Ясперс именует такие предрассудки теоретическими.

Соматическими предрассудками Ясперс называл трактовку душевной жизни как соматическое событие. Он считал, что данный предрассудок возникает вновь и вновь в «обличье физиологии, анатомии или некоего суррогата биологии». Ос­нователь феноменологии считал фантастическими анатомические построения Мейнерта и Вернике и называл их «мозговой мифологией». Один из известных ученых нашей страны обвинял автора этих строк в пренебрежении к патолого­анатомическим изысканиям при шизофрении. Он уверенно утверждал, что приз­наком шизофрении является овальное закругление третьего желудочка мозга, об­наруживаемое при вскрытии умерших больных, страдавших при жизни шизофре­нией. Не будем вдаваться в суть дискуссии, но такая постановка вопроса чем-то напоминает «мозговую мифологию» полуторовековой давности.

Медицинские предрассудки Ясперса

Следующим видом предрассудков Ясперс считал психологические и интеллек­туальные предрассудки. «Слишком многое в поведении больного приписывается злой воле или притворству; при этом ошибка врача состоит не столько в «психологизиро­вании», сколько в морализаторстве. Некоторые врачи... глубоко возмущаются, когда им не удается обнаружить хорошо известные физические признаки болезни. В глуби­не души они считают все это элементарным капризом и лишь в самых безнадежных случаях передают дело психиатру». Далее он же анализирует склонность усматри­вать осознанную причину в любой человеческой деятельности. Преувеличенное стремление выискивать повсюду рациональные взаимосвязи порождает склон­ность к умствованию, т.е. к интеллектуальным предрассудкам. Мы сталкиваемся с ними десятки и сотни раз, выслушивая «исследования» родителей о причинах психической болезни своих детей. У юноши развивается дебют болезни, возника­ет симптом «дерева и стекла», появляется враждебность к родителям, а папа с ма­мой уверенно находят причину изменившегося поведения сына в просмотре им последнего телесериала. Самое скверное заключается в том, что врачи нередко идут на поводу в поиске мнимых причин и вместо назначения адекватной те­рапии читают мораль о вредном влиянии триллеров или жесткой эротики на нео­крепшую психику подростка. Склонность к ложным аналогиям — это также один из известных предрассудков. К. Ясперс писал, что душа сама по себе не может быть предметом наблюдения, мы представляем душу через уподобления и символы.

«Яркие и образные аналогии настолько легко овладевают нашим разумом, что мы время от времени начинаем усматривать в них нечто большее, а именно — поня­тия, имеющие теоретическую ценность.... Так происходит, в частности, в тех слу­чаях, когда душа разбивается на отдельные элементы, подобные атомам, или когда события психической жизни рассматриваются как механические движения (меха­ническая теория души)...»

Медицинские предрассудки, связанные с количественными оценками, объектив­ными наблюдениями и диагностикой.

«Согласно этому предрассудку научным признается только установление коли­чественных взаимосвязей, в то время как исследование чисто качественных измене­ний рассматривается как область произвольных, субъективных и ненаучных спеку­ляций». Начинающий психиатр должен с известной долей критики и рассудитель­ностью оценивать значимость многочисленных математических шкал депрессии, тревоги, паранойяльности, шизоидности и др. Математические цифры не долж­ны и не могут подменять клинического познания живого феномена, во всяком случае не могут служить основанием для безошибочной диагностики психичес­кого заболевания у конкретного больного, даже если шкала депрессии или шизо­идных изменений указывает на эти диагностические ярлыки. Как пример доведе­ния до абсурда данного предрассудка можно оценить почти анекдотический слу­чай, приведенный Портновым. Одна из ученых дам в конце тридцатых годов пыталась защитить докторскую диссертацию, замеряя содержание олова в крови психически больных в соотношении с так называемым оловянным блеском глаз (свинцовый блеск). Конечно, это больше тяготеет к квалификации этой дамы в качестве пациентки с умственной отсталостью, степени дебильности, но сам пример математизации клинического симптома весьма поучителен.

 

Расстройства восприятия

Познание окружающего мира и самого себя начинается с восприятия нашими органами чувств всего, что окружает человека и является им самим. Мы смотрим в окно своего дома на желтеющую листву, и мгновенно в сознании возникает об­раз, а затем и суждение о том, что на дворе осень. Мы видим в зеркале свое небри­тое лицо, и тут же появляется мысль, что нужно обязательно привести себя в по­рядок. В сознании человека восприятие мира и возникновение мыслей об этом мире, суждений и умозаключений неразрывно связано, это - единый и бесконеч­ный процесс. Великий И. Кант утверждал, что «ни одну из этих способностей нельзя предпочесть другой. Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание» [33]. С учебной целью уже не первое столетие этот процесс разбивают на части. Ко­нечно, расчленение на части, наверное, не самое лучшее, что можно придумать, но в любой, даже самой простой школьной дисциплине познание разделяют на «кирпичики». Сначала ребенок, как и начинающий ученик, схватывает общий образ явления, скажем, он узнает, что есть солнце, свет и этот свет белый. Затем он начинает познавать составные части этого явления и через феномен радуги с удивлением постигает, что свет состоит из семи разных составных цветов, скла­дывающихся в радугу. И только на третьем этапе он вновь суммирует знания о свете и познает корпускулярно-волновую теорию света, закон постоянства ско­рости света, знаменитую формулу Эйнштейна о соотношении энергии и скоро­сти света. Не будем оригиналами, приступим и мы к изучению познавательной деятельности больного человека через изучение нарушений восприятия. Но, рас­членяя единое объемлющее психическое состояние человека на отдельные явле­ния, поучаствуем и мы вместе с Воландом в завтраке с беспокойным стариком Иммануилом. Он предупреждал более двух столетий назад, что анализ оснований явлений, именно факт разложений в анализе этих оснований уничтожает те явле­ния, которые мы хотели объяснить. Через полтора столетия Нильс Бор продол­жил это размышление и предупредил об опасности слишком сильной детализа­ции принципа жизни. Явления жизни, как говорил Бор, распадутся именно пото­му, что мы слишком далеко зашли в попытке разложить само основание, сам принцип жизни.

Итак, что такое ощущение? Это, согласно официальному словарю русского языка, есть чувственное восприятие явлений объективного мира органами чувств. Попробуем сейчас не обращать внимание на слово «восприятие», являющееся сос­тавной частью определения ощущения, в данном контексте оно носит лингвисти­ческий характер. Выделим главное: это, согласно данному словарю, есть чувствен­ное явление и сосредотачивается оно в органах чувств, т.е. «этажом выше не подни­мается». Но вот иное определение ощущения, которое, согласно другому уважаемому изданию — «Словарю философских терминов», есть переработанный в коре головного мозга результат взаимодействия внешнего мира и органов чувств человека. Следовательно, не все ученые разделяют периферическую локализацию ощущений. А что же такое восприятие? Это, согласно тому же словарю, — непосред­ственное чувственное отражение действительности в сознании, способность воспри­нимать, различать и усваивать явления внешнего мира. Попробуем также не обра­щать внимание на тавтологию, при которой восприятие есть способность воспри­нимать. Отметим главное — два ключевых слова: чувственное явление и происходит оно в сознании. Итак, различие ощущения от восприятия кроется в различной поэтажности возникновения. Участие сознания и есть тот узловой момент, кото­рый отличает восприятие от ощущения. Но не только этим отличается восприятие от ощущения. Уже понятно, что восприятие — это одна из узловых познавательных способностей и возможностей человека. В чем же главная суть этого процесса? Ви­димо в том, что в центральной нервной системе воссоздается целостный образ предмета, явления, объекта окружающего мира. Воссоздается этот образ соедине­нием, синтезом всех отдельных ощущений, возникающих вследствие воздействия различных свойств этих предметов, явлений, объектов на органы чувств человека.

Мы определились с терминами. Теперь поразмышляем, как часто и у кого могут встречаться ошибки или искажения ощущений и восприятия? Ошибки или искажения ощущений и восприятия отмечались людьми с незапамятных времен. Философы Древней Греции обратили внимание на возможность ошибочности ощущений и восприятий при чувственном познании мира, и это отразилось в нескольких «тропах» С. Эмпирика, при обосновании им основ скептицизма:

Один и тот же мёд мне кажется сладким, а страдающему желтухой горьким.

Одна и та же краска кажется глубоким старцам темной, а молодым — достаточно яркой» [77]. Много позже выдающийся философ Англии Д. Беркли во введении к «Трактату о принципах человеческого знания...» восклицал: «Предрассудки и об­манчивость ощущений обнаруживаются со всех сторон перед нашим взором, и, пы­таясь исправить их при помощи разума, мы незаметно запутываемся в странных парадоксах, затруднениях и противоречиях...» [7]. Речь идет отнюдь не о больных, а о принципах человеческого познания вообще. Таким образом, принимаем к сведению, что ошибки в ощущениях и восприятии есть явления повсеместные, свойственные в разной мере всем людям и не считаются обязательными призна­ками психического заболевания.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: