Мировоззрение, философия и научная картина мира.

Феномен научных революций.

3. Научные революции и междисциплинарные взаимодействия.

От классической к постнеклассической науке

 

 

Мировоззрение, философия и научная картина мира

С возникновением науки и постепенным возрастанием ее влияния на социальную жизнь мировоззренческие смыслы во многом начинают формироваться под воздействием научной картины мира. Последняя начинает выступать как компонент научного мировоззрения, которое во многом целенаправляет деятельность исследователя. Этот компонент фиксирует в мировоззрении лишь один блок — знания об устройстве мира, полученные на том или ином этапе исторического развития науки. И поскольку научная картина мира выступает лишь как компонент ми­ровоззрения, то в этом смысле нет оснований говорить о совпадении мировоззрения и научной картины мира, но одновременно нельзя про­вести и жесткую линию демаркации между ними. Скорее, нужно вести речь о взаимосвязи мировоззрения и научной картины мира. Можно от­метить, что выдающиеся естествоиспытатели, осмысливая историю на­уки, наталкивались на эту проблему. Например, В.И. Вернадский доста­точно много внимания уделял анализу взаимосвязи картины мира и на­учного мировоззрения. Он подчеркивал, что научное мировоззрение, которое обязательно включает в качестве компонента общенаучную картину мира, а также ее философские основания, развивается в тесном взаимодействии со всеми сторонами духовной жизни общества.

Взаимное влияние научной картины мира и мировоз­зренческих структур, образующих фундамент техногенной культуры, весьма актуально, ибо оно позволяет конкретизировать проблему корреля­ции внутренних и внешних факторов научного развития. И что особен­но важно, не только в отдельных науках, но и по отношению к науке в целом наряду со спокойными состояниями встречаются периоды интен­сивной перестройки научного мировоззрения^[33].

В самом мировоззрении можно выделить по меньшей мере несколь­ко взаимосвязанных аспектов: аксиологический, эпистемологический, онтологический.

Научная картина мира может оказать существенное влияние на фор­мирование онтологических компонентов мировоззрения. Разумеется, это относится только к особым типам культуры и цивилизационного развития. В традиционных цивилизациях наука не оказывала значитель­ного влияния на доминирующие мировоззренческие структуры. Такое влияние свойственно только нетрадиционным обществам, вступившим на путь техногенного развития.

Научная картина мира взаимодействует с мировоззренческими структурами, образующими фундамент культуры, как непосредственно, так и опосредованно, через систему философских идей, которые пред­стают в качестве рациональной экспликации соответствующих миро­воззренческих смыслов.

Тем самым проблема соотношения научной картины мира и мировоз­зрения трансформируется в проблему взаимосвязей научной, философ­ской картины мира и базисных мировоззренческих образов культуры.

Фундаментальными категориями мировоззрения являются катего­рии «мир» и «человек». Они задают целостный образ человеческого жизненного мира, картину этого мира. И если на ранних этапах эта картина носила антропоморфный, мифологический харак­тер, то с возникновением философии мировоззрение обретает статус теоретичности.

Философия как раз и составляет теоретическое ядро мировоззрения. Осуществляя рефлексию над мировоззренческими универсалиями куль­туры, она выявляет их и выражает в логически-понятийной форме как философские категории. Оперируя с ними как с особыми идеальными объектами, философия способна сконструировать новые смыслы, а зна­чит, и новые категориальные структуры.

В результате анализа соотношения философии и мировоззрения вы­являются новые смыслы понятия «картина мира». Философское позна­ние также стремится построить такую картину, эксплицируя и развивая смыслы универсалий культуры в форме философских категорий. Но ре­альные мировоззренческие структуры, представленные сеткой катего­рий культуры, и их философская экспликация не тождественны. Фило­софия как теоретическое ядро мировоззрения не только схематизирует образы мира, представленные смыслами категорий культуры, но и по­стоянно изобретает новые, нестандартные представления, выходящие за рамки этих образов. В итоге происходит аналитическая дифференциация проблемы взаимосвязей мировоззрения, философских образов мира и научной картины мира.

Наука с самого начала своего становления и в своем развитии испы­тывает влияние философских принципов и положений. Их ценность и эвристическая значимость для развития научного знания признавалась и признается многими авторитетными учеными.

Научная картина мира всегда опирается на определенные философ­ские принципы, но сами по себе они еще не дают научной картины мира, не заменяют ее. Эта картина формируется внутри науки путем обобщения и синтеза важнейших научных достижений; философские же принципы целенаправляют этот процесс синтеза и обосновывают полученные в нем результаты.

Научная картина мира может быть рассмотрена как форма теорети­ческого знания, репрезентирующая предмет исследования соответ­ственно определенному историческому этапу развития науки, форма, посредством которой интегрируются и систематизируются конкретные знания, полученные в различных областях научного поиска. Поскольку существуют различные уровни систематизации знания в научной картине мира, различают три основных ее типа. Соответственно можно указать на три основных значения, в которых применяется поня­тие «научная картина мира» при характеристике процессов структуры и динамики науки.

Во-первых, оно обозначает особый горизонт системати­зации знаний, полученных в различных науках. В этом значении говорят об общей научной картине мира, которая выступает как целостный образ мира, включающий представления и о природе, и об обществе.

Во-вто­рых, термин «научная картина мира» применяется для обозначения систе­мы представлений о природе, складывающихся в результате синтеза до­стижений естественнонаучных дисциплин. Аналогичным образом это понятие может обозначать совокупность знаний, полученных в гумани­тарных и общественных науках.

В-третьих, этим понятием обозначается горизонт си­стематизации знаний в отдельной науке, фиксируя целостное видение предмета данной науки, которое складывается на определенном этапе ее истории и меняется при переходе от одного этапа к другому.

Соответ­ственно указанным значениям понятие «научная картина мира» расщеп­ляется на ряд взаимосвязанных понятий, каждое из которых обозначает особый тип научной картины мира как особый уровень систематизации научных знаний. Это — понятия общенаучной, естественно-научной, со­циальной и, наконец, локальной (специальной) научной картины мира.

Каждый из этих типов научной картины мира на разных этапах функ­ционирования науки испытывал воздействие мировоззренческих струк­тур и вместе с тем вносил свой вклад в их формирование и развитие.

Мировоззрение может оказывать влияние на развитие научной кар­тины мира как непосредственно, так и опосредованно, через филосо­фию, которая подвергает рефлексии мировоззренческие категории. Взаимосвязь мировоззрения, философии и научной картины мира фиксирует инфраструктуру системы развивающегося знания, которая определяет стратегию исследований и включение его результатов в куль­туру. В то же время научная картина мира принадлежит и к внутренней структуре науки, репрезентированной взаимосвязями между эмпири­ческим и теоретическим знанием.

 

Феномен научных революций

В динамике научного знания особую роль играют этапы разви­тия, связанные с перестройкой исследовательских стратегий, зада­ваемых основаниями науки. Эти этапы получили название научных революций.

Основания науки обеспечивают рост знания до тех пор, пока об­щие черты системной организации изучаемых объектов учтены в кар­тине мира, а методы освоения этих объектов соответствуют сложив­шимся идеалам и нормам исследования.

Но по мере развития науки она периодически сталкивается с принципи­ально новыми типами объектов, требующими иного видения реаль­ности по сравнению с тем, которое предполагает сложившаяся кар­тина мира. Новые объекты требуют, как правило, и изменения схемы метода познавательной деятельности, представленной системой идеалов и норм исследования. В такой ситуации рост научного зна­ния предполагает перестройку оснований науки. Последняя может осуществляться в двух разновидностях:

а) как революция, связан­ная с трансформацией специальной картины мира без существен­ных изменений идеалов и норм исследования;

б) как революция, в период которой вместе с картиной мира радикально меняются идеа­лы и нормы науки.

В истории науки можно обнаружить образцы обеих ситуаций интенсивного роста знаний. Примером первой из них может слу­жить переход от механической к электродинамической картине мира, осуществленный в физике последней четверти XIX столетия в связи с построением классической теории электромагнитного поля. Примером второй ситуации может служить история квантово-релятивистской физики, характеризующаяся перестройкой классических идеалов объяснения, описания, обоснования и организации знаний.

Философско-методологический анализ является необходимым условием перестройки научной картины мира в эпохи научных революций. Он выполняет две взаимосвязанные функции критическую и конструктивно-эвристическую. Первая предполагает рассмотрение фундаментальных понятий и представлений науки. Но роль философско-методологического анализа в период перестройки оснований науки не ограничивается только кри­тическими функциями. Этот анализ выполняет также конструктивно-эвристическую функцию, помогая выработать новые основания исследования. Новая картина мира не может быть получена из ново­го эмпирического материала чисто индуктивным путем. Сам этот ма­териал организуется и объясняется в соответствии с некоторыми спо­собами его видения, а этот способ задает картина мира. Поэтому эм­пирический материал может лишь обнаружить несоответствие старого видения новой реальности, но сам по себе он еще не указыва­ет, как нужно изменить это видение. Формирование новой картины мира требует особых идей, которые позволяют перегруппировать эле­менты старых представлений о реальности, элиминировать часть из них, включить новые элементы с тем, чтобы разрешить имеющиеся парадоксы и ассимилировать накопленные факты. Такие идеи фор­мируются в сфере философско-методологического анализа познава­тельных ситуаций науки и играют роль весьма общей эвристики, обеспечивающей интенсивное развитие исследований.

Таким образом, перестройка оснований науки не является актом внезапной смены парадигмы, как считает, например, Т. Кун, а представляет собой процесс, который начинается задолго до непосредственного преобразования норм исследования и научной картины мира. На­чальной фазой этого процесса является философское осмысление тенденций научного развития, рефлексия над основаниями культу­ры и движение в поле собственно философских проблем, позволяю­щее философии наметить контуры будущих идеалов научного позна­ния и выработать категориальные структуры, закладывающие фун­дамент для построения новых научных картин мира.

Все эти предпосылки и «эскизы» будущих оснований научного поиска конкретизируются и дорабатываются затем в процессе мето­дологического анализа проблемных ситуаций науки. В ходе этого ана­лиза уточняется обоснование новых идеалов науки и формируются соответствующие им нормативы, которые целенаправляют построе­ние ядра новой теории и новой научной картины мира.

Рефлексия над уже построенной теорией, как правило, приводит к уточнению и развитию методологических установок, к более адек­ватному осмыслению новых идеалов и норм, запечатленных в соот­ветствующих теоретических образцах. Поэтому перестройка осно­ваний науки включает не только начальную, но и завершающую ста­дию становления новой фундаментальной теории, предполагая многократные переходы из сферы специально-научного в сферу фи- лософско-методологического анализа.

 

 

3. Научные революции и междисциплинарные взаимодействия

Научные революции возможны не только как результат внутри- дисциплинарного развития, когда в сферу исследования включаются новые типы объектов, освоение которых требует изменения основа­ний научной дисциплины. Они возможны также благодаря междис­циплинарным взаимодействиям, основанным на «парадигмальных прививках» — переносе представлений специальной научной карти­ны мира, а также идеалов и норм исследования из одной научной дис­циплины в другую. Такие трансплантации способны вызвать преобразования оснований науки без обнаружения парадоксов и кризис­ных ситуаций, связанных с ее внутренним развитием. Новая картина исследуемой реальности (дисциплинарная онтология) и новые нор­мы исследования, возникающие в результате «парадигмальных при­вивок», открывают иное, чем прежде, поле научных проблем, стиму­лируют открытие явлений и законов, которые до «парадигмальной прививки» вообще не попадали в сферу научного поиска.

В принципе этот путь научных революций не был описан с доста­точной глубиной ни Т. Куном, ни другими исследователями в запад­ной философии науки. Между тем он является ключевым для пони­мания процессов возникновения и развития многих научных дисцип­лин. Более того, вне учета особенностей этого пути, основанного на парадигмальных трансплантациях, нельзя понять той великой науч­ной революции, которая была связана с формированием дисципли­нарно организованной науки.

Большинство наук, которые мы сегодня рассматриваем в каче­стве классических дисциплин, — биология, химия, технические и со­циальные науки — имеют корни в глубокой древности. Историче­ское развитие знания накапливало факты об отдельных особеннос­тях исследуемых в них объектах. Но систематизация фактов и их объяснение длительное время осуществлялись посредством натур­философских схем.

После того как возникла первая теоретически оформленная область научного знания – физика, а механическая картина мира приобрела статус универсальной научной онтологии, начался особый этап исто­рии наук. В большинстве из них предпринимались попытки применить для объяснения фактов принципы и идеи механической картины мира.

Механическая картина мира, хотя она и сформировалась в рам­ках физического исследования, в эту историческую эпоху функцио­нировала и как естественно-научная, и как общенаучная картина мира. Обоснованная философскими установками механистическо­го материализма, она задавала ориентиры не только для физиков, но и для ученых, работающих в других областях научного познания. Неудивительно, что стратегии исследований в этих областях фор­мировались под непосредственным воздействием идей механиче­ской картины мира.

Функционирование механической картины мира как исследова­тельской программы прослеживается не только на материале взаимо­действия химии и физики. Аналогичный механизм развития научных знаний может быть обнаружен и при анализе отношений между физи­кой и биологией на этапе становления дисциплинарной науки XVIII в.

На первый взгляд биология не имела столь тесных контактов с фи­зикой, как химия. Тем не менее механическая картина мира в ряде ситуа­ций оказывала довольно сильное влияние и на стратегию биологиче­ских исследований. Показательны в этом отношении исследования Ла- марка, одного из основоположников идеи биологической эволюции.

Пытаясь найти естественные причины развития организмов, Ламарк во многом руководствовался принципами объяснения, заимство­ванными из механики. Он опирался на сложившийся в XVIII столе­тии вариант механической картины мира, включавшей идею «неве­сомых» как носителей различных типов сил, и полагал, что именно невесомые флюиды являются источником органических движений и изменения в архитектонике живых существ.

Функционирование механической картины мира в качестве общенаучной исследовательской программы проявилось не только при изучении различных процессов природы, но и по отношению к знаниям о человеке и обществе, которые пыталась сформировать на­ука XVIII столетия. Конечно, рассмотрение социальных объектов в качестве простых механических систем представляло собой огром­ное упрощение. Эти объекты принадлежат к классу сложных, разви­вающихся систем, с включенными в них человеком и его сознанием. Они требуют особых методов исследования. Однако, чтобы вырабо­тать такие методы, наука должна была пройти длительный путь раз­вития. В XVIII в. для этого еще не было объективных предпосылок. Научный подход в эту эпоху отождествлялся с теми его образцами, которые реализовались в механике, а поэтому естественным каза­лось построение науки о человеке и обществе в качестве своего рода социальной механики на основе применения принципов механиче­ской картины мира.

К концу XVIII — началу XIX в. стала складываться новая ситуа­ция, приведшая к становлению дисциплинарного естествознания, в рамках которого научная картина мира приобретала особые харак­теристики и функциональные признаки. Это была революция в на­уке, связанная с перестройкой ее оснований, появлением новых форм ее институциональной организации и ее новых функций в динамике социальной жизни.

В историческом развитии социальных наук обнаруживаются сходные особенности формирования дисциплинарного знания, свя­занные с учетом специфики исследуемого объекта. Механическая парадигма, распространенная на область социального познания, была модифицирована, причем в процессе такой модификации обозначился разрыв с принципами механицизма. Здесь важнейшую роль опять- таки сыграли новые «парадигмальные прививки» в область соци­альных наук из биологии (по мере развития в ней идей эволюции), а затем, уже в нашем столетии, из теории систем, кибернетики и тео­рии информации.

Первые шаги к конституированию социальных наук в особую сферу дисциплинарного знания были сопряжены с модернизацией образов, заимствованных из механической картины мира. Уже О. Конт, признанный одним из основоположников социологии, вклю­чал в создаваемую им картину социальной реальности представле­ние о ее историческом развитии, которое полагал фундаментальной характеристикой общества. Далее, в его концепции общество начи­нает рассматриваться не как механизм, а как особый организм, все части которого образуют целостность. В этом пункте отчетливо про­слеживается влияние на контовскую социологическую концепцию биологических представлений.

Дальнейшее развитие этих идей было связано с разработкой Г. Спенсером общей теории эволюции и представлений о развитии общества как особой фазе эволюции мира. Спенсер не просто пере­носит на область социальных наук идеи биологической эволюции, а пытается выделить некоторые общие принципы эволюции и их спе­цифические конкретизации применительно к биологическим и соци­альным объектам^[34]. Идея общества как целостного организма, соглас­но Спенсеру, должна учитывать, что люди как элементы общества обладают сознанием, которое как бы разлито по всему социальному агрегату, а не локализовано в некотором одном центре.

Дальнейшие шаги, связанные с перестройкой первичных парадигмальных образов, перенесенных из естествознания в социальные науки, были связаны с дискуссиями относительно методологии соци­ального познания. Эти дискуссии продолжаются и в наше время, и в центре их стоит сформулированный В. Дильтеем тезис о принципи­альном отличии наук о духе и наук о природе. В. Дильтей, В. Виндель- банд и Р. Риккерт определяли это отличие через противопоставление понимания и объяснения, индивидуализации и генерализации, идео­графического метода, ориентированного на описание уникальных исторических событий, и номотетического метода, ставящего целью нахождение обобщающих законов. Обозначились два крайних полю­са в трактовке методов социально-гуманитарных наук: первый пола­гал их идентичность естествознанию, второй — их резкое противо­поставление. Но реальная научная практика развивалась в простран­стве между этими полюсами. В этом развитии выявлялись общие для естествознания и социально-гуманитарных наук черты идеала науч­ности и их спецификации применительно к особенностям изучаемых явлений.

В принципе идея, согласно которой только, в действиях людей исследователь имеет дело с включенными в нее ментальностями, а при изучении природы он сталкивается с неживыми и бездуховными объектами, – это мировоззренческая установка техногенной культу­ры. В иных культурных традициях, например в традиционалистских культурах, которые признают идею перевоплощения душ, познание природы и человека не столь резко различаются, как в культуре тех­ногенной цивилизации.                                                                  

На уровне отдельных эмпирически фиксируемых событий и об­щественные, и природные явления индивидуально неповторимы. Но наука не сводится только к эмпирическим констатациям неповтори­мых событий. Если речь идет об исторических процессах, то цели на­уки состоят в обнаружении тенденций, логики их развития, законосо­образных связей, которые позволили бы воссоздать картину истори­ческого процесса по тем «точкам-событиям», которые обнаруживает историческое описание. Такое воссоздание исторических процессов представляет собой историческую реконструкцию. Каждая такая ре­конструкция лишь внешне предстает как чисто идеографическое зна­ние. На деле же в ней идеографические и номотетические элементы соединяются особым образом, что выявляет определенную логику ис­торического процесса, но не отделенную от самой ткани его индивиду­альности, а как бы вплавленную в нее. Исторические реконструкции можно рассматривать как особый тип теоретического знания об уни­кальных, данных в единственном экземпляре, исторических процес­сах.

В прин­ципе один и тот же фрагмент истории может быть представлен в раз­личных реконструкциях. Тогда каждая из них выступает в качестве своего рода теоретической модели, претендующей на описание, пони­мание и объяснение исторической реальности. Они соперничают друг с другом, что также не является экстраординарной ситуацией для на­уки. Каждая новая историческая реконструкция стремится ассимили­ровать все большее разнообразие накапливаемых фактов и предска­зать новые. Предсказание как ретросказание (обнаружение неизвест­ных фактов прошлого) в исторических исследованиях играет столь же важную роль, как и в любых других видах теоретического познания.

Разумеется, существует специфика исторических реконструкций в естественных и социально-гуманитарных науках. Когда исследо­ватель реконструирует те или иные фрагменты духовной истории, то он сталкивается с необходимостью понять соответствующий тип куль­турной традиции, который может быть радикально иным, чем его соб­ственная культура. В этом случае на передний план выходят процеду­ры понимания, движения по герменевтическому кругу, когда пони­мание многократно переходит от части к целому, а затем от целого к части, постигая особенности иной культурной традиции^[35].

Вместе с тем сами акты понимания и процедуры построения исторических реконструкций в гуманитарных науках; (как, впрочем, и в естествознании) обусловлены принятой исследователем дисцип­линарной онтологией, специальной научной картиной мира, которая вводит схему-образ изучаемой предметной области. Дискуссии отно­сительно идеалов и норм исследования в «науках о духе» во многом касаются способов построения такой картины и ее философского обоснования. Общими принципами, относительно которых явно или неявно уже достигнут консенсус в этих дискуссиях, выступают три фундаментальных положения, а именно: любые представления об обществе и человеке должны учитывать историческое развитие, це­лостность социальной жизни и включенность сознания в социальные процессы. Указанные принципы очерчивают границы, в которых осу­ществляется построение картин социальной реальности.

После формирования дисциплинарно организованной науки каждая дисциплина обретает свои специфические основания и свой импульс внутреннего развития. Но науки не становятся абсолютно автономными. Они взаимодействуют между собой, и обмен парадигмальными принципами выступает важной чертой такого взаимодей­ствия. Поэтому революции, связанные с «парадигмальными прививками», меняющие стратегию развития дисциплин, прослеживаются и на этом этапе достаточно отчетливо.

В ХХ веке значительно усилился обмен парадигмальными установками не только между различными естественнонаучными дисциплинами, но также между ними и социально-гуманитарными науками.

Идеи открытости и процессуальности сложных системных объек­тов нашли свою дальнейшую разработку в 60 — 80-х гг. прошлого сто­летия. Эти разработки системной теории часто именуют концепция­ми кибернетики второго порядка. Здесь особое внимание уделялось взаимодействиям открытой системы и среды и операциям, которые обеспечивают воспроизводство системы.

Все эти обменные процессы парадигмальными установками, по­нятиями и методами между различными науками предполагают, что должно существовать некоторое обобщенное видение предметных об­ластей каждой из наук, видение, которое позволяет сравнивать раз­личные картины исследуемой реальности, находить в них общие бло­ки и идентифицировать их, рассматривая как одну и ту же реальность.

Р. Фейнман в своих лекциях по физике писал, что если бы в ре­зультате мировой катастрофы научные знания оказались бы уничто­женными и к грядущим поколениям перешла бы только одна фраза, несущая наибольшую информацию об исчезнувшей науке, то это была бы фраза «все тела состоят из атомов»^[36].

Однако для использования этого принципа в биологии нужно при­нять еще одно представление — рассмотреть биологические орга­низмы как особый вид тел (как живое вещество). Это представление также принадлежит общенаучной картине мира.

Но если бы какой-либо исследователь выдвинул гипотезу, что по­средством представлений об атомах и их строении, развитых в физи­ке, можно объяснить, например, феномены духовной жизни челове­ка — смыслы художественных текстов, смыслы религиозных и эти­ческих принципов, — то эта гипотеза не нашла бы опоры в современной научной картине мира, поскольку духовные феномены она не включает в класс тел и не считает веществом.

Таким образом, общая научная картина мира может быть рас­смотрена как такая форма знания, которая регулирует постановку фундаментальных научных проблем и целенаправляет трансляцию представлений и принципов из одной науки в другую. Иначе говоря, она функционирует как глобальная исследовательская программа науки, на основе которой формируются ее более конкретные, дис­циплинарные исследовательские программы.

 

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: