ГЛАВА 33: ПЛЕННИКИ НА СВОБОДЕ

 

– Турая проведал? – спросил Плехан у Рыкуна, вылезшего из тьмы подвала в верхнюю комнату краснокирпичного кордона, стоявшего среди чёрных, перекрученных ветром, рябин.

Рыкун не ответил, пуча круглые чёрные глаза и дрожа с головы до ног.

– Ты чего?! – разозлился Плехан. – Говори, пжа-алста, в чём проблема? Камеру не нашёл?

– Т...Турая, – просипел длиннотелый сутулый Рыкун и съёжился от страха, ожидая жестокого наказания.

У Плехана упала челюсть. Он не сразу мог просипеть:

– Че-го?!

– Ну, точно: нет его! Всю тюрьму обшарил! Сто шесть раз прошерстил, а пусто везде! До Каменных Палаток прорыскал: вдруг сбежал как-то, но и там никого! – тараторил Рыкун, сжимаясь с дрожащий угловатый куб. – Я тут не при чём! Запоры на месте! Потолок без трещин! Стены монолитны!

Он повертел лопоухой головой и прошептал, царапая когтями голые ноги:

– Это без Володарова тут не обошлось, Плехан! Точно тебе говорю! Сквер-рность какая, а? сквер-рность! ОН его выкрал, ОН! И точно – ВЫКРАЛ! Из тюрьмы никак не сбежать, ты знаешь. Так что выкрал его изгнанник Володаров! Заявился сквозь стены и забрал его себе! А я тут не при чём! Совершенно не при чём! А? Слышь, Плехан? Я за ним во как следил! Как за собственным телом! Что теперь бу-удет?!

Он заныл, заскулил, зашоркал руками по волосатым ногам. Плехан поморщился.

– Заткнись, пжа-алста! Съел уже меня всего своей пагубой... Иди к Душеворову, признавайся. Чем раньше он узнает, тем лучше. Турай чипированный. Думаю, с помощью чипов босс его и найдёт, и вернёт. Проконтролирует, пжа-алста...

– Пойдём со мной, а? – заканючил Рыкун. – Мы с тобой путами одинаково связаны, обоим наравне и ответ держать! Я один под его клыки не полезу! А двоим-то нам, поди, поменьше нагоняю достанется!

Фыркнул Плехан и схлопнулся. За ним и Рыкун. И тут же обвалилась одна из стен старой развалины. Рассыпались кирпичи. Пыль заклубилась весело, хлопотно и долго не оседала, играя с ворвавшимся в пространство ветром... Гадала пыль: надолго ли упала? Надолго ли на кирпичи попала? А ветер пыль тихонько уложил и в дальний путь скорее поспешил...

Досталось по полной и Плехану, и Рыкуну. Душеворов раздувал ноздри и ежеминутно менял облик. То он мальчик, то девочка, то юноша, то девушка, то старик, то старуха. Разные вроде бы, а всё равно все обличья одинаково скалятся ненавистью, обдают абсолютным злом.

Пошнырял по Зоопарку. Превращённые душезвери в клетках. Настоящие звери в клетках. Тугарины-перероды тут. Киоски с аквагримом ждут клиентов, как и павильон изменения облика. А вот городинцев мало. Катастрофически мало.

Схлопнулся. Заявился в больницу. Златоида Асировна ждёт в палате, держит наготове инструменты, и чипы под рукой. А городинцев в больнице нет.

Схлопнулся. В кабинете главы Совета Мудрых Хозяйственников темно: шторы плотно сдвинуты. Слева от главного кресла неподвижно сидел заместитель Карташ Глазунович Мехряк. Понуро сидел. Как выключенный механизм. RFID-чип, наверное, надо активировать, тогда Замутнённый очнётся и служить кинется.

– Карташ! – воззвал Рогатиан.

Заместитель встрепенулся, вскочил, вытянулся в струнку.

– Чего изволите, Рогатиан Тьмунагоняевич?

Душеворов ткнул пальцем в приёмную:

– Где народ? Отчего власть тут, а народ там? Где, кстати, – «там»?

– По углам схоронились, мудрый хозяин, – пролепетал Карташ Глазунович, – ждут приказа.

– Какого приказа? От кого? – наступал на него Душеворов.

– От вас... Не знаю, какой... Вы же руководитель! Вам виднее.

Рогатиан грохнул кулаком по столу и схлопнулся.

В Зоопарке бедоносец столкнулся с посетителями и чуть было не возликовал. Замурлыкал приветствие, да проглотил слова, почуяв решительность и враждебность двух молодых женщин и мужчин лет около сорока.

– Рогатиан Тьмунагоняевич! Где моя семья – муж и дети?

– И где мои дети, Рогатиан Тьмунагоняевич?

Душеворов попятился, щурясь недобро.

– А кто вы такие, и почему обращаетесь ко мне, а не к служивым воякам? – парировал он.

– Мы обращались к старшему вояке служивых Годуну Волоту, – парировала одна из женщин – высокая черноволосая красавица, – и он обещал помочь. А потом пропал! Мы – Атеосовы: я Русава, а это муж мой Лухтан. Где наши Измирь и Вея? Верните их нам! Они пропали в Зоопарке!

Вторая женщина – русоволосая красавица – поддержала её:

– А у меня исчезли и муж – Светомир Девятисильный, и трое детей!

– Это я не причём! – тут же отозвался Рогатиан.

Замялся и поправился с ехидной улыбочкой:

– Почти, в общем-то, не причём. Про детей абсолютно не в курсе. Ну, а Светомир – да, моя работа. Он преступник, и мне пришлось его задержать.

Добрава потребовала ответа:

– Какое преступление он совершил? Где он сейчас? Немедленно говорите!

Рогатиан нахмурился, пристально осмотрелся на дерзкую просительницу.

– Да вы что – бунт мне тут поднимаете?! – закричал он.

Круглое лицо его побагровело от ярости.

– Мы против вас без всякой боязни пойдём! – с вызовом воскликнул Лухтан Атеосов и шагнул к врагу со сжатыми кулаками.

Душеворов отшатнулся, презрительно дёрнул носом и тонкими губами. Атеосов наступал на него:

– Верните всех детей! Верните Светомира, Годуна, Турая, Зинзивея, Кредулу, Дарину и прекратите мутить в городинцах рассудок и души!

Бедоносец отпрыгнул от бунтарей, оскалился и привычно схлопнулся. Ветер закружил листву на клёнах и вязах, поднял пыль, взъерошил волосы. Добрава вдруг обратила внимание на голубого пушистого монстра, который подпрыгивал на месте возле киоска аквагрима. Сердце, видно, подсказало ей, и она бросилась к нему. Что он говорил, она не поняла: слишком неразборчиво. Но вдруг из-за его широкой спины выступила тенью тоненькая фигурка, держащая в руках мощный фотоаппарат с большущим объективом.

– Дарина?! – ахнула Добрава. – Как ты изменилась! Едва тебя узнала! Что с тобой произошло?

Девушка чуть не заплакала, но сдержалась и сказала слабым надломленным голосом:

– Я в плену Рогатиана. Помогите этому человеку снять этот дурацкий... этот проклятый костюм...

И тут голубой пушистый монстр поднатужился и сам в клочья разорвал ткань! Добрава вскрикнула от радости:

– Светомир! Родной!

Она помогла ему стащить с тела ошмётки костюма, в который он был заточён, и обняла его изо всех сил. Светомир устало улыбнулся:

– Я никогда не сдавался. Я всё равно говорил людям, как опасен аквагрим, и умолял, чтобы они уводили детей прочь!

Он повернулся к Дарине:

– А ты? Как тебя заточил Рогатиан?

Она ответила, опустив голову:

– Если я не буду снимать раскрашенных детей, он съест Зинзивея. Я очень этого боялась и боюсь! Очень! И согласилась на это. И снимала. Представляете?! Своими руками... И не могу больше разрываться! Сегодня словно кто коснулся моей души.... Кто-то мне сказал не разрываться, потому что из плена один путь. А тень – многолика.

Дарина сняла с худой шеи ремешок, на котором держался мощный фотоаппарат. Подняла тяжёлую чёрную махину и отбросила её настолько далеко, насколько хватило сил. Громыхнуло отменно. Все вздрогнули, а сидевшая в киоске с аквагримом Басхида зло ощерилась и схлопнулась, ничего не сделав больше. Даже не сказав!

В это время в тату-павильоне восстала Кредула Думатеевна. Как только очередной клиент присел напротив Геннозы, изуродованная женщина спрыгнула с высокого табурета и скользнула к месту процедуры.

– Не делайте этого! – горячо зашепелявила она раздвоенным языком. – Вы измените не внешность, а душу! Вы превратитесь в страшную несчастную тень, и ваши недруги будут повелевать вами! Слышите?! Прочь, прочь отсюда!

Молвянина решительно вытолкала ошарашенного парня вон и повернулась к взбешённой Геннозе.

– Ты чего встала?! – зашипела переродка. – Чего раскомандовалась? Сдурела, рабыня крашеная-переделанная? Сейчас я тебя так изменю, что ни одной человеческой чёрточки не останется!

Но Кредула не испугалась. Её словно вдохновлял кто-то сильный и любящий.

– Не посмеешь! – твёрдо сказала она и покинула свою тюрьму.

Дверь подчинилась ей, выпустила на волю. Генноза провизжала ей что-то вслед, разметала свои каталоги, краски, инструменты и схлопнулась.

В то же время статуя Годуна Волота в очередной раз слушала жуткую историю о пропаже в Зоопарке четырёх детей. Чаша терпения и страдания его переполнилась. Он исполнился невиданных сил и разорвал в клочья застывшую оболочку, в плену которой томился. Он спрыгнул с ящика-постамента, на котором стоял, и обратился к несчастным родителям:

– Идёмте со мной, я покажу вам преступника, который крадёт наших детей и морочит головы взрослым.

Он дёрнул изо всей силы невидимую нить, которая связывала его с мучителем Мусоргой, и порвал её! А потом вывел группу людей на главную площадь Зоопарка. И кого он там увидел! Какая радость! Какая надежда! Здесь все его соратники, сумевшие освободиться из плена!

Они обнялись, а потом повернулись к подходившим к ним городинцам и начали говорить правду о Рогатиане Тьмунагоняевиче, о чипах и об аквагриме. А когда закончили говорить, то вдруг рядом с ними оказался... Варсима Плотович Турай! Его засыпали радостными восклицаниями, вопросами «Откуда вы? Как освободились?! ».

Глава Совета Мудрых Хозяйственником улыбнулся и ответил одно:

– Православ меня вызволил, дорогие мои. И мне помог, и вам. Идёмте на улицы города: мне правду о чипах глаголать надобно.

– А у вас чипы есть? – осведомился Лухтан.

– Уже нет.

– А как же? – допытывался Лухтан. – Операцию пережили?

– Нет. Эти зёрнышки контроля вылезли сами, – ответил Варсима Плотович. – А как упали на землю, так я их и раздавил.

– Хрустнули? – спросила Дарина.

– Даже не пискнули.

Варсима Плотович вздохнул всей грудью.

– Хорошо в нашем мире... – произнёс он. – Как хорошо... Не губить его Рогатиану Душеворову, верно?

Сказал – и не увидел вокруг себя ничего: лишь плотный молочный туман. И в этом тумане прокрался к ним ехидный мурлыкающий голос;

– Болтайте, что хотите, мы всё равно извратим вашу правду в нашу кривду!

Захихикал тоненько. Захохотал лающе, подобно гиене. Эхом вторили ему тугарины-перероды, и многоголосый хохот лез в уши и оглушал грохочущим скрежещущим громыханьем. Годун Волот сжал кулаки и крикнул в барабанящее пространство:

– Не будет твоей победы, Рогатиан! Нет тебе на это соизволения!

Хохот оборвался. Туман сгустился ещё гуще.

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: