Психологическая война – «уничтожение воли врага»

 

Впервые понятие «психологическая война» было определено в служебных документах ЦРУ в 1949 г. так: «Координация и использование всех средств, включая моральные и физические (исключая военные операции регулярной армии, но используя их психологические результаты), при помощи которых уничтожается воля врага к победе, подрываются его политические и экономические возможности. Для этого враг лишается поддержки, помощи и симпатий его союзников и нейтралов или предотвращается получение им такой поддержки, помощи или симпатий; создается, поддерживается или увеличивается воля к победе нашего народа и его союзников; приобретается, поддерживается и увеличивается поддержка, помощь и симпатии нейтралов». Сегодня важно знать и помнить, что эти принципы не утратили свою актуальность, эти положения американская сторона не отменила, изменились лишь технологии достижения «уничтожения воли врага к победе», но об этом чуть позже.

В разработанном в том же 1949 г. по указанию Белого дома Комитетом начальников штабов плане под кодовым названием «Дропшот» впервые акцент был сделан не только на прямую агрессию против государства‑ противника (которая, кстати, предполагала уничтожение ядерными и обычными бомбами 85 % территории Советского Союза), а на поиск союзников по ту сторону фронта. Ими могли быть и стали диссиденты, т. е. люди инакомыслящие (буквальный перевод с латыни), политические взгляды которых радикально расходились с официально установленными в СССР принципами и нормами.

Обратите внимание, что психологическая война в этом документе рассматривалась как «чрезвычайно важное оружие для содействия диссидентству и предательству среди советского народа; (которое) подорвет его мораль, будет сеять смятение и создавать дезорганизацию в стране…». Напомню, что об особой роли предательства в истории нашей страны писал еще К. Клаузевиц, выдающийся военный теоретик начала ХIХ в., многими своими положениями предвосхитивший исторические события: «Россия не такая страна, которую можно действительно завоевать, т. е. оккупировать… Такая страна может быть побеждена лишь внутренней слабостью и действием внутренних раздоров». Иными словами, психологическая война нацелена на вызов массового предательства внутри враждебной системы.

7 апреля 1950 г. президенту Г. Трумэну была представлена директива Совета национальной безопасности США – СНБ‑ 68, ставшая основой американской внешней политики на многие годы вперед и действующая в своих принципиальных положениях по сей день. Признанный специалист по теневой политике ЦРУ Н.Н. Яковлев писал, в частности, что созданная в 1973 г. Трехсторонняя комиссия в своих докладах обтекаемыми формулировками озвучивала именно рекомендации директивы СНБ‑ 68: «Запад не должен довольствоваться защитой своих основных ценностей и стремиться воплотить их в жизнь только на своей территории. Запад должен поставить своей целью оказание влияния на естественные процессы изменений, происходящие в «третьем» и коммунистическом мире… в направлении не благоприятном для их ценностей…».

Конкретная работа по формированию «пятой колонны» началась с хрущевской «оттепели». Как справедливо отмечают С.А. Батчиков и С.Г. Кара‑ Мурза, «в любом обществе есть диссиденты – и по идейным мотивам, и не простившие обид, и падкие на соблазны». Однако важно другое. В 60–80 годы именно из таких людей «выращивали будущих «духовных лидеров», создавая им ореолы разных типов, раздувая их авторитет знаками гипертрофированного уважения, способствуя теневыми методами их продвижению наверх внутри СССР. Так была сформирована бригада влиятельных лиц в высшем эшелоне правящей элиты на всех ключевых участках. Без этой группировки, которая контролировала СМИ и влияла на сознание активной части населения, «успех» перестройки Горбачева был бы невозможен».

Еще в 1970 г. В. Кочетов писал: «Лучшие умы Запада работают сегодня над проблемами предварительного демонтирования коммунизма, и в первую очередь современного советского общества. Работа идет со всех направлений и по всем направлениям». Главными механизмами разложения советского общества признавались киноиндустрия, рок и поп‑ музыка, мода, наконец, весь образ «общества потребления».

В романе «Чего же ты хочешь? » были впервые в литературной форме, но при этом максимально четко описаны цели Запада. «Существует весьма стройная программа демонтажа коммунизма, советского общества. Это, прежде всего, духовный мир… Хотя это и очень трудно, но мы работаем, работаем и работаем. Кое‑ что удается. Брожение умов в университете, подпольные журналы, листовки. Полное сокрушение прежних кумиров и авторитетов… Надо увести молодых людей от общественных интересов в мир сугубо личный, альковный… А тогда в среде равнодушных, безразличных к общественному, возможным станет постепенное продвижение к руководству в различных ведущих организациях таких людей, которым больше по душе строй западный, а не советский. Это процесс неторопливый, кропотливый, но пока единственно возможный… Ближайшие годы покажут, что из этого получится. Если успех, то справимся и с Россией». Получается, правы оказались западные психотехнологи?

Заключительный этап информационно‑ психологической войны против СССР начался с приходом в Белый дом 40‑ го президента США – Р. Рейгана (1981 г.) и с избранием Генеральным секретарем ЦК КПССС Михаила Горбачева (1985 г.).

В результате идеологической программы «перестройки», была подорвана легитимность советского государства, опорочены символы и образы, скреплявшие общество. Успех этой программы был обеспечен недопущением общественного диалога и цензурой. Дело в том, что критика перестройки допускалась только в такой отталкивающей форме, чтобы ее можно было легко высмеять или использовать как пугало. Корректные, рассудительные соображения невозможно было опубликовать даже при содействии очень влиятельных лиц в ЦК КПСС. Была введена информационная блокада той части интеллигенции, которая взывала к здравому смыслу.

Психологическая война на уничтожение советского государства велась против всех его систем – от армии и хозяйства, образования и здравоохранения – вплоть до детских садов. Поддержки «снизу» эта кампания не получила, но этого для верхушки номенклатуры и не требовалось. Главное было достигнуто – общество испытало культурный шок, сознание было приведено в хаос и на идейное сопротивление было неспособно. У людей была подорвана способность делать связные рациональные умозаключения, особенно с использованием абстрактных понятий. Они и сегодня затрудняются в том, чтобы рассчитать свой интерес, предвидеть риски и опасности.

Особое место в психологической войне занимали созданные западными государствами и их сателлитами (Саудовская Аравия, Пакистан) сепаратистские структуры. Во многих точках мира подобные структуры подрывают основы национальных государств, организуя мятеж‑ войны – чаще всего с псевдоэтническими и псевдорелигиозными идеологическими прикрытиями. Этот вирус начинает быстро разрушать государство. Это имело место не только на всем пространстве СССР, начиная от Прибалтики и заканчивая Таджикистаном, но активно поощряется и в современном мире, достаточно вспомнить, как работает «принцип домино» в арабских странах.

Что же касается рейгановской стратегии психологической войны, то она была тщательно спланирована, подогнана во всех деталях операции психологического давления и имела самый широкий спектр воздействия, начиная от радиовещания и заканчивая откровенными военными провокациями. Например, как вспоминает генерал Дж. Чейн, командовавший военно‑ воздушными силами стратегического назначения, «порой мы посылали бомбардировщики на Северный полюс, чтобы советские радары смогли их засечь. А порой запускали бомбардировщики над их приграничными территориями в Азии и Европе». В критические периоды эти операции включали по нескольку таких маневров еженедельно. Они проводились с разными интервалами, чтоб эффект был еще более пугающим. Затем серия таких полетов прекращалась, чтобы через несколько недель повториться снова. Эти методы применялись в течение всего периода президентства Рейгана и оказались весьма успешными с точки зрения психологического воздействия на Кремль. Это подтверждает и У. Шнайдер, заместитель госсекретаря по делам помощи и военной техники: «Эскадрилья, направлялась в воздушное пространство Советского Союза, ее засекали радары, объявлялась боевая тревога. А в последний момент эскадрилья поворачивала и летела домой».

Масштабные психологические операции США против СССР начались в середине февраля 1981 г. и продолжались с перерывами до 1983 года. Они включали в себя серию скрытных проникновений из Атлантического в Северный Ледовитый океан через проливы между островами Гренландии, Исландии и Великобритании. Проникновения в территориальные воды Норвежского и Баренцева морей, а также эпизодическая демонстрация силы в Балтийском и Черном морях должны были показать, как легко корабли НАТО могут приблизиться к ключевым советским военно‑ морским базам. Подобных провокаций в конце 1980‑ х годов было очень много. Одной из самых известных операций в этом ряду стал полет 1 сентября 1983 г. корейского лайнера «Боинг 747‑ 200Б» над территорией СССР и сбитый летчиком Су‑ 15.

Как отмечал один из ведущих специалистов в данной области Д.М. Ольшанский, «психологическая война как реальный политико‑ психологический процесс направлена на подрыв массовой социальной базы политических оппонентов, на разрушение уверенности в правоте и осуществимости идей противника, на ослабление психологической устойчивости, морального духа, политической, социальной и всех иных видов активности масс, находящихся под влиянием оппонентов. Конечной целью психологической войны является поворот массового сознания и массовых настроений от удовлетворенности и готовности поддерживать оппонентов, к недовольству и деструктивным действиям в их отношении. Достижение такой цели может выражаться в разных формах: от подготовки и провоцирования массовых выступлений для свержения политического режима до возбуждения интереса к социально‑ политическим и идеологическим конструкциям альтернативного характера».

Практически психологическая война означает перенос идейно‑ политической борьбы из сферы теоретического сознания в сферу сознания обыденного, когда происходит обращение не к научным доводам и логическим аргументам, не к разуму и даже не к фактам, а к иррациональным явлениям. К ним относятся эмоции и инстинкты (социальной и национальной гордости, корыстной заинтересованности, державным амбициям, инстинкту социального и национального самосохранения и т. п.), предрассудки (расовые, национальные) и предубеждения (обычно традиционно‑ исторического характера). Сюда же относятся разнообразные социально‑ идеологические мифологические конструкции (от мифов о «русском медведе», пьянстве и лени до штампов об «империи зла» и т. п.).

Задача такого переноса борьбы из одной сферы в другую заключается в ее переводе на уровень повседневной, обыденной психологии – таким образом, чтобы эта борьба пронизывала все проблемы жизни людей и «объясняла» их через политическое противостояние. Это достигается за счет массированного внедрения в сознание людей множества ложных стереотипов восприятия и мышления, извращенных представлений о господствующих в их среде взглядах, происходящих в мире событиях и тенденциях их развития.

Психологическая война, как непременный компонент всякой войны, предполагает наличие целого комплекса средств и методов ведения. Например, в рамках психологической войны США против СССР были разработаны и реализованы десятки проектов. Среди прочих Д.М. Ольшанский называет «Кеймлот» и «Эджайл», которые опосредованно повлияли на состояние всей советской системы.

Проект «Кеймлот» был разработан в 1960‑ е гг. в США. Цель проекта: организация сбора информации о расстановке политических сил в ряде стран «третьего мира» с некапиталистическими режимами. Задача: прогнозирование «вспышек насилия», то есть, организация подрывной деятельности. Либо, в другом варианте, защита прозападных правительств от повстанцев. Первоначально «Кеймлот» нацеливался на правительство Альенде в Чили. Слухи о нем просочились в печать и, как будто, американское правительство от него отказалось. Однако последующие события в Чили говорят об обратном.

Проект «Эджайл» был направлен на изучение эффективности мероприятий против повстанцев в Юго‑ Восточной Азии (в основном, Вьетнам). Цели: анализ мотивации коммунистов Северного Вьетнама, механизмов стойкости и сплоченности, психологических последствий различных военных и политических действий американцев во Вьетнаме. Среди реальных достижений – понимание отрицательного психологического воздействия массированных бомбардировок ДРВ.

Однако самое прямое влияние на советское общество оказали т. н. «Гарвардский» и «Хьюстонский» проекты. Первый из проектов Гарвардского университета был разработан еще в начале 1950‑ х гг. центром русских исследований. Инициатором проектной разработки являлся Дж. П. Дэвис, член группы политического планирования Госдепартамента США, а финансирование проекта осуществлялось по линии ВВС США. Характер предпринятого исследования заключался в сборе через интервьюирование «перемещенных лиц» и систематизации информации о реальном социально‑ политическом положении СССР. Сбору подлежали преимущественно данные в сферах экономических и семейных отношений, социальной стратификации, восприятия властных институтов и т. п. Цель предпринятого анализа заключалась в вынесении репрезентативной оценки психологической уязвимости гражданского населения СССР в случае массированных бомбардировок, аналогичных по масштабам тем, которые были применены западной коалицией в 1945 г. в Германии. Ничего подобного спецслужбами Советского Союза никогда не проводилось, в то время как определение психологического состояния населения страны‑ противника является одним из базовых методов предварительно диагностирования ситуации американскими специалистами.

О существовании второго Гарвардского проекта информация в СССР была получена в начале 1980‑ х годов. Программа включала в себя три последовательно реализуемых этапа. На первом должна была решаться задача создания почвы для перехода от социализма к капитализму. Возглавить процесс реформирования предписывалось некоему вождю. Предположительно им мог стать Генеральной секретарь Коммунистической партии. Идеологическим ориентиром этого периода должен был стать апробированный во время «Пражской весны» 1968 г. концепт социализма с «человеческим лицом». Задачи второго этапа носили уже ликвидационный по отношению к системе мирового социализма характер. К ликвидации предназначались Организация Варшавского договора, КПСС и, в итоге – СССР. Для осуществления этой миссии требовалась номинация вождя нового типа.

Наконец, третий этап характеризуется как «завершающий» в логике всего Гарвардского проекта. На данной стадии осуществляется демонтаж последних атрибутов прежней социалистической системы, таких как бесплатное обучение и медицинское обслуживание. Государственная и общественная собственность должна перейти всецело в частные руки. Развитие инфраструктуры морских портов и различного рода дорожных коммуникаций означало бы окончательную переориентацию России на рельсы сырьевого экспортера. Предотвращение восстановления имперских амбиций виделось в ликвидации российской армии в том ее виде, как она сформировалась в советские времена. В конце концов, ликвидируется, как единая держава, и сама Россия.

Гарвардский проект рассчитывался на пятнадцатилетний срок реализации. Если принять в качестве исходной даты его начала 1985 г., то значит к 2000 г. сценарий должен был быть завершен. События 1998 г. вполне могли обернуться описанным в завершающей фазе проекта исходом. Буквальное совпадение содержания гарвардской разработки с реальным ходом российской истории дает основание предполагать об управляемости этих процессов. Отечественные аналитики неоднократно обращали внимание на то, что информационная утечка о Гарварде‑ 2 (известен был не только этот проект) поступила в распоряжение советского руководства еще до прихода Горбачева к власти.

Широкую известность приобрела еще одна проектная разработка – Хьюстонский проект. По существу в нем идет детализированное раскрытие завершающего этапа Гарвардского проекта. Ставятся задачи внедрения дезинтеграционных механизмов не в отношении СССР, распад которого состоялся, а уже территории Российской Федерации. Этот проект ориентировал западные страны к отказу от взгляда на будущую Россию как на единое государство. В этой связи обращает на себя внимание то, что в отношении проектов распространения геополитического влияния США на постсоветское пространство никто с опровержением факта существования подобных документов ни на уровне государственных структур, ни на уровне исследователей‑ аналитиков не выступал. Более того, многие конкретные решения и действия Запада четко укладываются именно в эту проектную рамку.

Уместно процитировать в этом ряду свидетельств слова экс‑ госсекретаря США К. Пауэлла: «Россия должна забыть о том, что у нее есть какие‑ то интересы в республиках бывшего СССР, ибо восстановление СССР не входит в стратегические цели правительства и государства США».

Еще более определенно о геополитической стратегии США высказался в своем выступлении 25 октября 1996 г. Б. Клинтон: «Последние десять лет политика в отношении СССР и его союзников убедительно доказала правильность взятого нами курса на устранение одной из сильнейших держав мира, а также сильнейшего военного блока. Используя промахи советской дипломатии, чрезвычайную самонадеянность Горбачева и его окружения, в том числе и тех, кто откровенно занял проамериканскую позицию, мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием. Мы получили сырьевой придаток, неразрушенное атомом государство, которое было бы нелегко создавать. За четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на много миллиардов долларов, сотни тонн золота, драгоценных камней и т. д. В годы так называемой перестройки в СССР многие наши военные и бизнесмены не верили в успех предстоящей операции. И напрасно. Расшатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке». Как говорится, без комментариев.

Итак, в мирное время, в условиях силового противостояния с потенциальным противником, психологическая война выступает в качестве одного из ведущих компонентов политического противостояния. Среди наиболее распространенных приемов психологической войны специалисты выделяют три основных.

Прежде всего, это психологическое давление. Это многократное повторение одного и того же ложного тезиса, ссылки на авторитеты в сочетании с различными спекуляциями (начиная от искажения цитат и кончая ссылками на несуществующие источники); манипуляция («игра») цифрами и фактами для создания видимости объективности и точности; тенденциозный подбор иллюстративного материала с упором на эффект «драматизирующего воздействия»; устрашающие «наглядные иллюстрации» пропагандистских взглядов и позиций, и другие аналогичные приемы, рассчитанные на создание эмоционального дискомфорта и нейтрализацию способности человека рационально оценивать предоставляемую информацию. Примером такого психологического давления является т. н. «геббельсовская пропаганда», исходившая из циничной презумпции того, что ложь, дабы быть эффективной, должна быть массированной, крупномасштабной, беззастенчивой и непрерывной. В более утонченных вариантах, психологическое давление включает некоторые элементы истины, используемые в качестве прикрытия массированной дезинформации. Именно по таким принципам осуществляется подача мировыми СМИ информации о Ливии, Иране, Сирии. Вспомним и собственный опыт – освещение пятидневной войны в Южной Осетии в августе 2008 года.

Во‑ вторых, незаметное проникновение в сознание. Это реклама своего (красивого и беззаботного) образа жизни, распространение желательных (обычно собственных) политических ценностей и стандартов своей массовой культуры через музыку, развлекательные телепрограммы и кинофильмы, а также через моду (на одежду, особенно с элементами политической символики, предметы быта, отдыха, туризма и т. п.). Еще одна составная часть – конструирование и внедрение в массовое сознание политических анекдотов, сочинение псевдофольклорных («народных») поговорок и пословиц, уничижающих национальную историю и национальное достоинство.

Наконец, третий прием, это скрытое нарушение и искажение законов логики. Сюда относятся подмена тезиса, ложная аналогия, вывод без достаточного основания, подмена причины следствием, тавтология и т. д. Психологическая война такого рода наиболее эффективна по отношению к малообразованным слоям общества, неспособным уловить рациональные перверсии и склонным принимать на веру чисто назывные конструкции.

 

* * *

 

Есть ли выход из кровавых тисков «управляемого хаоса», включающего в свою орбиту все новые пространства на планете, есть ли предел работы «принципа домино»? Выход есть, но он невозможен без двух принципиально важных вещей: беспощадного знания о самих себе, об истории предательств «своих», оказавшихся чужими; без тесного единства народов и стран, готовых отстаивать свои национальные интересы, свое не искаженное прошлое, свое самостоятельно определяемое будущее…

 

Наркотворчество НАТО. Размышления по итогам саммита в Чикаго [13]

 

За 20 лет после разрушения Советского Союза и содружества социалистических государств НАТО, возглавляемая США, превратилась в самую мощную и влиятельную наднациональную структуру современности. Сегодня эта организация, аккумулирующая мощные политические, экономические, разведывательные и военные ресурсы, действует, как и прежде, в интересах финансового интернационала, наряду с западными теневыми структурами. Только если в период холодной войны ее стяжательские интересы и гегемонистские амбиции уравновешивались другой силой, прежде всего Организацией Варшавского договора и боеспособной – советской – армией, то с 90‑ х годов прошлого столетия ситуация в корне изменилась. Теперь НАТО, не имея противовеса, готова растоптать национальное достоинство и государственный суверенитет любой страны, попавшей в зону ее интересов, стирает с лица земли исторические памятники и цветущие города, обрекает на нищету сотни тысяч людей в разных уголках мира. НАТО сегодня – это не просто мировой жандарм, но и самый опасный, изощренный агрессор.

Агрессивная и разрушительная природа альянса обязывает пристально следить за всеми его инициативами, тем более стратегическими планами. На прошедшем 20–21 мая 2012 г. в Чикаго очередном саммите НАТО обсуждались вопросы расширения зоны влияния альянса: ЕвроПРО, т. н. политика «открытых дверей», укрепление сети партнеров по всему миру. В саммите приняли участие, в числе других, Украина, Армения, Азербайджан и Молдавия. И хотя кандидаты на вступление в альянс – Грузия, Македония, Черногория, Босния и Герцеговина – в этот раз членами НАТО не стали, установки на глобальное расширение североатлантического центра силы это не изменило. Значимо также приглашение на натовский саммит (впервые! ) президентов Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана. Однако следом за президентом России В.В. Путиным руководители этих четырех стран отказались ехать в Чикаго, хотя послали вместо себя министров иностранных дел.

Особой наглостью со стороны натовцев выглядело обсуждение российско‑ грузинских отношений, или, как значится в документах саммита, «наращивания российского военного присутствия на грузинской территории». «Грузинской территорией» именуют Абхазию и Южную Осетию. В свою очередь Госсекретарь США Х. Клинтон на встрече глав МИД НАТО в очередной раз повторила призыв к России отказаться от признания Абхазии и Южной Осетии.

Однако главным предметом дискуссии стала стратегия действий альянса в Афганистане. Этот вопрос оказался настолько существенным, что журналисты окрестили чикагскую встречу «афганским саммитом». Почему это направление столь важно для НАТО? Возьму на себя смелость утверждать, что дело здесь не только и далеко не столько в организации вывода войск коалиции. Меня убеждает в этом и событие, которое не может остаться незамеченным. В Москве, в издательстве «Кучково поле», буквально за несколько дней до Чикагского саммита впервые на русском языке вышли в свет две потрясающие книги – американца П.Д. Скотта «Наркотики, нефть и война. США в Афганистане, Колумбии и Индокитае» и швейцарца Д. Гансера «Секретные армии НАТО. Операция «Гладио» и терроризм в Западной Европе». Перед нами – прекрасно документированные разоблачения многолетней деятельности НАТО по созданию террористических сетей, наркотрафика, торговле оружием. Присмотримся к фактам.

 

* * *

 

Итак, по итогам саммита в Чикаго альянс принял решение «не спешить с выводом войск из Афганистана». Об этом еще накануне саммита заявил генеральный секретарь НАТО А.Ф. Расмуссен, иезуитски подчеркнув, что альянс «продолжит делать вклад в безопасность среднеазиатской республики, занимаясь подготовкой афганских военных». Страны‑ члены альянса выразили готовность в течение 10 лет (это для начала, а там будет видно) финансировать 228‑ тысячную афганскую армию, выделяя ежегодно 4, 1 млрд. долларов (! ). Причем более трети этих средств будут поступать из американской казны. С чего бы такая расточительность?

Особенно странным, если не диссонирующим, выглядит это решение на фоне принятых мер экономии и т. н. «умной обороны», в рамках которой теперь «всем натовским миром» придется скидываться на закупку вооружений и более эффективно использовать военные бюджеты европейских стран‑ членов альянса, которые к неудовольствию Вашингтона продолжают «худеть» год от года. О явных бюджетных перекосах в организации коллективных действий Расмуссен высказался весьма дипломатично: «Мы согласились проводить в жизнь обновленную культуру сотрудничества, при которой страны смогут вместе получать то, что не могут позволить себе в одиночку». Однако какие бы обтекаемые формулировки ни применялись, суть от этого не меняется: денег на удовлетворение растущих военных аппетитов НАТО не хватает, но, оказывается, Афганистан – это особый случай.

Еще одним подтверждением важности афганского направления для Америки и ее союзников являются постоянные заверения Вашингтона о том, что «американское присутствие в Афганистане будет продолжаться даже после 2014 г.», когда планируется завершить вывод 132‑ тысячного военного корпуса коалиции. Оказывается, как зафиксировано в официальных документах альянса, «соглашение о стратегическом партнерстве между США и Афганистаном требует остаточного присутствия американских войск после 2014 г. в роли консультанта». Зачем?

Дьявол, как всегда, кроется в деталях. Причем парочку деталей благодаря работам П.Д. Скотта и Д. Гансера теперь вообще не спрятать. Помимо геостратегических и геополитических интересов в Афганистане переплелись интересы не просто экономические, но сугубо криминально‑ экономические, а именно, наркотики и нефть. Как отмечает П.Д. Скотт, «наркомафия сегодня превратилась во влиятельный фактор, определяющий ход политических процессов на всех континентах Земли. Раз за разом США задействуют одну и ту же схему, по которой для ведения войны в том или ином богатом нефтью регионе задействуется потенциал различных союзников, так или иначе связанных с незаконным наркобизнесом», которые фактически становятся «наркосоюзниками» США.

«При этом по мере втягивания в конфликт Вашингтон постепенно начинает работать не столько «на себя», сколько в интересах этих самых «наркосоюзников», которых изначально предполагалось лишь использовать».

Аналогичная афганской имеет место ситуация в Колумбии, где США официально ведет войну с наркомафией. «В действительности там крупнейшими наркоторговцами выступают как раз те группировки боевиков, которые одновременно являются партнерами наших (американских. – Е.П. ) союзников, т. е. колумбийской армии». Вдобавок ко всему, сами по себе эти группировки колумбийских боевиков – прямые наследники еще одного «шедевра» деятельности ЦРУ: террористов, выпестованных управлением по борьбе с «левыми»». То есть и в Колумбии, и в Афганистане Вашингтону теперь приходится бороться со своим собственным распоясавшимся детищем. Нет сомнений, что по такому же сценарию будет развиваться ситуация еще в одном наркотеррористическом государстве, на сей раз европейском, – в Косове.

Ситуация в Колумбии один в один повторяет ту, что сложилась в Афганистане – «стране, через территорию которой американская энергокомпания UNOCAL еще в 1998 г. намеревалась протянуть новый нефте– и газопровод». Здесь, как и в Колумбии, в войне против У. бин Ладена и организации «Аль‑ Каида» – тоже наркоторговцев, бывших американских союзников, обученных и экипированных ЦРУ, американцам потребовалось прибегнуть к помощи других своих «наркосоюзников» – отрядов «Северного альянса». В погоне за бин Ладеном НАТО нанесла поражение союзному ему афганскому движению «Талибан» (несмотря на то, что в 2000 г. талибы осуществили полный запрет выращивания опиумного мака на контролируемой ими территории), опять же при помощи «Северного альянса» (на чьей территории в то же самое время процветало опиумное маководство).

Кстати, П.Д. Скотт обращает внимание на то, что «даже если бы запрет на выращивание и торговлю опиумным маком в Афганистане соблюдался, можно с уверенностью предположить, что сокращение производства в Афганистане сопровождалось бы его ростом на сопредельных территориях, например в Таджикистане или Киргизии». Сопутствующим «росту объемов наркоторговли стала бы дестабилизация политической обстановки в этих государствах (ни одно из которых и без того не может похвастаться особой стабильностью)».

Замечу, что писалось это еще в 2003 году. К великому сожалению, на русский язык книга Скотта – профессора университета Беркли (Калифорния), бывшего канадского дипломата – была переведена лишь через девять (! ) лет. Прискорбно, что заинтересованным в сокрытии разоблачительной информации это так долго удавалось, но всё же главное в другом. Книги Скотта и Гансера приоткрывают настоящее лицо не миротворческой, но наркотворческой, терроротворческой организации под названием НАТО. И свою актуальность эти книги не теряют. Приглашение четырех президентов центральноазиатских республик на саммит в Чикаго вполне укладывается в логику создания зон наркоторговли вдоль или рядом с энергетическими маршрутами, а также с целью влияния посредством наркомафии на политическую ситуацию в регионе. Ведь основные маршруты наркотрафика проходят из Афганистана через Таджикистан, Киргизию, Узбекистан и Казахстан, а оттуда – прямиком в Россию.

Оценивая деятельность НАТО сегодня, следует помнить, что активное использование методики «работы» с мафиозными структурами разведывательные и военные службы США практикуют с конца Второй мировой войны. Почти хрестоматийным примером теневой политики американского истеблишмента, основанной на поддержке мафиозных главарей, служит сотрудничество ЦРУ с Вито Дженовезе – одним из донов американской мафии – для достижения собственных целей в Италии. После того, как «Дон Вито» «сделал свое дело», он оказался в тюрьме за организацию торговли наркотиками, где и скончался от инфаркта миокарда в 1969 году. Аналогично использовались, затем физически устранялись другие наркосоюзники США и НАТО – У. бин Ладен и А.В. Карзай. Нет сомнений, что подобная участь ожидает и косовских наркодилеров вроде Х. Тачи или Р. Харадиная. «Черные метки» им уже отправлены – одному доклад Д. Марти, другому – повторный вызов в Гаагу.

Что же касается причастности НАТО к террористической деятельности в современном мире, к организации и «консультированию» террористических групп, то и в этой сфере у альянса огромный опыт. Первые секретные армии НАТО, предназначенные для террористической деятельности, создавались и действовали в Западной Европе сразу после войны. При вступлении в НАТО европейские лидеры подписывали секретные протоколы, обязывающие их правительства «гарантировать внутреннюю ориентацию на Западный блок любыми средствами, даже если электорат демонстрирует другие предпочтения». Этот тщательно скрываемый секрет США со времен Второй мировой войны сегодня, благодаря самоотверженным усилиям ученых и журналистов, известен под кодовым названием – Операция «Гладио».

Однако вернемся к наркотворчеству НАТО. «Наркотический» фактор в подоплеке натовских интервенций, как правило, всегда дополняется «нефтяным». Соглашения между США и Саудовской Аравией, заключенные сразу после Второй мировой войны на основе т. н. «договоренности Куинси»[14], позволили Америке занять доминирующее положение в мировой системе производства и торговли нефтью. Со времен «доктрины Трумэна» вся американская геополитика строилась на «нефтяном» фундаменте. Еще раз процитирую П.Д. Скотта: «В результате то, что изначально задумывалось как способ сдерживания амбиций Советского Союза, постепенно переросло в неприкрытое стремление распоряжаться нефтяными ресурсами всего мира. В свою очередь, «погоня за нефтью» постепенно все более деформировала экономику самих США, внося дисбаланс в хозяйственные связи и укрепляя зависимость предприятий от заказов на обеспечение военных кампаний в отдаленных частях планеты, управлять которыми США не в состоянии. Афганистан – лишь один из таких примеров. Случаи с азиатскими странами красноречиво показывают, как, становясь все более воинственной, Америка вынуждена все серьезнее полагаться на помощь союзников, активно участвующих в мировой наркоторговле».

Исключительная роль наркоторговли в мировой политике, начиная с эпохи опиумных войн ХIХ в., обусловлена тем, что она позволяет решить сразу несколько задач. Наркотрафик позволяет, во‑ первых, дестабилизировать страны и даже целые регионы – «Золотой треугольник» (Бирма, Лаос, Таиланд), «Золотой полумесяц» (Афганистан, Иран, Пакистан). Во‑ вторых, контролировать политическую верхушку включенных в наркобизнес стран. В‑ третьих, управлять населением, сажая его на иглу. В‑ четвертых, оправдывать свое военное и политическое присутствие борьбой с наркотрафиком и терроризмом как его следствием. Наконец, не самое последнее – хорошо на этом зарабатывать.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: