознанной точкой зрения? И даже если они были верными неделю назад, с тех пор он кардинально изменил свое мнение. Разве не может человек передумать? Или это исключительно женская привилегия?

Он был очень доволен тем, насколько быстро Джон учится. Конечно, следовало бы обратить его внимание еще на некоторые моменты, но на сегодня, пожалуй, хватит. Кроме того, по своему предыдущему опыту Шерлок знал, что заговаривать с Джоном в тот момент, когда они поднимаются по лестнице, бесполезно — он просто не слышит ни слова. Сегодня Шерлок позаботился о том, чтобы снять пальто внизу: пусть мысли Джона примут правильное направление.

Закончив с мытьем посуды, Джон прошел мимо Шерлока и направился в сторону спальни, обронив что-то насчет уборки. Шерлок знал, что это означает восстановление барьера из подушек. Внезапно ему показалось очень важным остановить его, и он окликнул друга.

Видимо, в его голосе было что-то странное, потому что Джон сразу же остановился и вернулся в гостиную.

— Что такое? — спросил он с ноткой беспокойства, подойдя вплотную к креслу и положив руку Шерлоку на плечо.

Вместо ответа тот обхватил его за пояс и уткнулся головой ему в живот.

С изумленным восклицанием Джон уперся в плечи Шерлока, пытаясь отстранить его.

— Мы ведь уже говорили об этом, — напомнил он. — Никаких переодеваний в моем присутствии, никаких внезапных порывов почистить зубы, когда я принимаю душ, и никаких объятий, если речь не идет об исключительных обстоятельствах.

Шерлок лишь обхватил его крепче. Почему-то ему казалось очень важным достучаться до Джона хотя бы в этот раз. Он попробовал другой подход:

— Джон, помнишь, ты настаивал, чтобы я упражнял оставшиеся у меня чувства?

Джон слегка расслабился, почувствовав облегчение от того, что Шерлок не пытается возобновить спор, порядком измотавший его за последнюю неделю. Не пытаясь больше освободиться, он присел на подлокотник кресла, для равновесия положив одну руку на спинку.

— Конечно, — ответил он улыбнувшись. — Разве можно забыть тот рисовый пудинг на тостах?

Пропустив мимо ушей упоминание об этой досадной оплошности, Шерлок продолжал:

— Так вот, с одним из них мне нужна твоя помощь. Ты знаешь, что у меня отличное обоняние. Со слухом и вкусовыми ощущениями тоже все в порядке.

Шерлок чуть наклонился к другу, почувствовал, как тот напрягся, но настойчиво продолжил:

— Джон, до меня никто никогда по-настоящему не дотрагивался. И я никогда не тренировал ни на ком свое чувство осязания, — он пожал плечами. — Большинство людей, к которым я прикасаюсь, уже мертвы.

В комнате повисло молчание. В тысячный раз Шерлок отчаянно пожелал вернуть себе зрение хотя бы на секунду: ему было бы достаточно одного взгляда на лицо Джона, чтобы понять все, что он хотел узнать.

— Джон?

Тот откашлялся.

— Шерлок, ты хочешь сказать... — он не мог найти слов. — То есть ты действительно... — закончить предложение было явно выше его сил.

— Я же говорил, что физические отношения меня никогда не привлекали, — напомнил Шерлок. — До настоящего момента.

— Ну да, я понимаю, что вся эта сфера тебе неинтересна, ты отлично дал мне это понять, — у Джона был вид человека, только что пережившего самое большое потрясение в своей жизни. — Но неужели ты даже не пробовал? Ты не из тех людей, которых устраивает, что они чего-то не знают. И как тогда ты понял, что тебе это не нравится?

Он опустил руку на плечи Шерлока.

— А в университете? — добавил он, мучительно пытаясь понять, как человек может дожить до тридцати лет, не испытав хоть какого-то интереса к сексу.

Шерлока передернуло.

— Ты же видел Себастьяна, — брезгливо сказал он. — Остальные были не лучше. Они едва терпели меня, и, конечно, я не имел ни малейшего желания заводить отношения с кем-либо из них.

Он поерзал в кресле, разворачиваясь к другу, и поднял голову. Конечно, он не мог ничего увидеть, но знал, что Джон находит его глаза привлекательными.

— Джон, до недавнего времени я не задумывался о возможности близких отношений с кем-то, — при этих словах по телу Джона пробежала дрожь, и Шерлок решил, что это хороший знак. — То, что я сказал тебе на прошлой неделе, было неточностью, но основанной на правде.

Скользнув вниз, его рука легла на бедро Джона. Он слегка сжал пальцы.

— Мы действительно связаны с тобой. Ты не такой, как все остальные, по крайней мере, для меня. Оглядываясь назад, я понимаю, что знал это еще несколько месяцев назад, задолго до всего этого... — он неопределенно махнул рукой в сторону своей головы. — Я просто не давал себе труда задуматься об этом. Всегда были другие мысли, другие дела...

Он помолчал.

— Но были особенные моменты, когда мы смотрели друг на друга и между нами возникало что-то... я никогда не понимал, что именно. Ведь были?

После паузы Джон обнял Шерлока за шею.

— Были, — ответил он негромким и каким-то зачарованным голосом.

Шерлок решил, что в нем звучит неуверенность, и постарался подобрать слова как можно точнее.

— Джон, пришло время для нас, — тихо сказал он. — Никаких дел, никаких помех. Ничего, кроме нас двоих.

Джон молчал и не шевелился, словно загипнотизированный. Шерлок приложил ладонь к его груди — сердце билось часто-часто.

— Значит, — нетвердым голосом спросил Джон, — попробуем? Ты уверен?

Шерлок кивнул и потянулся к нему, откинув голову в ожидании, но Джон остановил его.

— О нет, целовать тебя я не буду.

Шерлок поднял брови с удивлением и, если быть до конца честным, с разочарованием. Разве не с поцелуев обычно начинаются такие вещи?

— Поцелуй — это слишком интимно, — объяснил Джон. — Я поцелую тебя только тогда, когда ты будешь совершенно уверен, что хочешь этого.

Он встал.

— Раз ты всегда избегал физического контакта, начнем с самого простого, — он потянул его за руку, и Шерлок тоже встал. — Посмотрим, как тебе понравятся прикосновения, — не выпуская его руки, Джон повел друга в спальню. — Что скажешь насчет массажа?

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒