Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
САРМАТОВ ТАВРИИ Южная часть степей Северного Причерноморья, ограниченная с востока бассейном Большого и Малого Утлюков, с севера и северо-запада — нижним течением Днепра, с запада – Ингулом, с юга – предгорьями Крыма, включает такие различные по современной географической и топографической номенклатуре регионы, как Приазовье, Присивашье, Нижнее Поднепровье, степной Крым. В новое время эта территория носила название Таврия. Исследованные здесь сарматские памятники относятся ко всем трем периодам сарматской культуры. Наиболее ранние погребения (22 пункта) появляются во II в. до н. э. В течение II – I вв. до н. э. на территории присивашских степей складывается определенная общность (племя? ), имеющая стабильные признаки погребального обряда: впускные погребения в подпрямоугольных ямах, в основном в центре насыпи или в ее северной поле, вытянуто на спине, ориентированные в северном полукруге, с наличием напутственной пищи и определенным составом инвентаря (оружие прохоровских типов, среднелатенские фибулы, лепная и гончарная керамика, зеркала VI типа, бусы эллинистического времени)- Синхронные им погребения на огромном пространстве от Дона до Приуралья ориентированы в южном полукруге, что и составляет отличительный признак прохоровской культуры. Южная ориентация продолжает превалировать за Доном и позже, лишь в конце I в. до н. э. постепенно сменяясь северной. Единственная группа памятников, сопоставимая с таврийскими — североориентированные погребения II – I вв. до н. э. в низовьях Дона (1, с. 155 сл.). Они тождественны и по деталям погребального обряда, и по составу и характеру инвентаря. Без сомнения, это памятники, оставленные одноэт-ничным, более того, родственным населением. Хронологические рамки этих захоронений — это именно то время, к которому относятся данные декрета в честь Диофанта, где упоминаются роксоланы. Естественно предположить, что Палак искал союзников среди ближайших соседей – скорее всего, в степях за Перекопом. Коль скоро известно, что этими союзниками были роксоланы, логично идентифицировать с ними таврийские погребения. Если это так, то гипотетическая пока локализация роксолан Тасия «где-то в присивашских степях» (К. Ф. Смирнов) обретает почву не только в переносном, но и в прямом смысле. Таким образом, сарматские памятники Таврии II – I вв. до н. э. с ориентацией в северном полукруге, видимо, могут быть связаны с роксоланами. В этом случае очерчиваются границы обитания этого племени. На севере они доходили до Орель-Самарского междуречья (Соколово), на северо-востоке – до бассейна Северского Донца (Ставки, Александ-ровск), на востоке уходили в Задонье. Последнее обстоятельство несколько корректирует данные Страбона, помещавшего роксалан «между Борисфеном и Танаисом». Западной границей был Днепр. Трудно сказать, мешали ли сарматам перейти его позднескифские городища. Судя по отсутствию каких-либо следов осады или штурмана, сарматы не пытались этого делать. Кроме того, наличие на правом берегу Днепра – правда, редких – погребений этого времени (Львово, Бургунка, Кут) и следов походов сарматов далеко на Правобережье, в земли зарубинецкой культуры (2, с.68), говорит о том, что сарматы в течение, по крайней мере, I в. до н. э. имели возможность форсировать Днепр и проникать на Правобережье. Об их дальних (вплоть до Дуная) походах говорят античные источники. По сообщению Диона Кассия (60, 30, 3) в 16 г. до н. э. Гай Луций отбросил от Дуная сарматов. Археологическими свидетельствами этих походов могут быть находки фаларов из Галиче, Щёрца-Суркеа (3, с. 70) и Твардицы (по В. С. Бейлекчи), а также погребения со среднелатенскими фибулами в Никольском (по С. А. Агульникову) и Холмском (4, с.21 – 24). Аналогии названным фаларам есть только на одной территории – в Северо-Восточном Причерноморье. Это известные «клады» из Янчокрака, Балаклеи, Старобельска, Таганрога, Булаховки, ряда пунктов на Кубани. Помимо североориентированных, на исследуемой территории есть несколько раннесарматских погребений с южной ориентацией, ничем другим от первых не отличающихся. Известны они севернее и восточнее (Фрунзе, Аккермень). Как уже говорилось, южная ориентация характерна для синхронных захоронений Азиатской Сарматии. На. исследуемой территории письменные источники в числе наиболее ранних оби-тателей, кроме роксолан, называют языгов (Страбон, VII, 7. 4). В первом десятилетии н. э. Овидий, сосланный в Томи, пишет о языгах как обитателях степей к северу от Дуная. Примечательно, что наиболее ранние погребения Северо-Западного Причерноморья (Никольское, Холмское, Беляевка, Островец, Ст. Дубоссары), которые некоторые исследователи (3, с.71; 5. с.98) связывают с языгами, ориентированы в южном полукруге. Очень интересные результаты дают наблюдения за сарматскими памятниками венгерской пушты. Они появляются там около 50 г. н. э. (3, с.77) и бытуют до нач. IV в. н. э. Именно в связи с событиями 50 г. (война квадов против гермундуров и лугиев) впервые на территории Паннонии упоминаются языги — Ванний использовал их конницу. По А. Вадаи и В. Ф. Генингу большинство погребений между речья Дуная и Тисы I –IV вв. н. э. ориентировано в южном полукруге, северная ориентация единична и отмечена только в поздних. В то же время в Северо-Западном Причерноморье, начиная с середины I в. н. э. (время ухода языгов в Паннонию), южная ориентация почти исчезает, и доминирует северная. Да и на остальной территории северопонтийских степей в I в. н. э. устанавливается господство северной ориентации. Иными словами, мне видится вероятной связь южноориентированных погребений с языгами. Относительная изоляция их в венгерской пуште и небольшой приток новых обитателей с востока способствовали консервации в среде венгерских сарматов обычаев предков, в том числе и ориентации погребенных в южном полукруге. В раннесарматское время Таврия была одной из первых территорий, освоенных сарматами после прихода их во IIв. до н. э. на земли бывшей Скифии. Концентрация погребений в степях севернее Перекопа очерчивает ареал раннесарматских племен — роксолан и языгов. Отсутствие в Крыму погребении этого времени говорит о том, что по каким-то причинам сарматы не занимали степи южнее Перекопа. Скорее всего, позднескифское объединение, достигшее во II – I вв. до н. э. пика своего развития, контролировало крымские степи, не давая возможности сарматам проникать туда. Союз Тасия и Палака говорит о том, что между этими племенами должны были существовать мирные отношения, исключавшие насильственный захват чужих земель. Вряд ли у сарматов была серьезная вражда и с нижнеднепровскими поздними скифами. Отсутствие на их городищах явных следов разрушений и данные о походах сарматов за Днепр говорят либо о союзе их со скифами, либо о политическом подчинении последних сарматам. Погребения I – нач. II вв. н. э. в Таврии наиболее многочисленны (86 пунктов). Появляются ранее неизвестные здесь погребения знати (Давыдов Брод, Ногайчинский курган), свидетельствующие об окончательном «обретении родины» сарматами и формировании в таврийских степях какого-то племенного домена. Количественное увеличение погребений, безусловно, связано с притоком нового населения, а восточные элементы в некоторых памятниках (Первоконстантиновка – 86, 1/2; 1/5; Давыдов Брод, Ногайчинский курган) отмечают переселение сюда с востока их носителей. Вместе с тем в развитии сарматской культуры Таврии этого периода наблюдается некоторое своеобразие. Прежде всего, оно проявляется в сохранении культурных традиций предшествующего времени. По-прежнему все погребения впущены в более ранние курганы, сохраняются даже такие детали ритуала, как тенденция к захоронению в центре насыпи и в северной поле ближе к центру. Достаточно отчетливо в этом плане изучаемая территория противопоставляется соседним регионам (Приазовье, Орель-Самарское междуречье, район порогов на Правобережье), где возникают крупные компактные могильники с основными погребениями – Молочанский, Подгороднянский, Усть-Каменский. По своей структуре и набору признаков они удивительно близки, с одной стороны – между собою, а, с другой –одновременным и однотипным могильникам междуречья Дона и Волги и Заволжья. Без сомнения, названные территории были исходными пунктами для продвижения носителей этой традиции в Причерноморье. В этих могильниках одним из ведущих типов погребального сооружения является квадратная яма с расположением погребенного по диагонали, превалирует ориентация в южном полукруге. Ничего подобного мы не наблюдаем в достаточно полно исследованной Таврии. Создается впечатление, что население, оставившее названные могильники (Д.А. Мачинский связывает его с аорсами; 6. с. 131), обошло Таврию с северо-востока. Если принять предложенную выше идею о связи населения последней с роксоланами, то, судя по всему, в I в. н. з. они удерживали за собой прежнюю территорию. Я сделал попытку, ограниченную возможностями датирующего материала, выделить из общего массива памятников I – первой пол. II вв. н. э. погребения первой пол. I в. В такую группу вошло 9 погребений (Волчанск 7/1; Новогригорьевка, 1/17; Водославка; Подовое; Сергеевка, 4/1; Балтазаровка; Черноморское 1/7; Вольная Дружина; Чкалово 1/2). Основанием для датировки послужила взаимовстречаемость проволочных подвязных фибул 1 варианта I серии (по А. К. Амбро-зу) с некоторыми типами бус. Прежде всего, А. К. Амброз предполагает первую пол. I в. н. э. как время бытования этих фибул (7, с.48). В Поволжье, однако, по мнению А. С. Скрип-кина, они бытуют на протяжении всего столетия (8, с. 105). Не исключено, что в столь отдаленных от центров производства районах использование вышедших из моды фибул продолжалось. В погребениях Таврии такая фибула встречена в Сергеевке с бусами II – I вв. до н. э. типов 163, 19, 5 (9, с.32, 72). Учитывая даты А. К. Амброза и Е. М. Алексеевой, в один комплекс они могли попасть не позднее рубежа – первой пол. I в. н. э. В остальных погребениях с такими фибулами, к сожалению, не встречен материал, который бы позволил сузить их дату, поэтому они выделены условно, только на основании даты А. К. Амброза для фибул (Новогригорьевка, 1/17; Водославка; Балтазаровка; Черноморское, 1/7; Вольная Дружина). Возможно, к первой пол. I в. н. э. относятся погребения в Чкалово (1/2) и Подовом. В них найдены красноглиняные сосуды, расписанные белой краской. Этот декоративный прием, зародившийся в эллинизме, использовался до середины I в. н. э. (10, с. 131). В Подовом, кроме того, найдена фибула типа 5 подгруппы 2 (в целом I в. н. э.), а в наборе бус с широкой датой (римское время) есть бусина типа 354 – 357, все известные экземпляры которых датируются II – 1 вв. до н. э. (9, с.54). Наконец, наличие в богатом ожерелье из Волчанска (7/1), наряду с бусинами I в. н. э. экземпляров II – I вв. до н. э. также не исключает для него дату первая пол. I в. н. э. Все названные памятники по своим признакам практически не отличаются от могил предшествующего времени. Они совершены в прямоугольных или подпрямоугольных ямах (лишь в Балтазаровке — в яме с подбоем), ориентированы в северном полукруге (4 – СВ, 2 – СЗ, 3 – С), часть из них сопровождалась напутственной пищей. Столь малая выборка, обусловленная невозможностью сузить дату погребений I в. н. э., тем не менее демонстрирует продолжение обрядовых норм раннесарматского времени (впрочем, они фиксируются во всем остальном массиве погребений этой хронологической группы, исключая южноориентированные). Здесь не лишне вспомнить предложенное мной в дискуссионном порядке изменение традиционной периодизации сарматской культуры (11, с. 119). Оно сводилось к тому, что по всем основным параметрам раннесарматский этап, верхняя дата которого уже отодвинута до рубежа н. э. (12. с. 56; 13. с. 231), следует продлить до середины I в. н. э. Иными словами, судя по археологическим памятникам, смена населения и, соответственно, культурных проявлений, произошла во второй пол. I в. н. э. с приходом в Европейскую Сарматию восточных племен. Для Прикубанья это положение подтверждается исследованиями А. М. Ждановского, объединившего памятники конца III в. до н. э. – середины I в. н. э. в одну культурную группу. Как мы убедились, в Таврии наблюдается та же картина. Определенные инновации – в основном они проявляются в появлении вещей восточного облика – наблюдаются лишь со второй пол. I в. н. э., что согласуется с гипотезой о приходе в это время новой волны кочевников с востока (14. с. 35сл.). Однако, в большинстве своем те погребения Таврии, которые могут быть продатированы второй пол. – концом I в. н. э., также почти не отличаются от предшествующих. По-прежнему они впускные, в основном в подпрямоугольных ямах, умершие, как правило, уложены головой на С-ССВ, Набор инвентаря стандартный (античная лепная посуда, зеркала VI типа, бусы римского времени, общесарматские типы оружия, раннеримские фибулы). Лишь в таких ярких памятниках, как Ногайчинский курган и Давыдов Брод, заметны восточные черты, да два южноориентированных погребения у Первоконстантиновки содержат типичную волго-донскую се-ролощеную посуду. Все эти наблюдения позволяют предполагать относительно самостоятельное развитие культуры сарматов Таврии (роксолан? ) в I в. н. э., мало затронутое влиянием пришельцев с востока во второй пол. столетия. Разумеется, ни о какой изоляции не может быть и речи – определенную инфильтрацию в среду сарматов Таврии части восточного населения как раз и подтверждают названные памятники. Однако, судя по материалам сопредельных территорий, основная масса аорсов (если приход в Северное Причерноморье новой орды связывать с ними; 15, с. 77–78) прошла севернее Таврии и заняла Правобережье Днепра. Подтверждает преемственность культурных традиций таврийских сарматов и такая важная черта обряда, как ориентация. По-прежнему, большинство погребений (76, 2%) ориентированы в северном полукруге. Для сравнения: в Орель-Самарс-ком междуречье ориентация погребенных в северном полукруге в это время практически в равной пропорции (16, с. 62), в Молочанском могильнике незначительно преобладает южная ориентация (17, с. 231), в Заволжье на рубеже I – II вв. оба сектора представлены поровну, а в междуречье Дона и Волги все еще доминирует (95 %) южная ориентация (18, с, 128). В истории сарматов, населявших Таврию в I – II вв. н. э. существует еще один немаловажный аспект – взаимоотношений с позднескифским населением Нижнего Днепра и Крыма. В свое время я выделил два этапа перехода сарматов на правый берег Днепра (2, с. 56), подчеркнув, что массовое переселение сарматских племен приходится на рубеж – начало I в. н. э. Действительно, судя по материалам Калан-таевского и Усть-Каменского могильников, наиболее ранние погребения в них совершены в первой четв. I в. н. э. (19, с. 69; 20, с. 93). Первой пол. I в. н. э. датируется богатое погребение в Соколовой Могиле (21, с. 127). В этом движении на запад сарматы не могли миновать нижнеднепровских го- родищ. О характере взаимоотношений их обитателей с сарматами высказано немало гипотез. Сложность установления истины обусловлена прежде всего малой степенью исследованности памятников. До сих пор практически полностью исследованными городищами поздних скифов можно считать лишь Знаменское, Гавриловское и Золотобалковское, могильниками – Золотобалковский, Красный Маяк, Николаевка. Результаты работ В. М. Зубаря и М. И. Абикуловой на Любимовском городище еще не введены в научный оборот. Считается установленным, что жизнь на большинстве городищ Нижнего Днепра прекращается в нач., II в. н. э. (19, с. 73). Тогда же прекращают свое функционирование и большинство могильников, лишь на Николаевском и Красномаяц-ком погребения совершаются вплоть до III в. н. э. включительно. Выше высказывалось предположение о том, что правобережные нижнеднепровские городища не подверглись разрушению на рубеже н. э. при массовом переселении сарматов за Днепр. На левом берегу в это время погибло только Знаменское городище, а Золотобалковское (находящееся практически напротив) обносится каменными оборонительными стенами. Выделенные М. И. Вязьмитиной сарматские обрядовые черты в Золотобалковском могильнике, позволившие ей говорить о присутствии сарматского этнического элемента в позднескифской среде (в основном, женщины), не нашли, вопреки ожиданиям, антропологического подтверждения. Т. С. Кондукторова, которая проводила сравнительный анализ, пользовалась сериями черепов из Молочанского и Усть-Каменского могильников, оставленных, как уже говорилось, пришедшим в I в. н. э. с востока населением (22, с. 172). Изучив материалы из сарматских погребений Таврии, С. С. Круц пришла к выводу о наибольшей близости их зололотобалковским сериям. Разумеется, Т. С. Кондукторовой не могли быть известны найденные в основном в последние 10 – 15 лет погребения. Тем не менее, сходство антропологических черт сарматов Таврии и золотобалковских поздних скифов отвечает сразу на несколько вопросов. Во-первых устанавливается присутствие в позднескифской среде сарматского этнического элемента и очерчивается исходная территория появления сарматских женщин в Золотой Балке – тав- рийские степи. Во-вторых, отличие их от населения, оставившего Молочанский, Усть-Каменский и Подгороднянский могильники, подтверждает полученные на археологическом материале выводы о преемственности сарматского населения Таврии II в. до н. э. – I в. н. э. Находки на исследуемой территории нескольких памятников с восточными чертами (Но-гайчинский курган, Давыдов Брод, Первоконстантиновка) говорят о том, что какие-то группы пришельцев (аорсы? ) были инкорпорированы в довольно однородную среду Таврии (роксолан). Во второй пол. II – Швв. н. э. на исследуемой территории, как и во всем Северном Причерноморье, происходят серьезные этно-политические изменения. Судя по данным погребального обряда, в позднесарматское время здесь появляется новое население, принесшие с собой обычай хоронить в яме с подбоем. Этот тип погребального сооружения, ранее бытовавший спорадически, в позднесарматский период количественно преобладает. Характерно, что подбойные могилы во второй пол. II в. н. э. становятся ведущим типом погребального сооружения от Дона до Дуная. Без сомнения, такая ситуация отражает доминирование носителей этого обряда. Подбойные могилы являются основным типом погребального сооружения позднесарматской культуры Нижнего Поволжья (18, с. 61), откуда они распространились на запад с ее носителями. Время появления этого типа могил как массового признака совпадает с началом 2 этапа развития позднесарматской культуры, характеризующегося интенсивным распространением его ведущих черт западнее Волги (18, с. 101). В короткое время позднесарматские племена достигли низовий Дуная (23, с. 7). Не исключено, что именно с этой волной связана гибель правобережных позднескифских городищ – исследователи колеблятся в определении точной даты этого события от нач. II в. н. э. (19, с. 73) до II в. н. э. в целом (24, с. 227). В Таврии позднесарматских погребений немного (16 пунктов). Уменьшается их количество по сравнению с предыдущим периодом и севернее, в Орель-Самарском междуречье (16, с. 62), почти не известны погребения этого времени между Днепром и Днестром. Однако они хорошо представлены на двух противоположных концах Европейской Сарматии – в междуречье Днестра и Прута и в Подонье-Поволжье. Создается впечатление некоторого запустения центральной части степей Северного Причерноморья и концентрации позднесар-матского населения в двух упомянутых регионах. Непрерывное развитие позднесарматской культуры в волго-донском междуречье и в Нижнем Подонье позволяет предположить, что во второй пол. II в. н. э. оттуда откочевала какая-то часть населения, относительно быстро прошедшая причерноморс-ские степи и осевшая в Северо-Западном Причерноморье, на границе Римской империи. Спустя ок. 100 лет образовавшееся в Северном Причерноморье готское политическое объединение окончательно раскололо сарматский мир на две части. 1. Глебов В. П. Сарматские погребения с северной ориентировкой III – I вв. до н. э. на Нижнем Дону.– Проблемы охраны и использования археологических памятников в Донбассе. Донецк, 1989. 2. Симоненко А. В. Сарматы в Среднем Поднепровье.– Древности Среднего Поднепровья. К., 1981. 3. Щукин М. Б. Сарматы на землях к западу от Днепра и некоторые события I в. н. э. в Центральной и Восточной Европе.– СА, 1989, № 1. 4. Гудкова А. В, Фокеев М. М. Земледельцы и кочевники в низовьях Дуная I– IV вв. н. э. К., 1984. 5. Гросу В. И. Хронология памятников сарматской культуры Днестровско-Прутского междуречья. Кишинев, 1990. 6. 6. Мачинский Д. А. Некоторые проблемы этнографии восточно-европейских степей во II в. до н. э. – I в. н. э. – АСГЭ, вып. 16, 1976. 7. Амброз А. К. Фибулы юга Европейской части СССР.- САИ, вып. ДI - 30, 1966. 8. Скрипкин А. С. Фибулы Нижнего Поволжья.– СА, 1977, №1. 9. Алексеева Ё. М. Античные бусы Северного Причерноморья. – САИ, вып. П – 12, М., 1978. 10. Шелов Д. Б. Танаис и Нижний Дон в первые века н.э. М., 1978. 11. Симоненко А. В. О периодизации сарматской культуры.– Скифия и Боспор. Новочеркасск, 1989. 12. Полин С. В. Хронология раннесарматской прохоровской культуры.– Актуальные проблемы историко-археологических исследований. К., 1987. 13. Скрипкин А. С. Проблемы хронологии сарматской культуры и ее исторический аспект.– Задачи археологии в свете решений XXVII съезда КПСС. Суздаль, 1987. 14. Щукин М Б. Царство Фарзоя Эпизод из истории Северного Причерноморья. – СГЭ, 1982. № 47. 15. Симоненко А. В. Фарзой, Инисмей и аорсы.– История и археология Нижнего Подунавья. Рени, 1989. 16. Костенко В. И. Сарматы Самарско-Орельского междуречья III в. до н. э.–IV в. н. э. Днепропетровск, 1986. 17. Вязьмитина М. И. Сарматские погребения у с. Новофилипповка. – ВССА. М., 1954. 18. Скрипкин А. С. Нижнее Поволжье в первые века нашей эры. Саратов. 1984. 19 Щукин М. Б. К предыстории черняховской культуры. Тринадцать сек венций.–АСГЭ, вып. 20, 1979. 20. Костенко В. И. Сарматы в Нижнем Поднепровье (по материалам Усть-Каменского могильника).– Проблемы археологии Поднепровья. Днепропетровск, 1989. 21. Ковпаненко Г. Т Сарматское погребение I в. н. э. на Южном Буге. К., 1986. 22. Кондукторова Т. С. Антропология древнего населения Украины (1 тыс. до н. э. – I тыс. н. э.). М., 1972. 23. Дзиговский А. Н. Позднесарматские племена Северо-Западного Причерноморья. Автореф. канд. дисс. К., 1987. 24. Вязьмiтiна М. Т. Золота Балка. К., 1962. А. С. Васютин |
Последнее изменение этой страницы: 2017-05-04; Просмотров: 457; Нарушение авторского права страницы