Three Days Grace «Take Me Under»

 

Да, этого он точно не ожидал.

 

— Извини, — встряхивается Макс, понимая, что пялится на нее сейчас от удивления, — мне просто Ден сказал, что ты… в смысле, я думал, что ты парень, — хмыкает он, улыбаясь.

 

— Пашина Кристина, — протягивает она руку, убирая другой с лица пушистые волосы, хотя они все равно непослушно падают на глаза, — но меня все зовут Пашка. И мне так нравится больше.

 

Максим пожимает протянутую ладонь в ответ.

 

— Макс Виноградов.

 

— Ты на реабилитационном курсе у Дена?

 

Макс кивает.

 

— После аварии?

 

— Да. Полгода не был в седле. Вот, пытаюсь вернуться в строй.

 

— Ну, удачи, — улыбаясь, хмыкает Кристина. — Приятно было познакомиться, Макс Виноградов. Еще увидимся как-нибудь. Дам тебе возможность реванша.

 

Заводит мотоцикл, выезжая с трека, и Макс наблюдает, как она перебрасывается парой фраз с Денисом. Качая головой, вновь натягивает шлем. У него еще есть время на один самостоятельный круг. Отталкивается ногой и, сделав вдох, постепенно набирает скорость, сосредоточено наблюдая за исчезающей под колесами трассой, но до максимума так и не доходит. Почему-то сейчас мозг не позволяет выжать все, на что способен его байк, хотя во время их с Пашкой «гонки» все барьеры сознания сами собой слетели. Адреналин вытеснил страх, теперь же все вновь вернулось обратно. Макс старается не зацикливаться на этом. Прогресс есть и это главное.

 

После круга его уже ждет Ден, и Макс тормозит рядом с ним, поднимая визор на шлеме.

 

— Разогрелся? — Максим кивает. — Неплохо прошел с Пашкой трассу. Быстро восстанавливаешься.

 

— По-моему, у меня с поворотами все-таки не особо фонтан. Она меня на них сделала в два счета, — хмыкает Макс.

 

— Ну, Пашка, если захочет, многих может здесь под орех разделать, — улыбается Ден. — Это она еще пожалела твое мужское самолюбие. Пашка одна из тех немногих девушек, кто родился уже в шлеме и на мотоцикле. Тебе нужно оттормозиться до поворота, а вот вторую его часть пройти с наращиванием скорости, — меняет он тему, жестикулируя и показывая где и что Максиму необходимо делать для более эффективного прохождения. — Хочешь попробовать?

 

Макс с готовностью кивает, и весь следующий час Ден гоняет его снова и снова, заставляя следить за наклоном тела относительно мотоцикла при прохождении поворотов, но он — этот наклон его тела — стандартно равен наклону байка и по-другому Макс никогда не катался. А когда ехал сегодня за Пашкой и наблюдал за ней, заметил, что она смещается с подушки сиденья внутрь поворота, буквально касаясь коленом покрытия трассы.

 

— «С коленочкой»? — уточняет Денис, когда Максим делится с ним своими наблюдениями с немного детским, не озвученным, но отчетливо улавливаемым в интонации желанием «я тоже так хочу». И после того, как Макс согласно кивает, качает головой. — Этот прием применяется только в шоссейно-кольцевых гонках на высоких скоростях и чистой трассе. А у нас с тобой курс городской езды, где на дорогах могут быть песок, грязь, масло, посторонние предметы… Там даже самые лучшие шины не обеспечат нужного сцепления. Так что такой стиль тебе никак не пригодится. Как часто предупреждают «не пытайтесь повторить это в реальной жизни».

 

— А она участвует в гонках? — не удерживается от вопроса Макс.

 

— Пашка? — уточняет Ден. — Нет, ей отец запретил. Кататься по треку, пожалуйста, сколько влезет. А вот гонки, официальные или тем более уличные, под страхом смертной казни. У нее даже собственного байка нет.

 

— Ты знаешь ее отца?

 

— Да его все здесь знают, — хмыкает Денис, — Пашин Владимир Николаевич, неоднократный чемпион-мотогонщик в прошлом. Сейчас тренирует несколько участников для ежегодного чемпионата страны в следующем месяце. У него, правда, еще старший сын есть от первого брака, но тот спортом вроде уже не страдает, хотя тоже гоняет прилично. Ну, на сегодня все, — хлопает его по плечу Денис. — Молодец, успехи видны невооруженным глазом. Можешь идти в душ и до следующей субботы.

 

Максим кивает и выезжает с трека. В голове вертится миллион мыслей, перескакивая с одной на другую. То, что делала сегодня Пашка, было красиво и однозначно весьма эффективно для гонки, даже если, по словам Дениса, она делала это вполсилы. Макс уже понимает, что между ездой по улице и по треку колоссальная разница, но он пока не знает, сможет ли до конца избавиться от своих загонов, чтобы вновь ездить по общественным дорогам, как это было прежде, а вот делать это на треке ему действительно начинает нравиться. И здесь тоже, как оказалось, можно получить недостающий адреналин от байка. В спортивной гонке.

 

Максим принимает душ, переодевается и еще несколько минут стоит, облокотившись о поручни заграждения, наблюдая за тренировками других пилотов, уже профи. Теплый июньский ранний вечер наполняет спокойствием, несмотря на обилие ускользающих мыслей в голове. Наконец, Макс выходит из комплекса и прикуривает сигарету, но когда поднимает взгляд, цепляется за «родные» номерные знаки черного Прадо на автостоянке. Максим непроизвольно улыбается и качает головой, направляясь в его сторону.

 

— Я думал, ты к свадьбе своей готовишься, — открывает он дверцу.

 

Сделав еще несколько быстрых затяжек, выбрасывает окурок и забирается на переднее сидение рядом с Женей.

 

— Готовлюсь в поте лица. Вот, был по близости, решил заглянуть, — произносит Женя, улыбаясь в ответ.

 

— Угу. Более близкую близость, чем пятнадцать километров от центра города, где ты обычно тусуешься, сложно себе представить, — хмыкает Макс. — Соскучился? — насмешливо и, как всегда, стебно улыбаясь.

 

— Ужасно, — той же интонацией. — Как дела? — Женя сдает назад и выезжает с парковки.

 

— Ден доволен. Говорит, успехи видны невооруженным глазом.

 

— Ты с ним не согласен?

 

— Не знаю пока. Уже не так стремаюсь, но смогу ли проехать по дороге, все еще не уверен. Здесь-то машин нет, только пустой трек и ты, — со вздохом.

 

— У тебя все получится, — произносит Женя уже знакомой Максу интонацией, будто он истина в последней инстанции, но сейчас это именно то, что нужно было услышать Максиму.

 

Ослепительные блики запутавшегося в зеленой листве вечернего солнца, время от времени мелькающие в просветах деревьев вдоль трассы, почему-то действуют сегодня на Макса гипнотически, пока он всматривается в сменяющийся за окном автомобиля пейзаж. Вспоминая сегодняшнюю гонку и Пашку на белом Сузуки, немного напряженно думает. Наконец, решается и поворачивается к Евгению.

 

— Жень… У тебя есть время?

 

— Да, на сегодня я уже свободен, — кивает тот.

 

— Ты не против сделать еще одну остановку?

 

Через десять минут Женя сворачивает с трассы, и вскоре они останавливаются у въезда на кладбище. Выбираются вдвоем из машины, и Макс покупает гвоздики на входе. Женя знает, чего это Максиму, должно быть, стоит, но это еще один его шаг. На этот раз полностью сознательный и самостоятельный. Если он нашел в себе на это силы, значит, пришло время.

 

Петляя по узким проходам между оградами, они останавливаются под высокой елью. Максим открывает зеленую кованную калиточку. Виноградов Виталий Степанович и Виноградова Светлана Дмитриевна. Макс несколько секунд внимательно смотрит на памятники своих родителей в абсолютной тишине этого места и чуть вздрагивает, когда на его плечо ложится рука Жени, мягко сжимая его.

 

— Все нормально, — негромко произносит он в ответ на этот поддерживающий жест.

 

— Давай вазы. Я наберу воду для цветов, — предлагает Женя, и Максим окончательно встряхивается.

 

Кладет цветы на скамейку и подает Жене железные вазы. Пока тот идет к колонке, находит оставленную здесь метлу и заметает мусор в виде осыпавшихся елочных иголок и обломков веток, вырывает сорняки. Расставляет по четыре гвоздики в вазы, принесенные Женей. Они усаживаются на скамейку и Макс закуривает. Молчат какое-то время, но Женя видит, что Максиму нужно поговорить.

 

— Расскажи мне о своей матери, — мягко просит он.

 

Макс делает глубокую затяжку и пару секунд молчит.

 

— Она гвоздики любила. Женщины вроде обычно любят розы, а она почему-то любила гвоздики, — хмыкает Макс. — И еще ромашки. И мороженое… Просто белый пломбир, без ничего. Всю жизнь проработала на вагонно-ремонтном заводе, там же и с отцом познакомилась. Они в одной смене работали. Меня родила, когда ей уже двадцать восемь было, всегда говорила, что сама не знает, как я получился, — Макс чуть улыбается. — Про капусту и аистов в декабре не особенно достоверно звучит, сам понимаешь… От нее всегда пахло детским кремом — кожа на руках трескалась, и она постоянно смазывала ее. Знаешь, такой непонятный, но легкий приятный запах. Курить категорически запрещала, ловила часто, занюхивала. Пиндюлей выгребал регулярно. В общем-то, отец практически не вникал никогда ни во что, а она тянула и дом, и его, и меня. И никогда не жаловалась на жизнь. Знаешь, ни разу от нее не слышал, хотя уверен, что она просто не говорила об этом вслух. Я поэтому и ушел из школы после девяти классов, чтобы какую-нибудь профессию получить, на работу устроиться и ей помогать, — Макс замолкает на несколько секунд и делает еще пару затяжек. — Не знаю, чего еще рассказать, — вздыхает он. — Не хватает ее иногда. Очень.

 

Женя протягивает руку и, слегка взъерошив его волосы, приобнимает за плечи, придвигаясь ближе. Максим чуть кивает в ответ и бросает на него благодарный взгляд. Они еще какое-то время сидят молча и от того, что Женя сейчас рядом, Максу действительно намного легче. Оставшиеся две гвоздики оказываются в еще одной железной вазе, но уже у другого надгробия — Киселев Антон Михайлович. Макс приседает и снова закуривает. Еще один человек, которого он потерял и которого ему не хватает. Воспоминания заполняют сознание, мелькая отрывками той жизни, где все было по-другому. Не хуже и не лучше, просто по-другому.

 

— У меня столько всего изменилось, Тох, — тихо произносит Макс, видя перед глазами широкую улыбку на круглом добродушном лице. — Ты бы ни за что не поверил…

 

Когда едут домой Макс почти всю дорогу молчит, глядя в окно и думая о чем-то своем. Женя не нарушает эту тишину и не вклинивается в мысли Максима, давая тому возможность побыть наедине с собой. Звонок мобильного телефона Евгения в тишине салона заставляет вздрогнуть обоих.

 

— Да, — произносит он в трубку, уже въезжая в город.

 

— Женя, ты сегодня не сильно занят?

 

Евгений бросает быстрый взгляд на Макса, прежде чем ответить на вопрос отца.

 

— Что-то случилось?

 

— Два месяца ни строчки, — обреченно вздыхает тот.

 

— Понятно, очередная творческая депрессия?

 

За всем происходящим в его жизни Женя и не обратил внимания, что мама уже давно не звонила ему посреди ночи.

 

— Она самая. И тем более ты давно не был у нас. Как насчет ужина?

 

— Мы только въехали в город. С Максом, — добавляет он, сделав небольшую паузу.

 

— Отлично, столик на четверых, — хмыкает отец. — Полчаса добраться хватит?

 

— Не думаю, что это удачная идея, — все еще чуть колеблясь, произносит Женя.

 

— Мы ждем тебя на ужин. С Максом или без него, решай сам, но я не умею выводить Анастасию из состояния никотиновой медитации перед пустым вордовским электронным листом, — произносит отец, после чего в трубке раздаются короткие гудки.

 

Женя делает вдох и откладывает телефон обратно на приборную панель.

 

— Нас пригласили на ужин, — бросает взгляд на Макса, пока они стоят на светофоре.

 

— В смысле «нас»? — уточняет Максим. — Костя с Игорем?

 

— Лучше. Мой отец.

 

— С чувством юмора у тебя не очень.

 

— У меня его вообще нет, — хмыкает Женя, — так что я серьезно. У тебя есть время подумать, — и через секунду добавляет, — пока не загорится зеленый.

 

Максим бросает взгляд на светофор в тот момент, когда красный сменяется желтым.

 

— И чего я там буду делать?

 

— По-моему, это очевидно. Ужинать.

 

Желтый превращается в зеленый, и ряд машин постепенно начинает двигаться.

 

— Не, я… — начинает Максим.

 

— Поздно.

 

Женя сворачивает в противоположную от дома сторону. Он никогда раньше не приезжал к родителям с «другом», даже в период наиболее продолжительных отношений, но именно сейчас почему-то хочет познакомить Макса с матерью. Пусть и без подробностей, но пересилить это желание трудно. И если так сложились обстоятельства, лучшего повода не придумать. Кроме того, немного отвлечься Максиму сейчас очень не помешает.

 

— У мамы начался творческий кризис и, думаю, общение с одним из своих поклонников пойдет ей на пользу.

 

— Это типа со мной, что ли? Я там буду, как кто?

 

— Ты там будешь, как мой друг и как еще один человек, кроме меня, прочитавший все ее книги, которому они понравились. Больше от тебя ничего не требуется. Достаточно сказать название самой понравившейся, а все остальное за тебя скажет мама, ты только кивай и поддакивай. Ну и время от времени отвечай на наводящие вопросы. Она, конечно, немного своеобразная, временами эксцентричная, но к ней нетрудно привыкнуть.

 

— Пиздец.

 

— Не устаю поражаться твоей способности емко изложить свое отношение к любой ситуации, — поддевает Женя.

 

— С тебя качественный минет, — спустя несколько секунд совершенно серьезно произносит Макс.

 

Женя хмыкает и, пытаясь не засмеяться, таким же тоном замечает:

 

— Жуткая перспектива, конечно, но, похоже, другого выбора у меня нет?

 

— Нет.

 

— Честная сделка, — все-таки смеется он, бросая взгляд на широко улыбающегося Макса. — Договорились.

 

Евгений паркует автомобиль на стоянке перед элитной многоэтажкой. Пока они поднимаются на восьмой этаж на лифте, Женя подавляет в себе желание нажать на кнопку «стоп», когда его богатая фантазия обрисовывает варианты развития событий прямо здесь и прямо сейчас при «дано»: он, Макс и лифт. Ему кажется или он действительно в последнее время слишком много об этом думает? Дверь открывает отец, опередив Дину.

 

— Приветствую, — кивает им и Макс обменивается с ним рукопожатием, замечая знакомую легкую улыбку в уголках губ. Женя обычно улыбается точно так же, когда доволен тем, что получается по его. — Анастасия в кабинете, противогаз на входе, — поворачивается он к сыну.

 

Женя качает головой и, пропуская Максима, проходит в квартиру следом за ним. Сняв обувь, направляется вглубь по коридору, кивком головы приглашая Макса за собой, пока отец сообщает Дине, что они больше никого не ждут и можно накрывать на стол. Три коротких стука костяшками пальцев по деревянной двери и Женя надавливает на ручку, открывая ее.

 

Макс замечает на фоне распахнутого окна женский силуэт в светло-голубой рубашке и джинсах, сидящий на подоконнике. Женщина не спеша делает затяжку, держа в пальцах длинную сигарету и выдыхая ровную струйку табачного дыма, отстраненно вглядывается в урбанистический пейзаж за окном. Максим непроизвольно хмыкает, и она оборачивается, замечая их.

 

— Мама, как дела? — Женя подходит к ней и обменивается поцелуем в щеку.

 

— Женечка, ну как такое может быть?! — восклицает она, быстро затушив окурок в пепельнице. — Три идеи и ни одна не развивается! Я их не чувствую, они меня тоже. Как будто у меня пытаются взять кровь из пальца на анализ, а ее просто нет. Я измучена этим состоянием. Полностью иссушена. А он меня абсолютно не понимает!

 

— Мам, это временно, ты же знаешь, — терпеливо произносит Женя. — Такое уже бывало, и потом ты писала нечто исключительно потрясающее. Тебе просто нужно немного отвлечься и…

 

— Добрый вечер, — вдруг улыбается она, переключая внимание на Макса и мягко улыбаясь ему. — Женя, ты с другом? — вновь переводит взгляд на сына.

 

— Да, познакомься. Это Макс. Макс, это моя мама…

 

— Можно просто Анастасия, — кивает она и поднимается с подоконника, пристально рассматривая Максима.

 

— Макс прочитал все твои книги, кстати, — замечает Женя, и она вновь бросает на него быстрый взгляд, — и они ему понравились, — многозначительно добавляет он.

 

— Да? — мама Жени тут же оживляется.

 

Макс несколько секунд смотрит на высокую стройную и достаточно привлекательную женщину, с которой во внешности у Жени практически нет никаких общих черт, и согласно кивает.

 

— Да, приятно познакомиться…

 

Не давая Максу больше произнести ни слова, она тут же хватает его за руку и увлекает к книжному шкафу, где на полке выставлены все ее изданные произведения. Поспешно скользит кончиками тонких пальцев по корешкам и, наконец, вытаскивает одну.

 

— И эту тоже? — протягивает ему, внимательно следя за реакцией.

 

— Нет, эту не читал, — качает головой Макс, заметив незнакомое название.

 

— Это последняя. Нравится фантастика? Женя, у тебя ведь нет ее экземпляра?

 

— Не думаю, — качает он головой, улыбаясь, — но я все равно знаю, чем она закончится…

 

— Цыц! — одергивает она его, и Женя негромко смеется. — Я подпишу, и обязательно буду ждать впечатлений, — улыбается она немного ошарашенному от такого напора Максиму.

 

Дальше Макс понимает, что Женя был полностью прав — сначала достаточно кивать, соглашаться и просто слушать. Потом отвечать на наводящие вопросы. Максим не замечает, как они уже вдвоем курят у окна, и он почему-то рассказывает ей о своем увлечении мотоциклами, об аварии, после которой лежа в больнице перечитал все ее книги, о своих занятиях на треке, пока за ним с неподдельным интересом следят живые серо-голубые глаза. Вот откуда у Жени эта способность разговорить собеседника, незаметно для него самого. Анастасия почти не спрашивает, только изредка, и тут же замирает с таким выражением лица, как обычно учителя смотрят, выжидательно и в упор, что Максу кажется, он просто обязан развернуто ответить.

 

На протяжении ужина он то и дело продолжает ловить на себе ее взгляд и поначалу почему-то не может отделаться от параноидального ощущения, что абсолютно все собравшиеся за столом, включая их домработницу, знают какого на самом деле рода «дружба» между ним и Женей. Но тот абсолютно невозмутим и спокоен, как и всегда, поэтому Макс вскоре расслабляется. «Не уютность» вдруг трансформируется внутри в непонятную приятно-щекочущую нервы реакцию — ощущение общей тайны. И когда они время от времени пересекаются быстрыми взглядами с Женей это ощущение только усиливается. Макс все-таки точно извращенец, потому что оно ему нравится.

 

Большая часть разговоров за столом посвящена сначала творчеству Анастасии, потом ресторану Жени и, как не удивительно, Максу. Причем вопросы, которыми его засыпает мать Евгения, носят слегка (или не слегка) странный характер — его возраст, знак Зодиака, наличие шрамов, татуировок и пирсинга, любимый цвет и тип темперамента, размер обуви и наличие вредных привычек, кроме курения. Во взгляде Евгения читается нечто философское в стиле «я тебя предупреждал» и Максим просто отвечает, стараясь не думать, что на него пытаются завести личное дело.

 

— Поздравляю, тебя, скорее всего, увековечат в очередном литературном шедевре, — хмыкает Женя, когда они отъезжают со стоянки, уже возвращаясь домой.

 

— Это ты про то, какого цвета у меня носки с трусами? — уточняет Макс.

 

— Я, кажется, пропустил этот интригующий вопрос, как и ответ на него. Придется выяснять самому.

 

Макс смеется и качает головой.

 

— Она странная у тебя, но забавная, — замечает он.

 

— Ты привыкнешь со временем.

 

Почему-то интонация, с которой сказана эта фраза, заставляет Макса на секунду зависнуть. Он бросает быстрый взгляд на Женино лицо, по которому время от времени скользят отсветы ночной иллюминации и дорожных фонарей, пока тот внимательно следит за дорогой. Отношения? Забота, секс, знакомство с семьей, совместный быт… До этой секунды Максим не задумывался над этим. И, возможно, еще долго не задумался бы, если бы вдруг не осознал, как все это может воспринимать Женя и что он может чувствовать. Максим ничего не отвечает, лишь непроизвольно сглатывает, чуть отвернувшись к окну. А что это для него? Да, они спят вместе. Да, его это заводит, компенсируя нехватку адреналина. Да, Женя для него сейчас единственный самый близкий человек, которого он боится потерять… Но Макс не знает, что именно испытывает к Жене. А что если, он ошибается на счет себя? Что если?..

 

Всю следующую неделю эти мысли неотступно преследуют Макса, начиная подтачивать его сознание каждый раз, когда он чувствует по отношению к себе какое-либо из близких проявлений со стороны Жени. Он все также отвечает на его поцелуи и не по-дружески откровенные ласки, которых все также хочет и от которых не может отказаться, но теперь пытается понять, что при этом чувствует, кроме дружеской привязанности и желания… и все еще не может найти ответ, пусть его никто пока и не требует. Макс должен понять это для себя. Это нужно ему. Максиму кажется, тогда все окончательно встанет на свои места.

 

Максим прижимается ниже к мотоциклу, обходя очередной поворот на треке. Только здесь ему удается ненадолго отвлечься и ощутить знакомый вкус свободы, которую он так любит. Он не сразу замечает, как его догоняет уже знакомый байк, и пилот, приветственно кивнув, добавляет скорость. Макс хмыкает, выжимая максимум. Да, этого ему и не хватало. Очередные негласные три круга и Пашка вновь обходит его на пару секунд и снова за счет поворотов.

 

— Привет, Макс Виноградов, — хмыкает она, стягивая шлем на финише. — Как успехи?

 

— Спросишь, когда я в следующий раз приду первым, — улыбается в ответ Макс.

 

— Если придешь первым. Ты не часто здесь бываешь, да?

 

— Два часа по субботам, когда занятия.

 

— А просто так не приезжаешь покататься?

 

Максим отрицательно качает головой, замечая, как ему сигналит Ден из-за ограждения.

 

— Твой надзиратель вернулся, — фыркает она, проследив взгляд Максима. — Ладно, удачи.

 

Макс кивает и подъезжает к Денису, с которым они сегодня разбирают критические точки и лимиты мотоцикла. По словам Дена, обладая подобным знанием, можно избежать травм и столкновений, которых иногда кажется, избежать невозможно. Главное не бояться доклонить мотоцикл ниже, чтобы объехать препятствие или увернуться от него. Многих подобных тонкостей Макс не знал, даже учитывая, что честно сдавал на права, но там все в основном ограничивалось правилами дорожного движения и тем, чем они с Деном занимались на самом первом их занятии.

 

По окончании занятия, Макс принимает душ и по привычке некоторое время просто наблюдает за другими любителями скорости и адреналина, чтобы напитаться этой энергетикой до следующей недели.

 

— Все краски жизни, да?

 

Макс резко оборачивается, натыкаясь взглядом на Пашку, но уже без мотокостюма. Узкие светлые джинсы и широкая стильно бесформенная белая майка с каким-то логотипом. Она опирается о поручни рядом, вновь поправляя свои рыжие спиральки, но они все равно падают на глаза. Снимает с запястья с массой фенечек резинку и за секунду сотворяет нечто невообразимое на голове, но похоже ее абсолютно не заботит, как это выглядит со стороны.

 

— Да, — согласно кивает Макс, чуть улыбаясь, и вновь переводит взгляд на трек.

 

— Здесь я испытываю то удовольствие, которое не нахожу в реале, — хмыкает она. — Хотя если бы у меня был свой байк, испытывала бы его больше и чаще. Сильно влетел?

 

— Прилично, — сдержанно отвечает Макс. — До сих пор не могу прийти в форму.

 

— Хочешь вернуться на дорогу? — Кристина поворачивается к поручню спиной и, чуть отпружинив ногами, запрыгивает, усаживаясь на него.

 

— В идеале. А тебя отец не пускает? — бросает на нее взгляд Максим.

 

— Ден-дятел уже настучал? — беззлобно фыркает она. — Да, папик категорически против, если в радиусе ста метров от меня не будет скорой помощи и тренеров-профессионалов. Да я вроде как привыкла уже. Сейчас каникулы, есть возможность кататься чаще.

 

— Каникулы?

 

— В универе. Две недели назад закрыла сессию, теперь вот стресс снимаю.

 

— На кого учишься? — больше автоматически спрашивает Макс.

 

— Археолог. Щеточки там всякие, черепушки, кости… Пока второй курс — сама только на картинках видела. В следующем году практика начнется, будет веселее. А ты чем занимаешься?

 

— Автослесарь в автомастерской.

 

— Шаришь в этом, да? Круто. Я, если честно, не разбираюсь вообще, так только если, по мелочи.

 

Мелодия мобильного телефона заставляет ее спрыгнуть обратно на землю и, вытащив его из кармана, Кристина произносит:

 

— Ладно, меня уже вызывают. Увидимся еще, — махнув рукой, прикладывает телефон к уху и отходит от Макса.

 

Максим кивает и хмыкает, несколько секунд глядя ей вслед, но тут же отвлекается на короткий звук собственного телефона. Входящее сообщение: «Я на стоянке» возвращает Макса к его запутанным мыслям и чувствам, в которых он не может пока разобраться. Но ему приятно, что Женя нашел время, чтобы забрать его, хотя они и не договаривались. Он действительно рад, что Женя вообще есть в его жизни. Только вряд ли это может служить ответом на вопрос, что он к нему чувствует. Макс делает глубокий вдох и направляется к выходу.

 

 

* * *

 

— Жень…

 

— Ммм? — сосредоточенно.

 

— Тебе не кажется, что это… слегонца… ай! Твою мать!

 

— Извини, — смеется Женя. — И не дергайся, а то мало ли что…

 

— Так вот и я о том же!

 

— Поверь, я в первую очередь заинтересован, чтобы все, что нужно, осталось на месте, — Женя целует его во внутреннюю сторону бедра. — Расслабься.

 

Макс снова откидывается на подушку, уставившись взглядом в потолок, не в силах наблюдать, как возле предмета его мужской гордости мелькает бритва. Даром, что безопасная, ощущения все равно на грани паники.

 

— Ты не помнишь, почему я на это согласился?

 

— Помню. Что-то вроде «хочу, как у тебя».

 

— Я такого не говорил, извращенец.

 

Макс слегка пинает Женю в бок ногой, и тот тихо смеется.

 

— Ладно, не говорил, но думал точно. И не дергайся.

 

Макс неосознанно трется пальцами ноги о бедро Жени.

 

— И все равно, это как-то…

 

— Угу… по-извращенски, — довольно произносит Женя, откладывая бритву и накрывая пах Макса теплым влажным полотенцем. Нависает над ним, устроившись меж разведенных бедер, и целует. — Так, как я люблю.

 

— В следующий раз я это сделаю с тобой, и посмотрим, как тебе будет весело, — мстительно произносит Максим.

 

— Макс, самое страшное я уже пережил. Твои зубы.

 

Максим кусает его за предплечье и страшно рычит.

 

— Мне кажется, я там пропустил одно место… — задумчиво.

 

Макс оплетает его ногами, с силой сдавливая и не давая пошевелиться.

 

— Даже не мечтай, — с угрозой предупреждает он.

 

Женя щипает Макса за бока, сильнее прижимая его к кровати, возвращает укусы, от которых тот дергается и заразительно смеется, пытаясь избежать новых «пыток», но при этом не выпустить из хватки Женю. Они возятся несколько минут, пока не различают звонок мобильного телефона Евгения. Одновременно вскидывают взгляд в сторону тумбочки, и Женя тянется за ним, но Макс мешает, не давая сдвинуться. Наконец, подтянув его кончиками пальцев к краю, Женя берет телефон в руку. Несколько секунд смотрит на дисплей и нажимает на кнопку приема вызова, зажимая другой ладонью рот Максима.

 

— Да, мам.

 

Макс проводит кончиком указательного пальца вдоль позвоночника к копчику и, чуть сузив глаза, западлистски щипает Женю за ягодицу. Тот резко дергается, пытаясь перехватить его руку, но Макс вдруг сам замирает, слыша знакомый набор цифр. Вопросительно смотрит на Женю, пока тот диктует матери номер его телефона, после чего прощается и возвращает телефон обратно на тумбочку.

 

— Она просила мой номер? — уточняет Максим, и Женя кивает. — Зачем? — подозрительно интересуется Макс.

 

— Без понятия, — пожимает тот плечами.

 

Через секунду оживает мобильный телефон Макса, и он качает головой, пытаясь представить эту ситуацию со стороны. Женя чуть смещается, подпирая голову ладонью и наблюдая, как Макс отвечает на звонок.

 

— Да? — произносит он в трубку, но на том конце звучит явно не голос матери Жени.

 

— Привет, Макс Виноградов. Узнал?

 

Макс почему-то бросает быстрый взгляд на Женю и несколько секунд пытается подобрать слова от неожиданности.

 

— Да. Привет, Пашка. Откуда у тебя мой номер? — непроизвольно улыбается и выползает из-под Жени, поднимаясь с кровати под его сосредоточенным взглядом.

 

— Свои люди везде, — многозначительно хмыкает она. — Да ладно, Ден спалился. Я умею настаивать. Не хочешь сегодня со мной за компанию на треке погонять?

 

— У меня по воскресеньям нет занятий.

 

— Именно поэтому и звоню, чтоб Ден не стоял над душой. Ну так как? Даю возможность реванша. Прямо сейчас. Я умею настаивать, — повторяет она быстро, смеясь в трубку.

 

Макс колеблется всего несколько секунд, но один лишь намек на то, что он сможет сесть за руль сегодня, а не через неделю и разогнать свой байк до предельной скорости тут же лишает последних сомнений.

 

— Принимается. Через пару часов буду, — соглашается он, улыбаясь.

 

Отключает телефон и выходит в коридор, раздвигая створки шкафа-купе, пока Женя провожает его взглядом. Наблюдая, как Максим начинает куда-то быстро собираться, садится в кровати, чуть сужая глаза. Пашка?

 

 

Глава 25

You know, I tried to find a way,

A means to keep it high

Forced to yield to blinded sentiment.

And you know, I tried to give it up,

With effort to make sense

Of senseless cries and smiles stirred by vain.

I'm falling apart and crashing down

And you're killing me inside

I'm falling apart, losing my mind

And you're killing me inside…

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: