ГРЕКО-СКИФСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ПЕРИОД АРХАИКИ

По мнению большинства исследователей греко-скифские отношения в Северном Причерноморье в архаический период (VII–VI вв. до н. э.) носили мирный характер и обострились лишь в V в. до н. э. Это мнение базируется на отсутствии до­кументальных материалов, однако есть основание предпола­гать, что греко-скифские отношения в регионе изначально но­сили конфликтный характер, который наиболее ярко проя­вился в более позднее время.

Время начала взаимоотношений между греками и скифа­ми на северных берегах Понта определено в значительной степени условно. Око приходится на середину VII в. до н. э., что подтверждается археологическими материалами с Березанского поселения, к достигает наибольшего размаха на ру­беже VII–VI вв. до н. э. и в первой пол. VI в. до н. э., когда возникают Ольвия, Пантикапей, Нимфей, Мирмекий и др. Ведущая роль в колонизационной деятельности в этом регио­не принадлежала Ионии и, особенно, Милету (1, с.370; 2).

Отсутствие документальных материалов о конфликтной ситуации между греками и скифами в Северном Причерно­морье, появление фортификационных сооружений на побе­режье только в первой пол. V в. до н.э., однако, может указы­вать не столько на мирный характер взаимоотношений гре­ков и скифов, сколько на отсутствие в указанное время од­ной из сторон, участвовавшей в этих взаимоотношениях. И ес­ли греки в рассматриваемом регионе так или иначе засви­детельствованы уже в VII в. до н.э., то о скифах в это время с той же уверенностью сказать нельзя, так как не только нет письменных свидетельств, но и памятники этого времени в степи пока не превышают десятка; и это несмотря на усили­вающуюся в настоящее время тенденцию к удревнению па­мятников скифской архаики (3; 4; 5).

Значительно большее число памятников этого времени с предметами «скифского типа» насчитывается в лесостепной зоне Северного Причерноморья, что часто объяснялось влия­нием степных скифов-кочевников. Диспропорция, несмотря на постоянное и значительное увеличение общего объема ар­хеологического материала VII – нач. III в. до н. э.. в этих районах, все еще сохраняется. Это обстоятельство привело исследователей к необходимости поставить справедливый вопрос о принадлежности части лесостепных памятников собственно скифам. «Пустота» степи в период скифской ар­хаики, которая, безусловно, требовала и требует объяснения, позволила предположить наличие скифского населения на Се­верном Кавказе, где по мнению многих исследователей, ски­фами был создан плацдарм для походов в Малую и Перед­нюю Азию. Не так давно С. А. Скорым и С. С. Бессоновой бы­ло высказано мнение, что с Кавказа же шло и проникнове­ние скифов в лесостепную зону Северного Причерноморья, причем исследователи выделяют три волны в рамках между серединой VII в. до н. э. и серединой (второй пол.) VI в. до н. э. (6).

При таком подходе «пустота» скифской Северопричерно­морской степи находит хоть какое-то объяснение, хотя оно, для второй пол. VII и нач. VI вв. до н. э., не подтверждается письменными источниками, не говоря уже о том, что собствен­но скифские памятники выделены пока только по региональ­ному признаку, указанному источником более позднего вре-

мени, без подробного обоснования их культурной принадлеж­ности.

Предпринимая попытки выделения собственно скифских и инокультурных черт и элементов в памятниках Евразийс­кого пояса степей, соотносимых с древностями так называе­мого скифо-сибирского мира, удалось прийти к выводу о мно­гократных вторжениях с востока в Северное Причерноморье народа, который у греков получил название «скифы». При­чем, время пребывания их в Северопонтийском регионе в раз­личные периоды имело различную продолжительность.

Одно из первых проникновений «скифов» в район Понта Эвксинского относится, по всей видимости, ко второй пол. – концу VII в. до н. э. Оно шло из районов Приаралья и носило непродолжительный характер. В результате этого вторжения в Северопричерноморской лесостепи, на правобережье Днеп­ра, погибли и прекратили свое существование чернолесские городища. Важно, что в это же время на о. Березень появ­ляется поселение, и возникает оно, в отличие от последую­щих греческих городов, на хорошо защищенном естествен­ными рубежами месте, что, вероятно, свидетельствует о на-личии внешней опасности. В соответствии со сведениями Ге­родота, «скифы» не задержались в Причерноморье, ушли в Малую и Переднюю Азию через Кавказ и вторглись в Ми­дию в то время, когда Киаксар осаждал Ниневию. Скифское войско вступило в Мидию, где, в бою победив мидийцев, зав­ладело «всей Азией» (Herod., IV, 103–104) и, одержав победу над теми, кто оказал им сопротивление, положило на­чало несправедливости (Herod., IV, 1).

Таким образом, три различных события (гибель черно-лесских памятников, возникновение Березанского поселения и гибель Ниневии), датированных по различным принципам, оказываются синхронными и могут быть объединены, соглас­но источнику, походом «скифов» с востока, через Причерно­морье в Малую и Переднюю Азию.

В этот период говорить о характере греко-скифских от­ношений трудно, во всяком случае, для Северного Причерно­морья, однако в Малой Азии «скифы» оставили о себе славу разбойников и грабителей, разорявших народы довольно об­ширного региона, что вряд ли свидетельствует о возможнос­ти мирных контактов с греками.

 

К VII – второй пол. VI вв. до н. э. относится уже отме­ченное исследователями появление укрепленных поселений в лесостепной зоне Северного Причерноморья, а также следы пожарищ и запустения на них. К этому же времени, как представляется, относится и появление в пограничье степи и в лесостепной зоне памятников с «архаичными скифскими чертами», «кавказской окраской» и восточными предметами; на что уже обращали внимание исследователи. При этом нес­колько ранее, как уже говорилось, на побережье Черного мо­ря возникает значительное число греческих поселений, не имевших оборонительных укреплений. О контактах греков с жителями, населявшими лесостепной регион, свидетельствует Геродот, который отметил, что в этой зоне был выстроен го­род Гелон, а жителями его были эллины, покинувшие в древности свои гавани и поселившиеся у будинов ( Herod., IV, 108). Это, а также античные материалы в памятниках лесостепи, указывают на наличие мирных отношений греков с аборигенным населением лесостепного района, причем «ски­фов» к моменту установления этих контактов, по всей види­мости, не было в это время ни в степи, ни в лесостепи.

Трудно предположить, что греки, познакомившись со «скифами» во время их пребывания в Малой и Передней Азии и зная об их присутствии в Северном Причерноморье, начали выводить свои колонии на северный берег Понта, к опасному и подвижному соседу. Как отмечают исследовате­ли, жители Милета должны были знать этнополитическую ситуацию в осваиваемых ими регионах, и в Северном Причер­номорье в том числе. Поскольку усиление процесса колониза­ции в Северопонтийском районе оказывается синхронным времени пребывания «скифов» в Азии, мнение об их от­сутствии в Северном Причерноморье в это же время представ­ляется вполне закономерным.

В некоторой степени это подтверждается и «Объяснения­ми к «Одисее» Гомера», составленными Евстафием, где, объявляя киммерийцев скифским племенем, перечислив все «дурные поступки» и киммерийцев, и скифов, автор объясняет этим «переселение» их Гомером в область «вечного мра­ка», в соседство Аида, следующим образом: «Поэтому пев­цы, не имея возможности повредить им иначе, вымышленным переселением отомстили за дурные поступки этого народа

 

вследствие всеобщей, говорят, вражды к ним ионийцев; а поэт, стоящий во главе этих певцов, также иониец» (7, с. 283). Изгнанные из Азии индийским царем Киаксаром «скифы» в 585 г. до н. э. вторгаются в Северное Причерноморье, о чем, видимо, свидетельствуют как укрепленные поселения в лесо­степи и пожары на них, так и материалы «скифского обли­ка», с «кавказской окраской» и восточными чертами. Именно это время, видимо, можно считать началом и греко-скифс­ких контактов в Северном Причерноморье. Характер их мож­но расценивать как конфликтный, что и просматривается в «Истории» Геродота.

Геродот приводит два варианта этногонического преда­ния скифов; один из них связан непосредственно со скифами, а другой обязан своему появлению грекам.

«Как утверждают скифы, из всех племен их племя са­мое молодое, а возникло оно следующим образом: первым появился на этой земле, бывшей в то время пустынной, чело­век, по имени Таргитай. А родители этого Таргитая... Зевс и дочь реки Борисфена» (Herod., IV, 5).

«Вот так рассказывают скифы о себе..., а греки, живу­щие около Понта, рассказывают следующее: Геракл, ..., при­был в ту бывшую тогда пустынной землю, которую теперь населяют скифы.... Когда Геракл прибыл сюда в страну, называемую теперь Скифией... кони из его колесницы...бы­ли таинственным образом похищены.» (Herod., IV, 8). По­хитившая их ехидна (дева-змея) вернула коней только после того, как у нее родились от Геракла три сына (Herod., IV, 9) «Она же, когда родившиеся у нее дети возмужали, сначала дала им имена: одному из них – Агафирс, следующему – Гелон и Скиф – самому младшему» (Herod., IV, 10).

Таким образом мы наблюдаем идентичность преданий, связанных с прохождением или появлением «скифов» на тер­ритории Северного Причерноморья, различающихся только по одному признаку: по определению этноса их первопредка, причем в греческом варианте предания — это греческий ге­рой-бог, а в скифском – человек с не очень отчетливой этни­ческой атрибуцией. Само появление двух вариантов этного

нического предания, как бы противопоставленных друг дру­гу, указывает если не на конфликт, то уж безусловно на спорность ситуации,

 

связанной с вопросом о первенстве в освоении указанной территории.

Подтверждением этому, возможно, являются данные Овидия, согласно которым богиня Деметра (Церера), наде­лив Триптолема знанием о земледелии, приказала ему распространить эти знания и в Европе, и в Азии. Выполняя поручение богини, Триптолему довелось побывать и в Ски­фии, где скифский царь Линк, желая стать первым «дарите­лем такого блага», как земледелие, решил убить Триптолема. Однако богиня, узнав о его намерении, превратила скифско­го царя в рысь.

Эти сведения, несмотря на свою мифологичность, свиде­тельствуют о конфликте между греками и скифами, связан­ном с борьбой за приоритет в освоении земледельческой зо­ны Северного Причерноморья. Причем конфликт, видимо, относится к архаическому времени, на что указывает некото­рое созвучие имени мифологического скифского царя (Линк) с именем одного из царей в скифской генеалогии, известной по Геродоту (Лик), конец правления которого предположи­тельно определяется VI в. до н. э.

Земледельческое (негреческое) население в указанное время в Северопонтийском регионе фиксируется только в ле­состепной зоне, где для периода архаики известны и антич­ные материалы и предметы, которые можно связать с появле­нием там «скифов».

По всей видимости, в мифах нашел отражение один из первых конфликтов, разразившийся не в пользу скифов, так как греческие колонии к моменту появления кочевников уже не только существовали, но и были достаточно сильны.

Отсюда следует, что вопрос о мирном характере взаимоотношений греков и скифов в Северопонтийском регионе тре­бует дополнительной аргументации, так как он не находит по­ложительного ответа ни в источниках, ни в археологическом материале.

1.Виноградов Ю. Г. Полис в Северном Причерноморье.— Античная Гре­ция. Становление и развитие полиса, т. I. M., 1983.

2. Копейкина Л. В. Фрагмент родосско-ионийской тарелки из раскопок 1966 г. на о. Березань.– СА. 1970, №3

3. Галаника Л. К. Раннескифекие уздечные наборы (по материалам Келермесских курганов).– АСГЭ, вып. 24, 1983.

4. Петренко В. Г. Изображение богини Иштар из кургана в Ставрополье.– КСИА, вып. 162, 1980.

5. Полiн С. В. Хронологiя раньоскифских пам'яток.– Археологiя, 1987, т. 59.

6. Скорый С. А. Бессонова С. С. Некоторые вопросы ранней скифской ис­тории и Украинcкая Лесостепь.– Исторические чтения памяти М. П. Грязнова. Омск, 1983.

7. Евстафия объяснения к «Одиссее» Гомер.– ВДИ, 1947, № 1

А. В. Симоненко

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: