Мировой энергетический баланс: вызовы и решения

Энергетические ресурсы и масштабы их потребления характеризуют уровень и темпы развития производительных сил и общества. Оценку эффективности и масштабов использования энергоресурсов производят путем составления энергетических балансов применительно к странам, регионам и миру в целом.

Энергетическим балансом (или топливно-энергетическим балансом) называется система показателей, отражающих полное количественное соответствие (равенство) между приходом и расходом энергетических ресурсов, распределение их между отдельными потребителями и их группами, районами потребления и позволяющих определить эффективность использования энергоресурсов. Приходная часть энергетического баланса включает систему показателей, характеризующих структуру добычи и производства всех видов энергетических ресурсов, в том числе ИХ импортирование и др. Расходная часть энергетического это система показателей, характеризующая структуру и направления использования всех видов энергетических ресурсов и энергии (включая потери), отпуск их на сторону, и переходящие остатки, она определяется энергопотреблением общества, необходимым для обеспечения выбранных темпов развития производительных сил.

Мировой энергетический баланс во многом определяется структурой ресурсов отдельных энергоносителей. Современную структуру мирового энергетического баланса, в котором почти 2 / 3 приходится на нефть и природный газ, в историческом плане следует рассматривать как своего рода краткосрочное феноменальное явление. Характерным для мирового энергетического баланса является повышение доли потребления энергоресурсов в виде электрической энергии. Удельный вес электроэнергии в мировом энергетическом балансе всегда был незначителен. Однако тенденцией в изменении структуры мирового энергетического баланса является вытеснение угля нефтью и природным газом. Таким образом, закономерностью развития мирового энергетического баланса является непрерывное увеличение в структуре потребления энергии доли наиболее эффективных ее видов - нефти и газа. Таким образом, закономерностью развития мирового энергетического баланса является непрерывное увеличение в структуре потребления энергии доли наиболее эффективных ее видов - нефти и газа.

Основу мировой энергетики составляет использование пяти первичных источников энергии: нефти, природного газа, угля, атомной энергии и гидроэнергии. По данным Международного энергетического агентства, они удовлетворяют почти 90% мирового энергетического спроса. Остальное приходится на возобновляемые источники – горючие (лес, торф) и альтернативные (термальные, солнечные, ветровые), а также на энергию, получаемую за счет переработки отходов.

Согласно расчетам МЭА, с 1973 г. соотношение между основным и неосновными источниками энергии практически не изменилось. Ненамного оно должно измениться и к 2030 году: по разным оценкам на возобновляемую, альтернативную и прочую нетрадиционную энергию будет падать от 11, 4% до 13, 5% мирового энергоснабжения6. Иными словами, в ближайшие десятилетия международное сообщество будет удовлетворять энергетические потребности главным образом за счет пяти источников энергии, и ждать прорыва на нетрадиционном направлении не приходится.

Пять источников энергии неравнозначны. Если использовать общую единицу измерения – тонну нефтяного эквивалента, то в 1973 г. корзина из пяти наиболее востребованных источников энергии выглядела так: нефть – 46, 2%, уголь – 24, 4%, газ – 16, 0%, атомная энергия – 0, 9%, гидроэнергия – 1, 8%. Сейчас соотношение тех же источников иное. Самым востребованным источником остается нефть – 35%. Ощутимо вырос вес атомной энергии – до 6% и природного газа – до 20, 7%. Ненамного подросли доли угля и гидроэнергии: до 25, 3% и 2, 2% соответственно7.

По прогнозам ведущих экспертов, к 2030 г. нефть и природный газ по-прежнему будут обеспечивать больше половины мирового энергоснабжения: 32% и 22% соответственно. При этом потребление этих ресурсов в количественном измерении возрастет соответственно на 46% и 40% в сравнении с 2005 г. с учетом предполагаемых мероприятий в сфере энергосбережения и развития альтернативных видов топлива8.

Как видно, в ближайшие десятилетия углеводородное сырье останется безальтернативным первичным источником энергии. Это обстоятельство четко осознается ведущими странами. В американской энергетической стратегии прямо говорится: до тех пор пока возобновляемые и альтернативные источники не смогут играть определяющую роль в экономике страны, США должны удовлетворять энергетические потребности за счет ресурсов, доступных сегодня, то есть традиционных источников.

При высоком дефиците углеводородов новый импульс развития получает гидроэнергетика и в особенности атомная энергетика, даже несмотря на протесты экологов. По прогнозам экспертов, доля атомной энергии в мировом энергоснабжении к 2030 г. может возрасти до 7%, превысив показатель 2005 г. на 24%. Примеров повышенного внимания к атомной теме со стороны правительств разных стран достаточно.

За строительство новых атомных электростанций (АЭС) выступает администрация Дж. Буша-младшего. В 2006 г. в рамках «Опережеющей энергетической инициативы» (The Advanced Energy Initiative) Белый дом объявил о поощрении инвестиций в атомную сферу в форме кредитов, налоговых льгот, гарантий государства. В итоге в настоящее время в США рассматриваются проекты строительства на американской территории почти двух десятков новых АЭС.

Немалые усилия прилагает на аналогичном направлении руководство КНР. В марте 2006 г. китайское правительство обнародовало энергетическую стратегию страны на период до 2020 года, посвятив большую часть документа развитию атомной энергетики. На данный момент атомные мощности Китая вырабатывают около 1% электроэнергии в стране. Однако за счет строительства новых АЭС ситуация должна измениться. До 2020 г. Пекин планирует увеличить мощность национального атомного парка в четыре раза – до 40 ГВт и нарастить долю атомной энергии в выработке электричества до 4%. Для реализации такой цели в стране будут вводиться 1, 8 ГВт новых мощностей ежегодно10.

После 20-летнего перерыва Великобритания также решила обратиться к атомной сфере, решив возобновить строительство АЭС. В ближайшие годы, согласно разработанной правительством Г. Брауна стратегии, в стране будут возведены 10 новых атомных электростанций. О повышенном интересе к атомной энергетике также свидетельствует рост числа контрактов, в рамках которых обладающие технологиями российские, французские, японские и американские компании строят ядерные объекты в разных регионах и странах мира. Например, Индия, не без помощи США, Франции и России, рассчитывает довести к 2025 г. свой атомный парк до 62 реакторов (сейчас 16), а его совокупную мощность – до 40 ГВт (сейчас 7 ГВт).

Атомная энергетика также выступает сферой жесткой международной борьбы. Речь идет не столько о доступе стран к мирному атому и борьбе за строительные контракты, сколько о мировом рынке урана. Запасы урана не безграничны, а его добыча ограничена. Поэтому грандиозные планы Китая, Японии, Индии и Великобритании могут натолкнуться на нехватку урановой руды.

США, Китай и Индия входят в число крупнейших энергопотребителей мира, обладая при этом ограниченными и иссякающими запасами углеводородов. Тем не менее у трех обозначенных стран есть существенное преимущество – обладание крупнейшими запасами угля. Конечно, уголь не самый чистый энергетический источник. Однако при растущем нефтегазовом дефиците угольная промышленность способна получить новый импульс развития. Например, в июне 2006 г. Китай придал огласке основные направления обеспечения своей энергетической безопасности. Среди ключевых было названо создание в стране новых угольных баз производительностью не менее 100 млн. т в год.

Соединенные Штаты тоже рассчитывают на свои угольные запасы. Единственная проблема, стоящая перед Вашингтоном при использовании угля в энергетике, – загрязнение окружающей среды, включая выброс парниковых газов. Поэтому Дж. Буш в рамках упомянутой «Опережеющей энергетической инициативы» предложил решить вопрос за счет разработки и внедрения технологий «чистого угля». Первая в мире ТЭС, работающая на «чистом угле», должна заработать на территории США в 2012 году11.

В ближайшие десятилетия международное сообщество, вероятно, не найдет замены нефтегазовому сырью, доля которого в мировом энергоснабжении не опустится к 2030 г. ниже 50%. Но к 2030 г. потребление энергии, по разным оценкам, вырастет на 35–50%12. Этот дополнительный спрос будет удовлетворен за счет атомной, угольной и гидроэнергетики, а также возобновляемых и альтернативных источников энергии.

Попытки определить энергетическую безопасность на глобальном уровне связаны с созданием в ответ на «нефтяной шок» 1973–1974 годов МЭА – первой межгосударственной организации, призванной обеспечивать координацию действий индустриальных стран в случае срыва поставок, а также стимулировать их сотрудничество в области энергетической политики. Глобальную энергетическую безопасность агентство определяет как «доступ к достаточной (по объему), надежной и приемлемой (по цене) энергии». Центральными элементами обеспечения такой системы безопасности выступают: наличие у государств-членов МЭА стратегических запасов нефти, непрерывный мониторинг и анализ международных рынков энергоносителей, а также экономия энергии и согласованное экстренное распределение стратегических запасов в случае нарушения поставок.

Подходу МЭА присуща определенная ограниченность: данная организация представляет интересы ее членов – стран-импортеров, а они видят проблемы мировой энергетики под своим углом зрения. Тем не менее подход к проблемам мировой энергетики, исповедуемый западными энергозависимыми странами, доминирует в мире и пока не имеет общепризнанной альтернативы.

Как отмечает видный американский исследователь и предприниматель Д. Ергин, существующая модель глобальной энергетической безопасности, появившаяся на свет в 1970-х годах, предусматривает упор в основном на том, как справиться со срывом поставок нефти. Но в современных условиях назрела необходимость расширения традиционной модели таким образом, чтобы включить в нее защиту всей инфраструктуры и цепи энергоснабжения. Это – более масштабная задача, затрагивающая проблему взаимодействия и сотрудничества как добывающих и потребляющих стран, так и государств, выполняющих транзитные функции.

За «баланс интересов» в обеспечении глобальной энергетической безопасности выступают видные представители ОПЕК. В январе 2005 г. на экономическом форуме в Давосе тогдашний Президент ОПЕК и министр энергетики Кувейта шейх Ахмад Аль-Сабах заявил, что «наилучшая стратегия обеспечения энергетической безопасности в мире – конструктивный диалог, ведущий к сотрудничеству и партнерству». По убеждению министра нефти и минеральных ресурсов Саудовской Аравии Али Ибн Ибрагим ан-Нуэйми, «…безопасность энергоснабжения стала общим вызовом, стоящим перед странами-потребителями и странами-производителями “черного золота”»16.

Кооперационное видение глобальной энергетической безопасности свойственно и Российской Федерации. Как отметил В.В. Путин на московской встрече с министрами энергетики стран «группы восьми» в марте 2006 года, «…одним из ключей к глобальной энергетической безопасности является справедливое распределение рисков между производителями, участниками транзита и потребителями энергоресурсов».

Большой вклад в разработку универсального понятия «глобальной энергетической безопасности» внес саммит «восьмерки» (июль 2006) в Санкт-Петербурге. В ходе встречи были приняты документы, которые впервые содержали четкие, полные, а главное консенсусные для производителей и потребителей формулировки международных энергетических проблем и глобальной энергетической безопасности.

В одобренном в Санкт-Петербургском плане действий было отмечено, что страны мира для укрепления глобальной энергетической безопасности должны действовать по следующим основным направлениям. Во-первых, повышать прозрачность, предсказуемость и стабильность (в том числе и политическую) глобальных энергетических рынков. Во-вторых, улучшать инвестиционный климат в энергетическом секторе, требующем громадных инвестиций для удовлетворения будущего спроса. В-третьих, повышать энергоэффективность, энергосбережение, а также диверсифицировать виды энергии. Среди ключевых направлений диверсификации было названо развитие альтернативных (например, водородных), ядерных и возобновляемых источников энергии. В-четвертых, обеспечивать физическую безопасность жизненно важной энергетической инфраструктуры. В-пятых, сокращать масштабы энергетической бедности и решать проблемы изменения климата и устойчивого развития.

Список разработанных направлений можно назвать исчерпывающим. В его рамках возможно решение большинства ключевых вопросов в энергетической сфере. В частности, для придания глобальному рынку транспарентного характера может быть решен вопрос о создании универсального нефтяного банка данных, в котором содержались бы единые цифры и прогнозы. Может быть решен вопрос об обеспечении прозрачности и предсказуемости национальных систем регулирования, что крайне важно для инвестиционного климата. Матрица разработанных направлений допускает решение проблемы высоких и неустойчивых мировых цен на нефть или даже такой чувствительной проблемы, как обеспечение всех стран надежным доступом к мирному атому.

Энергетика – не изолированная сфера, а часть всей системы международных отношений. Поэтому сложно говорить о новых подходах к глобальной энергетической безопасности при растущем соперничестве между Россией и США, Соединенными Штатами и Китаем. Москву несравнимо меньше волнуют экономические сложности членов МЭА из-за высоких цен на энергоносители, нежели успешная реализация программ социально-экономической и технологической модернизации самой России, требующая громадных финансовых ресурсов.

Задача мирового сообщества сегодня – добиться равновесия интересов экономики, энергетики и защиты окружающей средой в среднесрочной, а главное – в более отдаленной перспективе. Главный исполнительный директор «Royal Dutch Shell» Йерун ван дер Вир, допускает, что в 2010 г. в мировом энергобалансе вырастет доля возобновляемых источников (энергия солнца и ветра, гидроэнергия и биотопливо), а также атомной энергии. При этом человечеству удастся, считает он, найти решение таких проблем, как загрязнение воздуха и выброс парниковых газов, а новые технологии позволят снизить потребление энергии в жилищном секторе и на транспорте.

Мировой нефтегазовый дефицит обусловлен как объективными причинами, так и субъективными катаклизмами, будь то диверсии в добывающих странах или политическая нестабильность в энергетических зонах. Цены на нефть толкают вверх неблагоприятные природные явления. Нехватка углеводородов усиливает антагонистические ноты в международных отношениях. Все озабочены глобальной энергетической безопасностью; довлеет страх остаться без ресурсов. Он понятен: нефть и газ будут еще долго покрывать половину мирового энергоснабжения.

Сырьевая база развитых стран и их транснациональных компаний истощается. Растет вес сырьевых стран. В их руках – очень дефицитный стратегический продукт, который можно с большой эффективностью использовать как ресурс мировой политики. Корпорации незападных стран заметно теснят позиции старых западных энергетических компаний. Все это создает в международных отношениях значительный потенциал противоречий и конфликтов, для разрешения которых требуется максимум гибкости и осмотрительности. Особенно – ввиду явного роста готовности ряда стран мира полагаться на силу при решении своих энерго-политических проблем

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: