Глава 5: В ожидании его прикосновения

«Будь там в 10», — гласило сообщение. — «Т».

Я не была готова. Не знала, буду ли я когда-либо готова, но не это сейчас имело значение.

Я провела последние несколько часов, просидев с подтянутыми к груди коленями на полу в темном шкафу, окунувшись в воспоминания субботы и досконально изучая ту часть дня, которая не стерлась. Прошло всего два дня, а казалось, что целая вечность.

После допроса в полиции мои родители позвонили адвокату — другу одного друга моего отца. Когда я увидела тщательно уложенные волосы и галстук в красную полосочку мистера Фонтейна, мне показалось, что он сошел с экрана телевизора. Я тихо сидела в гостиной, пока мои родители говорили за меня, кроме моментов, когда мне задавали какие-то вопросы, на которые я отвечала только «да» или «нет». Мое временное прояснение в полицейском участке не вернуло мне воспоминания, не ответило ни на один из вопросов, кружащихся в моей голове, кружащихся в воздухе вокруг меня. Все, что я понимала наверняка, — это реальность произошедшего. Что-то случилось. И Джои больше нет.

Ко всему прочему, у меня было какое-то странное чувство: медленно назревающее, крадущееся сквозь тени моего сердца, в моменты затишья шепотом задающее мне вопросы. Что, если Джои убило что-то, что сделала я? Что, если его могло спасти что-то, чего я не сделала? Если я фокусировалась на ковре или на мерном гудении чьего-то голоса, у меня случались вспышки видений: верхушки деревьев, слезы, рябь воды. Я боялась, что если на меня нахлынут воспоминания, мне придется встретиться с правдой, которую я не смогу вынести. Но, несмотря на страх, я хотела собрать все детали воедино. Мне было необходимо поймать покинувшее меня мгновение.

В редкие спокойные моменты первого дня я гадала, было ли это все реальностью. То, что Джои погиб, а я нет. Возможно, в какой-то параллельной вселенной Джои выжил, а погибла я. Возможно, моя мама все об этом знала, и именно поэтому, когда могла, она держала меня одной рукой. Она считала меня хрупкой и хотела быть рядом, чтобы защитить от внешних или внутренних колебаний или каких-то будущих событий, которых она боялась. Мой маленький секрет: я была рада. Чувствовалось, будто она удерживала меня от исчезновения. Я до смерти боялась покидать дом без нее. Но сегодня ночью мне надо было кое-что сделать. Что-то, что мы все должны были сделать. Вместе.

Так что я сделала глубокий вдох и вынырнула из кокона, которым стал мой чулан, причесывая пальцами спутанные волосы. Надев джинсы, я взглянула в зеркало и увидела темные размазанные тени под глазами. Я провела пальцем по вышивке на груди футболки для бейсбола Джои: ДЖОИ. Она все еще пахла им. Я надела эту футболку, чтобы почувствовать, что он рядом. Что он все еще со мной.

Я нашла эту футболку в своей машине и вспомнила, как он швырнул ее на заднее сидение в пятницу после школы (это было три дня назад или в другой жизни?), жалуясь, что ему жарко-жарко-жарко. Я с ухмылкой согласилась. Он театрально сложил руки, наклонившись ко мне, прижимаясь лицом к моей шее, зная, что самый легкий способ заставить меня смеяться — это пощекотать мою чувствительную кожу. Мой смех смешивался и переплетался с его словами. У нас в планах были термоядерные выходные на день Памяти, как говорил он. Две вечеринки и ущелье, чтобы начать самое лучшее лето. А потом он поцеловал меня, долго и настойчиво, как будто знал, какие я лелеяла тайные планы на время отъезда его родителей всего через несколько недель, и хотел положить этому начало, чтобы я точно не смогла пойти на попятную. Затем, отстранившись от меня, он начал настраивать радио, пока в открытое окно не вырвались звуки «Dynamite» Таио Круз, сталкиваясь c каждым, кто проходил мимо. Я выехала с парковки, не подозревая, что для Джои это будет последняя поездка в моей машине.

 

* * *

Когда брат Джои открыл дверь дома Уолтеров, я хотела бежать. Но я подавила этот порыв, потому что в эту ночь речь шла не обо мне. Вторым желанием было взбежать по лестнице, оттолкнув Райлана, закрыться в комнате Джои и зарыться в его одеялах, чтобы в последний раз ощутить его рядом. Но я этого не сделала. Вместо этого я прошла в фойе и обвила руками плечи Райлана, притягивая его к себе, в то время как все встали в шеренгу позади меня. Я вдохнула его запах и держала крепко, не желая отпускать.

— Отстойный день Памяти, да? — спросил Пит, встав рядом и похлопав Райлана по плечу.

Когда я отпустила его, губы Райлана попытались изобразить улыбку. Но она исчезла, не успев появиться. На два года младше Джои, Райлан был очень на него похож: тот же испепеляющий взгляд голубых глаз, тот же веснушчатый нос, та же линия подбородка. Мне пришлось отвернуться и найти что-то, что не причиняло бы такую боль. Не удалось. Джои был повсюду. На столе в прихожей лежала копия «Молитвы для Оуэна Мини», которую Джои читал для уроков английского. Она лежала так, как будто он скоро возьмет ее и прочтет последние главы. На лестнице остались его любимые кеды «Конверс»: черные, выгоревшие, с потертостями по швам, шнурки небрежно распущены — как будто в любую минуту Джои сбежит по ступенькам, зашнурует их и выбежит из дома. Казалось, что и они тоже ждали прикосновения его рук.

— Как твои родители? — спросила Танна, положив руку на спину Райлана.

Тот покачал головой.

— Они в гостиной, — глядя через плечо в сторону кухни, он добавил: — Я должен вас предупредить, что они задают много вопросов.

— Правда? — спросил Адам, глядя вверх.

— Ага, чувак. Они все время спрашивают, где он был вечером в пятницу, — голос Райлана превратился в шепот. — Знает ли кто-нибудь из вас...

— Они здесь, Райлан? — спросил отец Джои глубоким и грубым голосом, его слова вырывались к нам из комнаты. — Нам нужна помощь.

— Слушайте, если вы что-то знаете, просто расскажите им, — продолжил Райлан. — Ребята, спасибо, что пришли. Вы не представляете, как много это значит для них... Для нас.

— Чувак, — сказал Пит, положив руку на плечо Райлана, когда мы все шли в сторону кухни и гостиной, — где же нам еще быть?

— Да, — произнесла Шэннон, — мы же семья, Рай.

Когда мы остановились напротив кухни, в огромном, но уютном пространстве гостиной семьи Уолтер, я представила, будто Джои находится рядом. Меня просто убивало то, каким обычным все казалось. Потом я поняла, что ничто не было обычным. Это было даже хуже.

Мистер и миссис Уолтер сидели на ковре перед огромным камином, вокруг которого были расставлены фотографии, видные сквозь рябь горячего воздуха. Я не была уверена, что готова встретиться лицом к лицу с теми воспоминаниями. Но когда родители Джои встали и раскрыли руки для объятий, у меня просто не осталось выбора. Я утонула в их глубоком, колеблющемся тепле, зная, что они испытывают ту же боль, что и я. Стены за моей спиной начали смыкаться, и я осознала, что все мы стали единым целым, стоя в центре этой комнаты.

Шэннон обнимала меня, Пит приткнулся рядом, Танна и Райлан вжались в миссис Уолтер, Адаму приходилось практически держать мистера Уолтера, чтобы тот не упал на пол. Не могу сказать, сколько мы так стояли. Но я была бы рада, если бы этот момент никогда не прекращался. Серьезно, так было бы намного лучше. Но в жизни ничто не остается неизменным.

— Представь, что было бы, если бы он увидел это, — вдруг сказал Адам, каким-то образом найдя самые правильные слова. — Как мы стоим словно маленькая толпа младенцев.

— Он бы надавал нам по задницам, — ответил Райлан.

— Райлан! — голос миссис Уолтер был настолько хриплым, что я поежилась.

— Прости, ма. Он бы надавал нам по пятой точке. Так лучше?

— Не умничай, — ответил мистер Уолтер, потрепав волосы Райлана, как будто ему все еще пять лет.

К тому моменту мы уже отошли друг от друга и, вытирая ладонями глаза, подошли к свободным местам. Присев между Питом и Шэннон, я безуспешно пыталась не смотреть на фотографии. Там была одна фотография с футбольного матча нашего второго года, на которой были изображены мы все с лицами, раскрашенными в сине-белые полосы, с поднятыми в воздух руками. Мы кричали после тачдауна. Было фото с выпускного со мной и Джои. Еще одно его фото: он в бейсбольной форме. Фото Джои и Райлана с прошлогодней семейной поездки на Миртл-Бич^[3], где за их спинами океан поглощал солнечные лучи.

— Здесь фото только за последние несколько лет, — прочищая горло, сказала миссис Уолтер, сидя по-турецки на полу и держа у покрасневшего носа платок. — Райлан сейчас делает слайд-шоу, но мы еще хотели сделать несколько плакатов на похороны. Я подумала, что вы бы могли сделать парочку.

— Мы можем сделать все что нужно, — сползая с дивана и взяв в руки фотографию, сказал Пит. — Это отличные фотографии. Ребята, помните эту?

Он поднял фото, на котором мы, все шестеро, сидели на пирсе посередине широкого открытого озера. Я пристально посмотрела на то, как Джои лениво положил мне на колено свою руку. Как же я хотела туда вернуться! Эта фотография была сделана прошлым летом, Четвертого июля, во время поездки на озеро вместе с родителями Джои.

На меня вдруг нахлынули воспоминания о череде простых мгновений, весь день пронесся перед глазами в доли секунды: вот мы лежим на пирсе, ребята проносятся мимо на водных лыжах, окатывая нас водой, Танна громко смеется, Шэннон увеличивает громкость монотонного радио, как только начинается ее любимая песня. Запах лосьона от загара и пресной воды, солоноватый вкус чипсов, шипение слишком теплой колы. Потом было барбекю, во время которого Пит практически поджег все наши бургеры, а Адам помог все исправить, прикрыв крышку, из-под которой к темнеющему небу начал валить густой дым. Вот Танна сидит на ступеньках пирса, тихонько улыбаясь, думая о новом тайном парне. Джои дразнит ее. Его руки пытаются дотянуться до ее телефона, цепляясь за волосы, он стягивает ее с пирса, перекинув через плечо, крутит ее, угрожая, что не остановится, пока она не назовет имя. Правда, как только она кричит, что ее сейчас стошнит прямо на Джои, он останавливается. Так ее секрет и не был раскрыт. Шэннон, наблюдающая за всем, проходит под ветвями деревьев, ищет идеальную палочку для поджаривания на костре зефира. А потом — оранжевые отблески огня, когда Джои уводит меня подальше от звуков гитары Пита и поющих голосов наших друзей, когда небо пересекают первые залпы фейерверка.

— Помнишь фейерверк? — спросила я. Я почти чувствовала оглушительные раскаты, отдававшиеся в самой груди. Один за другим. Мы прислонились к дереву на самом берегу, и руки Джои обнимали меня за талию.

— Невероятный! — ответила Шэннон тусклым голосом, словно на самом деле она не верила в то, что говорила.

На секунду воцарилась тишина, а слова Шэннон эхом висели в воздухе. Интересно, мы все подумали об одном и том же? О том, что все мы были тогда счастливчиками и даже не подозревали об этом.

— Мама сказала, что похороны состоятся в этот четверг, — сказал Адам, раскачиваясь в кресле рядом с диваном, сжимая темно-бежевую подушку.

Мистер Уолтер глубоко вздохнул.

— Да.

Мне не верилось, что они говорили о похоронах Джои. Мне хотелось закрыть руками уши, чтобы только заглушить эти слова, хотелось закричать так громко, чтобы меня поглотила новая реальность, заполнившая мою жизнь. Но я знала, что мне нужно держать себя в руках. Хотя бы до того мгновения, когда я окажусь в своем чулане, прижимая к губам свитер Джои, пытаясь подавить плач.

— Мы попросили бейсбольную команду нести гроб, — продолжила миссис Уолтер. — Мы бы хотели, чтобы вы все сидели рядом с нами в первом ряду. Я подумала, может, вы бы могли что-нибудь прочитать. Все вместе. Или как-то иначе, как вам покажется...

Она уронила голову, зажмурилась. Ее тело начало трястись. Мистер Уолтер подошел к жене, погладил ее плечи.

— Еще мы подумали, что вы захотите записать несколько дисков на прощание, — сказал мистер Уолтер. — Я уверен, вы лучше знаете, что...

— Будет прощание? — я напряглась.

Мистер Уолтер шмыгнул носом.

— Мы подумали, это важно.

— Оу, — ответила я, сжимая ладони. Я представила себе тело своего парня, лежащее в гробу, и меня затошнило. Но заданный следом вопрос еще больше усугубил положение. Два слова, нахлынувшие на меня внезапной и лихорадочной волной.

— Что случилось? — спросила мать Джои. Ее глаза пристально меня разглядывали.

— Триша, — сказала миссис Уолтер. — Мы решили, что не будем...

— Я знаю, Джои дикий... был диким и невероятно бесстрашным. Я никого ни в чем не обвиняю. Я очень благодарна, что он не был один, что именно ваши лица он увидел последними. Но мне нужно понять, — ладони миссис Уолтер сжались в кулаки. — Что произошло в субботу?

Сердце разрывалось у меня в груди, каждый вдох давался с таким трудом, что казалось, будто я вот-вот упаду в обморок.

— Я уже рассказывал вам сегодня утром, — сказал Адам. — Мэгги ничего не помнит с того момента, как они с Джои поднялись по тропе.

Я посмотрела на Адама, едва ли понимая, что ему уже пришлось с ними поговорить. Что он уже говорил с ними обо мне.

— Мэгги, — сказала миссис Уолтер, — ты можешь мне что-нибудь рассказать?

Казалось, мое горло вот-вот сомкнется. То, что я не могла ничего вспомнить, вызывало у меня чувство вины — ведь я выжила, а Джои нет.

— Я пытаюсь увидеть, пытаюсь вспомнить, но... — с трудом проговорила я.

— И все же... ты была с ним? Там, наверху?

Я закрыла глаза, мечтая уйти и не встречаться с тем, что меня ждало. Я увидела, как деревья медленно раскачиваются из стороны в сторону. Затем мой взгляд скользнул по толстым стволам, задержался на моих друзьях, в ожидании стоявших на берегу омута.

— Только не смотри вниз слишком долго! — крикнул Адам.

Мои глаза распахнулись. Я увидела Адама. Он откинулся в кресле, внимательно рассматривая меня.

— Адам сказал не смотреть вниз слишком долго, — проговорила я. Это точно должно быть правдой. То, каким мне виделось его повернутое ко мне лицо, то, как его голос отражался от скал, — это напоминало кино, которое показывают на невидимом экране.

— Да, — прошептал Адам. — Так и было.

— Погоди, — сказала Шэннон, быстро переводя взгляд с меня на Адама и обратно. — Ты что-то вспомнила? Что-то новое?

Я пристально посмотрела на то, как ее длинные ресницы смахивали мгновения в унисон с секундной стрелкой часов на каминной полке, заметила, что ее немытые волосы спутались, проследила взглядом, как линия ее шеи перешла в линию плеча и заскользила дальше по загорелой руке. Мелькнула еще одна картинка.

Танна нюхает руку Шэннон. Короткая ухмылка на лице Шэннон. Всего одно слово моим голосом: «Стерва». А вот голос Джои: «Отчасти за это мы ее и любим». Звуки эхом отскакивают от каменной оболочки моей головы. Я все еще чувствую взгляд — карие глаза Шэннон, гладкая бархатистая кожа ее щек, земляничного цвета губы.

— Мэгги? — напряженным высоким голосом позвала Танна. — Ты в порядке?

— Нет, я... — я пыталась восстановить сбитое дыхание, понимая, что мне придется солгать. Теперь, пережив новые вспышки воспоминаний, я должна была восстановить общую картину, прежде чем что-то рассказать. — Прошу прощения. Я ничего больше не помню. Только как я поднимаюсь наверх. Как я стою наверху. — Я посмотрела на миссис Уолтер. Из моих глаз потекли слезы. — Я не знаю, что произошло. Я бы хотела что-то рассказать. Но все просто... просто пропало.

Адам поднялся с кресла, и все посмотрели на него. Я хотела воспользоваться шансом улизнуть, нырнуть в одну из этих фотографий и просто соскользнуть назад в прошлое.

— Мне кажется, он пытался сделать один из своих дурацких трюков, — сказал Адам, наклонился вперед, достал несколько фотографий и начал их перебирать.

— Он просто сходил с ума наверху, — Пит погладил ладонью мое колено, давая понять, что все они готовы прикрыть мне спину. Это было хорошо, потому что мне казалось, что я не выдержу новых вопросов. — Так или иначе, мы все ему говорили остыть.

— Джои? — переспросил Райлан. — Остыть? Думаете, он знал значение этого слова?

Пит и Адам усмехнулись. Танна переползла поближе ко мне, с теплотой глядя в мои глаза, и села у моих ног, прикрывая меня своим телом. Шэннон опустилась рядом, практически утопая в диванных подушках.

— Нам сказали, что он ударился головой, — проговорил мистер Уолтер. — И что вы все бросились в воду, чтобы вытащить его на берег.

— Кроме Шэннон, — ответил Пит. — Она бросилась за телефоном.

— В тот момент, когда он не поднялся на поверхность и не отвесил очередную идиотскую шутку, — прошептала Шэннон, — я поняла, что все плохо.

— Он все еще дышал? — спросил мистер Уолтер.

— С трудом.

Танна прижала ладонь к груди, глубоко вдохнула и, протянув ко мне руки, обняла пальцами мою голень.

— Я этого не знала, — моя грудь начала сжиматься. Я огляделась на тех, кто был в комнате, задержала взгляд на Шэннон. — Никто ни слова не сказал, что он дышал. Он был жив?

— Когда они завернули его в полотенце, он посмотрел на меня, — Шэннон закрыла глаза, ее лицо было напряжено. — Я знаю, что он увидел меня. Он пытался что-то сказать, но не смог. Потом он один раз сжал мою руку.

Голос Шэннон надломился. То, что последние мгновения своей жизни Джои разделил с ней, а не со мной, было невыносимо. Я никогда еще не испытывала такой ненависти.

— Мы начали делать искусственное дыхание, — продолжил Адам, — а потом Шэн обратила внимание, что он больше не дышит.

Наступила тишина, словно нас накрыл туман, не позволявший произнести больше ни слова. Я услышала, что Шэннон тихо, с придыханием плачет. Все, о чем я могла думать, так это о том, что, несмотря на радость от того, что в последние минуты Джои был не один, я злилась, что меня там не было. На мгновение вся моя глубокая и черная ненависть была направлена именно на нее. Я тут же почувствовала себя отвратительно. Она же тоже потеряла Джои. Как и все мы. Я притянула Шэннон к себе, погладила ее по спине и начала задыхаться под грузом нашей скорби. Разглядывая буквы имени Джои, вышитые на его футболке, я старалась не думать о том, как дыхание, духи и слезы Шэннон выветривали остатки запаха Джои, оставшиеся на материи, которая меня сейчас укрывала.

Я старалась не думать о родителях Джои, все еще сидевших на полу, опустошенных и разбитых. Казалось, все закончилось. Но был задан еще один вопрос — тот, который я задавала себе с того момента, как вышла из участка.

— Где был Джои в пятницу вечером? — миссис Уолтер сделала паузу. — Он сказал, что переночует у Адама.

— Погодите, так его там не было? — Шэннон отстранилась от меня. — Джои проводил нас домой: меня, Пита и Мэгги. Адам позвонил как раз тогда, когда мы прощались с Мэгги. Я подумала...

— Нет, — Адам покачала головой. — Мы говорили чуть за полночь, и все.

— Ни у кого из вас нет никаких идей? — спросила миссис Уолтер.

Мы переглянулись, покачали головами. Казалось, что это абсолютная мелочь, учитывая всю картину в целом, но в то мгновение — это стало шоком. Мы даже не догадывались, куда отправился Джои после вечеринки у Джимми Даттона. Джои больше не мог ответить на наши вопросы.

 

* * *

Его комната напоминала кокон — безопасный уголок, где, закрыв глаза, я могла поддаться обману, что Джои был все еще жив. Воздух был буквально наполнен его энергией так, что я была уверена, что Джои стоит рядом со мной. Мне нельзя было ничего трогать. По крайней мере, когда я сбегала под предлогом, что мне нужно взять пару дисков для нашего микса, я пообещала себе ничего не трогать. Но мне пришлось.

Я наклонилась и прижалась лицом к подушке, вдыхая его запах. Я представила, как он лежит на кровати, живой. Потом я прошлась по комнате и открыла дверцу шкафа, настолько тихо, насколько могла, пробегая пальцами по мягкой материи его одежды. Как же я хотела завернуться в плотные тени тесного пространства, остаться здесь до конца жизни. Но больше ничто из того, чего мне хотелось, не могло случиться.

Я нащупала пальцами внутреннюю ручку дверцы и хотела было ее закрыть, но тут мои пальцы наткнулись на какой-то предмет, обвязанный вокруг серебристой ручки. Я остановилась, посмотрев вниз, и улыбнулась. Вокруг ручки шкафа были туго обмотаны радужные бусы из бисера. Пит выиграл их для меня на Весеннем карнавале всего пять недель назад. Джои не смог пойти, потому что его отцу посчастливилось получить несколько билетов на игру «Редс[4]» в Цинциннати^[5]. Джои был взволнован игрой, но бесился из-за того, что мы развлекались без него. Он никогда не любил что-то пропускать. После карнавала Танна отвезла меня домой: мы подпевали громко игравшей музыке, нас обдувал ветер, врываясь сквозь открытые окна ее автомобиля. Мне так хотелось, чтобы Джои позвонил, мне так хотелось услышать его бархатный голос до того, как я засну под своим одеялом. Но он вернулся слишком поздно, и мы смогли поговорить только на следующий день. Тогда он остановился у моего дома, мы поднялись в мою комнату, я подбрасывала бусы в воздух, дразня его, что другой парень подарил мне украшение. Мол, тебе бы лучше быть поосмотрительней, а то кто-нибудь может меня просто украсть. Затем я столкнула яркие цветы на правую сторону комода, а вместе с ними и беспорядочную коллекцию заколок и пузырьков, а Джои прижался ко мне и, ухватившись за мою рубашку, шептал, что он у меня один-единственный. Я и понятия не имела, что он забрал эти дурацкие бусы, но увидев их обмотанными вокруг ручки его гардероба и понимая, что он думал обо мне каждый раз, когда их видел, я обрадовалась.

Прежде чем выйти в темный коридор, я собрала целую стопку дисков. Остановившись на верхней ступеньке лестницы, я думала о том, что готова все отдать ради еще одной ночи с Джои, которая дала бы мне возможность рассказать и показать ему, как много он на самом деле для меня значил.

Я спустилась всего на три или четыре ступеньки, когда услышала их разговор. Приглушенный шепот, торопливый и настойчивый. Первый голос принадлежал Шэннон. Второй — Адаму. Резкость интонаций разговора меня остановила. Моя рука схватила и крепко сжала поручень.

— Адам, это нечестно. Ты должен думать...

— Я только об этом и думаю, Шэннон.

— Тогда ты должен понимать, что мы не можем…

— Нет. Ты должна понять. Я не собираюсь этого делать. Нет.

— Все дело в том звонке? Когда была вечеринка у Даттона?

— Шэннон, тебя это не касается.

— Конечно, касается! Я знаю, что вы ссорились. Ты должен сказать мне, что…

— Единственное, что я должен сейчас сделать — это уйти, — Адам казался сейчас очень злым, совсем на себя не похожим. Это очень меня испугало. — Я не могу оставаться больше ни секунды.

Затем я услышала шаги и щелчок замка входной двери. Сбежав вниз, скользя ладонью по поручню, я как раз успела увидеть, как Адам выходит в открытую дверь. Шэннон сидела спиной ко мне, все ее тело было напряжено.

— Она права, Адам, — прошептала я.

Адам остановился на мгновение, затем посмотрел на меня: его красные глаза были наполнены слезами. Шэннон тоже развернулась, я увидела, как и по ее щекам текут слезы, каплями срываясь с подбородка.

— Права насчет чего? — голос Адама немного смягчился.

— Ты не можешь просто уйти. Мы должны пройти через это вместе.

Адам прикусил губу и оглядел прихожую.

— Все это слишком… — проговорил он, наклонив голову и разглядывая кеды «Конверс». — Быть здесь… Заниматься этим…

— Речь идет не о нас, — продолжила я. — Речь идет о Джои. О его семье. Дело — дрянь, и мы не хотим этим заниматься, но мы же здесь потому, что любим его.

Я думала о том, как мне было легко сказать Адаму, что я любила Джои, но при этом мне так и не хватило духа признаться в этом самому Джои. Мне казалось, я сейчас закричу, понимая, что я упустила шанс, который уже никогда больше мне не представится.

Адам покачал головой.

— Шэн сказала, что вы с Джои поссорились, — мне до смерти хотелось разом задать тысячу вопросов, но я усилием воли заставила себя дождаться момента, когда мы с Адамом окажемся наедине и он действительно сможет что-нибудь рассказать. — Вот почему ты такой…

— Да ничего не было, — Адам посмотрел на Шэннон, затем перевел взгляд на меня. — Глупости это все.

Шэннон потянулась к Адаму, но он отстранился.

— Он был твоим братом, — сказала она. — Он не был идеальным. Иногда он был даже чересчур сумасшедшим, но именно поэтому мы его и любили, ведь так?

— Ну да. Просто… — Адам закрыл лицо руками. Вздохнул. — Он погиб. И я настолько взбешен, что я бы врезал ему, стой он передо мной сейчас.

— Это же нормально, да? Я хочу сказать, что иногда чувствую что-то подобное, — я попыталась улыбнуться. — А в следующую секунду я снова слюнявая тетеря, мечтающая о еще одном объятии.

— Мы все стали шизофрениками, — фыркнула Шэннон. — Джои был бы горд, что оказывает на нас такое действие.

— Это ненормально, но ты права, — покачал головой Адам.

— Итак, ты остаешься? — спросила я.

Адам закрыл дверь, оставляя за порогом темную ночь.

— Ну да. По ходу, у меня нет выбора.

— Спасибо тебе, — сказала Шэннон.

Когда Адам посмотрел на нее, в его лице появились какие-то незнакомые черты, вызвавшие трепет страха в моей груди. Я попыталась прогнать эту мысль, но она все возвращалась. Адам казался каким-то другим. На тон темнее. И тогда я вдруг испугалась, что на вершине той скалы я потеряла далеко не только Джои и свою память.

 

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: