Оценка государственного строительства большевиков

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 38Следующая ⇒

Таким выглядел " слом старой государственной машины и строительство нового советского аппарата" в первые месяцы после Октября, известные в литературе как " период Смольного", т. е. пребывания руководящего штаба большевиков в Петрограде, в " колыбели пролетарской революции". (С марта 1918 г. функции революционной столицы переходят к Москве после переезда туда главных государственных учреждений). Можно убедиться, что масштабы " слома" в литературе сильно преувеличены. Свойственные любому государственному организму функции либо сохранились, либо были восстановлены в новой, видоизмененной форме. Некоторые ведомства (земледелия, финансовое, почтово-телеграфное, путей сообщения и др.) практически полностью под иными названиями " перелились" в новую систему, функции других, например народного образования в лице Наркомпроса, были существенно расширены в связи с новыми политическими и культурными задачами. В строительстве " нового здания" было использовано значительно больше " кубиков" прежнего государственного устройства, чем можно было предполагать.

Общественные организации

Необходимо учесть, что в момент революции в стране существовало огромное число различного рода общественных организаций, объединений, союзов: производственных, профессиональных, кооперативных, женских, молодежных и пр. Одних профсоюзов всероссийского и местного уровня насчитывалось до 2 тыс. Во всех этих организациях происходила борьба за политическое влияние, аналогичная той, которая шла в Советах. После революции вектор этой борьбы резко поворачивается в сторону большевизации, хотя общественные организации еще долгое время служили последним прибежищем для представителей других партий. Общее направление развития общественных организаций в послеоктябрьский период — это их централизация и " осоюзивание". Как они происходили, нагляднее всего проявлялось в профессиональных объединениях. Уже в период октябрьских событий в стране сложился мощный Всероссийский союз рабочих-металлистов (ВСРМ), находившийся под сильным влиянием большевиков. Он и послужил образцом для организационной перестройки профсоюзов по единому производственному принципу, утвержденному на I Всероссийском съезде профсоюзов в январе 1918 г. Другим мощным профессиональным объединением, сложившимся к Октябрю, был профсоюз железнодорожников, возглавляемый его исполнительным органом — Викжелем, где главную скрипку играли меньшевики. После Октябрьского переворота Викжель заявил о своей политической нейтральности и потребовал создания однородного социалистического правительства, грозя в случае отказа парализовать забастовкой все железные дороги. Ценой больших усилий удалось подавить конфликт, известный в литературе как " викжеляние". Дальнейшие шаги очень примечательны для характеристики действия большевиков в отношении профсоюзов. Под предлогом, что Викжель не отражает подлинных интересов рабочих-железнодорожников, был " запущен" параллельный орган — Викжедор, функцией которого стало " перетягивание каната" на сторону большевиков. Такими способами к концу 1918 г. в республике была создана единая система профсоюзных организаций. Она состояла из 21 большого производственного союза, каждый во главе со своим ЦК и территориальными комитетами на местах. Общее руководство профсоюзами осуществлял ВЦСПС (Всероссийский центральный совет профсоюзов) и его региональные советы. Такое устройство позволяло большевикам легко контролировать профсоюзы. Дальнейший процесс централизации профсоюзного движения вел к установлению принудительного членства, быстрому формированию аппаратных структур, бюрократизации деятельности профсоюзов. Примерно то же самое происходило в других общественных органах и организациях.

Большевистская диктатура

Если обратиться к судьбам политических партий после революции и их взаимоотношениям, то здесь нельзя не отметить несколько принципиальных моментов. Большевики, конечно, были заинтересованы в расширении политической базы революции и в поиске союзников. Иначе и быть не могло, ибо в тогдашних условиях другая тактика была бы равносильна политическому самоубийству. Однако очень скоро политическая власть в Советской республике обретает зримые черты однопартийной диктатуры. Почему это произошло?

Если внимательно присмотреться к теории пролетарской диктатуры, стройного здания новой государственности, начертанного на бумаге Лениным и его соратниками, то в нем не увидеть места для других партий. В самом деле, ядром пролетарской диктатуры, объединяющим деятельность всех государственных и негосударственных органов, объявлялась коммунистическая партия большевиков. [Официальное название партии с момента ее VII съезда в марте 1918 г. — РКП(б)]. Претворение на практике этой идеи вело к однопартийной системе. Первоначально большевики обусловливали участие в политической жизни других партий признанием советской власти. Многие из социалистических партий после Октября в принципе не выступали против признания ее легитимности и были готовы к сотрудничеству, оговаривая его рядом условий. Поэтому пользоваться термином " антисоветские выступления" применительно к этому времени нужно осторожно. Скорее речь идет о противодействии политике большевиков. Не могла не вызвать неприятие других партий та роль, которая им отводилась, а именно — жалких соглашателей со всеми большевистскими импровизациями. Первыми жертвами на пути к однопартийной диктатуре стали меньшевики и эсеры, исключенные из Советов декретом ВЦИК от 14 июня 1918 г. После " мятежа" левых эсеров в начале июля 1918 г. и их " выдворения" из Советов последние становятся почти однородными в партийном отношении. Особого смысла в существовании партий или их остатков, уготованных на роль придатков к большевикам, не было, и, забегая вперед, можно увидеть, что все они были поглощены правящей партией или самораспустились. Тем же, кто продолжал упорствовать в своей оппозиции, предстояла нелегкая судьба.

В целом, однако, говоря о первом периоде революционных преобразований, вряд ли можно сказать об окончательном утверждении большевистской диктатуры. Процесс ее оформления требовал времени. Новая власть была еще слишком слабой. Она напоминала скорее грубо и наспех сколоченное сооружение, чем стройное здание государственного устройства. Ей еще предстояла длительная и упорная борьба за выживание, в ходе которой возникли еще более странные и причудливые формы, характеризующие новое общество и государство. Говоря об этом времени, трудно, например, определить, особенно на местах, в чьих же руках была сосредоточена реальная власть: то ли советского исполкома, то ли партийного комитета, то ли ревкома, то ли местной " чрезвычайки". Источники предоставляют обильную пищу для размышлений. Окончательное оформление однопартийной диктатуры выходит за рамки революции и гражданской войны и относится к более позднему времени.

Вожди и массы

Необходимо сказать и о действующих лицах первых революционных преобразований, людях безымянной массы с буйством чувств и незрелостью мысли. Они олицетворяли собой неразвитую, незрелую демократию, близкую к власти толпы, охлократии. Этим объясняются многие эксцессы революционного времени, которые трудно оправдать и от которых вынуждено было отмежевываться само большевистское руководство: массовые расправы, погромы, грабежи и т. п. У такой неразвитой и незрелой демократии есть особенность — она некомпетентна, плохо разбирается и ориентируется в событиях, следует за своими инстинктами и побуждениями, а не доводами разума и здравого смысла. Это лежит в основе такого явления, как вождизм. Люди ищут того, кто умел бы говорить на их языке, умел переложить в доступные лозунги их чаяния и надежды. Чем выше уровень некомпетентности масс, тем более они склонны полагаться на своих вождей вплоть до создания образа безусловного " харизматического" лидера.

Революция сумела выдвинуть немало вождей из рядов различных политических партий. Что имело решающее значение: умение улавливать общественные настроения, излагать их просто и доходчиво. Почти все вожди революции были пламенными ораторами, известными публицистами, более или менее образованными людьми. Их выдвижение на роль вождей — явление закономерное. Только развитым формам демократии претит вождизм. В условиях же незрелой демократии вождь и массы образуют единое целое. Если читать протоколы и отчеты о массовых сборищах революционного периода, то это — сплошные речи вождей, сопровождаемые оглушительными аплодисментами, выкриками, топаньем и свистом рядовых участников событий.

Вряд ли стоит рассматривать подобные явления как свидетельство выхода на историческую сцену так называемой тоталитарной личности, хотя, бесспорно, что авторы, которые придерживаются концепции тоталитаризма для объяснения некоторых событий в истории ХХ в., правы, отмечая общую тягу масс к участию в политической жизни и формирование определенных стереотипов массового сознания. Однако каждый человек в любых исторических условиях остается прежде всего личностью, которую массовое сознание до конца никогда не сможет подавить. В этом, собственно, и заключается источник сложностей и противоречий в историческом процессе и невозможность подвести его под какой-то один знаменатель.

Опасность вождизма на первых порах революционных преобразований состоит в том, что очарованные революционными лозунгами массы могут быть легко обмануты и введены в заблуждение, когда вожди подменят их лозунги на собственные идеи и представления. Вождизм опасен тем, что вожди становятся в особое положение и составляют в обществе особую привилегированную группу. Вождизм внушает пример для подражания, рождает основу для возникновения культов и культиков. Симптомы этого проявились едва ли не сразу, но многие опасности вождизма были еще впереди. Пока же революция говорила языком масс и вождей. Уходила в прошлое эпоха, усваивались новые понятия, новая терминология, новый язык, которым вынуждены были пользоваться соперники и противники большевиков.

Большевистские вожди

Фокус внимания необходимо сосредоточить на большевистских лидерах, хотя сегодня надо отдать должное и вождям других политических партий, среди которых было немало ярких фигур, таких как П. Милюков, В. Чернов, Л. Мартов, М. Спиридонова и др., незаслуженно вычеркнутых из истории советской историографии. Но цели и задачи курса требуют обратиться к большевикам, которые вознеслись на высшие посты в государстве и проводили в жизнь революционные преобразования. Как видели они свое место в истории, осознавали ли те опасности и трудности, подводные камни, которые могли встретиться на их пути? Уместно было бы освободиться от позднейших оценок и напластований, политических штампов, за которыми исчезает личность. С этой точки зрения любопытным документом эпохи являются " Революционные этюды", написанные одним из большевистских комиссаров — наркомом просвещения А.В. Луначарским в 1919 г., где дается характеристика видным вождям большевистской революции и прежде всего Ленину и Троцкому. Вот некоторые из них:

... Огромная властность и какое-то неумение быть сколько-нибудь ласковым и внимательным к людям, отсутствие того очарования, которое всегда окружало Ленина, осуждали Троцкого как вождя на некоторое одиночество...

... Для работы в политических партиях Троцкий казался мало приспособленным, зато в океане исторических событий, где совершенно не важны личные организации, на первый план выступали положительные стороны Троцкого...

... Главное дарование Троцкого — его ораторский и писательский талант...

... Троцкий несомненно более ортодоксален, чем Ленин, всегда руководствуется буквой революционного марксизма. Ленин чувствует себя творцом и хозяином политической мысли и очень часто давал совершенно новые лозунги, которые нас всех ошарашивали, которые казались нам дикостью и которые давали богатые результаты. Троцкий такой смелостью мысли не отличается...

... О Троцком принято говорить, что он честолюбив. Это, конечно, совершеннейший вздор... В нем нет ни капли тщеславия. Он совершенно не дорожит никакими титулами и никакой внешней властностью... Ему бесконечно дорога... его историческая роль. Ленин тоже нисколько не честолюбив. Он никогда не оглядывается на себя, никогда не смотрится в историческое зеркало, никогда не думает, что о нем скажет потомство, он просто делает свое дело. В отличие от него Троцкий часто оглядывается на себя, чрезвычайно дорожит своей исторической ролью и готов бы был принести какие угодно жертвы, не исключая вовсе и самой тяжелой — жертвы своей жизнью, чтобы остаться в памяти человечества в ореоле трагического революционного вождя...

... Не надо думать, однако, что второй вождь русской революции во всем уступает своему коллеге. Троцкий более блестящ, более ярок, более подвижен. Ленин как нельзя более приспособлен к тому, чтобы сидя в председательском кресле Совнаркома, гениально руководить мировой революцией.., но не мог бы справиться с той титанической задачей, которую взвалил на свои плечи Троцкий...

... Когда происходит великая революция, то великий народ всегда находит на всякую роль подходящего актера. Одним из признаков величия нашей революции является то, что она выдвинула из своих недр или заимствовала из других партий столько выдающихся людей и двоих сильнейших среди самых сильных Ленина и Троцкого.

Помимо Ленина и Троцкого, среди большевистских вождей был еще ряд выдающихся личностей: Я. Свердлов, Г. Зиновьев, Л. Каменев, Н. Бухарин, Ф. Дзержинский и др. Другие, по условиям того времени и личным данным, еще не могли выдвинуться на роль вождей, но страстно желали ими стать. Общей чертой главных большевистских комиссаров была их принадлежность в прошлом к так называемой " старой партийной гвардии", т.е. профессиональным революционерам, имевшим опыт агитационно-пропагандистской и организационной работы в условиях подполья и эмиграции. Но теперь, встав у кормила власти, им пришлось иметь дело с совершенно иной ситуацией, где прежнего багажа явно недоставало. Революционных идей было сколько угодно, но навыков практической работы по управлению государством — никаких. Поэтому поначалу большевики были склонны полагаться на созданные ими институты власти и управления, на революционное творчество самих масс, которые, в свою очередь, были заражены революционными идеями. Взаимное подхлестывание создавало ситуацию революционного нетерпения, желания, не считаясь ни с чем, стремиться к смутным идеалам, " тянуть растение за верхушку, чтобы скорее выросло". Мудрость же политического руководства состоит зачастую в том, чтобы сдерживать порывы и импульсивные действия, но этого большевистским вождям явно не хватало. Пожалуй, ярче всего это обнаружилось в области социально-экономических преобразований, закладывавших фундамент нового общественного строя.

Экономические преобразования советской власти

При анализе экономических преобразований большевиков необходимо учесть несколько факторов. Во-первых, ситуацию в стране, которая диктовала определенную логику действий. Народное хозяйство было подорвано многолетней войной. Еще до Октября начался распад хозяйственных связей, натурализация экономики, продовольственные реквизиции, стремительная инфляция. Во-вторых, то, что экономика практически полностью была мобилизована на нужды войны. Попытки осуществить ее демобилизацию совпали с началом гражданской войны и необходимостью перевести ее снова на военные рельсы. Это " пересаживание с одного коня на другого" способствовало дезорганизации и развалу хозяйства, усугубленных революционными импровизациями и снизу, и сверху.

Переделку хозяйственных отношений новая власть начала с национализации казенного имущества и передачи его в руки новых государственных органов. Были национализированы банки, финансовые учреждения, железные дороги. На этой основе образовался государственный сектор экономики, названный социалистическим. Отождествление государственного и социалистического сектора, о чем уже говорилось выше, вело к преувеличению роли государственного капитализма. В работе Ленина " Очередные задачи Советской власти", которая считается экономической программой большевиков начального этапа, государственный капитализм рассматривается как союзник социализма в деле налаживания учета и контроля. В рядах самой партии существовала влиятельная группа, близкая к меньшевикам, которая вообще считала, что, прежде чем говорить о строительстве нового строя, следует пройти хорошую школу государственного капитализма. Другая группа, представлявшая самое мощное оппозиционное течение в партии за всю ее историю — " левых коммунистов", возражала против использования вообще каких-либо форм госкапитализма, уповая на самих рабочих и рабочие организации в вопросах экономического строительства.

Национализация

В такой обстановке происходило наступление на частный сектор в промышленности и торговле, конфискация предприятий у прежних владельцев рабочими коллективами, местными и центральными органами. В советской историографии утверждалось, что процесс национализации носил главным образом карательный характер и был ответом на саботаж капиталистов. Однако не меньшее значение имели революционное нетерпение и иллюзии насчет того, что сами рабочие, отвечая на призыв скорее сбросить иго капитала, сумеют наладить производство. Подобные иллюзии были быстро развеяны: ни организовать производственный процесс, ни снабдить предприятия сырьем, топливом, полуфабрикатами рабочие, не знающие ни технологии, ни рынка, конечно, не могли. Там, где рабочие коллективы брали предприятия в свои руки, наблюдался полный разгул самодеятельности, прикрываемый пышными революционными фразами. Примерно так же обстояло дело на казенных заводах, еще до революции находившихся под государственной опекой. Чтобы не допустить окончательного развала промышленности, государственные органы вынуждены были вмешиваться в управление национализированными предприятиями, стремясь придать ему организованный характер. На предприятия направлялись комиссары с особыми полномочиями.

Очень непросто складывались отношения с предпринимателями и специалистами. Противодействие национализации, как правило, влекло за собой увольнения директоров, управляющих, технического персонала и образования правления, состоящего из рабочих. Многие специалисты вынуждены были оставлять производство, становились безработными, пополняли ряды эмигрантов. Другие, которые продолжали работать, чувствовали себя неуютно во враждебной среде, находясь под постоянным подозрением со стороны рабочих. Политика государства по отношению к специалистам была двойственной. В " Очередных задачах..." Ленин писал о необходимости привлечения специалистов, назначения им высоких окладов, невозможности обойтись без их помощи. " Левые коммунисты", отражая настроения части рабочих, выступали против этого.

Различного рода проекты первых месяцев существования Советской власти, содержавшие попытки наладить ее сотрудничество с предпринимателями, вроде проекта создания государственно-частного треста во главе с А.П. Мещерским, переговоров с группой И.Стахеева и др., закончились неудачно. В конечном счете они были сметены революционной волной.

Вплоть до принятия декрета от 28 июня 1918 г. процесс национализации оставался неорганизованным и неупорядоченным. Декрет как бы закреплял сложившееся положение на производстве, но после него национализация стала приобретать более планомерный, централизованный и ускоренный характер. К осени 1918 г. почти все крупные предприятия были национализированы, хотя до конца разнобой и хаос в этом деле не были преодолены. Национализированные предприятия передавались в ведение ВСНХ и его местных органов. В системе ВСНХ образовались отраслевые центры и главные управления (главки), в ведении которых находились национализированные предприятия.

Таким образом, в удивительно короткий срок на производстве произошла эволюция от рабочего контроля к рабочему самоуправлению, развеяны связанные с ним иллюзии, от него перешли к рабочему управлению под государственным контролем и, наконец, к централизованному государственному управлению. Если дело не налаживалось снизу, а это выяснилось довольно быстро, его пытались наладить сверху. Сказалось и традиционная роль патерналистских отношений на производстве, только теперь в роли патрона выступало уже советское государство.

Преобразования в деревне

Преобразования советской власти в деревне исходили из Декрета о земле. Но сам декрет был скорее декларативным актом, чем практическим руководством. С вхождением левых эсеров в правительство (после III съезда Советов) было поручено через возглавляемый ими Наркомзем (нарком А.Л. Колегаев) разработать соответствующий закон и провести его в жизнь. В задачи аграрной реформы входило: провести раздел помещичьих земель, осуществить новое землеустройство, обеспечить крестьянские хозяйства инвентарем, рабочим скотом и т. д. на уравнительно-трудовых началах. Надо заметить, что поначалу новая власть не особенно вмешивалась в крестьянские дела, предоставляя возможность сельским общинам самим устраивать свою жизнь, осуществлять " черный передел", проводить землеустройство, конфисковывать и делить помещичьи земли. " Шесть месяцев крестьянского самоуправления в деревне", как иногда в литературе именуется этот послеоктябрьский период, были отмечены крайне неоднозначными событиями и памятны разгромами имений, грабежами, земельными спорами и постоянными стычками " на меже". Никто не хотел земли меньше и хуже, чем у другого. Постепенно, однако, большевики начинают все больше вмешиваться в то, что происходило в деревне.

Поводом для более энергичного вмешательства большевистского руководства в деревенскую жизнь, которую оно знало плохо, явилось дальнейшее ухудшение продовольственного положения в стране, угроза голода в крупных промышленных центрах. Распавшийся сельскохозяйственный рынок не обеспечивал даже минимальных потребностей страны. Как-то необходимо было выходить из этой ситуации. С целью борьбы с голодом вводится продовольственная диктатура. Специальным органом ее осуществления становится Наркомпрод (нарком А.Д. Цюрупа) и его комиссары, обладавшие огромными властными полномочиями по заготовке продовольствия. Наркомпроду подчинялись все снабженческие и распределительные органы на местах, кооперация. В деревню рассылались продовольственные отряды, состоявшие из рабочих, а иногда и из весьма разношерстной городской публики.

Комбеды

Для поддержки своей политики в деревне специальным декретом в июне 1918 г. были учреждены комитеты бедноты (комбеды), зачастую в противовес существующим Советам. В комбедах всем заправляли коммунисты и беднейшие, нередко люмпенские, элементы деревни. Официальное назначение комбедов — перераспределение хлеба, предметов первой необходимости и сельскохозяйственных орудий в пользу бедноты. В то же время комбеды служили своеобразной базой для деятельности продотрядов, проведения заготовительных кампаний, реквизиций и конфискаций продовольствия. Введение комбедов вызвало повсеместное недовольство крестьян, послужило одним из факторов разжигания гражданской войны. Крестьяне отшатнулись от большевиков. Отмена комбедов была одним из пунктов, которые выдвигали левые эсеры в период своего путча в июле 1918 г. Осенью 1918 г. одиозные комбеды были распущены или слиты с Советами, в которых к тому времени уже полностью хозяйничали коммунисты.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒