Публицистический стиль вчера и сегодня

Язык публицистики, функциональный публицистический стиль – основной в средствах массовой коммуникации, в радио- и телепередачах. В целом он характеризуется использованием семантически значимых языковых единиц, экспрессивно-модальных форм, сближением книжной речи с разговорной (демократизация языка), лаконичностью, точностью, ясностью, доступностью.

События последних пятнадцати лет в России, кардинально изменившие путь её исторического развития, едва ли не в первую очередь отразились на СМИ, которые в условиях свободы слова буквально обрушили на читателя, слушателя, зрителя шквал свежих новостей, неожиданных ежедневных разоблачений и срочных комментариев. И все это сопровождалось и сопровождается потоком новых слов и новой речи, очищенной от запретов, порой обновленной, но нередко и засоренной массой плохо переваренных заимствований, неправильных употреблений и т.п.

Многие процессы, происходящие в современном обществе и отражаемые языком прессы, можно объяснить как реакцию на газетное однообразие и шаблон недавнего прошлого, как отрицание его, отталкивание от него. Интересно посмотреть, каково направление развития языка сегодняшней прессы и чем оно определяется.

Как известно, одна из основных закономерностей газетной речи – социальная оценочность языковых средств. Газета не бесстрастно информирующий орган, но трибуна, формирующая общественное мнение. Следует отметить, что смена идеологической парадигмы в обществе не отменила действия принципа социальной оценочности. Он продолжает действовать и формирует, как и в прошлом, важнейший разряд лексики газеты – концептуальную лексику, своеобразные ключевые слова, общественно-политические термины газеты. Концептуальная лексика – это политический словарь газеты, без которого она не может существовать. Так, для периода 1986-1990 годов можно отметить такие ключевые концептуальные слова, как перестройка, гласность, застой, прорыв (см. подробнее: Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс – медиа. – М., 1994).

Для более позднего времени в качестве концептуальных широко используются: демократизация, демократические преобразования, реформы, курс реформ, реформаторы, рынок, рыночная экономика, правовое государство, гражданское общество, общественное согласие, примирение и др. (см. подробнее: Солганик Г.Я. Газетные тексты как отражение важнейших языковых процессов в современном обществе (1990 – 1994 гг.) // Журналистика и культура русской речи. – М.: МГУ, 1996. – С. 13 – 25).

Интересна судьба терминов коммунистической идеологии, которые отсутствуют либо совсем, либо употребляются в отрицательном или ироническом смысле. Фактически они превращаются в историзмы. Характерно для данного периода появление большого количества экономических терминов (кредиты, налоги, инфляция, рынок, транш, клиринг, маркетинг, кризис и др.).

В целом оценочность новой концептуальной лексики более сдержанная, мягкая, только еще складывающаяся. Например, трудно сказать, сформировалась ли новая оценочная окраска у слова элита, ранее негативно-пренебрежительная. Ср.: политическая элита, российская элита, партийная элита, парламентская элита, деловая элита, интеллектуальная элита, армейская элита и др. Судя по контекстам, намечается нейтрализация негативной оценочности у этого слова.

Развитие оценочности, изменение её, вообще многообразные виды оценки весьма актуальны для газетной лексики, но особенно для разряда концептуальных слов, так как отражают её семантическое развитие, тесно связанное с формированием в обществе определенного отношения к тем или иным политическим, идеологическим реалиям, явлениям, событиям.

Значительные изменения происходят в газетной оценочной (не концептуальной) лексике. Исчезает (или резко сокращается) употребление подчеркнуто оценочной (как позитивной, так и негативной) лексики типа вехи, флагманы полей, уверенная поступь, узы дружбы, форум, братский, пульс, с одной стороны, маяк, правофланговый, судьбоносный, запевала, и клеймить позором, пригвоздить к позорному столбу, клика, акулы (бизнеса), стервятник, хамелеон, с другой стороны.

Сфера действия оценочности сравнительно с предшествующим периодом сужается, а степень её выраженности снижается. У журналистов, да и у многих людей не сформировалось своего отношения к непрерывным и часто непредсказуемым изменениям общественной и политической жизни. И тогда на помощь приходит спасительная ирония.

Использование иронии очень характерно для современных газет. Ирония выступает как своеобразное средство непрямой оценки. В некоторых газетах (а в особенности в «Московском комсомольце», о чем пишут многие исследователи) используется и весьма своеобразный вид оценки, получивший название «стеб». По определению словаря И. Юганова, Ф. Югановой «Русский жаргон 60 – 90 гг. Опыт словаря», «стеб – это ёрнически – агрессивное, отчасти парадоксальное поведение, мышление, общение, отношение к чему–либо, соответствующий стиль в литературе, живописи, кино». Вот некоторые заголовки, ярко иллюстрирующие это положение: «Шахрай больше не главный «наци» и не «вице» (материал об отставке вице-премьера С. Шахрая); «Грузия взбесилась» (заметка о заражении 17 тыс. жителей Грузии вирусом бешенства); «Утро неизнасилованных девиц»; «Хохлобаксы сменили цвет. Обрезание по-украински»; «У московских Маугли появилась надежда» и т.д.

Как пишет Г.Я. Солганик, «стеб – это не только стилевая манера, это и определенная мировоззренческая позиция, точнее, отсутствие позиций, когда высмеивается все и вся, когда в лихом разухабистом стиле пишут о политике, катастрофах, убийствах – о самых серьезных вещах, никак не располагающих к шутке или смеху. Такая манера исподволь навязывает агрессивно-нигилистическое отношение ко всем без исключения явлениям – как отрицательным, так и положительным… Независимо от причин его появления стеб – это негативное явление и по содержанию, и по форме. Он нивелирует стилистическую дифференциацию речи (обо всем легковесным, хихикающим языком) и тем самым обедняет речь, воспитывает дурной вкус, аполитичность, агрессивность».

Таким образом, можно сказать, что оценочность как главное качество газетной лексики в современной прессе сохраняется, но принимает несколько иные формы под влиянием меняющихся социальных факторов.

Другая весьма заметная тенденция в языке современной публицистики – тенденция к усилению информативности. Это выражается наиболее ярко в эволюции системы журналистских жанров и в заголовках.

Прежде всего обращает на себя внимание исчезновение со страниц газет наиболее «воздействующих художественно-публицистических жанров – очерка, фельетона, передовой статьи. Не встречаются в чистом виде и такие распространенные прежде жанры, как статья, корреспонденция. Их заменяют материалы, в которых резко усиливается информационное начало, и в которых в той или иной степени проявляются черты уходящих (или ушедших) жанров. Жанровые перегородки упраздняются, происходит эволюция системы жанров, их синтез, что можно объяснить, в частности, выдвижением на передний план информативной функции.

По словам Г.Я. Солганика, о формировании новых жанров говорить пока рано, поскольку результаты этого процесса еще не закрепились. В то же время в формирующихся жанрах заметно усиливается, с одной стороны, тенденция к информативности, а с другой, – личностная интонация. Авторское «Я» приобретает личностные стороны - свойства конкретной личности. Возможно, это реакция на обезличенное, унифицированное «мы» прежних лет, но главная причина видится все же в общественном переустройстве – переходе от тоталитарного общества к демократическому, что, конечно же, не могло не изменить журналистского подхода к явлениям действительности. Как может заметить сегодняшний читатель (слушатель, зритель), авторское «Я» становится более мягким, человечным, раскованным. Позиция журналиста – позиция человека наблюдающего, размышляющего, оценивающего, и это можно считать характерным для современных журналистских текстов.

Как видим, в современной публицистике идет активный процесс формирования новых жанров, который стимулирован тенденцией к усилению информативности.

Довольно серьезно стали изменяться структура и содержание заголовков. Как следствие усиления информативности происходит принципиальная замена назывных заголовков глагольными. Во многих газетах современные заглавия – двусоставные предложения с глагольным сказуемым. Они сжато выражают содержание материала и своеобразно управляют влиянием и интересом читателя. Близкую к этой функцию выполняют и сообщения–анонсы в начале информационных радио- и телепередач. Вот примеры подобных заголовков: «Сербы наносят жестокий удар по престижу российской дипломатии»; «Цены растут, но медленнее, чем в прошлом году»; «Нынешнее поколение японцев будет жить на вулкане» (из газеты «Известия»).

В заголовках нового типа происходит как бы обнажение, усиление информативной функции, что, возможно, является следствием сознательной направленности употребления подобных заглавий.

Сгущение информативности, как это ни парадоксально, в названии дает положительный эффект, воспринимается как выразительное средство благодаря четкой и лаконичной форме.

Еще одной эволюцией в системе заголовков стало неограниченное увеличение, в отличие от предшествующих лет, числа заглавий, построенных по синтаксической модели какого-либо общественного речения – литературной цитаты, ставшей крылатыми словами, названия книги или кинофильма, строки из популярной песни и т.п. Например: «Луч света в «темном» государстве» («Известия» 26.09.95г.); «Осторожно! Злая гражданка (Она искусала полицейского» («Известия» 23.12.95 г.); «Во глубине московских руд» («АиФ» № 11, 96 г. ); «От турбюро до самых до окраин» («Независимая газета» 22.09.94 г.); «Петр Степаненков уполномочен заявить…; «Такие разные судьбы»; «Клинтон, Клинтон, где твоя улыбка? » («Южный Урал» 13.01.99 г.) и др.

Как отмечает Г.С. Шалимова, «в основе такого оформления заголовка лежит стремление пишущего не прямо, открыто выразить содержание публикуемого материала, а сделать это иносказательно, намеком, вызвав у читателя определенные ассоциации с каким-либо явлением, событием или известным произведением, и заинтересовать его, заставляя домысливать недосказанное».

Этот стилистический прием, называющийся аллюзия, заключается в соотнесении описываемого с устойчивым, общеизвестным понятием или высказыванием литературного, исторического или мифологического характера. Общая установка таких заглавий - создание эффекта необычности, нестандартности, стремление заинтересовать читателя, иногда удивить его и тем самым заставить прочесть публикацию.

При оформлении заголовка такого типа необходимо учитывать два момента: способ трансформации устойчивого речения и характер возникающих ассоциаций. Семантика такой преобразованной цитаты, сохраняя связь с исходным высказыванием, должна быть мотивирована содержанием публикуемого материала, а возникающие ассоциации семантически и стилистически оправданными. Нарушение этих требований создает отрицательный эффект и снижает действенность заголовка. Поскольку заголовки–аллюзии обладают богатыми структурно-семантическими и выразительными возможностями, журналисты активно используют их структурно-семантические ресурсы, разнообразят способы преобразования цитаты, изыскивают новые источники устойчивых синтаксических моделей (например, все чаще в заголовках используются рекламные девизы), развивают сложную систему ассоциативных связей и реминисценций. В то же время, как это обычно бывает в языке (и в первую очередь в публицистике), от злоупотребления каким-то новым выразительным приемом, от слишком частого, навязчивого использования какой-либо модели она теряет свои экспрессивные возможности. Чем чаще, регулярнее, «обычнее» становится употребление этих типизированных построений в роли заголовков, тем быстрее они утрачивают свою выразительность. Их экспрессия истончается, затухает и постепенно сходит на нет. Заголовок уже не воспринимается как нечто неожиданное, необычное; на первый план выступает его трафаретность, и сам он превращается в штамп. А штамп, как известно, начинает работать с обратным знаком действия – со знаком минус. Вот несколько примеров из большого списка заголовков, обыгрывающих структуру ленинской статьи: «Нижнекамск как зеркало русской революции» («Известия» 24.11.95г.); «Генерал Лебедь как зеркало русской эволюции» («Известия» 8.08.95г.); «Василий Блаженный как зеркало русской демократии» («МК» 15.11.95г.); «Туалет как узкое место нашего бытия» («Известия» 2.12.95г.); «Война как средство массового общения» («Журналист» № 6, 1995г.) и мн. др.

Таким образом, общая тенденция к усилению информативности языка публицистики проявляется в эволюции газетно-журнальных заглавий. Смысл этих изменений – поиски выразительности в подчеркнутой, обнаженной информативности, поскольку выразительно то, что информативно.

Серьезные изменения происходят и в самом строе газетной речи. Прежде всего они обусловлены стремлением уйти от сухого, официально-книжного, обезличенного и унифицированного газетного языка прошлого, обрести свое языковое лицо, свой стиль. Наблюдается явная тенденция излагать мысль, строить сообщение без оглядки на традиции, исходя лишь из характера сообщения и избегая готовых форм речи.

Главный путь преодоления книжности, официозности газетного языка прошлого и обретения своего лица – использование разговорных и (реже) нелитературных средств (просторечие, жаргоны). Как известно, для развития русского литературного языка взаимодействие книжной и разговорной речи на многих этапах было определяющим. Естественно, что эта роль разговорной речи в развитии языка публицистики сохранилась и не уменьшилась и в наше переломное время.

Одни газеты (например, «Известия») умеренно включают в словесную ткань разговорные средства. Здесь очень редки вкрапления разговорно-просторечной лексики, например, Японцы опять выкаблучиваются. Теперь они скрестили телевизор с компьютером (20.05.94).

В целом «Известия» демонстрируют сдержанную стилевую манеру, избегая крайностей сугубо книжного или чисто разговорного языка. Язык этой газеты в основном книжный (но не традиционно стандартно-книжный), в достаточной степени индивидуализированный публицистический язык, соответствующий предмету, характеру сообщения. Разговорные вкрапления мягки, неназойливы, в рамках литературности и хорошего вкуса. Язык газеты в меру живой, раскованный, выразительный.

Другую стилевую манеру представляет язык газеты «Аргументы и факты». Мера разговорности здесь гораздо выше. Это уже не книжно-разговорный, а скорее разговорно-книжный или даже разговорный язык: «Чем кончится эта война, неизвестно. Но может случиться так, что в конце концов Борис Абрамович перегнет палку, или говоря проще, - достукается. Лужков и близкая к нему новая российская номенклатура устроит ему «темную» и не вспомнит о заслугах в борьбе с коммунизмом. Да и дурить избирателей с помощью телевизора долго не удастся» (№ 52, 1999 г.).

Обилие разговорных элементов объясняют как демократизацию языка газеты. Но термин этот слишком широк, и речь, скорее всего, идет о поисках языка, близкого читателю, языка, на котором говорит читатель. Это отчетливо видно в языке интервью, в котором журналист стремится сохранить особенности синтаксиса, фразеологии, лексики собеседника, даже когда его речь не соответствует литературным нормам: «У нас постоянно, в общем-то, происходят, так сказать, такие вещи в общем-то. Допустим предположим, недавно в Москве были запланированы, так сказать, концерты в марте ДК железнодорожников» (№ 17, 1994г.).

Аналогичный принцип сохранения особенностей языка автора реализуется и в письмах читателей: «Они перво-наперво пишут имя и фамилию адресата…» (№ 35, 1995г.). Зачастую в ответах на письма сотрудники газеты стремятся говорить с адресатом его языком, например:

Расскажите, где и почем можно мне, молодому парню, одеться поклевее, в «нелевые» шмотки. Насчет цен не беспокойтесь – деньги у меня есть. Серега Женин, Долгопрудный. – Серега, нет проблем! Наверняка по вкусу тебе придутся джинсы Levis… Джинсовая куртка обойдется тебе в 65 «баксов»…»Парку ты сможешь заиметь, выложив 50 – 200 долларов, кожу – 200 – 500 долларов….

Анализируя лексику и фразеологию «Аргументов и фактов», В.М. Лейчик отмечает факт «быстрого реагирования» этой газеты на все новшества в языке, включая неологизмы, в том числе заимствованные. Использование жаргонизмов связано как бы с цитированием из языка соответствующей социальной группы. Исследователь при этом подчеркивает, что вульгаризмы нехарактерны для «АиФ», в отличие от других газет, и также встречаются только в качестве цитат из речи определенных лиц.

Подобные поиски (процессы) в языке газеты, которые Г.Я. Солганик обозначает термином «интимизация газетной речи», сопряжены не только с приобретением, но и с потерями. «Опуская» газетную речь до уровня бытового разговора, газеты тем самым стирают границу между книжным стилем и устно- бытовыми типами речи, снижают статус языка газеты, нивелируют серьезность обсуждаемых тем. Известно ведь, что далеко не для всякого предмета уместна разговорная форма обсуждения. Однако возражать против такой стилевой манеры было бы нерезонно. Современный язык газеты находится в движении, развитии. Описываемая стилевая манера также эволюцинирует».

Обсуждая вопрос использования арго в художественной литературе и прессе, В.Г. Костомаров пишет: «Как бы ни относиться к происходящему, ясно, что в речи изменились, так сказать, пороги смелости, мера допустимости; норма стала более свободной – как в политике, торговле, одежде, танце, поведении и других сферах социальной жизни, так и в общении, в языке». При подобном широком взгляде на пулицистический стиль практически любые лексические и фразеологические единицы могут быть в пределах разумного включены в тексты СМИ, если в том есть функциональная необходимость. Именно так и поступает газета «АиФ».

Что же касается широкого использования грубо просторечных, жаргонных слов в языке публицистики, активизировавшегося в последние годы, то это также объясняется тенденцией к интимизации газетного повествования. «Московский комсомолец», который наиболее ярко воплощает эту тенденцию, ориентируется на особую аудиторию (в данном случае молодежную), что и обусловливает обилие жаргонизмов. Сегодня русский литературный язык оказался под ударом просторечной стихии. Как полагают некоторые языковеды, в литературу и публицистику, освобожденных от цензуры, неудержимым потоком вливается язык улицы.

Однако не следует забывать, что газетно-публицистическая норма шире общелитературной и гораздо терпимее к нелитературной лексике. Обращаясь к пластам национального языка, находящимся вне литературных норм, публицистика перерабатывает, осваивает их и в конечном итоге олитературивает их. Так произошло со словами разборка, тусовка, беспредел и многими другими.

Использование просторечия, жаргонов объясняется жаждой оценочности, поисками экспрессии и в определенной мере соответствует стилистической норме публицистики. По словам В.Г. Костомарова, «сейчас наше общество, вне всякого сомнения, встало на путь расширения границ литературного языка, изменения его состава, его норм».

Однако у этого процесса возможны издержки производства, поскольку чрезмерное насыщение текста жаргонизмами нивелирует, обедняет газетную речь, лишая её многих важных для газеты стилистических регистров. Употребление жаргонизма должно иметь определенное стилистическое задание, иначе оно неудачно.

Таким образом, функционально-стилевые нормы и общестилевые взаимодействуют, определяя развитие литературного языка. В наши дни значительно расширился спектр стилевых манер публицистики, произошла дифференциация газет и журналов, радио- и телеканалов по стилистическому признаку. Наблюдаются радикальные изменения в системе жанров, углубляются и расширяются процессы развития оценочности, использование различных пластов лексики, и в связи с этим происходит становление новой языковой системности публицистики.

1.5.3 Контрольные вопросы для закрепления материала

1. Что вы понимаете под стилем?

2. Назовите основные стилистические пласты русской лексики.

3. В чем заключаются особенности разговорного стиля?

4. В чем заключаются особенности книжных стилей?

5. Какие книжные стили вы знаете? Расскажите о каждом из них.

6. Какова роль стилистически окрашенной лексики?

7. Назовите стилистические особенности публицистического текста.

8. Расскажите, чем отличается современный публицистический стиль.

1.5.4 Упражнения для самостоятельной работы и последующего анализа

Примечание: упражнения выполняются по выбору преподавателя, могут использоваться на практических занятиях и рекомендоваться для выполнения домашнего задания.

Упражнение 1

Разбейте приведенные ниже слова на три группы:

1) стилистически нейтральные;

2) стилистически приподнятые;

3) стилистически сниженные.

Проверьте себя по толковому словарю. Какие разновид­ности стилистической окраски слов указаны в словаре?

Весовщик, вето, вешалка, вздор, визг, владыка, влипнуть, галерка, гарнир, гелиотехника, генеральша, гласить, гоготать, дебошир, дегустировать, дезертир, деревенщина, дерзать, диета, жеманиться, жемчужина, жратва, забегаться, забияка, заваруха, завещатель, заготовитель, извергнуть, известковать, изорвать, икота, итальянцы, кажись, калека, капризуля, капрон, кара, компетенция, лаконичный, легонько, лелеять, ловкач, логариф­мировать, ляпать, мажор, макака, мало-мальски, мельтешить, миротворец, наволочка, нагоняй, наименование, проницаемость.

Упражнение 2

Заполните пропуски в следующей таблице. При необходимости пользуйтесь словарем синонимов.

Упражнение 3

Разделите данные слова на две группы:

1) с положительной эмоционально-экспрессивной окраской;

2) с негативной эмоционально-экспрессивной окраской.

Укажите разновидности этой окраски (торже­ственная, одобрительная, ласкательная, неодобрительная, презритель­ная, шутливая, ироническая и т.д.).

Ангелочек, благоверная, блюститель, борзописец, буквоед, вая­тель, верхогляд, грандиозный, держава, деляга, дерзать, достоя­ние, единомышленник, заинька, капитулянт, клика, колобро­дить, комбинатор, краснобай, крохобор, крючкотвор, кустарщина, лихачество, лежебока, малявка, мешанина, нажива, недотепа, отпрыск, разглагольствовать, свершения, сподвижник, трудяга, чаяния.

Упражнение 4

Определите значения выделенных слов. Укажите, в каком из значений слово приобретает эмоционально-экспрессивную окраску. Ка­кую именно?

1. Черты ее лица были красивы и правильны (Т.). (Морозка) привык к тому, что люди, подобные Мечику, подлинные свои чувства - такие же простые и маленькие, как у Морозки, - прикрывают большими и красивыми словами (Фад.). 2. Да тут все озеро кишит птицей - ночной привал перелетной водоплаваю­щей дичи (Т.). - А ты сперва подумай, велика ли ты птица, чтобы мне из-за тебя с хозяином твоим ссориться (Остр.). 3....Я неизбежно должна была участвовать в постановке всякого рода драматургической макулатуры (Корчагина-Александровская). Эти старые газеты надо сдать в макулатуру.

Упражнение 5

Сравните значения выделенных слов. Укажите, в каких слу­чаях синонимы отличаются друг от друга только стилистической окрас­кой, а в каких - эмоционально-экспрессивной.

1. Договор на закупку леса заключили быстро, тишком, без огласки (Ч.). Было ей восемнадцать лет, когда обвинялась она в государственной измене, в сговоре с Пруссией (О. Форш). 2. Ни угрозы, ни обещания не сделают нас наемными братоубий­цами или их пособниками (Купр.). Николай Николаевич добро­вольно вызвался помогать ему. Помощник он старательный и толковый (Купр.). 3. Лошадь, старая разбитая кляча, вся в мыле, стояла как вкопанная (М.Г.). 4. Да ты чего лаешься? Никто тебя не тянул, сам пришел (Сераф.). Ганя, раз начав ругаться и не встречая отпора, мало-помалу потерял всякую сдержанность (Дост.). 5. Картошки было много, копали ее почти до середины октября. На кустах позднего картофеля кое-где виднелись еще бледно-лиловые маленькие цветы с желтыми тычинками (Дуд.).

Упражнение 6

Определите, какую стилистическую окраску - разговорную или просторечную - имеют данные слова устной речи. Замените их нейтраль­ными синонимами.

Бахвалиться, башковитый, брехать, враки, вскорости, гази­ровка, дельный, дубасить, жадина, занедужить, запариться, за­четка, злющий, многовато, навряд ли, науськивать, окочуриться, ошарашить, пичуга, покрикивать, профессорша, прыткий, разиня, серчать, тараторить, уплетать.

Упражнение 7

Найдите в текстах слова, характерные для устной речи. Ука­жите, какую окраску - разговорную или просторечную - они имеют.

Соседка вызвала по телефону неотложку. Докторша сделала старухе укол, сказала, что все будет в порядке, и уехала. И еще больше удивились солдаты, когда только что в голос рыдавшая тетка вдруг с улыбкой прострочила мимо них и без передышки взбежала на крыльцо (Абр.).