Трагическое поражение и исход

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 3Следующая ⇒

Но это восстание было обречено на провал - надежда на получение помощи извне была потеряна, ижевчане сражались с красноармейцами в одиночку, не имея связей с белыми. В городе боролись представители 4 разных партий, усиливая сумятицу. Большевики, захватив Самару и Казань, наступали со всех сторон на армию восставших под руководством полковника Федичкина. Они отрезали от Ижевска все крестьянские отряды и вскоре окружили город.

Был трагический момент, когда они были совсем близко от завода и послали делегацию, состоящую изтрех татарских мулл, ижевскому рабочему комитету с предложением выдать всю интеллигенцию, командный состав и оружие, зачто рабочим была обещана полная амнистия. Письмо с делегацией попало в штаб. Ночью было созвано экстренное совещание. Решили принять энергичные меры: по тревожному гудку в 4 часа ночи были созваны жители на митинг. На нем был сообщен приказ командарма Федичкина о введении смертной казни за бегство с фронта. Сам Федичкин с несколькими ротами в ту же ночь повел энергичное наступление. Красные были еще раз разбиты, отогнаны от Ижевска, и бодрое настроение вновь вернулось к защитникам ижевского плацдарма.

Трехмесячная борьба за Ижевск подходила к концу. Героизм и самопожертвование восставших должны были покориться грубой силе численного превосходства и подавляющего огневого преимущества красных. Был отдан приказ об оставлении завода. Ижевцы — как бойцы, так и большинство их семей — покинули свои родные места. По оценкам историков около 50 тысяч людей покинули свои дома. Воистину настоящий исход. В плохой одежде и рваной обуви ижевцы и воткинцы шли пешком 500 верст, узким коридором, местами имея фронт противника в 3 верстах.

7 ноября 1918 года, когда был произведен финальный штурм города. Оставшиеся ижевцы не собирались сдаваться, хотя у них и не было ни оружия, ни патронов. Защитники города впервые в гражданской войне применили страшную тактику психической атаки. Вот как описывает события один из участников:

На одном из холмов сверкнули под солнцем медные трубы, тарелки барабанов и появились музыканты. За ними возникли черные, размашисто шагающие цепи. В стремительном темпе взлетающих ног была какая-то твердая механическая сила…
Над передней цепью, шагавшей с особенным шиком, клубилось бело-зеленое знамя, открывая скорбный лик Иисуса Христа и хоругви. Рядом со знаменем, вздымая над головой большой крест, шел чернобородый.

Люди в приближающихся цепях превратились в удобные подвижные мишени. Они двигались все так же равнодушно, блестя штыками, загнанно вздыхая…

— Девяносто семь, девяносто шесть, — автоматически отсчитывал шаги ротмистр Долгушин. Он шел сбоку колонны, взмахивая маузером. Психическая атака, разработанная им в бессонные ночи, перестала быть болезненной мечтой, — она воплотилась в чудовищную действительность.

Теперь уж никто и ничто не остановило бы этих молодых сильных людей со штыками, взятыми на руку. Они шли в психическую атаку не потому, что Долгушин опьянил их словами о воинском долге, любви к отечеству, бессмертной славе, — их гнала ненасытная злоба.

— Восемьдесят шесть, восемьдесят пять, — продолжал он отсчитывать шаги.— Я сам иду рядом со всеми. Мы все сейчас как герои.— Долгушин не хотел сознавать, что никогда не будет героев, сражающихся против своего отечества. Внезапно он уловил новый музыкальный ритм оркестра. Понял, что оркестр играет уже легкий, пританцовывающий Егерский марш… Как празднично ревут трубы, с какой удалью ухают барабаны! — Семьдесят восемь, семьдесят семь.— Долгушин убыстрил свой шаг, и вместе с ним ускорила ход и первая цепь. Еще звучнее защелкало бело-зеленое знамя, ярче просиял крест над, головой отца Андрея. «Славно идет поп, у него военная выправка, а смелости хватит на двух фельдфебелей. Что за звериная сила в нем! Прохвост, каннибал, но в мужестве ему не откажешь».— Шестьдесят пять, шестьдесят четыре…— Долгушин подался вперед, чтобы увидеть первого красноармейца… Красные озираются, испуганно вскидывают головы.

Войдя в мятежный город, большевики сразу начали уничтожать ненавистных бунтовщиков. Из воспоминаний очевидца: «Редко кто нашёл свою семью невредимой. Действительность превзошла все слухи, доходившие к Ижевцам на фронт. Красные палачи не знали пощады. Происходило безжалостное уничтожение тех, кто принимал какое-либо участие в восстании.… Назначили перепись погибших. Переписчики по каждому кварталу обходили дома и записывали имена жертв. Подсчёт дал сумму 7 983. Неутомимые палачи арестовывали каждый день без особого разбора и вели за город к оврагу. Тут всаживали пулю и сбрасывали труп в овраг. Не щадили женщин и подростков. Предъявляли обвинение? Пролетарское правосудие этого не требует.…»

В армии Колчака

Соединившись с белой армией, из бывших мятежников были сформированы 2 дивизии – Ижевская и Воткинская.

Положение было трудное – ни провизии, ни одежды у солдат почти не было. Перебивались как могли, помогая друг другу. Но при этом боевой дух дивизии был на высочайшем уровне. Воинский дух ижевцев закалился в боях за Уфу, они стали сплоченной частью, где уже не было места солдатской распущенности. Так, уже на Тоболе летом 1919 года в дивизии произвели несколько дознаний о грабежах. «Во 2-м полку сами ижевцы избили двух молодцов - одного за кражу холста, другого за воровство огурцов. Встретив такое отношение из рядов ижевцев, грабители присмирели».

Ижевцы поражали своими подвигами и бесстрашием в боях соратников по борьбе с большевиками, пугали красноармейские части своей отчаянностью и презрением к смерти. Им, покинувшим родные дома после поражения Ижевско-Воткинского восстания, потерявшим своих близких, не нужно было большевистское прощение - не один красный агитатор, сдуру не разобрав, с кем имеет дело, поплатился жизнью за свои медовые речи. Подполковник Ф. Ф. Мейбом описывает один случай в Маньчжурии, через которую русская армия проходила в Приморье. Тысячи разуверившихся солдат и казаков, наслушавшись агитаторов, решают вернуться на родину, еще не зная, что не многих пощадит новая власть. «Но один из них начал агитировать ижевцев и воткинцев и также начал уверять, что советская красная власть простила всех. В это время раздался громкий голос: «Ты! Оратель, что там врешь? Советская власть простила нас! Нам наплевать, что твои убийцы говорят, но знай, что мы им не простили за наших жен и матерей. Ишь какая сволочь, что говорит… Бей его, ребята! -- И в один миг он был растерзан на куски. Китайская полиция опешила, не знала, что случилось».
Они сделали всё, что только могли, сражаясь до самого конца за свою поруганную Мать-Россию. Генерал Молчанов увёл своих солдат-рабочих во Владивосток, откуда они были переправлены в Маньчжурию. С Маньчжурии он делает попытку вернуться на Родину. В 1921 г. он переходит границу и занимает Хабаровск, Волочаевку и Спасск. Но, встретив на своём пути в десятки раз превосходящие его силы большевиков, вынужден был вернуться в Китай. Там, в Харбине и Шанхае, рабочие Корпуса создают " Ижевско-Воткинское промышленное товарищество". Многие ещё в 20-х гг. уехали в Америку, где в Сан-Франциско создали филиал " Товарищества", поражая американцев своей высокой рабочей квалификацией, которой, по признанию американцев, не имели их рабочие.

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒