Место вещно-правовых способов в системе защиты гражданских прав

Под способами защиты субъективных гражданских прав принято понимать закрепленные законом материально-правовые меры принудительного характера, путем применения которых восстанавливаются (признаются) нарушенные (оспариваемые) права и происходит воздействие на правонарушителя^[7]. Гражданско-правовые способы защиты прав и законных интересов собственника – характеризуются вполне объяснимым (в силу той многоплановой роли, которую в общественных отношениях играет сам институт собственности) разнообразием. Однако в рамках данного исследования нас в силу поставленных задач и целей интересуют преимущественно правозащитные способы, направленные непосредственно на защиту права собственности, без накладывающихся на них дополнительных обязательственных элементов и, например, обязательств из причинения вреда.

Прежде чем перейти к анализу непосредственно вещно-правовых способов защиты, необходимо вкратце охарактеризовать субъективные права, защиту которых обеспечивают такого рода иски. Эти права носят абсолютный характер и защищаются от нарушений со стороны неопределенного круга лиц. В юридической литературе вещными традиционно называли права, дающие возможность непосредственного воздействия управомоченного на вещь, а обязательственными — права, предоставляющие возможность требовать совершения определенного действия от другого лица (лиц). Обязательственное право пользуется защитой только против одного или нескольких обязанных (заранее известных) лиц^[8]. Вещное же право может быть нарушено всяким и каждым, оно защищается против любого нару­шителя (который при этом заранее неизвестен вплоть до момента правонарушения). М.Б. Братусь в этой связи уточняет: «Традиционная характеристика вещных средств защиты как абсолютных должна пониматься в значении общей запрещающей нормы. Действие виндикации, направленное против всякого потенциального нарушителя, связано с общим понятием права собственности как абсолютного права, и не должно смешиваться с распространенной в науке квалификацией вещного иска как иска, направленного " против всех и каждого". Эта квалификация основана на фикции и находится в противоречии с условиями пассивной легитимации по вещному иску, которая предполагает не фиктивное, а реальное отношение каждого данного ответчика к спорной вещи»^[9].

Признаком всякого вещного права (и права собственности, в том числе) следует назвать юридическую связь субъекта с вещью, его господство над ней. Наиболее полно этот признак проявляется именно в отношении такого вещного права, как право собственности. Основным элементом вещного права некоторые авторы даже называют " наличие у его (субъективного права) обладателя гарантированной законом возможности непосредственного самостоятельного осуществления правомочий в отношении определенной вещи (имущества)" ^[10]. Объектом вещного субъективного права (и, соответственно, объектом обеспечения защиты вещно-правовыми способами исками) всегда выступает имущество, получившее должную степень индивидуализации (включая вещи, определенные родовыми признаками, но строго при выполнении этого условия).

Для определения защитных способов, имеющих вещно-правовую природу, считаем необходимым классифицировать совокупность всех способов, которыми может обеспечиваться защита интересов собственника. Это позволит рассмотреть их системно (с выявлением характеристик, присущих каждому из этих видов исков), отграничив иски, призванные защищать исключительно вещные права - от других групп правозащитных способов. Одной из наиболее распространенных в доктрине является классификация, основанная на содержании ст. 12 ГК РФ^[11]. В качестве критерия деления выступает сфера действия того или иного способа. В соответствии с этим подходом, все способы защиты субъективных гражданских прав делятся на общие (универсальные) и специальные. Высказывается мнение, что указанная норма содержит все имеющиеся общие способы защиты гражданских прав, тогда как «иные способы, предусмотренные законом» приверженцы описываемого подхода - относят к специальным. В. В. Витрянский так описывает эту классификацию: «Если общие способы носят универсальный характер и могут применяться для защиты, как правило, любого субъективного права, то все иные способы предназначены для защиты лишь определенных прав или для защиты от определенных нарушений»^[12].

Однако простая попытка проанализировать гипотезу об универсальности всех перечисленных в ст. 12 ГК РФ способов защиты (то есть, возможности применения каждого из этих способов для защиты широчайшего круга субъективных гражданских прав), приводит нас к выводу что, этот подход - весьма несовершенен. Отнюдь не все способы защиты, упомянутые в указанной норме - могут проявить универсальность, будучи применены к каждому без исключения из типов гражданских правонарушений.

Например, присуждение к исполнению обязанности в натуре - служит в целях защиты лишь от нарушений субъективных прав требования. Еще один наглядный пример: потерпевший может требовать компенсации морального вреда лишь при нарушении личных неимущественных (в отдельных предусмотренных законом, также - и при нарушении имущественных)^[13] прав. Очевидно, сфера возможного действия данного способа, взятого из перечня, изложенного в статье 12 ГК РФ (то есть, исходя из рассматриваемой правовой концепции – признаваемого универсальным) - весьма ограничена. Теперь, для чистоты эксперимента, рассмотрим способы защиты гражданских прав с более узкой (согласно нашей гипотезе) сферой применения. Например, требование об уплате процентов за пользование чужими денежными средствами^[14] – этим способом кредитор может воспользоваться при нарушении из любых денежных обязательств, а не отдельного субъективного права. Точно также, приостановление исполнения встречного обязательства^[15] является мерой оперативного воздействия, которую можно использовать в случае нарушения любого встречного обязательства (из договора поставки, мены, подряда и т. п.). Однако в ст. 12 ГК РФ указанные способы достаточно широкого использования - не включены. Таким образом, подход по отнесению к числу специальных всех не названных законодателем в ст. 12 ГК РФ способов защиты - не точен, что убедительно подтверждено приведенными нами примерами. Подводя итоги подобного анализа, некоторые правоведы (например, А. А. Павлов) вообще приходят к выводу о том, что универсальных способов защиты не существует^[16].

Иная классификация способов защиты, предложенная В.В. Витрянским, предполагает в качестве критерия - деление способов защиты в зависимости от характера последствий их применения. По этому основанию именитый цивилист выделяет 3 группы средств защиты: позволяющие подтвердить (удостоверить) право или прекратить (изменить) обязанность; предупреждающие (пресекающие) нарушение права; восстанавливающие и (или) компенсирующие потери потерпевшего^[17].

Наконец, в следующей распространенной классификации даётся разграничение защитных способов по их направленности на защиту основных групп гражданских правоотношений – соответственно, вещных и обязательственных. Согласно данному подходу, к вещно-правовым способам защиты права собственности безоговорочно относят классические виндикационный и негаторный иски. И теория, и практика идут по пути дополнения этого ряда требованиями собственника о признании его права и исками об исключении имущества из описи. К обязательственно-правовым способам защиты права собственности относятся: иски собственников о возврате им имущества, переданного другой стороне по договору; о возмещении имущества в натуре в случае утраты, повреждения (предоставлении вещи того же рода и качества, исправлении поврежденной вещи); возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением договора; возмещении внедоговорного вреда, причиненного имуществу, возврате неосновательно полученного или сбереженного имущества и др. К личным (обязательственным) относятся права, вытекающие из договоров, деликтов, квазиделиктов; к вещным - право собственности, а также права на чужие вещи. Суть дуализма гражданского права, таким образом, заключается в невозможности права существовать одновременно и как вещное, и как обязательственное^[18].

Ряд цивилистов, в целом принимая подобное деление способов защиты собственности, предлагает выделять в его рамках и иные группы правозащитных способов. Так, Е. А. Суханов ввиду наличия у государственных и муниципальных органов властных полномочий - исключая возможность предъявления к ним традиционных вещно-правовых или обязательственно-правовых исков, выделяет в самостоятельную группу гражданско-правовых способов защиты - иски к публичной власти^[19]. Ю.К. Толстой вводит в эту классификацию дополнительную группу^[20], в которую включает правила о защите имущественных прав лица, признанного безвестно отсутствующим^[21] либо же объявленного умершим^[22], интересов сторон в случае признания сделки недействительной и т.д.

 

Конкуренция исков

 

Итак, мы рассмотрели основные отличия вещно-правовых от обязательственно-правовых способов защиты гражданских прав. Но следует прояснить еще один вопрос, имеющий большое значение не только для науки, но для практического правоприменения. Речь идёт о существовании в российском правопорядке такого явления, как конкуренция исков.

Суть этого явления состоит в допустимости предоставления субъектам гражданского права выбора из нескольких способов защиты нарушенного права собственности (иного вещного права) для защиты от одного нарушения. Проблема состоит в оптимальном выборе, эффективном использовании и применении предусмотренных законодательством способов защиты. В тех случаях, когда способ защиты нарушенного права прямо определен законом, регламентирующим конкретное правоотношение, нет оснований говорить о его свободном выборе. Если в специальной норме закона нет указания на конкретный способ защиты, критериями его выбора должны служить особенности защищаемого права и характер нарушения. Применительно к защите права собственности, актуальна постановка вопроса о допустимости выбора в применении между вещно-правовым (виндикационным и др.) и обязательственно-правовым (об исполнении договора, о возмещении убытков, о возврате неосновательно полученного или сбереженного и др.) способами защиты; конкуренция же вещных исков – затронута в Главе 2.

Проблема конкуренции исков была предметом пристального внимания ученых еще в советское время (преимущественно, в период 1950-70 гг., когда актуальность разрешения этого вопроса во многом была, как нам кажется, вызвана последствиями Великой Отечественной Войны, отразившимися в имущественной сфере страны). Одной стороной теоретической дискуссии (наиболее ярко эта позиция звучала у М. В. Зимелевой^[23]) доказывался тезис о признании возможности конкуренции виндикационного и договорного исков. На допустимость конкуренции (но лишь - при определенных условиях) также указывал О.С. Иоффе: на примере судебной практики по договору хранения он показывал, что виндикационный иск можно применить и доказать факт принадлежности спорного имущества истцу на праве собственности в случае, если ответчик-хранитель отрицает сам факт заключения договора с истцом, и последний не может привести доказательства в подтверждение существования договорного правоотношения между сторонами^[24].

Иную позицию в обсуждении данной проблематики занимали, например, Ю.К. Толстой, Р.О. Халфина, Д. М. Генкин, А.Н. Арзамасцев и другие видные советские правоведы, исходившие из следующей предпосылки: конкуренция не допускается, а приоритетное значение имеют иски, вытекающие из обязательственных правоотношений^[25]. По их мнению, то обстоятельство, что спорное имущество передано собственником по своей воле, исключает возможность виндикации. В случае же, когда лицо, получившее имущество по договору с собственником, не возвращает последнему имущество в порядке, обусловленном договором, на стороне этого лица имеет место незаконное владение. Данное обстоятельство, по мнению сторонников идеи о недопустимости в российской правовой системе обсуждаемого явления - вовсе не означает, что между собственником и его контрагентом прекратились обязательственные отношения по поводу спорного имущества, и появляется возможность виндицирования. Поскольку нарушение прав собственника произошло в сфере обязательственных отношений, то и защита (восстановление) нарушенного права должна осуществляться средствами, предусмотренными законом для охраны обязательственных отношений^[26].

Что касается современного этапа развития юридической науки, в нём по–прежнему уживаются противоположные точки зрения. Большинство правоведов^[27] стоят на позиции неприемлемости конкуренции исков в нашей правовой системе, хотя возможность (и даже необходимость) её и в настоящее время всё же пытаются обосновать отдельные авторы^[28]. Так, М.Б. Братусь исходя из отсутствия прямых запретов конкуренции исков в нормативных актах, пришла к следующему: «Собственник, будучи участником гражданских правоотношений свободен в выборе способа защиты нарушенного права, поскольку законодатель в императивной норме не предписывает субъекту, какой способ защиты использовать в той иной ситуации. В связи с чем, собственник при нарушении обязательства, возникшего из договора вправе, по нашему мнению, предъявить любой из исков (договорный или вещный)»^[29].

Нельзя обойти вниманием и мнения представителей гражданской процессуальной науки. На актуальность этой проблемы указывает Е. Г. Стрельцова: «Современная судебная практика создала конфликтную ситуацию вокруг права лица распоряжаться выбором способа защиты права (охраняемого законом интереса). (…) решение вопроса таково: автор ^[30] настаивает на отсутствии в российском законодательстве права лица выбора способа защиты права, конкуренции способов защиты» ^[31] .

Достаточно радикальный взгляд на проблему обнаружился у М. М. Ненашева, который утверждает, что дискуссия о конкуренции исков вообще утеряла практический смысл: «В настоящее время теоретиками и практиками, похоже, не совсем осознается то, что рассматриваемый подход к процессуальной проблеме элементов иска (и других связанных с этим процессуальных проблем) фактически похоронил материально-правовую дискуссию о конкуренции вещных и обязательственных исков»^[32]. М. М. Ненашев объясняет свой тезис следующим образом: устройство российской судебной системы таково, что «суд фактически наделяется не правом, а обязанностью под страхом отмены решения вышестоящей инстанцией действовать в интересах истца. Судья обязан устранять ошибки или пробелы, допущенные истцом при формулировании иска»^[33]. Таким образом, по мнению процессуалиста, складывается ситуация, в которой истец может использовать виндикационный иск против ответчика, с которым находится в обязательственных отношениях, поскольку, несмотря на избрание ненадлежащего способа защиты права, после замены судом вида иска, результат все равно будет положительным для истца. Так что, судебная практика может ставить перед теорией весьма жесткий вопрос о целесообразности дальнейшего разделения вещных и обязательственных способов защиты права.

Если исходить из того, что такой подход является характерным для нашей судебной системы – такое положение дел действительно лишает практического смысла дискуссию о конкуренции исков, поскольку в этом случае истец может выстраивать свою правовую позицию даже на заведомо неприменимых правовых основаниях, понимая, что при необходимости суд поправит его случайную ошибку или даже сознательную позицию (вместо логичного отклонения требований, основанных на нормах, не применимых к конкретным правоотношениям). Однако, анализ судебной практики показал весьма незначительный процент дел, разрешаемых судами описанным образом. По нашему мнению, М. М. Ненашев несколько сгущает краски, а представленная им подборка судебной практики - не является показательной и столь распространенной, чтобы делать на её основании столь глобальные выводы. Не следует забывать, что существует известная еще римскому праву субординация исков, а потому, как писал Д. М. Генкин, " нельзя допустить, чтобы истец по своему произволу изменял последствия различных правовых отношений, установленных законом" ^[34].

М.Б. Братусь сравнивает подходы к законодательному определению приоритета применения вещных или обязательственных исков в нашей стране в разные исторические эпохи. В частности, исследовательница обращает внимание на то, что в дореволюционной правоприменительной практике при столкновении абсолютного права с относительным - последнее всегда уступало место первому, приводя ссылку на кассационное решение 1882, N 59^[35]. Г. Ф. Шершеневич относительно данной ситуации писал: " Это положение сохраняет силу в случае, когда относительное право установлено с согласия лица, имеющего абсолютное право. Так, например, собственник, отдавший свою вещь в пользование другому лицу, может во всякое время потребовать ее обратно, под условием возмещения ущерба, последовавшего от несоблюдения договора" ^[36]. Исходя из этого, можно утверждать: в дореволюционном законодательстве нашей страны одним из существенных, отличительных свойств права собственности является наличие в нем преимущественного правомочия, что говорит о большей силе права собственности на вещь по сравнению с личными правами. Современное регулирование данного вопроса – исповедует прямо противоположный подход. Закрепляя, в частности, принцип недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательства, за исключением случаев, предусмотренных законом^[37], в вопросе о возможности выбирать вид способа защиты при наличии обязательственной связи - приоритет отдан обязательственно-правовым искам, основанным на специальных нормах, регулирующих отношения сторон. Е. А. Суханов пишет по этому поводу: " Наше законодательство в этом отношении не дает собственнику возможности выбора вида иска: при наличии между участниками спора договорных или иных обязательственных отношений нельзя предъявлять вещно-правовые требования в защиту своих прав" ^[38]. Соглашаясь в целом с тем, что конкуренция исков - недопустима, мы указываем на неверную аргументацию ученого ввиду того, что как раз закон не содержит соответствующих ограничений в виде прямых запретов этого явления; недопустимость конкуренции исков выводится российскими юристами исключительно из разъяснений высших судебных инстанций.

 

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: