Беседа с монахом Василием. (Прим. изд.)

Стр 1 из 10Следующая ⇒

Отец архимандрит, расскажите нам, что Вас подвигло к монашеской жизни и что произошло за то время, как Вы ступили на монашеский путь.

В юности, лет в пятнаддать–шестнаддать, я очень сильно простудился, у меня началось сильное воспаление легких, и я попал в больницу. Провел там три с половиной месяца, но мое состояние не улучшилось. Болезнь легких оказалась для меня очень тяжелой. Я никогда не ел мяса, жирной пищи, даже молока и яиц. От пациентов, которые испытали на себе такое лечение, я знал, что это очень болезненный способ и его не могли вынести люди более сильные физически; и я сказал врачам: «Если у вас есть еще какой& #8209; нибудь метод — хорошо, а если нет, то я отказываюсь от лечения». Мой отказ вызвал недовольство, и мне сказали: «Ты будешь нас учить, как надо лечить!? Завтра же отправишься в туберкулезное отделение на первую процедуру! » Хорошо, завтра вы меня не увидите, — подумал я.

Значит, вы не уверены в моем выздоровлении, — рассуждал я и, смирившись со своим положением, принял решение посвятить эти пять лет Богу. Но тут возникла другая проблема родители были против моего выбора.

Но я стоял на своем и против родительской воли пошел в монастырь Горняк. Приехал туда вечером; наместник только вышел из храма после вечерней службы. Он принял меня; я рассказал ему о своем решении, о том, как я представляю себе монашескую жизнь. При нашем разговоре присутствовал один русский монах. Я уже не вспомню всего, что говорил наместнику, но на следующий день увидел того русского монаха, он нес в храм просфору, воду и вино; я пошел за ним. Он вошел в алтарь, а я остался, чтобы приложиться к престольной иконе. Монах вышел и сказал мне: «Я слышал вчера твой разговор с наместником. Ты не найдешь в наших монастырях такого монашества. Такое устройство есть только у русских в монастыре Мильково. Там собрались русские, беженцы из Валаамского монастыря».

«Тебе надо туда идти, только там ты найдешь то, что ищет твоя душа», — сказал он мне. «А меня примут? » — спросил я. «Примут…»

Так я пошел в монастырь Мильково. У врат я встретил молодого послушника, спросил его, здесь ли настоятель. «Здесь», — сказал он и проводил меня на территорию монастыря. Вижу, настоятель перепоясал мантию и босиком месит глину; посмотрел на меня и говорит: «А, ты хочешь быть монахом! » — «Хочу», — ответил я. «Хорошо. А я готовлю баню для братии. Отведи его подкрепиться, — обратился он к послушнику, — и дай ему келью, пусть отдохнет, вечером бдение, а он не привык к нашим долгим службам».

Послушник отвел меня в келью отдохнуть. Вечером в б часов начиналось бдение и продолжалось до 11 часов. Каждый день служили Литургию и полное правило.

В понедельник отец архимандрит позвал меня к себе и спросил: «Ну как, нравится тебе наша жизнь? Хочешь остаться у нас? » — «Нравится! » — «Хорошо, но хочешь ли ты остаться? »

— «Хочу! » — «Я договорился с отцом Павлом, он ухаживает за виноградником, рядом с виноградником есть домик, он там живет. Теперь ты будешь на винограднике, а отец Павел спустится в монастырь помочь братии, потому что он опытный монах».

Отец Павел, пожилой человек, был боснийцем. Он долго жил в Америке, а когда вернулся, пришел в монастырь Горняк и принял постриг.

Так я остался в Мильково.

Пока архимандрит Амвросий был жив, все было хорошо, но после его смерти братия раскололась. Иеромонах Лука и отец Феофан составили бумагу, которую подписали отец Антоний, отец Серафим, отец Роман и старец Михаил. Они пришли с ним к владыке и сказали, что братство избрало настоятелем отца Луку; и владыка Вениамин, который только недавно получил епархию и не знал о состоянии дел в монастыре, благословил его.

Монах Антоний (сейчас он митрополит в Русской Зарубежной Церкви в Америке) спросил меня: «Как ты думаешь, кого мы должны выбрать настоятелем? » Я ответил, что архимандрит Амвросий сказал, что возглавлять монастырь должен отец Исаакий.

Отец Исаакий вместе с отцом Амвросием были послушниками в Оптиной пустыни у старца Амвросия Оптинского. Оптина пустынь была духовным рассадником, саженцы которого пересаживались по всей России. Духовники, которые возрастали там, были известны своей святой жизнью и мудрыми наставлениями.

Когда мы с отцом Антонием поняли, что братство понемногу распадается и духовная жизнь в монастыре гаснет, мы решили уйти в монастырь Горняк, настоятелем которого был отец Серафим, тоже русский, из Польши. Он приехал в Сербию изучать богословие и принял постриг, после окончания богословского факультета стал настоятелем.

И он постриг меня в монашество. Спустя два года предложил рукоположение, а после рукоположения по требованию Патриарха Варнавы послал в монастырь Раковица в иконописную школу. Там я встретился с отцом Наумом, вместе с которым мы были в Мильково и который позже перешел в монастырь Манассия.

В этот период приверженцы Конкордата отравили Патриарха Варнаву, и на патриарший престол был возведен Патриарх Гавриил (Дожич). Он не уделял большого внимания иконописной школе в Раковице, и она довольно быстро перестала существовать. Меня, как самого младшего монаха, перевели в Печскую Патриархию, где был нужен священник, иеромонах.

Началась война. Мы, четверо сербов, вернулись в Белград, а настоятель, черногорец, собрав монастырские деньги, уехал в Черногорию. Но по дороге его схватили албанцы, ограбили и вернули обратно в Печскую Патриархию, а оттуда увезли в Албанию, где он погиб. В Печи остался один старый монах, отец Полихроний, русский, валаамец; позже, после распада Югославии, к нему присоединился иеромонах Елисей, клирик Призренской епархии, у которого раньше был приход рядом с Патриархией.

После освобождения от фашистских оккупантов в Печи служил иеромонах Елисей; он много пил, не заботился о монастырском хозяйстве, и народ на него жаловался. В то время Патриарх Гавриил все еще находился в изгнании, и его местоблюстителем был митрополит Иосиф. Он вызвал меня из Витовницы в Белград и поручил мне ехать в Печь, взять управление монастырем на себя. Я знал (так как и до войны бывал в Печи), что там всем заправляют коммунисты, которым я был не по душе. Еще в то время они мне говорили: «Придет наше время, не будешь ты монахом, мы тебе дадим другое дело». Поэтому я просил митрополита направить туда другого человека — наместника монастыря святого Иоанникия Девичского. Этот архимандрит был наместником в Вуяне во время Александра Обреновича.[15]А поскольку деревня, в которой родилась жена Александра, Драга, находится недалеко от Вуяна, то они часто посещали этот монастырь. Незадолго до мученической кончины они пожертвовали на восстановление монастыря много золота. Когда они были убиты, архимандрит присвоил золото и купил себе несколько домов на разных курортах. Я был с ним знаком и знал, что он хочет уехать на Космет (Косово и Метохия); тогда я предложил митрополиту Иосифу назначить его наместником Печской Патриархии. Спустя некоторое время, когда Патриарх Гавриил вернулся из ссылки (а он также был знаком с этим архимандритом и не любил его по тем же причинам), он сразу же пригласил его в Белград и спросил: «Кто поставил тебя наместником в Печи? » Тот отвечал: «Митрополит Иосиф». — «Ты не можешь дольше служить в Патриархии, поищи себе другое место».

Затем Патриарх собрал архиереев, чтобы узнать, есть ли кто& #8209; то, кто уже был в Печской Патриархии. И тогда обо мне упомянул, кажется, владыка Симеон (Злоквич), который знал меня по монастырю Раковица. Он сказал: «Фаддей из Горняка был в Печской Патриархии, а сейчас находится в Браничевской епархии». Патриарх потребовал от владыки Вениамина срочно направить меня в Белград и сказал, что я нужен ему для Печской Патриархии. Вернувшись из Белграда от митрополита Иосифа к владыке Вениамину, я просил владыку не переводить меня больше из Браничевской епархии. Я просил отправить меня в монастырь Горняк, где я принял монашество, чтобы там обрести покой и духовную радость. Владыка исполнил мою просьбу, и я остался в монастыре Горняк. Но вскоре владыка получил приказ по поводу меня от Патриарха Гавриила и сразу же отправил извещение в Горняк, в котором мне было предписано срочно явиться в епархиальное управление. В то время я служил в Близнецком приходе, жил в Сиге, путь до монастыря был неблизкий, и я по нескольку месяцев не приходил в монастырь. На Рождество я решил пойти служить в монастырь, потому что в Близнецком храме никого не было. Но когда я пришел, мне передали сообщение владыки, и я сразу же направился в Пожаревац. Когда я прибыл, владыка Вениамин спросил меня: «Почему тебя так долго не было? Патриарх уже два раза спрашивал о тебе. Где ты был? » Я сказал: «Я же был на приходе и до вчерашнего дня не знал о Вашем сообщении, кроме того, я попросил Вас не отсылать меня больше из Браничевской епархии». А владыка Вениамин отвечает: «Я не буду из& #8209; за тебя портить отношения с Патриархом». Он напечатал мне перевод и говорит: «Вот тебе перевод в Белградскую епархию, сегодня же передам Патриарху, что велел тебе прийти к нему. Ты больше не являешься клириком нашей епархии». Когда я приехал в Белград к Патриарху, он отправил меня в Печскую Патриархию и назначил наместником. Многие страдания ждали меня там. Но с помощью Божией я все преодолел и после двадцатилетнего служения в Белградской епархии в 1955 году снова вернулся в Браничев- скую епархию, в которой пребываю вот уже 48 лет. Годы пролетели быстро… А врачи сказали, что я проживу только пять лет. В 1937 году я ждал своей кончины, но вот, Бог продлил… И так течет моя жизнь.

Отец архимандрит, я просил бы Вас немного рассказать о Вашей духовной жизни, об искушениях, о том, как Вы их преодолевали.

Когда я послушником пришел в монастырь Мильково, мне дали четки и научили меня, как надо молиться. И как мне показали, так я и делал. Я полностью отдался Иисусовой молитве. Я думал, что у меня осталось лишь пять лет жизни и что не стоит тратить их впустую, я решил искать свой пусть к Богу. За короткое время, в силу моей полной преданности Богу и искренней жажды Бога, меня осенила Божественная благодать, которая родила в моей душе неописуемую радость и покой. Слушаю сердце и слышу внутри: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Стараюсь вспомнить какие& #8209; то события, что& #8209; то из прошлого, но не получается; все мои мысли погружены в какой& #8209; то несказанный мир, а во всем моем существе царит какая& #8209; то невыразимая радость и печаль по Бозе. Это состояние ангелов и святых, состояние совершенной благодати. Только те, кто обрел бесплатную благодать, могут понять состояние ангелов и святых, руководимых Духом Святым.

Я думал, что все монахи, священники и епископы имеют такую благодать. Однако, мой дорогой, я много лет прожил среди монахов и священников и встретил всего лишь одного монаха, на котором была видна явная благодать Божия. Только одного монаха!

Среди мирян, имеющих семьи, мне встречалось гораздо больше людей, которые стяжали такую благодать. Приезжал ко мне один человек из города Баня–Лука, который живет в миру и упражняется в Иисусовой молитве. У него есть школьный друг, семейный человек — дети, работа. Не то, чтобы он был особенно набожным, просто очень хороший человек, добрая душа. Как& #8209; то они разговорились, и тот предложил своему другу: «Почему бы тебе не заняться Иисусовой молитвой? » Приятель удивился и ответил: «Я бы хотел, но не умею». — «Я научу тебя…» И тот его научил и дал ему четки. В скором времени его друг стяжал благодать, переродился сам и преобразил свою семью. А этот столько времени упражняется в Иисусовой молитве, и ничего не получается… Спустя некоторое время этот человек приходит ко мне и рассказывает: «Не знаю, отче, какая& #8209; то радость меня озарила и невыразимый покой. Я постоянно слышу в сердце: " Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного". Я помню, каким был, о чем думал, но сейчас ничего такого нет в моей голове. Я грешил нечистыми мыслями о женщинах, мог обидеться по любому поводу, а сейчас, не знаю, не могу обижаться, не могу объяснить, что со мной произошло. Только радуюсь, во всем моем существе царит какая& #8209; то несказанная радость и покой». — Ты получил благодать, — говорю я ему, — и она будет с тобой, пока ты не привяжешься мыслью к какому& #8209; нибудь житейскому попечению. Если это случится, то сначала ты перестанешь слышать в сердце молитву, а потом постепенно потеряешь покой и радость. Тогда тебя опять начнут терзать тяжелые мысли мира сего, которым управляют демонические силы. Если хочешь сохранить эту благодать, ты должен постоянно молиться для того, чтобы молитвой отражать тяжелые и скорбные мысли, и таким образом сможешь сохранить покой и радость, которые чувствуешь сейчас.

Часто от меня отступала благодать, которую я обрел, будучи послушником. Это создавало мне новые трудности в духовной жизни и приносило вред моему физическому здоровью. Болезнь легких отступила, но появилась новая болезнь — нервное истощение. Я долго не мог научиться расслабляться, врачи выписывали мне лекарства от депрессии, но они мне не помогали. Советовали расслабиться, стать врачом самому себе. Но Господь призрел на мою скорбь, ниспослал мне Свою силу, и мне все чаще стало удаваться успокаиваться. Но и сейчас, когда я позволяю материальным и другим житейским заботам взять верх, мне бывает тяжело расслабиться, полностью предаться воле Божией. В этом источник моих проблем с нервами, источник напряжения и нервозности. Если бы я, будучи послушником, не обрел благодать, то не воспринимал бы настоятельское служение с таким трудом. Когда меня сковывают житейские проблемы, я теряю покой, невроз и беспокойство овладевают мной. Я становлюсь напряженным и нервным. Я как& #8209; то просил владыку дать мне приход, думал, что, может быть, там мне будет легче, может быть, там найду покой. И владыка дал мне приход Влашский дол. Но куда ни отправь нервнобольного, ему везде будет плохо. На приходе мне стало еще хуже. Моя природа слишком ранима, и мне было больно видеть беды и трудности прихожан и согрешения их. За короткое время мое состояние значительно ухудшилось, сердце колотилось, как у зайца. Я не мог расслабиться ни днем, ни ночью. Я решил вернуться в монастырь, чтобы не умереть на приходе. Пришел в Витовницу, меня исповедал один из моих учеников и проводил в келью отдохнуть. Проснулся, прислушался, бьется ли мое сердце так же часто? Ничего не слышно. Слава Богу, успокоилось. Тогда я услышал слова: «Так ты должен расслабляться. Не принимай на себя слишком много житейских забот, а храни свой мир и живи с Богом. Пусть все идет, как идет».

В монастыре Мильково Вы пережили лучшие моменты в своей духовной жизни. Скажите нам пару слов о настоятеле монастыря, об отце архимандрите Амвросии.

Отец Амвросий был человеком святой жизни. Во время революции он получил сквозную рану в грудь, и у него было повреждено легкое. Рана не заживала и вызвала туберкулез. Он умер молодым. Он был учеником старцев Оптиной пустыни, а особую любовь испытывал к Амвросию Оптинскому, который постриг его в монашество.

Отец Амвросий все покрывал своей неизменной любовью. Один монах, который в миру был губернатором, начальником уезда — а это была большая должность в России — очень любил выпить. Он даже без спроса покидал монастырь, уходил в деревню и мог пропадать там неделю. Наместник должен был искать его и возвращать обратно. Он пил запоем, а отец архимандрит ни словом не упрекал его за это, все покрывал любовью, как будто ничего не было. Видно было, что он страдает из& #8209; за него, но никому ничего не говорит. Он всегда первым приходил в храм на богослужение и вставал на игуменское место. Было видно, что он просто раздавлен заботами, но молчал и все упование возлагал на Господа. Никогда никого не наказывал. Ни о ком плохого не подумал, даже не взглянул ни на кого с укором. Всех любил такими, какими они были, и молился Богу, чтобы Он его просветил. Больше всего он учил примером своей жизни и старался примером привести других на путь спасения. Действительно, отец Амвросий был исключительной личностью, преисполненной любовью и лаской. Жаль, что болезнь слишком рано забрала его из жизни.

Сегодня возможность получить образование широкому кругу людей. Можете ли Вы объяснить нам, какую роль имеет образование и какова его польза для духовной жизни и спасения.

Человек должен учиться, чтобы узнать то, что можно узнать; но школа дает только образование разума, а не духа. Большинство наших богословов, которые преподают в семинариях и академиях, живут не так, как учат, в то время как они должны подавать жизненный пример детям и молодежи. Однако слова расходятся с делами, и от этого рождается много проблем.

Школа дает знание для ума, а духовности нет. Но дети должны видеть пример жизни, потому что он красноречивей слов. Мы можем слышать много поучительных слов о жизни и духовности, но неизвестно, сможем ли мы применить их в жизни. А когда перед нами живой пример, когда мы видим, что человек мирный, тихий и кроткий не обижается, когда его обижают, тогда и тот, кто учится, захочет быть таким же — наглядный пример дает ему силу. Жизнь говорит убедительнее слов.

Пример богоугодной жизни укрепляет теоретические знания и подтверждает их на практике. Но так происходит не только с богословскими науками, но и с любыми другими. Любое знание, которое человек получает с помощью науки, — дар Божий людям и возвещает присутствие Бога в мире.

Совсем другое дело — применение на практике полученного знания. Оно зависит, как я уже сказал, от нашей жизни — по Богу или против Бога. Поэтому оно бывает или на пользу или в ущерб человечеству. Нет ни одного научного открытия, которое Бог даровал бы в ущерб человеку. Все даровано исключительно для добра и является только добром. Но свободная воля человека, поврежденная, утратившая страх Божий, превратила Божие благо, дарованное людям, во зло, поэтому мы и страдаем и мучаемся в этом мире.

Отец Фаддей, Вы ведете духовную жизнь и поэтому можете видеть духовным взглядом события, которые происходят в нашем мире. Скажите, прошу Вас, несколько слов о скорбях, которые постигли сербский народ, почему они произошли и как одолеть их.

Ведь мы страдаем потому, что у нас злые мысли и злые желания. Мы сами являемся причиной своих страданий, потому что в нашем народе нет покаяния. Нет покаяния ни среди верующих, ни тем более среди неверующих. Пятьдесят лет коммунизма причинили большое зло, гораздо большее, чем пятьсот лет турецкого ига. Они отдалили народ от Бога, дорогой мой. Вот эти наши плохие мысли и злые желания и разорили красоту мира, они просто сломали ее и принесли злые и опасные плоды. Но мы сами во всем виноваты и пожинаем плоды своих мыслей и желаний…

Мы должны возродиться через покаяние. Но это не только исповедь у священника, хотя и это необходимо для освобождения человека от плохих мыслей. Это поворот к Абсолютному Добру, то есть обращение к Богу, потому что Бог — Абсолютное Добро. Ради своего же блага мы должны хранить добрые мысли и добрые желания. Но мы этого не делаем и поэтому страдаем. Мы держим в себе много зла; оно проявляется и в семье, и на работе, и во всем обществе, а результат — страшные страдания. Вот видите, куда мы пришли… Но плохо не только нам, но и всему миру. Однако нам тяжелее оттого, что мы все& #8209; таки избранный Господом народ, мы — христиане. Наши братья, пострадавшие за Господа, молятся Ему и Матери Пресвятой, а мы своими мыслями и своими желаниями отвергаем Их. Но все& #8209; таки Господь нас защищает, Он нас крепко защищает. Мы должны освободиться от зла в себе. Пример нам — история израильтян, Ветхий Завет. Всегда, когда избранный народ израильский отступал от Господа, небольшой филистимлянский народ побеждал его, и люди сильно страдали. Когда же израильтяне каялись и обращались ко Господу, небольшим войском они покоряли врагов. В Книге Судей перед нами пример, как Гедеон, имея малое войско израильтян, с помощью Божией победил мадианитян, которых было много, «как песку на берегу моря». Гедеон сначала собрал большое войско израильтян и собирался оказать сопротивление мадианитянам. Но Господь сказал ему: «Народа с тобою слишком много…», так что Гедеон большую часть отпустил домой. Но Господь снова явился ему и повелел оставшуюся часть извести на воду и хорошо наблюдать за ними со стороны. Каждого солдата, который черпает воду ладонью и пьет из нее, пусть берет с собой. А тех, кто станет на колени или ляжет, чтобы напиться, не берет. Выбрали всего триста солдат. Всего лишь триста из множества войск. Тогда Господь явился Гедеону и сказал: «Тремястами я спасу вас и предам мадианитян в руки ваши…». — «Как же я пойду с тремя сотнями людей против такого большого войска? » — «Победишь с ними! » И войско мадианитян было разбито. Вот что значит Господь и Его Сила. Мы маленький народ, но если бы мы были единодушны на пути Божием, то никакой враг не мог бы нас одолеть, потому что тогда на нас пребывала бы Божественная Сила. Перед одним бегут тысячи. А у врагов разлад. Но докажи ты это человеку, когда брат терпеть не может брата… Вот что значит небольшим числом людей победить более многочисленного и сильного врага.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒