В виде упреждающего самоубийства

Психологически и технически близка к смягчённой. Особенный размах такая разновидность казни получила в период второго триумвирата (43 – 31 гг. до н.э.), заключённого между Октавианом Августом, Марком Антонием и Эмилием Лепидом. Чтобы покруче расправиться со своими политическими противниками и спешно завладеть их имуществом, триумвиры развязали неслыханный террор, составив проскрипции – списки лиц, объявленных вне закона (подробнее об этом см. главу 6-ю).

«Одни умирали, защищаясь от убийц, – рассказывал Аппиан, – другие не защищались, считая, что не подосланные убийцы являются виновными. Некоторые умерщвляли себя добровольным голоданием, прибегая к петле, бросаясь в воду, низвергаясь с крыш, кидаясь в огонь…» [Аппиан Александрийский, с.504 (Гражд. войны IV, 15)].

 

 

Психологическая казнь

Посредством психологической казни (damnatio memoriae = igno­mi­nia post mortem) подвергался забвению умерший римский император за свои недостойные деяния. Решение о такой каре принималось сенатом и предусматривало отмену законов и распоряжений императора, а также вычёркивание его имени из государственных документов.

Попутно производились и другие карательные действия. Так, после гибели императора Калигулы от рук заговорщиков некоторые сенаторы предлагали «истребить память о цезарях и разрушить их храмы» [Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, с.130 (IV Гай Калигула 60)]; память о погибшем вследствие заговора императоре Домициане искоренялась в частности тем, что сенаторы велели сорвать у себя на глазах со стен дворца заседаний императорские щиты и изображения, чтобы разбить их оземь [Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, с.222 (VIII Домициан 23)]. В переплавку шли статуи почивших опальных правителей [Гаврилов, Гаспаров, Ковалёва, Петровский, Солопов, с.531, примеч. 82–83], имена их выскабливались на чужих сооружениях [Элий Лампридий. Коммод Антонин, с.79 (XVII, 6)].

К чести римлян, в своей ненависти к покойникам они не опускались до осквернения их могил, что с лёгким сердцем учиняли варвары, ср.: «Народ [жители города Эфес], избавившись от страха перед олигархами, бросился убивать тех, кто привёл Мемнона, ограбил храм Артемиды, сбросил статую Филиппа [II (Македонского)], стоявшую в храме и разрыл на агоре [на рыночной площади] могилу Геропифа, освободившего город» [Арриан, с.32 (17, 11)]. Чуждо было римлянам       (а также грекам) и разграбление богатых захоронений. Вот что рассказывал о таком вандализме Арриан: «Огорчило его [Александра Македонского] преступное отношение к могиле Кира, сына Камбиза [имеется в виду Кир II Великий, или Старший, см. [Стратановский, с.569]; [Гладкий, с.330]. Он нашёл могилу Кира разрытой и ограбленной… Находилась эта могила в Пасаргадах, в царском парке; вокруг росли разные деревья, протекала река, на лугу росла густая трава. Подземная часть могилы была сложена в форме четырёхугольника из четырёхфутовых камней; над ней было выстроено каменное крытое помещение. Внутрь вела дверца, настолько узкая, что и худой человек мог в неё едва-едва протиснуться. В помещении стояли золотой гроб, в котором был похоронен Кир, а кроме гроба – ложе. Ножки его были выкованы из золота, покрыто оно было вавилонским ковром, а застлано шкурами, окрашенными в пурпурный цвет. Лежали на нём царский плащ и прочие одежды вавилонской работы. Аристобул рассказывает, что были там и индийские шаровары, и плащи, тёмные, пурпурные и другие, браслеты, кинжалы, золотые серьги с камнями. Стоял также стол. На середине ложа стоял гроб с телом Кира. < … > Александр нашёл, что кроме гроба и ложа, всё вынесено. И к телу Кира отнеслись без уважения: крышка гроба была снята, труп выброшен. Чтобы легче было вынести гроб, пытались уменьшить его тяжесть: отрубали от него куски, сплющивали его. Дело, однако, не шло, и грабители ушли, оставив гроб» [Арриан, с.180 (4–9)].

 

Особые казни

 

I. Побитие (побивание) камнями (lapidatio) римским законодательством не предусмотрено и если производилось, то в качестве самосуда толпы. На это обращал внимание Цицерон (см., напр. [Цицерон. Речь в защиту Публия Сестия, с.114 (XV, 34)]).

Побитие камнями известно с незапамятных времён. В Талмуде эта процедура описана так: «…осуждённого со связанными руками поднимали на возвышение, вдвое превышающее человеческий рост. С этого возвышения один из свидетелей сталкивает осуждённого. Если смерть сейчас [же] не наступает, оба свидетеля поднимают камень, тяжесть которого под силу лишь двоим, и второй свидетель бросает его на осуждённого. Если и этот удар не причиняет смерти, остальные присутствующие бросают камни до наступления смерти» [Еврейская энциклопедия, с.503]. Как видим, такой способ побития камнями представлял собой дополнение к сбрасыванию с возвышенности, мало отличающемуся от уже рассмотренного римского сбрасывания с Тарпейской скалы. (Здесь всплывает вопрос о заимствовании способов казни одним народом у другого, выходящий, впрочем, за рамки нашей книги). По мнению некоторых специалистов, побитие камнями, в свою очередь, могло служить процедурой, предваряющей другую казнь, напр., сожжение [Нюстрем, с.344].

Небезынтересно, что в библейские времена побивали камнями и домашних животных: «Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями, и мяса его не есть…» (Исход 21:27). Такая мера воздействия представляет собой, по-видимому, модификацию соответствующих Законов Хаммурапи [Учение, с.300, примеч. 28–36], а по своему содержанию связана с первоначальным отсутствием разграничения преступлений на умышленные и непреднамеренные [Кистяковский, с.89–90].

Побитие камнями людей в Древнем Риме, совершалось, однако, незатейливо, без описанных мудрёных церемоний. Вот что, например, рассказывал Аппиан о гибели народного трибуна Луция Апулея Сатурнина и его сторонников: «…на­род…, разобрал черепицу с крыши здания и бросал её в сторонников Апулея до тех пор, пока не убил его самого, квестора, трибуна и претора…» [Аппиан Александрийский, с.327 (Гражд. войны I, 32)] (см. также ниже).

По сообщению Плутарха, воины, верные императору Сулле, в лагере побили камнями прибывших туда посланцев вра­ж­до­вавшего с Суллой народного трибуна Публия Сульпиция Руфа [Плутарх, т. 2, с.166 (Сулла IX)] (вероятно, это были камни для метания пращой, см. [Словарь античности, с.400]). Камни полетели и в центуриона Нония, который на Марсовом поле своим начальственным ворчанием вызвал у солдат гнев [Аппиан Александрийский, с.568 (Гражд. войны V, 16)]. Поневоле вспоминается:

 

Комуй-то под руку попался каменюка –

Метнул, гадюка, – и нету Кука!

[Высоцкий, с.345 (Одна научная догадка,

или Почему аборигены съели Кука)].

 

Побитие камнями в Древнем Риме если и усложнялось, то лишь палочными ударами. Так были убиты, например, легат Альбион [Плутарх, т. 2, с.163 (Сулла VI)] и, по свидетельству Флора, уже упоминавшийся народный трибун, вождь партии популяров Луций Апулей Сатурнин. Последнего, сверх того, умирающего растерзала толпа [Флор, с.119 (Мятеж Апулея III, 7)].

II. Отдача в актёры-смертники. У В.В.Маяковского в 3-м действии комедии «Баня» репортёр Моментальников угодливо декламирует главначпупсу Победоносикову:

 

Эчеленца, прикажите!

Аппетит наш невелик.

Только хлеба-зрелищ нам дадите, –

Всё похвалим в тот же миг!

      [Маяковский, с.606].

 

Хлеба-зрелищ, как нетрудно догадаться, – слегка перифразированное общеизвестное латинское выражение Panem et circenses! («Хлéба и зрелищ!»). Этот возглас выражал главные требования безработного плебса в период Империи; требование подачек, вымогаемых у государства и богатых граждан. Нелишне отметить, что концентрация в Риме огромной деклассированной массы сыграла роковую роль в вырождении республиканского строя и гибели демократии [Лившиц. Социально-политическая борьба в Риме, с.65]. Об этом не вредно на­пом­нить иным нынешним правителям, сквозь пальцы взирающим на не­слы­ханный имущественный перепад между горстой самодоволь­ных толстосумов и бескрайним множеством отчаявшейся голытьбы.

Тот же возглас во второй своей части – эмблема духовной жизни древнеримского общества, падкого на зрелища, особенно те, которые вызывали острое наркотическое опьянение. На потеху публике в римских цирках разыгрывались людоедские представления, во всех подробностях воспроизводившие и смаковавшие страшные мифологические сюжеты, согласно которым, например, наказанный Зевсом Иксион вертелся на огненном колесе, привязанный к нему руками и ногами. Охотно разыгрывались исторические сюжеты, отмеченные крайней жестокостью и невыносимыми страданиями.

Актёрами в этих бесчеловечных спектаклях поневоле выступали приговорённых к смерти лица. «Некоторые из них выходили в великолепном платье, из которого вдруг показывалось пламя и сжигало их… Показывали Иксиона на колесе, Геракла, сжигающего себя на горе Этне, Муция Сцеволу, держащего руку на горящих угольях жаровни, разбойника Лавреола, распятого и растерзываемого зверями, Дедала, которого пожирал лев…» [Гиро, с.264].

III. Экзотические казни:

1) перепиливание;

2) растерзание толпой;

3) разрывание тела;

4) затаптывание;

5) разбиение о сте­ну;

6) умерщвление голодом;

7) растерзание хищными рыбами;

8) подвешивание на крюке;

9) растерзание собаками;

10) насильственное кровопускание;

11) умерщвление подстроенным кораблекрушением;

   12) казнь под корзиной;

   13) умерщвление банным паром и жарой:

   14) Метеллова казнь;

   15) умерщвление бессонницей;

   16) казнь в мешке с ядовитыми змеями;

   17) умерщвление под тяжестью статуй;

   18) умерщвление под колёсами повозок.

1. Перепиливание. Восходит к незапамятным временам, ср.: «А на­род, бывший в нём [в городе Равва] он [царь Давид] вывел, и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи» (2 Царств 12:31); «Были пророки побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке…» (Евреям 12:37).

В Древнем Риме эта ужасающая расправа приглянулась, в частности, люто охочему до злодеяний Калигуле. «Многих граждан из первых сословий, – сетует Светоний, – он, заклеймив раскалённым железом, сослал на рудничные или дорожные работы, или бросил диким зверям, или самих, как зверей, посадил на четвереньки в клетках, или перепилил пополам пилой…» [Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, с.118 (IV Гай Калигула 27, 3)].

2. Растерзание толпой. Подобно побитию камнями, производилось стихийно. Так был казнён привлечённый к суду народный трибун Публий Фурий. По рассказу Аппиана, «народ, не выслушав его оправдания, растерзал его» [Аппиан Александрийский, с.328 (Гражд. войны, I, 33)].

Жертвами озверевшей толпы порой становились невинные люди. Так, после гибели Юлия Цезаря от рук заговорщиков, один из его друзей, народный трибун Гай Гельвий Цинна, пришёл поклониться телу погибшего. «Кто-то из толпы, увидев его, назвал другому, – спросившему, кто это, – его имя; тот передал третьему, и тотчас же распространился слух, что это один из убийц Цезаря. Среди заговорщиков действительно был некий Цинна [Луций Корнелий Цинна] – тёзка этому. Решив, что он и есть тот человек, толпа кинулась на Цинну и тотчас разорвала несчастного на глазах у всех» [Плутарх, т. 2, с.658 (Цезарь LXVIII)].

Более подробное описание подобной казни находим у Светония, повествующего о последних минутах жизни императора Вителлия, который прославился своей лютой жестокостью. Солдаты, ворвавшиеся в императорские покои, «связав ему руки за спиною, с петлей на шее, в разорванной одежде, полуголого, его поволокли на форум. По всей Священной дороге народ осыпáл его издевательствами, не жалел ни слова, ни дела: за волосы ему оттянули голову назад, как всем преступникам, под подбородок подставили остриё меча, чтобы он не мог опустить лицо и всем было его видно, одни швыряли в него грязью и навозом, другие обзывали обжорой и поджигателем, третьи в толпе хулили в нём даже его телесные недостатки. < … > Наконец, в Гемониях его истерзали и при­кон­чили мелкими ударами, а оттуда крюком сволокли в Тибр» [Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, с.196 (VII Вителлий 17, 2)].

Иногда растерзание толпой подстрекалось со стороны заинтересованного лица. «Замыслив разорвать на части одного сенатора, – рассказывал тот же Светоний, – он [император Калигула] подкупил несколько человек напасть на него при входе в курию с криками “Враг отечества!”, пронзить его грифелями [металлическими или костяными палочками с острым концом для письма по воску] и бросить на растерзание остальным сенаторам; и он насытился только тогда, когда увидел, как члены и внутренности убитого проволокли по улицам и свалили грудою перед ним» [Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, с.118 (IV Гай Калигула 28)].

3. Разрывание тела, согласно Ливию, было применено римлянами лишь однажды, при расправе царя Тулла Гостилия над своим противником Меттием Фуфетием: «…подали две четверни [лошадей], и царь приказал привязать Меттия к колесницам, потом пущенные в противоположные стороны кони рванули и, разодрав тело надвое, поволокли за собой прикрученные верёвками члены» [Ливий, т. 1, с.41 (I, 28, 10)]. При такой казни, уточняет А.П.Лаврин, тело привязывали за ноги [Лаврин, с.141].

Упомянутая расправа своей необычностью настолько поразила воображение даже видавших виды суровых римлян, что удостоилась упоминания в «Скорбных элегиях» Овидия (книга 1-я, элегия 3-я, стихи 75–76, см. [Овидий, с.383]).

Попутно отметим, что у греков разрывание тела – также редкая казнь, ср.: «Два прямых дерева были согнуты и соединены вершинами, к вершинам привязали Бесса [вероломно убившего царя Дария], а затем деревья отпустили, и, с силою распрямившись, они разорвали его» [Плутарх, т. 2, с.571–572 (Александр XLIII)].

В явно поддельной книге «Властелины Рима» сообщается, что такой же казни в эпоху Империи был однажды подвергнут древнеримский воин, совершивший прелюбодеяние с женой своего начальника [Флавий Вописк Сиракузянин. Божественный Аврелиан, с.269 (VII, 4)]. По мнению комментаторов книги, «эта казнь вымышлена автором по мифическим образцам» [Никитский, Любжин, с.473, примеч. 20]. Однако едва ли возможно на сей счёт сказать что-либо определённое.

4. Затаптывание в обследованных источниках также упомянуто лишь однажды. Как рассказывал Аппиан, приговорённые к казни диктатором Суллой сенаторы и всадники «погибали там, где их настигли, – в домах, закоулках, храмах; некоторые в страхе бросались к Сулле, и их избивали до смерти у ног его, других оттаскивали от него и топтали» [Аппиан Александрийский, с.358 (Гражд. войны I, 95)].

5. Разбиение о стену упомянуто Светонием при описании смерти императора Калигулы: «Вместе с ним погибли и жена его Цезония, зарубленная центурионом, и дочь, которую разбили об стену» [Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, с.130 (IV Гай Калигула 59)].

По-види­мо­му, малолетнего ребёнка палач бил головой о стену, крепко ухватив беззащитное существо за ножки. «Ужасный век, ужасные сердца!» – как тут горестно не воскликнуть вслед за поэтом [Пушкин. Скупой рыцарь, с.320].

6. Умерщвление голодом применялось как по отношению к внешним, так и внутренним врагам Древнего Рима.

Описание казни одного внешнего супостата находим у Плутарха: «После триумфа его [царя североафриканского племени нумидийцев Югурту] отвели в тюрьму, где одни стражники сорвали с него одежду, другие, спеша завладеть золотыми серьгами, разодрали ему мочки ушей, после чего его голым бросили в яму, и он, полный страха, но насмешливо улыбаясь, сказал: “О Геракл, какая холодная у вас баня!”. Шесть дней боролся он с голодом и до последнего часа цеплялся за жизнь…» [Плутарх, т. 2, с.95 (Гай Марий XII)].

«Гай Папий взял [город] Нолу благодаря измене и объявил двум тысячам римлян, находившимся в ней: если они перейдут на его сторону, он примет их в своё войско, – рассказывал о событиях древнеримской гражданской войны Аппиан. – Они перешли и служили под начальством Папия. Командиры их, не подчинившиеся приказанию, взяты были в плен, и Папий уморил их голодом» [Аппиан Александрийский, с.332 (Гражд. войны I, 41)].

У политических врагов голодные муки и корчи были ничуть не меньше, чем у военных. Как рассказывал Тацит, после расправы императора Тиберия над Гаем Азинием Галлом «умерщвляется [внук императора] Друз, который поддерживал себя жалкой пищей, поедая набивку своего тюфяка…» [Тацит, с.211 (Анналы VI, 23)]. К истязанию голодом несчастного внука, тщетно молящего хоть о какой-ни­будь пище для поддержания жизни, по распоряжению заботливого дедушки были добавлены обжигающие удары плетью центуриона и пинки рабов, которыми щедро осыпали умирающего [Тацит, с.212 (Анналы VI, 24)] (ср. доброжелательную оценку личности и деятельности Тиберия [Межерицкий, с.50–53]).

Успешно истреблялся голодом и докучливый классовый враг. «Оказавшись не силах прорваться [через вражеские заслоны], он [Луций] вновь бежал в Перузию; подсчитав, сколько осталось продовольствия, Луций запретил давать его рабам и велел следить, чтобы они не убегали из города и не дали бы знать врагам о тяжёлом положении осаждённых. Рабы толпами бродили в самом городе и у городской стены, падая от голода на землю, питаясь травой или зелёной листвой; умерших Луций велел зарывать в продолговатых ямах…» [Аппиан Александрийский, с.577 (Гражд. войны V, 35)].

По словам Флора, консул Марк Перперна, подавив одно из выступлений мятежных рабов, «заморил их голодом…» [Флор, с.123 (Рабская война III, 7)].

7. Растерзание хищными рыбами. Вольноотпущенник Ведий Поллион, ставший римским всадником и другом Октавиана Августа, бросал провинившихся рабов в пруд на съедение муренам, наблюдая, как свирепые хищники разрывают живых людей на куски [Сергеенко. Жизнь Древнего Рима, с.267].

Напомним, что змеевидная мурена достигает длины до трёх метров, а её мощные зубы иногда настолько велики, что мешают ей полностью закрыть пасть. Этих чудищ разводили в городских прудах из-за их мяса, которое, как видно из сочинений Марциала и Горация, было лакомым яством римлян (см. [Марциал, с.65, эпиграмма 37; с.263, эпиграмма 30], [Гораций, с.278 (сатиры II, 8)].

8. Подвешивание на крюке бегло упомянуто в комедии Плавта «Раб-обманщик» («Pseudolus»), когда сутенёр Баллион, давая проститутке Эсхродоре поручение усердно обслужить мясников, угрожает ей: «Если нынче не наполню я мясными тушами / Трёх больших крюков, то завтра надену я тебя на крюк…» [Плавт, 1933, с.493].

О том, что это не пустая угроза, свидетельствует упоминание о такой же казни у Ювенала:

 

…И тот, кто тебя обманул, в западню попадётся

Тоже и в мрачной тюрьме попадёт на крючок его тело…

                                 [Ювенал, с.326 (V, 14, 244–245)].

 

9. Растерзание собаками. Как глумливая расправа, наряду с сожжением в качестве ночных осветительных факелов (см. выше), применялось императором Нероном по отношению к гонимым в то время христианам, которых «облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками» [Тацит, с.388 (Анналы XV, 44)] (подробнее о гонениях на христиан со стороны римских императоров см. [Гиббон, т. 2, с.102–111], [Тальберг, с.24–29]).

10. Насильственное кровопускание. При помощи такой казни была умерщвлена Октавия Клавдия, жена Нерона. Последний, воспылав страстью к уже дважды побывавшей замужем Поппее Сабине (Младшей), сослал Октавию, не достигшую двадцатилетнего возраста, на остров Пандатерию. «Пошло немного дней, и ей объявляют, что она должна умереть…Её связывают и вскрывают ей вены на руках и ногах; но так как стеснённая страхом кровь вытекала из надрезанных мест слишком медленно, смерть ускоряют паром в жарко натопленной бане. К этому злодеянию была добавлена ещё более отвратительная свирепость: отрезанную и доставленную в Рим голову Октавии показали Поппее» [Тацит, с.363 (Анналы XIV, 64)].

Однако для Поппеи сия эпопея закончилась не менее плачевно. Её, больную и беременную, ударом ноги в живот прикончил тот же Нерон, которого она опрометчиво осыпала упрёками за то, что он слишком поздно вернулся со скачек [Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, с.165 (VI Нерон 35, 3)]. Экий, однако, футболист…

К чести мыслящих римлян, они выказывали к Нерону (баловавшемуся не только футзалом, но и стишками) крайнее презрение. Вот что сообщал Светоний о древнеримском поэте Марке Аннее Лукане, авторе поэмы «Фарсалия»: «Однажды в общественном отхожем месте, испустив ветры с громким звуком, он произнёс полустишие Нерона

 

Словно бы гром прогремел над землёй… –

 

вызвав великое смятение и бегство всех сидевших поблизости» [Светоний. О знаменитых людях, с.236 (Жизнеописание Лукана)]. В свете этого сообщения (если и недостоверного, то колоритно рисующего оппозиционность Лукана правящему режиму) по меньшей мере спорным представляется изображение поэта в историческом романе Генрика Сенкевича «Quo vadis», где Лукан выведен как трусливый подхалим, горький пьяница и дряхлеющий фигляр (см. [Сенкевич, с.57–60 (глава 7)].

Возвращаясь к казням, отметим, что насильственное кровопускание применялось не только к женщинам. Так, по приказу временно захватившего власть в городе Риме полководца Марка Лициния Муциана был взят под стражу Кальпурний Пизон Галериан и отвезён за город, где «ему перерезали вены, и он умер от потери крови» [Тацит, с.694 (История IV, 11)]. А всё потому, что знатный и молодой Кальпурний пользовался почётом простонародья и кто-то распустил бессмысленный слух, что он может стать принцепсом.

11. Умерщвление подстроенным кораблекрушением. Такая участь была уготована своевольной Агриппине (Младшей) её сыном, тем же доблестным брюхоборцем Нероном. Как рассказывал Тацит, «во­ль­ноотпущенник Аникет, префект мизенского флота и воспитатель Нерона в годы её отрочества, ненавидевший Агриппину и ненавидимый ею, изложил придуманный им хитроумный замысел. Он заявил, что может устроить на корабле особое приспособление, чтобы, выйдя в море, он распался на части и потопил ни о чём не подозревающую Агриппину…» [Тацит, с.328 (Анналы IV, 3)].

12. Казнь под корзиной. Как сообщал Ливий, оклеветанного римлянина Турна Гердония, который ожесточённо обвинял последнего римского царя Тарквиния Гордого в узурпации власти, заковали в цепи, а затем, не дав ему слова для оправдания, «погрузили в воду Ферентинского источника и утопили, накрыв корзиной и завалив камнями» [Ливий, т. 1, с.65 (I, 51, 9)].

Такую казнь можно было бы посчитать разновидностью утопления, если бы в другом месте Ливий, повествуя о необузданной жестокости военного трибуна Марка Постумия Регилльского, проявленной им при подавлении мятежа римских воинов, не упомянул казнь под корзиной, которая применялась, судя по всему, на суше: «Вызванный для подавления мятежа Постумий ещё более ожесточил всех безжалостными пытками и жестокими наказаниями. В конце концов злоба его превзошла всякую меру, и, когда на вопли тех, кого было приказано казнить “под корзиной”, сбежалась толпа, он, безрассудно оставив своё судилище, ринулся и на тех, кто мешал исполнению приговора. Но когда ликторы и центурионы стали разгонять толпу, взрыв возмущения был такой, что военного трибуна побили камнями его собственные воины» [Ливий, т.1, с.269 (IV, 50, 4–5)].

13. Умерщвление банным паром и жарой. Ливий рассказывал о злодеяниях кампанцев, отложившихся от Рима и переметнувшихся к Ганнибалу: «…префектов [командиров] союзных войск, как и всех римских граждан – одни были заняты военной службой, другие частными делами, – чернь захватила и будто бы для охраны заперла в бане, где от жары и пара нечем было дышать; все они умерли мучительной смертью [Ливий, т. 2, с.37 (XXIII, 7, 3)].

14. Метеллова казнь. Квинт Цецилий Метелл Нумидийский [Балахванцев, с.666, примеч. 5] с перебежчиками, фракийцами и лигурами расправился так: «…у одних он отрубил руки, других же закопал в землю до живота и, велев поражать стелами и дротиками, сжёг их живыми» [Аппиан Александрийский, с.180 (О событиях в Нумидии III)] (см. также [Горенштейн. Комментарии, с.196, примеч. 202].

15. Умерщвление бессонницей. Вот что рассказывал Плутарх о казни захваченного в римский плен царя Македонии Персея: «…по некоторым сведениям, он окончил жизнь странным и необычным образом. Воины, его караулившие, по какой-то причине невзлюбили Персея и, не находя иного способа ему досадить, не давали узнику спать: они зорко следили за ним, стоило ему забыться хотя бы на миг, как его тотчас будили и с помощью всевозможнейших хитростей и выдумок заставляли бодрствовать, пока, изнурённый вконец, он не испустил дух» [Плутарх, т. 1, с.459 (Эмилий Павел XXXVII)].

16. Казнь в мешке с ядовитыми змеями. После расправы над Тиберием Гракхом настал черёд и его друзей. Одного из них, Гая Биллия, «посадили в мешок, бросили туда же ядовитых змей и так замучили» [Плутарх, т. 3, с.169 (Тиберий Гракх XX)].

17. Умерщвление под тяжестью статуй. Как только после измены преторианской гвардии и осуждения сенатом император Нерон покончил с собой, толпа в мстительной ярости накинулась на его сторонников и любимчиков. «Гладиатора Спикула бросили под статуи Нерона, которые волокли через форум, и он был раздавлен…» [Плутарх, т. 3, с.559 (Гальба VIII)].

18. Умерщвление под колёсами повозок. По прихоти той же обезумевшей толпы «Апония, одного из доносчиков, швырнули на землю и переехали повозками, на которые грузят камень…» [Плутарх, т. 3, с.559 (Гальба VIII)].

IV. Казни как продолжение и завершение истязаний (засечение розгами и плетьми, забивание насмерть палками, плетьми, цепями). Мы не станем рассматривать каждую из перечисленных разновидностей отдельно, поскольку в техническом отношении они друг от друга почти не отличаются.

В качестве примера приведём два характерных эпизода. Как рассказывал Цицерон, по приказу наместника Сицилии Гая Корнелия Верреса его тёзку, римского гражданина Гая Сервилия «обступило шестеро дюжих ликторов [телохранителей наместника], очень опытных по части избиений и порки; они стали жестоко сечь его розгами; под конец, Секстий, первый ликтор…, начал, повернув розгу толстым концом, жестоко бить этого несчастного по глазам. И вот Сервилий, когда кровь залила ему лицо и глаза, рухнул на землю, но они продолжали избивать лежачего… После такой расправы Сервилия унесли замертво, и он вскоре умер…» [Цицерон. Речь против Гая Верреса. «О казнях», с.152 (LIV, 142)].

А вот что сообщал Светоний: «Надсмотрщика над гладиаторскими битвами и травлями он [император Калигула] велел несколько дней подряд бить цепями у себя на глазах и умертвил не раньше, чем почувствовал вонь гниющего мозга» [Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, с.118 (IV Гай Калигула 27, 4)].

V. Децимáция (decimatio) – казнь каждого десятого солдата. Применялась обычно к воинам, проявившим в бою малодушие.

Например, после того как под натиском восставших рабов-спар­та­ков­цев бежали, побросав оружие, легионеры, которыми командовал легат Муммий, такую казнь применил уже упоминавшийся свирепый Марк Лициний Красс. «Отобрав… пятьсот человек, зачинщиков бегства, и разделив их на пятьдесят десятков, он приказал предать смерти из каждого десятка по одному человеку – на кого укажет жребий…; этот вид казни сопряжён с позором и сопровождается жуткими и мрачными обрядами, совершающимися у всех на глазах» [Плутарх,     т. 2, с.322 (Красс X)]. По словам Аппиана, в ходе упомянутых децимаций было казнено около 4000 человек. «Но как бы там ни было, – с черноватой иронией добавляет историк, – Красс оказался для своих солдат страшнее победивших их врагов» [Аппиан Александрийский, с.371 (Гражд. войны I, 118)]. Эту фразу с гениальным простодушием перетолковал Э.Гиббон: «В римской дисциплине считалось неизменным правилом, что хороший солдат должен бояться своих командиров гораздо более, нежели неприятеля» [Гиббон, т. 1, с.75].

По свидетельству Тацита, при одной из децимаций воинов насмерть забивали палками. Историк вместе с тем подчёркивает, что во времена императора Тиберия децимации были уже крайне редким старинным наказанием [Тацит, с.114 (Анналы III, 21)].

У Полибия находим более подробное описание расправы над нерадивыми воинами: «Наказание это производится приблизительно так: трибун [командир] берёт палку и ею как бы только касается осуждённого; вслед за сим все легионеры бьют его палками и камнями. Наказуемых забивают большею частью до смерти тут же, в самом лагере, а если кто-нибудь и выходит ещё живым, то не на радость себе. Да и какая ему радость, если возврат на родину ему не дозволен, и никто из родственников не осмелится принять такого человека к себе в дом. Поэтому раз постигло кого подобное несчастие, он погиб бесповоротно» [Полибий, т. 2, с.27 (VI, 27, 2–5)].

V I. Ритуальные казни. Представляли собой человеческие жертвоприношения, совершавшиеся согласно древнеримской религиозной обрядности и религиозным представлениям.

Принесение людей в жертву богам обычно расценивалось древними римлянами как варварский обычай старины. В трудах римских историков не раз высказывается осуждение такого ритуала, совершавшегося современными им отсталыми племенами или соседними народами. Да и другие варварские повадки такого рода сурово порицаются римскими историками, ср.: «После Македонии – такова была воля богов – против нас восстали фракийцы… < … > И не было в то время ничего более жестокого, чем их обращение с пленниками: они совершали возлияния богам человеческой кровью, пили из человеческих черепов и делали для себя забаву из смерти пленников, сжигая их и удушая дымом; а также пытками исторгали плоды из чрева беременных матерей» [Флор, с.100–101 (Фракийск. война III, 1–2)]. Жертвенное умерщвление варварами трёх мальчиков и стольких же девочек, наряду, между прочим, с тремя чёрными баранами, с нескрываемой брезгливостью упоминается Аррианом [Арриан, с.19 (5, 7)].

Однако в некоторых случаях и сами римляне прибегали к ритуальному закланию людей.

Так, по рассказу Ливия, римляне, охваченные ужасом от победоносного шествия полчищ Ганнибала, «послали в Дельфы спросить оракула, какими молитвами и жертвами умилостивить богов и когда придёт конец таким бедствиям; пока что, повинуясь указаниям [Сивиллиных] Книг, принесли необычные жертвы; между прочими галла и его соплеменницу, грека и гречанку закопали живыми на Бычьем рынке, в месте, огороженном камнями; здесь и прежде уже совершались человеческие жертвоприношения, совершенно чуждые римским священнодействиям» [Ливий, т. 2, с.124 (XXII, 57, 6)]. Достоверность этого сообщения подтверждается свидетельствами Плиния Старшего и Орозия [Смирин, Чистяков, Михайловский, с.711, примеч. 231].

У того же Ливия находим жутковатый рассказ о буйных игрищах и человеческих жертвоприношениях секты поклонников Вакха: «С тех пор как состав вакхантов стал смешанным [т.е. женским и мужским], а к смешению полов прибавилась и разнузданность ночных оргий, там уже нет недостатка ни в каких пороках и гнусностях. Больше мерзостей творят мужчины с мужчинами, нежели с женщинами. Тех, кто противится насилию или уклоняется от насилия над другими, закалают как жертвенных животных. < … > Про тех, кого привязав к театральной машине, сбросили в подземные бездны, они говорят, что те взяты богами. Этими жертвами становятся те, кто отказался или вступить в их сообщество, или участвовать в преступлениях, или подвергаться насилию» [Ливий, т. 3, с.291 (XXXIX, 13, 10–13)].

В свете этих показаний едва ли выдумкой является сообщение о том, что римский император Гелиогабал (Элагабал) приносил человеческие жертвы, «выбирая для этого по всей Италии знатных и красивых мальчиков, у которых были живы отец и мать, – …для того чтобы усилить скорбь обоих родителей» [Элий Лампридий. Антонин Гелиогабал, с.137 (VIII, 1)].

Разновидностью ритуальных казней было и намеренное, обставленное особыми церемониями умерщвление уродливых младенцев. Рождение таких детей считалось у римлян зловещим знамением [Сергеенко. Жизнь Древнего Рима, с.312, примеч. 1].

Ливий рассказывал: «…родился ребёнок ростом с четырёхлетнего, но удивительна была не его величина, а то, что…нельзя было определить, мальчик это или девочка. Гаруспики [жрецы, гадавшие по внутренностям животных], вызванные из Этрурии, сказали, что это гнусное и мерзкое чудище: его надо удалить из Римской области и, не давая ему касаться земли, утопить в морской бездне. Его положили живым в сундук, уплыли далеко в море и бросили в воду. Понтифики распорядились, чтобы девушки – три группы по девять человек – обошли город с пением гимна» [Ливий, т. 2, с.379–380 (XXVII, 37, 5–7)].

Позднее, когда снова родился подобный ребёнок, «отыскали и ещё одного двуполого, дожившего уже до шестнадцати лет» [Ливий, т. 2, с.553 (XXXI, 12, 6]. С этими субчиками расправились так же, как и с прежними. И, разумеется, «обошли город с пением гимна».

Вот и верь после этого пословице «Не родись красивой…».

Не в оправдание римлянам, а для прояснения исторической ретроспективы упомянем, что у соседних с римлянами греков в минойскую эпоху детишек (неизвестно, уродливых или, наоборот – самых красивых или обычных) взрослые дяди и тёти раздирали и пожирали. Свидетельство этого – найденное при раскопках города Кносса подземное помещение с множеством больших сосудов, заполненных расчленёнными частями преимущественно детских скелетиков со следами скобления и зарубками на некоторых костях [Немировский. История древнего мира, ч. 1, с.55].

Ехал грека через реку… Брр…

 

Неясные и спорные случаи

1. В трудах древнеримских историков встречается выражение «казнь принятым нашими предками способом» (см., напр. [Тацит, с.163 (Анналы IV, 30)]. Высказывалось мнение, что такая казнь представляла собой засечение насмерть с последующим обезглавливанием (см. [Бобович. Комментарии к «Анналам», с.817]). Однако никаких доводов в пользу такого предположения комментатор не приводит.

Как мы уже знаем, в древности римляне применяли несколько способов казни, санкционированных обычным правом: сожжение, удушение, сбрасывание с Тарпейской скалы и т.п. Вот почему столь категоричное утверждение комментатора представляется неосновательным и упомянутую в самом начале казнь справедливее отнести к неясным и спорным случаям.

2. Как сообщает историк Г.Хё­ф­линг (не вдаваясь в подробности и без ссылки на первоисточник), императором Макрином применялось замуровывание в стене живых людей, [Хёфлинг, с.27]. Судя по всему, историк опирается здесь на свидетельство, почерпнутое им из книги, которая в русском переводе получило условное название «Властелины Рима. Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана» [Властелины Рима]. В этой книге об императоре Макрине, в частности, сказано, что он «заключал в стены и замуровывал живых людей» [Юлий Капитолин. Опилий Макрин, с.128 (XII, 10)].

При оценке достоверности цитированного и других сообщений, содержащихся в книге «Властелины Рима», следует учитывать совет крупнейшего античника «не принимать за чистую монету всё, что говорится на этих страницах. Перед нами не столько история, сколько исторический роман» [Гаспаров. Послесловие, с.328]. Так как книга «Властелины Рима» представляет собой, скорее всего, бойкую литературную подделку, это, как, впрочем, и другие свидетельства о палаческой деятельности Макрина справедливее отнести к сомнительным.

Не исключено, что цитированный пассаж из книги «Властелины Рима» породил и указание на то, что замуровыванию в стене подвергались весталки за нарушение обета девственности (см. [Омельченко. Римское право, с.81], [Гладкий, с.121]). В обследованных нами источниках, в авторитетных справочниках (см. [Словарь античности, с.98]; [Мифологический словарь, с.37]) и в капитальных исследованиях (см., напр. [Кораблёв, с.600]) этот способ расправы над весталками не подтверждается.

Справедливости ради всё же отметим, что сам способ замуровывания (заключения жертвы в помещение без выходов) по меньшей мере единожды упоминается в античных источниках. Вот что приключилось со спартанским полководцем Павсанием, обвинённом в подготовке восстания илотов: «…опередив преследователей на несколько шагов, он ускользнул в храм Минервы… Эфоры [коллегия высших должностных лиц] тотчас завалили дверь храма, заграждая ему выход, и разобрали крышу, чтобы он скорее умер под открытым небом. Говорят, что в то время была жива ещё мать Павсания и что эта престарелая женщина, узнав о его преступлении, одной из первых принесла камень к порогу храма, чтобы замуровать сына. В конце концов он был вынесен из святилища полумёртвым и тут же испустил дух» [Корнелий Непот, с.25 (Павсаний, 5)].

3. В той же книге «Властелины Рима» всё о том же императоре Макрине сказано, что он, в подражание этрусскому царю Мезенцию, привязывал живых людей к мертвецам, в результате чего казнимые «погибали от медленного гниения» [Юлий Капитолин. Опилий Макрин, с.127 (XII, 8)]. Вот как живописал эту жуткую этрусскую казнь Вергилий:

 

Заживо жертвы свои он привязывал путами к трупам

Так, чтобы руки сплелись и уста к устам прижимались, –

Пытки мучительный род, убивавший медленной смертью

Тех, кто в объятьях лежал среди тленья, гноя и смрада.

                              [Вергилий, с.299 (VIII, 485–488)].

Хотя полностью исключить существование у этрусков такой благоуханной казни мы не можем, легендарность самой личности Мезенция и явно поддельный характер книги «Властелины Рима» побуждают нас отнестись к цитированному сообщению с недоверием.

4. Сомнительным кажется и сообщение о том, что император Коммод заставлял жрецов Изиды «бить себя до смерти в грудь еловыми шишками» [Элий Лампридий. Коммод Антонин, с.67 (IX, 6)]. Всякий, кто хотя бы однажды держал в руках еловую шишку, знает, что этот легковесный хвойный банан может вызвать при неосторожном обращении в худшем случае шишку на лбу, но никак не смертельную травму в области грудной клетки. Кроме того, в известных нам описаниях культа Изиды (см., напр. [Кулакова, с.9–13]) о применении его жрецами еловых шишек или хотя бы о косвенной связи таких жрецов с дарами хвойного леса нет ни слова.

5. Более достоверным представляется другое сообщение того же автора о том же супостате: «Одетый в женскую одежду или в шкуру льва, он своей палицей поражал не только львов, но и многих людей. Тех, кто имел слабые ноги и не мог ходить, он наряжал гигантами, а ниже колен превращал при помощи тряпок и полотенец в драконов; затем убивал их стрелами» [Элий Лампридий. Коммод Антонин, с.67 (IX, 6)]. Ввиду явной фальсифицированности книги «Властелины Рима» считать это свидетельство бесспорным мы бы всё же не стали.

6. Правдоподобным представляется свидетельство из той же книги о том, что император Александр Севéр (от латинского sev ērus «строгий, суровый») за мошенничество и лихоимство приказал своего сановника Веркория Турина привязать к столбу и умертвить, «напустив на него дым от зажжённой соломы и сырых дров, причём глашатай объявил: “Дымом наказывается тот, кто торговал дымом”» [Элий Лампридий. Александр Север, с.166 (XXXVI, 2)]. Чтобы карательный замысел императора и реплика глашатая стали яснее, напомним, что торговать дымом (fumum vendĕre) по-латыни означает «напускать туману, пускать пыль в глаза, обманывать кого-л. с корыстной целью».

7. По преданию, наместник Иудеи Тинний Руф, решив жестоко наказать Акибу, сподвижника вождя восставших иудеев Бар-Кохбы, приказал растерзать его тело железными щипцами [Лившиц. Классовая борьба в Иудее и восстания против Рима, с.325]. Поскольку документальными свидетельствами это предание не подтверждается, отнесём такой способ казни к сомнительным.

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: