Краткая теория метода автоматического рисования

История об Анне и торте

Суть метода трансформации хорошо видна при анализе клинических наблюдений. В качестве поясняющего примера рассмотрим одну из историй. За помощью обратилась Анна, 42 лет, с жалобами на плаксивость. Около двух месяцев назад у нее без видимых причин начались приступы невыносимой обиды и плача. Плач Анны особенный: это слезы, застывшие в глазах, они приходят, но не текут, глаза полны слез и в сердце невыразимые тоска и боль. Такое состояние длится не час, не два и даже не день. В состоянии предплача Анна пребывала почти два месяца, иногда она плакала, и ей становилось легче, тоска и боль отступали, но не уходили совсем. Ситуация усугублялась тем, что Анна чувствовала себя одинокой и потерянной, совершала нелепые поступки.

Подобное состояние уже было приблизительно лет пятнадцать тому назад, но оно длилось сравнительно недолго и прошло само, без лечения. Причин прошлой атаки Анна не помнит. В то время ее сынишка был годовалым ребенком, забот с ним хватало, но ее состояние не было связано с проблемами сына. Конфликтов в семье не наблюдалось, и для нее это было счастливое время. Это Анна помнит точно.

Во время нынешней атаки по рекомендации врачей Анна принимала успокоительные лекарства. Желаемое облегчение не наступило. Скорее наоборот - чувство потерянности и одиночества усилилось. Анна отказалась от лекарств, консультировалась у психотерапевта и снова не получила ожидаемого результата.В семье Анна любима, конфликтов с родственниками, которые могли бы послужить причиной обид, выявить не удалось. Анна согласилась на лечение рисованием с недоверием. Перед ней разложили листы цветной бумаги и предложили выбрать какой-нибудь из них, чтобы нарисовать на нем то, что она захочет. Анна рассматривала листы, перекладывала их с места на место, потом внезапно взяла лист бумаги фиолетового цвета и написала на нем мелком телесного цвета слово «торт». Затем она поплакала и рассказала ужасную историю, которую вспомнила и увидела только сейчас.

В детстве Анна и ее младший брат обнаружили одну слабость родителей. Если дети ссорились, то родители для восстановления мира устраивали маленький праздник - покупали для них подарки и старались их приласкать. Анне покупали пирожное, а брату машинку, которую он тут же начинал разбирать на части. Желая получить внеочередные подарки, дети иногда разыгрывали спектакль со ссорой и получали то, что хотели.

Анне было около десяти лет, когда ее и младшего брата однажды пригласили на день рождения к мальчику, которого они знали плохо, но родители Анны и мальчика дружили. В гостях Анна и брат поссорились и даже подрались. Но мама на этот раз не приласкала и не пожалела Анну, а строгим голосом отчитала ее при незнакомых людях. Брату повезло, и он обошелся без наказания. Маленькой Анне было очень горько и обидно. Она поняла, что ее предали, но почему мама поступила так? Анна с трудом сдерживала себя, чтобы не расплакаться и не показать слезы посторонним людям.

Через некоторое время детей усадили за стол и подали им чай с тортом. Все ели торт, только Анна не могла. Слезы душили ее, но из глаз не текли. Анна машинально макала палец в крем на торте и размазывала его по своему фиолетовому платьицу. Почему она размазывала торт по платьицу? Анна не знает, но все было именно так. Конечно, Анне досталось и в гостях, и дома. Брату и тут повезло. В гостях ему подарили очередную машинку, которую он тут же с удовольствием разобрал. Согласитесь, это действительно ужасная история.

Лечение оказалось на редкость простым и удачным. Анна сказала, что по дороге ко мне она видела чудесный торт, и сейчас она принесет его, если не будет возражений. Спустя полчаса у нас был маленький праздник: чай, вкусный торт и много-много шутоки веселых историй. Анна веселилась и рассказывала комичные истории из жизни своей семьи. Слез как не бывало. Второй сеанс не потребовался.

Разложим историю на составные части, проанализируем ее и сопоставим с сегодняшним состоянием. Во-первых, мама Анны в гостях повела себя необычно, неожиданным для Анны образом. Несмотря на то, что ссора была, и притом самая настоящая, ее никто не приласкал и не пожалел. Вы помните фразу, вынесенную в заглавие книги? «Я требую, чтобы меня пожалели, а он повернулся ко мне попой и спит».

Маленькой девочке так нужно было участие мамы, а что она получила? Ее наказали, отчитав при незнакомых людях. Что это по-вашему? Конечно, попа, и притом очень большая и неприятная. Неожиданность, удивление и, наверное, даже растерянность -первый ключевой момент. Вспомним, что для развития гипнотических состояний гипнотизеры стараются вызвать замешательство у пациента, удивить его, породить недоумение и даже растерянность. Чем искуснее гипнотизер, тем глубже замешательство. Налицо предгипнотическая ситуация. Мама Анны невольно стала таким гипнотизером.

Во-вторых, осознание факта предательства, невозможность принять его - еще один ключевой момент - этический. Мамино предательство - это настоящий переворот в сознании маленькой девочки. Что чувствует человек, когда его предали? Одиночество. На что жаловалась Анна? На чувство потерянности и одиночества, невыразимой тоски и боли в сердце. Так бывает только тогда, когда затронут этический фундамент личности.

В-третьих, состояние обиды, желание плакать и сдерживание себя от слез. Задержанная, подавленная эмоция - третий ключевой момент. Эта ситуация повторилась за столом, когда все ели торт. Анна сдерживала плач в детстве, и ей хочется плакать сейчас. Можно сказать, что если это состояние не транс, то почти транс.

В-четвертых, машинальное размазывание торта по сиреневому платьицу. Это уже самый настоящий транс с автоматическими действиями и четвертый ключевой момент.

В-пятых, фиолетовое платьице измазано кремом от торта. Пятый ключевой момент - цвет платьица и, естественно, всейтравматизирующей ситуации в целом. Вспомним, что Анна выбрала именно фиолетовый листок бумаги среди других листков.

В-шестых, Анна написала слово «торт». Торт связан с травмой детства и в то же время сегодня торт оказался действенным лечебным средством. Праздник наконец-то наступил, и Анна веселилась от души.

В-седьмых, написав слово «торт», Анна все-таки поплакала и выплакала травму детства. Состояние предплача не возобновилось. Для разрешения затянувшегося приступа потребовались листок бумаги фиолетового цвета, слезы, видение начала истории и собственно торт.

Мы видим, что травмирующая ситуация в детстве и сегодняшнее состояние Анны похожи до мелочей. Различие в том, что в детстве события протекали в течение одного дня, а нынешняя ситуация длится уже около двух месяцев. Изменился временной масштаб события. Иначе говоря, сегодняшнее состояние Анны качественно подобно состоянию Анны в далеком детстве.

Вспомним, что пятнадцать лет назад Анна переживала такое же состояние, но длилось оно сравнительно недолго. Если о нем Анна помнит даже сегодня, то, следовательно, атака длилась не один день и была достаточно яркой. По прошествии многих лет изменяется не только временной масштаб, но и эмоциональный. Сегодня состояние намного тяжелей, чем в прошлом. Важно то, что сама травма и ее причины забыты, но эмоциональная составляющая всплывает через некоторое время, затем пропадает, а через некоторое время снова всплывает. Существует феномен периодичности эмоциональных атак. Из опыта известно, что срок экспозиции большинства некорриги-рованных первичных трансовых проекций невелик и составляет 3-5 дней, вторичные проекции длятся дольше 14-20 дней, третичные проекции очень длительные и составляют уже 40-60 дней. Промежутки времени между трансовыми проекциями одного и того же качества длятся 7-15 лет.

Провокатором воспоминаний детства стал фиолетовый листок бумаги; слово «торт», слезы и сам торт появились позднее. Крайне важно то, что провокатор имеет цвет. Следовательно, если мы хотим помочь человеку, то должны в качестве провокатоpa использовать цвет. На самом деле оказалось, что помимо цвета провокатором может быть и запах, и звук, и мелодия, и прикосновение, и движение, подобное танцу, и даже вкус.

Состояние Анны улучшилось после того, как она поплакала. Но ведь она периодически плакала в течение двух месяцев, и от этого ей не становилось легче. Чего-то не хватало для кардинального улучшения состояния. Чего именно? Не хватало фиолетовой бумажки, которая высвободила подавленную эмоцию и действие, торта и очень легкого кратковременного транса. Когда все было собрано воедино, хватило кратковременного плача и торта, который она увидела по дороге к врачу. Я думаю, что быстрый и срочный поход в кондитерский магазин за тортом есть неотъемлемый компонент лечения. Подавленные эмоция и действие обязательно должны иметь выход.

По своим признакам психологическая травма Анны имела четко выраженную трансовость. И сегодня трансовый подход к разрешению ситуации принес облегчение. Что это значит? Драма травмы и рецепт лечения подобны друг другу не только в цветовой гамме, но и в трансовом отношении. Транс - один из элементов подобия травмы и лечения. Транс и трансовая ситуация являются необходимым и эффективным компонентом лечения.

Транс - один из компонентов травмы, и по закону подобия он должен быть включен в схему лечения.

Транс позволяет собрать воедино все компоненты, которые необходимы для разрешения болезненного состояния. Потому что далекое прошлое и сегодняшнее состояние подобны. Если отсутствует какой-либо элемент, тогда нет подобия, а значит, и терапия неэффективна.

На практике это означает следующее. Если в состоянии больного угадываются «размазанные» трансовые или предтрансовые состояния, то, следовательно, мы имеем дело с последствиями травмы, в которой был компонент транса. Трансовые технологии будут эффективны. Ищи провокатор и собирай травматическую ситуацию.

Не можешь найти элементы транса в сегодняшнем состоянии, - значит, или плохо искал, или в прошлой травмирующей ситуации роль транса была незначительной.Нетрансовая травмирующая ситуация в прошлом не может сегодня превратиться в трансовую. Это противоречит законам подобия.

Нетрансовая травматическая ситуация не может быть откор-ригирована трансовыми методами. Используй нетрансовые методы помощи - разъяснение, анализ, сопоставление с аналогичными или противоположными историями. Нетрансовая травмирующая ситуация хорошо поддается коррекции рациональными методами.

Необходимо понять, что далеко не все проблемы, которые приходится решать с пациентами, преодолеваются так же легко, как у Анны с тортом. История Анны проста и демонстративна, как иллюстрация в школьном учебнике. Суть трансового подобия обнажена и понятна. Везения такого рода бывают редко. В большинстве случаев разобраться в хитросплетениях травмы непросто. Проанализируем еще одну историю; она более сложна и иллюстрирует иные закономерности трансового мира.

История Ирины

Молодая женщина Ирина после ссоры с мужем у него на глазах выпила упаковку снотворных препаратов. Муж вызвал врачей, которые своевременно оказали необходимую помощь. У Ирины есть ребенок в возрасте одного года.

На второй день после эксцесса мы начали лечение. Ирина объяснила, что в этот день поначалу все складывалось хорошо и ничто не предвещало бурных событий. Потом произошла ссора с мужем, и все в ее состоянии изменилось. По словам пациентки, сначала все вокруг ей надоело и стало противным. У Ирины было ощущение смутного протеста, в ней как будто что-то поднялось и перевернулось. Через некоторое время все изменилось, она была словно в забытьи, как «потерянная», и совершала действия, как автомат. У Ирины все валилось из рук, в груди была необъяснимая боль. Как она выпила таблетки, Ирина не помнит. Однако вспомнила, почему она их выпила. Муж никак не мог понять ее состояния. Молодой женщине казалось, что ее муж бесчувственный чурбан, и таблетки она выпила для того, чтобы ему было больно и так же плохо, как и ей, и чтобы его мучила совесть после того как Ирина умрет.

Конечно, с точки зрения здравого смысла подобная мотивация похожа на абсурд. Но давайте вспомним о том, что мир иррационального не похож на привычный обыденный мир. Ирина в своих переживаниях достигла точки абсурда, а абсурд принадлежит уже совсем иному миру. Мерки нашего обыденного мира совсем другие по сравнению с мерками мира иррационального.

Для рисования Ирина самостоятельно выбирала листки бумаги и пастельные мелки. Она нарисовала серию разрозненных рисунков (рис. 16). Первым рисунком был портрет мужчины с огромной бородавкой на щеке. Фон рисунка - темно-фиолетовый. Второй рисунок - собака. Третий рисунок - домик. Четвертый рисунок - деревья. Пятый рисунок - лицо человека, овал лица и глаза. Некоторые рисунки прокомментировала Ирина, а некоторые - ее мама. Что интересного удалось выяснить из рисунков и рассказов?

Из рассказа мамы Ирины я узнал, что, когда девочке был примерно год, ее родители поссорились. Отец Ирины имитировал попытку самоубийства, выпив снотворное. Матери он сказал, что выпил упаковку, но когда та начала предпринимать действия по оказанию помощи, отец заявил, что на самом деле принял безопасную дозу. Мотив - чтобы матери было больно и чтобы ее мучила совесть. Как видим, мотивы поступков Ирины и ее отца во многом схожи, и можно говорить о подобии ситуации. Однако если у отца Ирины это был фарс, то у нее самой все было всерьез. Кроме того, отец Ирины рассчитывал оказать психологическое давление. Он полностью контролировал ситуацию, тогда как сама Ирина ситуацию не контролировала. Она была в забытьи, то есть в трансе. Откуда пришел транс? В прошлом его не было. Полного подобия в этих ситуациях нет, есть элементы подобия, точнее, подобие наоборот.

Инсценировка самоубийства отца Ирины - что это за элемент? Случаен он или нет? По моей просьбе мать Ирины поговорила с родственниками ее отца и выяснила, что в их семье уже были попытки самоубийства. Брат отца Ирины предпринял демонстративную попытку самоубийства, когда отцу Ирины было примерно 10-12 лет. Мальчик слышал разговоры родителей об этом событии. Для отца Ирины инсценировка самоубийства, по-видимому, также являлась проекцией эпизода жизни его дяди. Впоследствии брат отца покончил жизнь самоубийством в зрелом возрасте. Однако, по прижизненным и посмертным заключениямврачей, он не был душевнобольным. В семье Ирины по линии матери никто не страдал психическими болезнями.

Рисунок человека с огромной бородавкой Ирина прокомментировать не смогла. Однако ее мама вспомнила, что это за человек, и даже нарисовала его портрет (рис. 16Е). Когда маме Ирины было лет 15 или 16, она увидела этого мужчину в автобусе. Мужчина очень странно смотрел на нее и пытался к ней приблизиться. Маму Ирины охватило беспокойство, и она в панике выскочила из автобуса. По ее словам, она была не в себе, ей было страшно и действовала она как автомат. Как мама Ирины тогда добралась домой, она не помнит, вероятно, дошла пешком. Иными словами, у мамы в прошлом была травмирующая трансовая ситуация, и транс из ее прошлой травмы перекочевал (спроецировался) в сегодняшнюю ситуацию дочери¹. Четко прослеживается проекция подобных элементов.

Собаку на рисунке опознали все. Это та собака, которая укусила Ирину, когда ей было 7 лет. Девочке было очень больно и обидно, ей хотелось, чтобы ее пожалели. И действительно, Ирину жалели и отец, и мать. Что было в прошлом и чего не хватало Ирине сегодня? Сочувствия и любви. Своим поведением она требовала, чтобы ее пожалели. Муж не понял ее состояния, он сам был причиной травматического эксцесса. Точнее, он стал провокатором выхода конфликтных проекций из событий жизни Ирины и ее родителей.

Домик на рисунке - это бабушкина дача. Ирина в детстве любила бывать на даче. Взаимоотношения с бабушкой были непростые, характер у бабушки был железный и чрезмерно строгий. Однако сегодня Ирина с теплотой вспоминает о бабушке и ее даче.

Деревья - из кошмарного сна с пожаром и жутким страхом. Лицо - это автопортрет. На автопортрете Ирина неузнаваема. Но он достаточно точно описывал ее состояние: растерянность и «отсутствие лица», вместо лица - безликая невыразительная масса.

Как исправлять такую ситуацию? Конечно, с помощью того элемента, которого не хватало. Чего не хватало в рисунках Ирины? Ключом к пониманию того, чем необходимо дополнить набор первоэлементов, послужил автопортрет Ирины. Я отметил собственное трансовое восприятие Ирины, когда она рисовала. Я видел только глаза, нос и овал лица. Ни губы, ни уши, ни тело Ирины не воспринимались. Их не было. Мы оба были в трансе, и мой транс был созвучен ее трансу. Следовательно, я воспринимал ее точно так же, как она воспринимала себя. У Ирины произошла психологическая «ампутация» ощущения и осознания тела во время ссоры с мужем. Это могла быть и насильственная ампутация, и самоотречение от тела в результате неосторожно брошенного слова. А когда тела нет, то в чем жизнь держится? Жизнь еще держится в глазах, но ценности она уже не имеет. Жизнь стала лишней. Остается только выпить таблетки.

Направление лечения обозначилось - вернуть тело Ирины на место. Транс для этого необходим? Конечно, да. Ирине было предложено полюбить свое тело и нарисовать его. Она рисовала по частям: отдельно ноги, отдельно руки, отдельно торс. После рисования ее психическое и соматическое состояние улучшилось. Через две недели повторный сеанс автоматического рисования не выявил травматизирующих мотивов среди рисунков.

Несмотря на явный успех лечения, меня мучил вопрос, откуда пришла психологическая «ампутация» ощущения и осознания тела. Либо Ирина раньше его испытывала, либо кто-то из ее окружения был знаком с ним. Расспрос родителей выявил воспоминания об эпизоде из жизни мамы Ирины. Три-четыре года назад в семье был кризис, когда все было плохо, и неприятности накладывались друг на друга: безденежье, крах фирмы мужа, утеря контактов между членами семьи и еще тысяча и одна неприятность. В то время у мамы Ирины было ощущение, что тела у нее нет, и она не знала, жила ли она свете или нет. По ее словам, она была и глухой, и немой, и неживой. Мама Ирины что-то делала, боролась, но как неживая, скорее, как автомат. Отец Ирины также боролся с ситуацией, но у него не было потери ощущений тела. Он был весь в борьбе. Воспоминания мамы Ирины подтвердили мою догадку о привнесении и этого ключевого эпизода в общую картину истории болезни Ирины.

Как видим, картина сегодняшней травмы не подобна в целом ни одной из травм прошлого Ирины и ее родителей. Сегодняшняя травматическая ситуация, как мозаика, набрана из разнородныхпервоэлементов. Каждый из первоэлементов или в точности подобен одному из элементов событий, которые происходили с Ириной или ее родителями, или элемент подобен с точностью наоборот, то есть перевернут, или антиподобен. Подобие всей сегодняшней ситуации набирается из подобия отдельных фрагментов, так же, как и вся ситуация набрана из кусочков: что-то от мамы, что-то от папы, что-то из собственных снов и из истории детства.

Выделим главные моменты в истории с Ириной, обеспечившие успех лечения. Недостающий элемент, ставший лечебным средством (тело Ирины), был распознан на основании трансового самовосприятия Ирины и трансового восприятия ее терапевтом. Именно сходство восприятия терапевта и Ирины позволило позже проанализировать всю картину в целом и логически понять суть произошедшего явления. Будь терапевт в обычном состоянии сознания, а пациентка в трансовом, ключевой момент вряд ли был бы найден. Поиски его шли бы в ином направлении. Транс терапевта и переход его сознания в состояние, близкое к состоянию пациентки, позволил терапевту коротким путем найти правильный выход.

Технология автоматического рисования такова, что терапевт обязан совершить собственное трансовое погружение до глубины транса пациента. Собственное погружение в транс должно быть совершено очень точно. Транс терапевта обязан быть не глубже транса пациента и ничуть не более поверхностным. Глубина трансов пациента и терапевта должны быть одинаковой.

Погружаясь в транс до уровня транса пациента, обнаруживаешь ряд стандартных явлений, происходящих с тобой: появление пластики тела, подобной пластике пациента, голоса и интонаций пациента, ощущение телесного единства с пациентом. Однако интеллект терапевта «вынесен» за пределы общего трансового тела, что позволяет управлять ситуацией и пациентом.

Одноуровневость трансовых погружений позволяет терапевту смотреть на мир глазами пациента. На разных трансовых уровнях мир выглядит неодинаково. Только на глубине трансового погружения пациента терапевт способен найти адекватную гипнотическую формулу, провести серию автоматических трансформаций и вынырнуть в обыденное мышление вместе спациентом. Такова суть лечения трансами-автоматизмами, в какой бы форме пациент их ни воспроизвел. Для лечения годится все: автоматический рисунок, автоматическое письмо, автоматический танец, автоматический крик, автоматический плач и даже автоматическая драка, которую умело контролирует опытный терапевт.

Остановимся более подробно на автопортрете Ирины. При рассматривании серии ее рисунков именно автопортрет порождает в зрителе особенный феномен - трансовый отзвук или появление в теле пульсирующего внутреннего звука. Звук то нарастает, то сменяется тишиной с ощущением заложенности в ушах. Все остальные рисунки порождают в теле ровный внутренний звук, кроме еще одного - человека с бородавкой. Рисунок человека с бородавкой вызывает ощущение заложенности в ушах и тишины в теле. Сопоставив рисунки человека с бородавкой, выполненные Ириной и ее мамой, обнаруживаем, что и мамин рисунок тоже молчащий. Я спрашиваю у Ирины, не теряла ли она слух во время ссоры с мужем. Она подтвердила, что сначала потеряла слух, а потом начала действовать как автомат.

Именно появление трансового звукового резонанса позволяет выделить его из всей серии и анализировать более внимательно. Без знания этого свойства автоматических рисунков очень сложно найти зацепку в картинках.

Сходство восприятия терапевта и пациентки позволяет проводить идентификацию элементов. Терапевт должен смотреть на мир глазами пациента. Если терапевт не видит тела, следовательно, его не видит и пациент. И наоборот, если пациент вдруг увидел нечто, например, духа болезни в виде химеры, его увидит и терапевт. И вдвоем они будут его гнать, что приведет к выздоровлению. С точки зрения обычного восприятия и так называемого здравого смысла, все написанное - абсурд. Еще в школе мы учили, что головы без тела не бывает, что химеры возникают только в больном воображении, и так далее, и тому подобное.

Трансовый мир автоматического письма и рисования - это не обычный мир, где властвует логика и рациональный интеллект. В нем многое выглядит по-иному, интеллект воспринимает видения и образы трансового мира как нечто запредельное, лишенное привычного смысла. Однако отвергнуть трансовый мир только потому, что рациональный интеллект не приспособлен для восприятиянеобычного, означает совершить ошибку. Человек вхож в трансо-вый мир, и окружающая его природа многолика. Понять и принять трансовый мир с его иррациональной логикой сложно только поначалу. Нужно просто вернуться к своим истокам и разбудить в себе дремлющие возможности. Тогда многое встанет на свои места, а иррациональное лечение не будет выглядеть безумием.

В подавляющем большинстве драматичных ситуаций, с кото-рыми приходят пациенты, отсутствует простой перенос (про-екция) событий прошлого в сегодняшний день. Драма сегодняшнего дня, как мозаика, набрана из фрагментов драм, которые происходили с пациентом или его окружением в далеком прошлом.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: