Постановка спектакля «Принцесса Турандот» Евгения Вахтангова

В 1963 году Р. Н. Симонов возобновил спектакль с лучшими силами нового поколения артистов Ю. Борисовой, Н. Гриценко, М. Ульяновым, Ю. Яковлевым, Л. Максаковой. Замысел постановки Евгения Вахтангова четко определил П. Марков: «Не сказку о жестокой принцессе Турандот должны сыграть актеры в этом спектакле. Не просто содержание этой сказки должны донести они зрителю – а вот это самое свое современное отношение к ней, иронию свою, улыбку свою по адресу «трагического» содержания сказки, сплетенного воедино с любовью к ней – вот что должно возникнуть в качестве нового содержания спектакля. Не сказочный мир должен возникнуть на сцене, а мир – театральный.

«Представление» сказки должно возникнуть на сцене. Все должно в этом спектакле звучать, как импровизация. Мастерство актера – вот та ось, на которой должен завертеться спектакль». На долгие годы этот спектакль стал знаменем театра, пробным камнем для многих молодых актеров, как это было и при Евгении Вахтангове. Меняются поколения, а спектакль все живет на этой сцене.

Считается, что вахтанговская трактовка «Принцессы Турандот», и принципы иронической сказки, которые применил в спектакле режиссёр («игра в сказку» или «сказка в сказке», восприятие её взрослым сознанием), – повлияла на дальнейшее развитие жанра литературной сказки. В частности, театровед Е.И. Исаева полагает, что вне контекста этого спектакля немыслима эстетика Шварца.

Стиль «Принцессы Турандот» оказался определяющим для будущего театра, в связи с чем этот спектакль стал его общепринятым символом, а также символом всего театрального направления, театральной школы, основывающейся на вахтанговской концепции «театра-праздника».

Задача, воплощённая Вахтанговым в 1922 году, – рассказывать историю труппы, играющей спектакль, – не ставилась. Осталось два плана изображения: актеры играли не страсти своих героев, а ироническое отношение к ним. Абсолютная серьезность снималась и интермедиями масок, которые комментировали происходящее в подчёркнуто современном духе, что открывало широкие возможности для импровизации.

Юрий Яковлев вспоминал об этой постановке так: «Задача масок в спектакле Вахтангова была определена как комментаторская. Они обсуждают события сюжета, попутно развлекая публику и общаясь с ней, обязательно привлекая современные темы, которые у всех на слуху. Нам надо было, сохраняя характерность масок «комедии дель арте», произносить текст на такие темы. Это оказалось самым сложным, потому что многие юмористы, которых пытался привлечь к работе Симонов, не могли попасть в тон спектакля. Но всё-таки, взяв что-то у юмористов, что-то принеся сами, мы нащупали нужное».

В частности, по словам Ю. Яковлева, в создании образа Панталоне для этого спектакля ему помогал А. И. Райкин.

Театровед В. А. Щербаков отмечает: «Встреча Вахтангова с масками итальянской «импровизационной комедии» ознаменовалась событием огромной важности – известная самостоятельность маски, её отъединенность от представляющего её лицедея, подсказала режиссёру знаменитый принцип «отстранения». Посредством этого принципа, обеспечивающего исполнителю право на оценку играемого персонажа, на личное к нему отношение, Вахтангов предлагал новое решение проблемы импровизационности и заданности актёрского творчества в условиях жёсткого режиссёрского рисунка. В «Турандот» был осуществлён синтез итогов экспериментов в Студии на Бородинской и в Первой студии МХТ: здесь была предпринята попытка совмещения в исполнителе импровизационного самочувствия (реализующее требование Станиславского проживать роль «каждый раз заново») и состояния импровизатора (возникающее – по мысли Мейерхольда – от радости игры)».

«Принцесса Турандот» имела феноменальный успех. Присутствовавший на репетициях спектакля К.С. Станиславский передал умирающему Вахтангову, что «тот может заснуть победителем». По воспоминаниям очевидцев, на представлениях зрители забирались от восторга на спинки кресел.

Один из критиков писал: «Посмотрев «Турандот», я верю растаявшему снегу, прилету птиц и грядущей весне, ибо она уже началась на Арбате, в особняке Берга».

Владимир Этуш цитирует Г. А. Товстоногова: «Я с большим удовольствием прочел у Товстоногова, что он считал своим учителем Немировича до тех пор, пока не приехал в Москву и не посмотрел «Принцессу Турандот» – тогда он написал, что у него два учителя.

Оформление спектакля заслуживает не меньше внимания, чем философская составляющая. Яркие костюмы (художник по костюмам Виктория Дуброва), эффектное световое оформление (художник по свету Александр Королев), быстроменяющиеся декорации (сценограф Виктория Дуброва), запоминающиеся мелодии и слова песен композитора Валентина Овсянникова и поэта Михаила Михайлова создают неповторимую атмосферу доброты, тепла и искренности, которых так не хватает в современной повседневной жизни. Постановку можно пересматривать снова и снова, и каждый раз находить там что-то новое.

После просмотра «Синей птицы» вам захочется покрепче обнять своих родных, тихо прошептать им «я вас люблю» и порадоваться тому счастью, которое у вас есть!

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: