ОСОБЕННОСТИ ДОМОСТРОИТЕЛЬСТВА НИЖНЕГОПОБУЖЬЯ VI НАЧ. III ВВ. ДО Н. Э. В КОНТЕКСТЕ ГРЕКО-ВАРВАРСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ В СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ

На протяжении античной эпохи характер культурно-исто­рического развития Нижнего Побужья во многом определял­ся взаимодействием двух компонентов: относительно однород­ных в культурном плане греков колонистов, с другой – вар­варского населения, включающего оседлых жителей лесостеп­ной зоны и кочевых обитателей степей (1, р. 805). Между тем в отечественной науке широко распространены представления об однообразии материальной и духовной культуры античных памятников Ольвийского региона (2, с. 234 сл.; 3, с. 6 сл.), приводящие к игнорированию и даже отрицанию значения местного компонента для культурно-исторического развития Нижнего Побужья. При решении вопросов домостроительст­ва Нижнего Побужья до недавнего времени исходили из это­го же (4).

Как известно, своеобразие строительной практики антич­ных поселений на СЗ побережье Черного моря проявилось, в частности, в широком и длительном распространении здесь сразу двух типов жилищ: заглубленных в землю построек – землянок и полуземлянок – и наземных каменно-сырцовых домов. Последние, как правило, относятся к эллинскому куль­турному фонду. Начиная с 60-х годов, сюда же относят и зем­ляночное строительство, ранее связываемое с местными куль­турами (5, с. 32 сл.). При этом диапазон мнений весьма широк: от исконно греческого происхождения традиции земляночно­го строительства (В. В. Лапин) до ее заимствования у вар­варов (С. Д. Крыжицкий). Считается, что к восприятию грека­ми-колонистами местной строительной практики привел ряд причин социально-экономического, климатического и даже этнопсихологического свойства, а земляночное строительство в зоне греческой колонизации Северногго Причерноморья представляется закономерным этапом античного домострои­тельства (4, с. 162 сл.)

Между тем, новая информация, полученная за последние два десятилетия в ходе раскопок поселений Нижнего Побу­жья, поставила под сомнение тезис об этнокультурной це-

 

 

лостности ряда элементов культуры этого региона, а среди них и домостроительства (6; 7).

Данные о развитии земляночного и наземного строи­тельств Нижнего Побужья более или менее убедительно ос­вещены в литературе (4; 7; 8). Поэтому приведу лишь некото­рые из них применительно к задачам настоящей работы.

Земляночные и полуземляночные структуры (последние численно преобладали на протяжении всего рассматриваемо­го периода), за редким исключением, весьма незначительны по своим размерам, и, как правило, однокамерные. При их сооружении очень редко и в малых объемах использовался камень и, думается, сырец, особенно в раннее время, когда, видимо, более распространенным был распорный вариант устройства кровли и каркасно-столбовая конструкция стен. Общепризнано, что формальные различия полуземлянок не дают оснований для вывода о типологической преемственнос­ти построек с овальным, четырехугольным и круглым пятном плана. Впрочем, материалы домостроительства Березани поз­воляют говорить о разрыве почти в четверть столетия между датами появления здесь последнего и первых двух планиро­вочных типов. Вместе с тем известно, что в позднеархаичес-кий период полуземлянки той или иной формы не в равной ме­ре были представлены на поселениях Днепробугского региона.

Земляночное строительство V в. до н. э. во многом характеризуется процессом унификации формы жилища, ду­мается, в немалой степени определявшегося влиянием антич­ной строительной практики. Это влияние также отразилось в тенденции к более четкой конфигурации плана, усложнению конструкций и иинтерьера земляночных сооружений. К концу столетия известны только полуземлянки четырехугольной в плане формы. Дальнейшее развитие заглубленных жилищ протекало по линии создания многокамерных построек, иног­да с последующей их блокировкой в жилищно-хозяйственные комплексы. Наряду с подобными строениями, были широко распространены постройки, имевшие более примитивный об­лик, а в последние годы стали известны полуземлянки уже нач. III в. до н. э. круглой в плане формы.

Таким образом, уже сам факт сооружения земляночных структур практически на всех этапах античной истории Ниж-

него Побужья свидетельствует о жизненности самой идеи заг­лубленного жилища в сознании жителей Ольвийского регио­на античной эпохи.

Наземному сырцово-каменному домостроительству Ниж­него Побужья посвящена обширная литература, в последние годы пополнившаяся новыми публикациями и разработками (8; 9). Учитывая последние, особо выделю новые данные о строительном деле VI – V вв. до н. э., поскольку последующие этапы его развития в источниковедческом отношении более репрезентативны и лучше изучены.

Прежде всего отмечу, что дата сооружения первых в ре­гионе наземных сырцово-каменных построек приходится на последние годы третьей четв. VI в. до н. э. Все дома этого времени до сих пор обнаружены лишь на Березанском поселе­нии. Они представляли собой безордерные многокамерные строения городского типа разной площади (от 60 до 230 кв.м) с применением обоих планировочных принципов. Известны такие элементы интерьера и благоустройства жилищ, как раз­нообразные отопительно-нагревательные устройства, колодцы, водостоки, ямы-погреба, стационарные алтари и др. Широкое использование различных строительных материалов: камня, дерева и глины, свидетельствует о наличии достаточной сырьевой и развитой технологической базы строительного производства. Сходные с березанскими по облику и плани­ровке жилые дома этого же времени можно найти практичес­ки в любом регионе античного мира. Общие тенденции раз­вития также сказались и на характере регламентации застрой­ки архаической Березани и несколько позднее Ольвии. Мест­ная традиция проявилась в использовании принципа заглуб-ленности помещений, что в дальнейшем повлекло за собой формирование подвалов.

Дифференциация наземного строительства Нижнего По­бужья на городское и сельское, как одна из общих тенденций его развития, наметилась, видимо, тогда-же – в позднеархаический период. Позднее сочетание элементов городской и сельской застройки, представленной постройками типа усадеб, становится характерной чертой домостроительства Ольвийс-кой хоры. Уровень развития последнего в позднеклассический и эллинистический периоды был относительно высоким. На этом фоне резко обозначился контраст с ним земляночного строительства, более или менее устойчиво воспроизводивше-

гося в одной и той же архаичной форме на протяжении ан­тичной эпохи. Имевшая место интерференция рассматривае­мых архитектурно-строительных направлений мало что меня­ет. Инновации, в той или иной степени изменяя формальную сторону домостроительства Нижнего Побужья, в значительно меньшей мере оказали воздействие на основные традицион­ные принципы строительной практики у населения региона.

Сопоставляя культурные характеристики обоих архетик-турно-строительных направлений, я исходил из того несомнен­ного факта, что они оба в полной мере отвечали климатичес­ким условиям СЗ Причерноморья. Между тем, степень адап­тации наземного домостроительства, по сравнению с земля­ночным, была значительно выше, поскольку благодаря приме­нению большего арсенала средств и способов в нем полнее могли быть использованы природные ресурсы данного регио­на. Отмеченные выше особенности наземных домов предпола­гают если не существование профессиональных строителей, то по крайней мере, наличие особого рода навыков у жителей ольвийских поселений, о чем свидетельствуют относительно устойчивые, передающиеся из поколения в поколение приемы обработки камня, системы кладки, принципы планировки и ориентации комплексов. Различия наземных домов по разме­рам и сложности строительной техники, относительно жест­кая регламентация застройки характеризуют определенную степень социальной дифференциации их жителей.

Земляночное строительство по уровню развития значи­тельно уступает наземному, что обусловлено узостью сырье­вой базы, простотой конструкции, преобладающей стихийно­стью застройки. Все это предполагает отсутствие профессио­нальной специализации у создателей такого рода построек. Однако, как в случае с наземными домами, специфика земля­ночного строительства отражала исторический опыт его соз­дателей в основании конкретной природной среды; социаль­ная стратификация их жителей почти не фиксируется.

Рассмотрение земляночного и наземного домострои­тельства в указанных аспектах позволяет предположить, что первое не только по своим структурно-функциональным осо­бенностям, но и по социально-экономическому и техническому обеспечению не соответствовало эллинской архитектурно-строительной традиции. Практически полное отсутствие на-

земных жилых домов в течение первых трех четв. VI в. до н. э. не объяснимо даже с точки зрения использования заглуб­ленных жилищ в качестве временных сооружений, поскольку такого рода статус земляночных структур не предполагает их воспроизводство в течение двух-трех поколений. Историчес­кий опыт греков в области строительного дела, напротив, в короткий срок был реализован в виде массового наземного домостроительства на Березани, в Ольвии, а затем и на ряде других памятников Нижнего Побужья. Сравнительно прими­тивный облик культуры поселений, возникавших на перифе­рии указанных городских центров во второй пол. VI в. до н. э. и в конце следующего столетия можно объяснить разными причинами, однако, в их ряду не последнее место, видимо, за­нимает этнический состав жителей этих поселений.

Прийдя к таким выводам и понимая во многом спекуля­тивный характер подобных высказываний, я попытался под­крепить их анализом взаимосвязей домостроительства и дру­гих элементов культуры. Выяснилось, что наши сведения в отношении целого ряда источников по экономике, эпиграфике, искусству, могущих пролить свет на этнокультурную ситуа-­ цию в Нижнем Побужье, весьма противоречивы и неполны. Поиски вышеупомянутых взаимосвязей оказались наиболее результативными в сфере бытовой культуры Нижнего По­бужья, а именно, в отношении глиняной посуды, и в первую очередь и главным образом одной из ее составляющих – леп­ной кухонной керамики.

Как известно, на поселениях Ольвинского региона отме­чены существенные расхождения в концентрации и составе такого вида керамики (10). При сопостовлении этих данных и структуры земляночного строительства ряда памятников наблюдается следующее. Поселение Старая Богдановка-2 характеризуется более или менее равным соотношением гето-фракийской и лесостепной скифской лепной керамики, а так­же типологически неоднородной структурой земляночного строительства. На поселении Куцуруб-1 практически полное отсутствие типов посуды лесостепной Скифии соответствует формальному однообразию грунтовых сооружений, представ­ленных исключительно круглыми полуземлянками. В свою очередь, на поселениях левобережья Бугского лимана (Лyпaрево-2 и Станислав-1), где встречены земляночные жилища

всех типов, обнаружена лепная посуда по-преимуществу степ­ного скифского облика. На Березанском поселении более по­ловины сосудов, найденных в заглубленных жилищах круг­лой формы, типологически связаны с фракийскими культура­ми Карпато-Дунайского бассейна и всего лишь 10% фрагмен­тов лепной керамики приходится на долю посуды Правобе­режного Поднепровья, причем последняя практически отсутст­вует в местах скопления полуземлянок круглой формы. Ина­че выглядит соотношение групп керамики в жилищах четы­рехугольной и овальной формы. Доля лесостепной скифской посуды составляет здесь около 1/3 керамического комплек­са, тогда как удельный вес сосудов гето-фракийского облика, напротив, снижается до 9%.

Следует признать, что наблюдаемая взаимосвязь фор­мальных особенностей земляночного строительства со специ­фикой комплекса лепной керамики не случайна, и вряд ли может быть объяснена с позиций сторонников греческой при­надлежности заглубленных жилищ. Этнокультурная ситуация в Нижнем Побужье может быть конкретизирована при прове­дении сравнительно-типологического анализа указанной сово­купности данных о территории смежной лесостепной Скифии.

В раннескифское время землянка, как тип жилища, име­ла широкое применение в строительной практике, главным образом, населения Среднего и Верхнего Поднестровья, Подолии, Среднего Поднепровья и Поворсклья (11, с. 227–304, 344 сл.). В эпоху скифской архаики культура этих районов характеризуется рядом локальных вариантов, сложившихся на базе чернолесско-жаботинских памятников и фракийского гальштата. Особо отмечу, что в Среднем Поднепровье и на Волыни преобладали землянки овальной и четырехугольной формы, а также керамика весьма своеобразного вида. Для Восточной Подолии были характерны землянки круглой или округлой формы, а в лепной керамике, наряду с вышеупомя­нутой посудой, получили широкое распространение сосуды гето-фракийского облика. Начавшееся еще в VIII в. до н. э. перемещение некоторой части населения этих областей в вос­точном и западном направлениях привело не позднее второй пол. VII в. до н. э. к формированию локальных групп, в опре­деленной степени не утративших культурную специфику районов их первоначального обитания, хотя и несколько ви-

доизменившихся в результате влияния соседних культур (12, с. 72 сл.). Так, ближайшие аналогии западноволынским и ворсклинским памятникам находят в культуре Правобе­режного Среднего Поднепровья; западноподольскую группу, особенно ее южную часть, сближают с кругом памятников Восточной Подолии.

Имеются веские основания полагать, что отмеченная культурная специфика отдельных районов хинтерланда нашла адекватное отражение в культуре Нижнего Побужья, особен­но на раннем этапе, когда основными контрагентами греков выступали племена лесостепной Скифии (1, р. 806). Наблюю­даемая взаимосвязь элементов бытовой культуры Ольвийского региона свидетельствует о прямом переносе в эту область культурных, в том числе и архитектурно-строительных, тра­- диций из разных, в основном двух, районов хинтерланда – Правобережного Среднего Поднепровья и Подолии. Причины появления указанных групп населения в Нижнем Побужье во многом еще не ясны, тем не менее, в их ряду не последнее место, по-видимому, занимала экономическая заинтересованность в контактах с греками (10, с. 132). Наряду с последней, опре­деленную роль в этом миграционном процессе, возможно, сыграли имманентные особенности экологического и социально-экономического развития лесостепной зоны Правобережной Украины в раннескифскую эпоху (7, с. 18), обусловившие появление здесь избыточного населения в VII в. до н. э. (11, с. 365 сл). Всему этому благоприятствовала достаточно ста­бильная обстановка в степной зоне к западу от Днепра и от­сутствие здесь каких-либо значительных объединений кочев­ников во второй пол. VII – VI вв. до н. э. (13, с. 51 сл.).

Исходя из вышеизложенного, массовое земляночное строительство в Нижнем Побужье не может рассматриваться только как результат заимствования греческими колонистами у варваров идеи заглубленного жилища. Как мне представ­ляется, создателями землянок и полуземлянок в основной своей массе явились представители негреческого населения этого региона и лишь часть такого рода построек, очевидно весьма незначительная, могла быть использована первыми греками-поселенцами в качестве временных жилищ или пост­роена с учетом местной традиции. Изложенное выше понима­ние специфики домостроительства Нижнего Побужья, на мой

взгляд, не противоречит, а в некотором роде даже обусловле­но выводом некоторых исследователей о социально-экономи­ческом содержании начального этапа греко-варварского взаи­модействия в этом районе, которое определялось преимущест­венно торговой направленностью жизнедеятельности самой ранней греческой колонии в Северном Причерноморье — Бо-рисфена (14, с. 49 сл.)

Во второй пол. VI в. до н.э. в процессе формирования го­родских и полисных структур на Березани и в Ольвии в их культурном облике произошли заметные и существенные перемены. Культура этих памятников стала обладать целым комплексом типичных эллинских черт, почти отсутствующих в ней ранее – в первой пол. столетия (15). С переходом к массовому строительству наземных домов у греческих коло­нистов, видимо, исчезла необходимость в использовании зем­ляночных жилищ. Между тем, строительство последних широ­ко практиковалось на аграрной периферии Березани и Оль­вии. Так было во второй пол. VI – первой трети V в. до н. э., в конце V – первой пол. IV вв. до н. э. и даже в нач. III в. до н. э. В это время пространственная организация сельских поселений носила нерегламентированный характер, застройка жилой зоны велась по принципам, в корне отличав­шимся от норм эллинской строительной практики (16, с. 6 сл.).

Я считаю, что указанные культурные особенности Оль-вийской сельской округи дают определенные основания для предположения о преимущественно варварском составе ее жи­телей, особенно на ранних этапах освоения Нижнего Побужья. Вместе с тем создается впечатление, что негреческое населе­ние в целом не составляло этнической общности, а, скорее всего, являлось этнографическим образованием, что, пожалуй, облегчало восприятие ими некоторых элементов античной культуры. Влияние последних, тем не менее, почти не затро­нуло основ варварской традиционно-бытовой культуры (5, с. 33 сл.; 10, с. 133). Одно из подтверждений тому, на мой взгляд, — земляночное строительство, не прекращавшееся в Нижнем Побужье на протяжении всего рассматриваемого пе­риода.

 

1. Marcenko К., Vinogradov Y. The scythian period in the nothern Black Sea region (75o—25o В. С.). –Antiquity, 1939, Vol. 63, No, 241.

2. Лапин В В. Греческая колонизация Северного Причерноморья. Киев, 1966.

3. Крыжицкий С. Д., Бураков А. В., Буйских С. Б., Отрешко В. М., Рубан В.В. К истории Ольвийской сельской округи. Исследования по античной археологии Северного Причерноморья. Киев, 1980.

 

 

4. Крыжицкий С. Д. Жилые дома античных городов Северного Причерно­морья. Киев, 1982.

5. Доманский Я. В. Из истории населения Нижнего Побужья в VII –
IV вв. до н. э.– АСГЭ, 1961, № 2.

6. Марченко К. К. Сравнительная характеристика двух поселений Ниж­него Побужья позднеархаического периода — Старая Богдановка-2 и Куцуруб-1.– Проблемы исследования Ольвии. Парутино, 1985.

7. Соловьев С. Л. Строительные комплексы архаической Березани.– Автореф. дис. канд. истор. наук. Л., 1989.

8. Крыжицкий С. Д., Буйских С. Б., Бураков А. В., Отрешко В. М. Сельс-­
кая округа Ольвии. Киев, 1989.

9. Доманский Я. В., Виноградов Ю. Г., Соловьев С. Л. Основные результаты работ Березанской экспедиции. – Итоги работ археологических экспедиций Государственного Эрмитажа. Л., 1989.

10. Марченко К. К. Варвары в составе населения Березани и Ольвии. Л., 1988.

11. Ильинская В А., Тереножкин А. И. Скифия VII – IV вв. до н. э.
Киев, 1983.

12. Смирнова Г. И. О некоторых аспектах изучения предскифской культуры Среднего Поднестровья в свете взглядов А. И. Тереножкина на доскифскую Лесостепь.– Киммерийцы и скифы, Ч. 2. Кировоград, 1987.

13. Мурзин В. Ю. Происхождение скифов: основные этапы формирования
скифского этноса. Киев, 1990.

14. Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса VII–I
вв. до н. э. М., 1989.

15. Культура населения Ольвии и ее округи в архаическое время. Киев, 1987.

16. Крыжицкий С. Д., Буйских С. Б. Структура архаiчного поселения Нижнего Побужья.– Археологi я, 1988. 63.

 

Хр. Буюклиев

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: