Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
ГРЕКО-СКИФСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ПЕРИОД АРХАИКИ
По мнению большинства исследователей греко-скифские отношения в Северном Причерноморье в архаический период (VII–VI вв. до н. э.) носили мирный характер и обострились лишь в V в. до н. э. Это мнение базируется на отсутствии документальных материалов, однако есть основание предполагать, что греко-скифские отношения в регионе изначально носили конфликтный характер, который наиболее ярко проявился в более позднее время. Время начала взаимоотношений между греками и скифами на северных берегах Понта определено в значительной степени условно. Око приходится на середину VII в. до н. э., что подтверждается археологическими материалами с Березанского поселения, к достигает наибольшего размаха на рубеже VII–VI вв. до н. э. и в первой пол. VI в. до н. э., когда возникают Ольвия, Пантикапей, Нимфей, Мирмекий и др. Ведущая роль в колонизационной деятельности в этом регионе принадлежала Ионии и, особенно, Милету (1, с.370; 2). Отсутствие документальных материалов о конфликтной ситуации между греками и скифами в Северном Причерноморье, появление фортификационных сооружений на побережье только в первой пол. V в. до н.э., однако, может указывать не столько на мирный характер взаимоотношений греков и скифов, сколько на отсутствие в указанное время одной из сторон, участвовавшей в этих взаимоотношениях. И если греки в рассматриваемом регионе так или иначе засвидетельствованы уже в VII в. до н.э., то о скифах в это время с той же уверенностью сказать нельзя, так как не только нет письменных свидетельств, но и памятники этого времени в степи пока не превышают десятка; и это несмотря на усиливающуюся в настоящее время тенденцию к удревнению памятников скифской архаики (3; 4; 5). Значительно большее число памятников этого времени с предметами «скифского типа» насчитывается в лесостепной зоне Северного Причерноморья, что часто объяснялось влиянием степных скифов-кочевников. Диспропорция, несмотря на постоянное и значительное увеличение общего объема археологического материала VII – нач. III в. до н. э.. в этих районах, все еще сохраняется. Это обстоятельство привело исследователей к необходимости поставить справедливый вопрос о принадлежности части лесостепных памятников собственно скифам. «Пустота» степи в период скифской архаики, которая, безусловно, требовала и требует объяснения, позволила предположить наличие скифского населения на Северном Кавказе, где по мнению многих исследователей, скифами был создан плацдарм для походов в Малую и Переднюю Азию. Не так давно С. А. Скорым и С. С. Бессоновой было высказано мнение, что с Кавказа же шло и проникновение скифов в лесостепную зону Северного Причерноморья, причем исследователи выделяют три волны в рамках между серединой VII в. до н. э. и серединой (второй пол.) VI в. до н. э. (6). При таком подходе «пустота» скифской Северопричерноморской степи находит хоть какое-то объяснение, хотя оно, для второй пол. VII и нач. VI вв. до н. э., не подтверждается письменными источниками, не говоря уже о том, что собственно скифские памятники выделены пока только по региональному признаку, указанному источником более позднего вре- мени, без подробного обоснования их культурной принадлежности. Предпринимая попытки выделения собственно скифских и инокультурных черт и элементов в памятниках Евразийского пояса степей, соотносимых с древностями так называемого скифо-сибирского мира, удалось прийти к выводу о многократных вторжениях с востока в Северное Причерноморье народа, который у греков получил название «скифы». Причем, время пребывания их в Северопонтийском регионе в различные периоды имело различную продолжительность. Одно из первых проникновений «скифов» в район Понта Эвксинского относится, по всей видимости, ко второй пол. – концу VII в. до н. э. Оно шло из районов Приаралья и носило непродолжительный характер. В результате этого вторжения в Северопричерноморской лесостепи, на правобережье Днепра, погибли и прекратили свое существование чернолесские городища. Важно, что в это же время на о. Березень появляется поселение, и возникает оно, в отличие от последующих греческих городов, на хорошо защищенном естественными рубежами месте, что, вероятно, свидетельствует о на-личии внешней опасности. В соответствии со сведениями Геродота, «скифы» не задержались в Причерноморье, ушли в Малую и Переднюю Азию через Кавказ и вторглись в Мидию в то время, когда Киаксар осаждал Ниневию. Скифское войско вступило в Мидию, где, в бою победив мидийцев, завладело «всей Азией» (Herod., IV, 103–104) и, одержав победу над теми, кто оказал им сопротивление, положило начало несправедливости (Herod., IV, 1). Таким образом, три различных события (гибель черно-лесских памятников, возникновение Березанского поселения и гибель Ниневии), датированных по различным принципам, оказываются синхронными и могут быть объединены, согласно источнику, походом «скифов» с востока, через Причерноморье в Малую и Переднюю Азию. В этот период говорить о характере греко-скифских отношений трудно, во всяком случае, для Северного Причерноморья, однако в Малой Азии «скифы» оставили о себе славу разбойников и грабителей, разорявших народы довольно обширного региона, что вряд ли свидетельствует о возможности мирных контактов с греками.
К VII – второй пол. VI вв. до н. э. относится уже отмеченное исследователями появление укрепленных поселений в лесостепной зоне Северного Причерноморья, а также следы пожарищ и запустения на них. К этому же времени, как представляется, относится и появление в пограничье степи и в лесостепной зоне памятников с «архаичными скифскими чертами», «кавказской окраской» и восточными предметами; на что уже обращали внимание исследователи. При этом несколько ранее, как уже говорилось, на побережье Черного моря возникает значительное число греческих поселений, не имевших оборонительных укреплений. О контактах греков с жителями, населявшими лесостепной регион, свидетельствует Геродот, который отметил, что в этой зоне был выстроен город Гелон, а жителями его были эллины, покинувшие в древности свои гавани и поселившиеся у будинов ( Herod., IV, 108). Это, а также античные материалы в памятниках лесостепи, указывают на наличие мирных отношений греков с аборигенным населением лесостепного района, причем «скифов» к моменту установления этих контактов, по всей видимости, не было в это время ни в степи, ни в лесостепи. Трудно предположить, что греки, познакомившись со «скифами» во время их пребывания в Малой и Передней Азии и зная об их присутствии в Северном Причерноморье, начали выводить свои колонии на северный берег Понта, к опасному и подвижному соседу. Как отмечают исследователи, жители Милета должны были знать этнополитическую ситуацию в осваиваемых ими регионах, и в Северном Причерноморье в том числе. Поскольку усиление процесса колонизации в Северопонтийском районе оказывается синхронным времени пребывания «скифов» в Азии, мнение об их отсутствии в Северном Причерноморье в это же время представляется вполне закономерным. В некоторой степени это подтверждается и «Объяснениями к «Одисее» Гомера», составленными Евстафием, где, объявляя киммерийцев скифским племенем, перечислив все «дурные поступки» и киммерийцев, и скифов, автор объясняет этим «переселение» их Гомером в область «вечного мрака», в соседство Аида, следующим образом: «Поэтому певцы, не имея возможности повредить им иначе, вымышленным переселением отомстили за дурные поступки этого народа
вследствие всеобщей, говорят, вражды к ним ионийцев; а поэт, стоящий во главе этих певцов, также иониец» (7, с. 283). Изгнанные из Азии индийским царем Киаксаром «скифы» в 585 г. до н. э. вторгаются в Северное Причерноморье, о чем, видимо, свидетельствуют как укрепленные поселения в лесостепи и пожары на них, так и материалы «скифского облика», с «кавказской окраской» и восточными чертами. Именно это время, видимо, можно считать началом и греко-скифских контактов в Северном Причерноморье. Характер их можно расценивать как конфликтный, что и просматривается в «Истории» Геродота. Геродот приводит два варианта этногонического предания скифов; один из них связан непосредственно со скифами, а другой обязан своему появлению грекам. «Как утверждают скифы, из всех племен их племя самое молодое, а возникло оно следующим образом: первым появился на этой земле, бывшей в то время пустынной, человек, по имени Таргитай. А родители этого Таргитая... Зевс и дочь реки Борисфена» (Herod., IV, 5). «Вот так рассказывают скифы о себе..., а греки, живущие около Понта, рассказывают следующее: Геракл, ..., прибыл в ту бывшую тогда пустынной землю, которую теперь населяют скифы.... Когда Геракл прибыл сюда в страну, называемую теперь Скифией... кони из его колесницы...были таинственным образом похищены.» (Herod., IV, 8). Похитившая их ехидна (дева-змея) вернула коней только после того, как у нее родились от Геракла три сына (Herod., IV, 9) «Она же, когда родившиеся у нее дети возмужали, сначала дала им имена: одному из них – Агафирс, следующему – Гелон и Скиф – самому младшему» (Herod., IV, 10). Таким образом мы наблюдаем идентичность преданий, связанных с прохождением или появлением «скифов» на территории Северного Причерноморья, различающихся только по одному признаку: по определению этноса их первопредка, причем в греческом варианте предания — это греческий герой-бог, а в скифском – человек с не очень отчетливой этнической атрибуцией. Само появление двух вариантов этного нического предания, как бы противопоставленных друг другу, указывает если не на конфликт, то уж безусловно на спорность ситуации,
связанной с вопросом о первенстве в освоении указанной территории. Подтверждением этому, возможно, являются данные Овидия, согласно которым богиня Деметра (Церера), наделив Триптолема знанием о земледелии, приказала ему распространить эти знания и в Европе, и в Азии. Выполняя поручение богини, Триптолему довелось побывать и в Скифии, где скифский царь Линк, желая стать первым «дарителем такого блага», как земледелие, решил убить Триптолема. Однако богиня, узнав о его намерении, превратила скифского царя в рысь. Эти сведения, несмотря на свою мифологичность, свидетельствуют о конфликте между греками и скифами, связанном с борьбой за приоритет в освоении земледельческой зоны Северного Причерноморья. Причем конфликт, видимо, относится к архаическому времени, на что указывает некоторое созвучие имени мифологического скифского царя (Линк) с именем одного из царей в скифской генеалогии, известной по Геродоту (Лик), конец правления которого предположительно определяется VI в. до н. э. Земледельческое (негреческое) население в указанное время в Северопонтийском регионе фиксируется только в лесостепной зоне, где для периода архаики известны и античные материалы и предметы, которые можно связать с появлением там «скифов». По всей видимости, в мифах нашел отражение один из первых конфликтов, разразившийся не в пользу скифов, так как греческие колонии к моменту появления кочевников уже не только существовали, но и были достаточно сильны. Отсюда следует, что вопрос о мирном характере взаимоотношений греков и скифов в Северопонтийском регионе требует дополнительной аргументации, так как он не находит положительного ответа ни в источниках, ни в археологическом материале. 1.Виноградов Ю. Г. Полис в Северном Причерноморье.— Античная Греция. Становление и развитие полиса, т. I. M., 1983. 2. Копейкина Л. В. Фрагмент родосско-ионийской тарелки из раскопок 1966 г. на о. Березань.– СА. 1970, №3 3. Галаника Л. К. Раннескифекие уздечные наборы (по материалам Келермесских курганов).– АСГЭ, вып. 24, 1983. 4. Петренко В. Г. Изображение богини Иштар из кургана в Ставрополье.– КСИА, вып. 162, 1980. 5. Полiн С. В. Хронологiя раньоскифских пам'яток.– Археологiя, 1987, т. 59. 6. Скорый С. А. Бессонова С. С. Некоторые вопросы ранней скифской истории и Украинcкая Лесостепь.– Исторические чтения памяти М. П. Грязнова. Омск, 1983. 7. Евстафия объяснения к «Одиссее» Гомер.– ВДИ, 1947, № 1 А. В. Симоненко |
Последнее изменение этой страницы: 2017-05-04; Просмотров: 1122; Нарушение авторского права страницы