|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
К атегория: Как полюбить себя
АЛЬБАТРОС И НАДЕЖДА
Они были очень разные. Она горячая — он холодный. Она его любила искренне и безоглядно, а он как-то прохладно к этому относился. Она лед растапливает — он намораживает. Она к нему со всей своей жаркой душой, а он боится тепла, отстраняется. И чем Она горячее его любит, тем холоднее Он становится. Но все равно — плывут куда-то. Пусть не на кораблике, пусть на льдине, но зато она вон какая обширная, прочная, надежная. Но что бывает, если в холодный стакан горячей воды налить? Правильно, лопнет стакан! Вот и Отношения не смогли долго выдерживать такой разницы температур — пошла по ним трещина. Лопнула льдина и разломилась на две части. Он даже обрадовался, сразу определил: - Это твой ареал обитания, а это мой. Ты ко мне не ходишь, а я к тебе. Теперь каждый на своей льдине поплывет! – Еще чего! — возмутилась Она. — Склеивать надо! – Ну, склеивай, — пожал плечами Он и самоустранился. Она принялась чинить и укреплять Отношения. Но, как ни старалась, трещина становилась все шире и глубже. В одном месте скрепит — в другом разрыв увеличивается. А однажды случилось совсем уж непоправимое: льдина хрустнула и разломилась окончательно. Она только успела ногу на другую часть поставить. Теперь она одной ногой была в своем ареале обитания, а другой — в его, и удерживала льдины в непосредственной близости только за счет собственной мускулатуры. – Помоги мне! — попросила Она. — Мне одной трудно удерживать Отношения. – Так может, лучше их отпустить? — предположил Он. — Ты поплывешь налево, я направо, да и дело с концом. – Ни за что! — гордо ответила Она. — Надо спасать наши Отношения! – Чего спасать-то, если они уже окончательно крякнули? — удивился Он. – Может, еще не окончательно! Может, еще срастутся! Будь их Отношения похожи на древо — можно было бы надеяться. Если бы их отношения были похожи на порванное кружево, можно было бы заштопать. А вот льдина… Что можно сделать с льдиной, по которой прошла трещина? Теперь они жили так: Он обладал свободой передвижения в пределах своего ареала обитания и постоянно куда-то уходил, а Она по большей части занималась тем, что держала льдины. Делать это было не просто: подводные течения то и дело стремились разнести их в разные стороны, но Она не сдавалась. К этому времени Она уже крепко стояла на ногах и могла удержать льдины за счет собственной силы. Ее упорство было достойно удивления, и время от времени кто-нибудь удивлялся. К ней часто приходили поболтать другие обитатели льдины, и все пребывали в недоумении. – Ну и долго ты будешь тут стоять в гордом одиночестве? Скоро сама заледенеешь! Поплыли лучше с нами! — приглашали ее тюлени. — Мы тебе покажем, где полярники живут. Найдешь так себе спутника жизни… – Спасибо, у меня уже есть спутник, — отвечала Она. — А то, что его рядом нет, ничего не значит. Просто отдалился… И она вновь обеспокоенно смотрела под ноги — не расползлись ли льдины, крепко ли она их держит. – Удивляюсь я тебе, — говорила белая медведица. — Так цепляться за самца! – У нас дети, — возражала Она. – И что? Я своего прогоняю сразу после того, как он сделал мне потомство. А зачем он еще нужен? Вырастить малышей любая медведица в состоянии. – У людей не так, — вздыхала Она. — Мы живем парами. Вместе легче. – Ну и где твое «вместе»? Что-то не видно. – Ушел погулять. – Ага, вот и мой «ушел погулять». Может, ты замужем за белым медведем? Она только вздыхала. Иногда ей и самой казалось, что она замужем за медведем-шатуном. Шатается где-то, а она тут вынуждена за двоих Отношения держать. Но не жаловаться же на это медведице? Иногда ей все-таки приходилось бросать свой пост и на время уходить вглубь своей территории — подкормиться, пообщаться. Но каждый раз, возвращаясь, она с ужасом видела, что трещина стала больше, а льдины разошлись еще дальше. Его же, казалось, это вовсе не волновало. Он занимался своими делами, совершал какие-то экспедиции, строил себе домик на дальнем краю льдины и совсем не тяготился тем, что между льдинами все шире становилась полоска воды. – Почему ты не хочешь мне помочь? Неужели тебе все равно? — спрашивала Она. – Мне все равно, — подтверждал Он. — Я живу своей жизнью. Не тревожь меня. Но Она не верила. Она постоянно искала способы как-то спасти, склеить, починить Отношения. Но — увы! — не находила. И по-прежнему только ноги, ее сильные, крепкие ноги, могли держать льдины рядышком, чтобы плыли они хоть и по отдельности, но параллельно. – Хи-хи… Стоит тут нараскоряку… Не боишься порваться надвое? — смеялись над ней гагары. – Не боюсь. Я сильная! — мужественно отвечала она. – На что силы тратишь? Хи-хи… А сил, между тем, оставалось все меньше — она и сама это чувствовала. И ноги устали, и вообще… Попробуй-ка годами и десятилетиями в жить в постоянном напряжении! Иногда она не выдерживала и обращалась за помощью к детям. Но дети даже не понимали, о чем она говорит. – Мама, что склеивать? А главное — зачем? Разве так плохо? Да конечно, хорошо: им же дозволено перемещаться и по ее, и по его стороне. Только они уже совсем большие, создали свои пары и строят свои Отношения. Что им до треснувшей родительской льдины? И вот однажды появилась в поле ее зрения невиданная птица. Большая, белая, солнцем подсвеченная. Крылья такого размаха, что аж дух захватывает! – Эй, красавица! Твоя льдина треснула, ты в курсе? — крикнула ей птица. – Знаю, — отозвалась Она. — Я как раз ее и удерживаю, чтобы совсем не расползлась. – А зачем? — удивилась птица. – Ну, видишь ли… Это же не просто льдина, это Отношения. Вот на той стороне все мое славное прошлое, и мой муж там обосновался. – Тогда на этой стороне что? – А это моя сторона. Давно уж прошла между нами трещина, которую ни залатать, ни склеить. Вот и держу Отношения вручную. Вернее, вножную, потому что за счет мускулатуры ног удерживаю. – И что, это приносит тебе счастье? — заинтересовалась птица. – Ну, счастье — не счастье… наверное, тут больше гордости. Столько лет прошло, а я все держу Отношения на плаву! – А зачем, зачем? – Ну как «зачем»? — и тут она запнулась, потому что задумалась: действительно, а зачем? Ради детей? Так они давно вспорхнули и ушли в свой полет. Ради него? Так он был бы рад разойтись в разные стороны, о чем и говорил неоднократно и однозначно. Ради себя? Но стоять над лилией разлома, ощущая под собой пустоту — сомнительная радость. Тогда зачем? По привычке, что ли? – По привычке, — сказала она птице. — Привыкла я спасать наши Отношения, вот и стараюсь. – И что, никогда с этого места не сходишь? — ужаснулась птица. – Отчего же, иногда схожу. Но ненадолго, а то вдруг за время моего отсутствия наши льдины окончательно разойдутся? Он-то их держать не хочет… – Бедное ты существо, — посочувствовала птица. — Даже представить не могу, что заставило бы меня вот так вот сложить крылья. – Но я не складывала крыльев! — возразила Она. — В те редкие минуты, когда я покидаю свой пост, я очень творческая личность! Смотри, как я между делом обустроила свою половину льдины! – Да, сверху это особенно видно, — одобрительно кивнула птица. — У тебя богатый творческий потенциал, я это сразу заметила. Поэтому я вдвойне не понимаю: зачем тебе нужна вторая половина, которая все равно не твоя? – Но наши Отношения — это единое целое, — терпеливо начала объяснять Она. – Ну как же «единое целое», если разлом уже произошел, причем, по всему, очень давно? – Лет тридцать назад, — призналась Она. — А то и больше… – Так чего же ты ждешь? – Сначала ждала, что все как-нибудь само склеится. Потом — чтобы дети, пока растут, могли на обе половины ходить. А теперь… теперь уж и не знаю, чего я жду. – А хочешь посмотреть на твою ситуацию с высоты птичьего полета? — предложила птица. — Может быть, ты просто не знаешь всех своих возможностей? – Ннне знаю… если только недолго… а то вдруг льдины за это время окончательно разнесет? — ей очень хотелось в полет, ведь она никогда не видела свою льдину оттуда, с неба. — Ай, ладно! Полетели. Громадная птица подхватила ее своими сильными лапами и мигом набрала высоту. – Ой, мамочки! — только и успела проговорить Она, но испуг мигом кончился, потому что она увидела… Там, внизу, простиралась вся ее жизнь. Все, что она сумела построить, украсить, сложить. И Отношения ее там были, и отсюда, сверху, было совершенно ясно, что распались они давно и окончательно, разделились на две автономные половинки, которые сейчас с облегчением тихо расплывались каждая в свою сторону. На той половинке, где муж остался, все уже переделано-перестроено на его вкус, по его замыслу, и сейчас он что-то там мастерит увлеченно. А на то, что ее рядом нет, даже и внимания не обращает, не интересно ему это. И на ее половинке все облагорожено и благоустроено, она ведь ленивой никогда не была, все успевала. – Что ж это, птица, выходит, и делать мне здесь больше нечего? — забеспокоилась Она. — Что ли, жизнь подошла к концу? – Да не жизнь, а Отношения! — говорит ей птица. — Любые Отношения ограничены взаимными интересами. Пока они имеются, и Отношения существуют. А как только интересы иссякнут — все, конец Отношениям, каждый в свою сторону пошел. – А мне-то, мне куда деваться? – Так оглянись кругом — мир-то большой! Оглянулась она по сторонам — и правда! Кругом еще много льдин плавает, иные пустые, другие обитаемые. Но не только льдины в Житейском Море — есть и острова, большие и маленькие. А еще… оказывается, совсем рядом — материк! С зелеными берегами, с синими озерами, с быстрыми реками и высокими горами. – Разве ты об этом не знала? — спрашивает птица. — Да куда тебе: ты ведь занята была, Отношения держала. Смотри, как твое Прошлое вдаль уплывает! – А где тогда мое Будущее? Куда мне лететь? – А куда захочешь, туда и полетим! Поселишься, где тебе сердце подскажет. Захочешь — так и новые Отношения выстроишь, а не захочешь — так все равно есть, чем заняться. На новом месте всегда дел много! – А льдины… они что, теперь окончательно разойдутся? – Да они уж давно разошлись. Если бы не твое упорство, кто бы удержал неудержимое? Может, еще сойдутся когда-нибудь. Океан Жизни непредсказуем, а время покажет. – Какая ты мудрая, птица! А как твое имя? – Меня называют Альбатрос Надежды. Я всегда в свободном полете, и это моя сущность. Приношу надежду на светлое будущее. – А я — Надежда. Летать я не умею, зато пою здорово. – Так спой же! — попросила птица. — А то летаю-то я хорошо, а вот пению не обучена. …Если вы когда-нибудь захотите поменять свою жизнь, подняться над ситуацией, обрести новые горизонты — позовите, к вам прилетит Альбатрос Надежды. Вы опознаете его по огромным белым крыльям и по дивному пению. Это потому что Надежда и Альбатрос теперь неразлучны. Они прилетают к тем, кто готов к переменам и жаждет их всей душой. И если вам кажется, что все пропало, что жизнь треснула и рассыпается на кусочки, что вы заблудились и не знаете, куда плыть — не отчаивайтесь. Кто знает — может быть, ваш Зеленый Материк где-то совсем рядом, просто вы его пока не видите… Зато ваш Альбатрос Надежды где-то тут. Стоит только позвать…
БОЛЬШАЯ ЛЮБОВЬ И Я
Сердце болит, душа плачет, бабочки все окуклились и уснули – до лучших времен. Смотрю на его фотографию – а в глазах горе плещется. Плохо мне, тяжко, а что делать – не знаю. Не то повеситься, не то утопиться, не то прическу сменить… Трудно без Любви-то! - Почему без меня? – удивилась Большая Любовь. – Он ушел, а я-то осталась! - Как это ты можешь остаться, если он ушел? – удивилась я. – Ты же была между мной и им? - Ничего подобного! Уважающая себя Любовь между кем-то и кем-то не болтается. Она живет внутри. Я вот – в тебе живу. - Во мне сейчас другое живет. Боль, разочарование, отчаяние и грусть. И еще одиночество. Вот такие у меня поселенцы. - Зачем же тебе такие квартиранты? Хочешь, я их прогоню? – предложила Большая Любовь. - А как? Ты сразишься с Другой Любовью, победишь ее и вернешь мне Любимого, да? - Еще чего! – возмутилась Любовь. – Ни с кем я сражаться не буду, я вообще не воинственная. И возвращать кого-то насильно – это, прости уж, не в моих правилах. - А как тогда ты прогонишь боль, разочарование, отчаяние и грусть? - Я с ними поговорю, и они сами уйдут. Только музыку включить надо. - Ты что, под музыку с ними общаться будешь? - Мы не словами будем разговаривать, а языком тела. Давай потанцуем, ага? Для начала Большая Любовь выбрала грустную мелодию, и мы стали танцевать. Грустить в танце было так возвышенно и прекрасно, что я даже поплакала. - Давай-давай, плачь, — поощряла меня Любовь, — слезы – это жидкие эмоции, пусть они покинут тело, а вместе с ними уйдет и отчаяние. И вот что странно – когда танец закончился, мне уже не было так грустно, и отчаяние куда-то отступило. - А теперь воздадим должное твоей Боли, — сказала Любовь. – Для нее самая подходящая музыка – «Болеро»! И побольше экспрессии, пожалуйста! Под «Болеро» я выдала всю экспрессию, на которую была способна. Я даже немного разозлилась. «Уходи, боль! – сквозь зубы шептала я. – Не смей терзать меня! Я хочу быть счастливой, я хочу быть спокойной, я хочу, чтобы в моей жизни все еще было хорошо!». И Боль, пока отчаянно танцевала со мной, таяла, уменьшалась, становилась какой-то зыбкой и прозрачной… так, не боль, а призрак боли. - А теперь разберемся с разочарованием, — заявила Любовь. – Ведь оно само собой не приходит. Только если ты позовешь! - Я не звала! – поспешила оправдаться я. - Верю-верю. Зато ты звала Очарование. Можно сказать, была добровольно очарована! А когда чары развеялись, все стало казаться тебе серым и даже черным. - Ну, где-то так, — согласилась я. – Ведь на том месте, где он стоял, теперь пустота, черная дыра! - А зачем ты смотришь исключительно на опустевшее место? Отступи на шаг и посмотри шире! Вокруг тебя еще столько всего, что может очаровывать! Я отступила и посмотрела. И правда: за окном было чарующее синее небо с нежными облачками, на балконе напротив росли дивные цветы, а в песочнице играли совершенно очаровательные дети. - Стоит несколько расширить кругозор – и очарование сразу вернется, — пообещала Любовь. — Не стоит сужать свой мир до размеров Любимого. - Я и не заметила, как это получилось, — покаялась я. – Оказывается, мир не куда не делся! И многое в нем выглядит совершенно очаровательно! - А сколько пока не попало в поле твоего зрения! – мечтательно вздохнула Большая Любовь. – На всю жизнь чарующих впечталений хватит! - Надо же… а я так давно по сторонам не смотрела, — изумленно осознала я. – Только на него, на Любимого. - Может, потому он и сбежал? – предположила Большая Любовь. – Трудно так жить-то, под пристальным взглядом и неусыпным оком. - Но я думала, что Большая Любовь – это когда глаз друг с друга не сводишь! Когда наглядеться не можешь! Когда не оторваться друг от друга. - Это, моя милая, не про меня. Это называется «Большая Привязанность». Она всегда идет рука об руку со Страхом Потери. А я дружу со Свободой. Зачем мне кого-то привязывать, я же большая! Во мне места для всех хватит, и еще останется. - Это здорово! – обрадовалась я. – Но что же теперь делать с Единственным и Ненаглядным? Он вернется? Или не вернется? - Он вернется. Или не вернется. А ты будешь счастливой в любом случае! Если сама захочешь, конечно. Я хотела. И тогда я решила, что все, я достаточно погоревала. Я все еще его люблю – это да! – но теперь как брата, а моя Большая Любовь настолько большая, что сможет вместить в себя еще очень многое – целый мир! И тогда я пошла делать все то, что давно хотела, да времени не было, потому что сидела, на Любимого и Ненаглядного смотрела. И вскоре такой расцвет у меня в жизни начался, что захотелось это как-то отметить. Выбрала я объект – заброшенную-заросшую клумбу во дворе – и пошла ее облагораживать. Вскопала, порыхлила и стала рассаду высаживать. А Большая Любовь рядом стоит, поддерживает и одобряет. - И правильно, и молодец! Пусть расцвет и процветание будут и внутри, и снаружи! А все горести-печали закопай, пусть покоятся с миром. А мне смешно: какие горести, какие печали? У меня на душе снова бабочки порхают – проснулись после спячки-то, вон как жизни радуются! И тут слышу над головой голос Любимого: - Здравствуй! Ну как ты тут без меня, соскучилась, наверное? Распрямила я спину, глянула на него. Стоит с чемоданом, весь такой победительный, сияющий, как подарок судьбы, и тени сомнения нет, что я без него всю подушку изгрызла. Но я его все равно люблю. Как брата! - А у меня Другая Любовь закончилась. Вернулся я! Ты рада? - Сочувствую! – отвечаю. – А у меня Большая Любовь. Вот!
ВИЗИТ К КОЛДУНЬЕ
Профессиональным взглядом ландшафтного дизайнера окинув мой незамысловатый ландшафт, Нинка притопнула ногой и скомандовала: - Все! Хватит! Полчаса тебе на сборы.. Мы идем к колдунье. Нинка – это моя подруга. Мы с ней дружим с 1-го класса. Время от времени она берет на себя руководство моей жизнью, и тогда в моей жизни начинает что-то происходить. Но Нинка – очень востребованный специалист и часто работает по выходным. А сама наполнять свою жизнь радостью я не умею. - А зачем нам…к колдунье? – робко спросила я. - А затем, что нужно что-то делать! Тебе лет уже под… ну, в общем, много, а чего ты добилась? Ты как живешь?! - Нормально я живу, — уныло огрызнулась я. – Других не хуже. - Ну да, ну да, — ядовито-участливо закивала Нинка. – В кармане – вошь на аркане. В холодильнике – одинокая морковка, мы ж себя диетами истязаем. В личной жизни – все вакансии свободны. В шкафу – винтажная коллекция «Прощай, молодость!». В конторе – тягловая лошадь, едут все, кому не лень. В перспективах — унылое прозябание. Других не хуже, да??? Я только шмыгнула носом. Нинка очень художественно обрисовала мою жизнь. - Где ты ее нашла, эту колдунью? – с тоской спросила я. - В газете. По объявлению, — отмахнулась Нинка. - Я не хочу к колдунье, это мракобесие, — сделала последнюю попытку отвертеться я. - Мракобесие – это когда в твои годы ни мужа, ни детей, ни счастья, — отрезала Нинка. – А колдунья – это очень даже современно. Сейчас все к ним обращаются. Собирайся! …Колдунья оказалась совсем не такой, какой я себе ее представляла. Крепкая, высокая, суровая, волосы собраны в пучок, руки сплетены на могучей груди. Она могла бы быть председателем колхоза. Или дояркой-передовиком. Или даже кузнецом. Комната такая же, как старуха – все добротное, опрятное, без затей. Никаких черных балахонов, магических шаров и сушеных жаб. Это почему-то вызывало недоверие. «А настоящая ли она колдунья?» — мелькнула мысль. Колдунья глянула на меня, и на миг мне почудилось, что в ее глазах спрятан небольшой рентгеновский аппарат. Я даже поежилась слегка, но ощущение мелькнуло – и прошло. - Присаживайся, — коротко сказала колдунья, кивнув на стул. – Зачем явилась? Я затосковала. Нинку она выперла еще на первоначальном этапе, и помощи ждать было неоткуда. - Ну, это…- затянула я, прикидывая, как получше сформулировать тему унылого прозябания. - Понятно, — сказала колдунья. – Никто тебя не любит. Начальство не любит: ты классный специалист, работаешь много, а продвижения никакого. Мужики тебя не любят: дружат, до получки деньги занимают, но дальше – ни-ни. Деньги тебя не любят: приходят трудно, уходят быстро. Ты тоже много чего не любишь. Тусовки игнорируешь, алкоголь не употребляешь, знакомства на улице презираешь, спортом не занимаешься, к моде равнодушна. Жизнь – тоска зеленая. Пока она перечисляла все мои реалии, я просто взмокла. - Откуда вы знаете? – пискнула я. - Ну так я же колдунья, — впервые улыбнулась она. Улыбка у нее была красивая, белозубая. - Да, — уныло сказала я. – Так вот получилось. Меня почему-то никто не любит. - Так уж и никто? – подначила старуха. - Ну, не совсем. Родители любят…по-своему. Они заботятся, все время мне на ошибки указывают. Брат любит…наверное…он все учится, уже третий институт меняет, никак не может найти себя… Я ему финансово помогаю. И Нинка, Нинка! Это моя подруга… - Нинка – это да, — неопределенно сказала колдунья. – А от меня чего хочешь? - Ну как чего, — заволновалась я. – Вы помогите мне, пожалуйста! Существует же что-то такое…зелье какое-нибудь приворотное. Старуха захохотала басом. Смеялась она долго, со вкусом. А потом сказала: - Ну, девонька, уморила! Никто ее не любит…Ты что же, на весь мир приворот собралась делать? Это сколько же зелья приворотного потребуется??? И ты его как разбрызгивать собираешься на весь мир-то, с орбитальной станции, что ли? - Я не знаю…- совсем пригорюнилась я. - Так, прекратили унывать, - деловито сказала старуха, утерев выступившие слезы. – Ты мне здесь вселенскую тоску не разводи. Дело поправимое. Думаешь, ты одна такая? Да через одну мне такие «нелюбимые» попадаются! Я слегка воспряла духом. Оказывается, есть еще такие же дуры, как я! Я не одна! Люди, слышите, я не одна!!! - Рано радуешься, — остудила меня старуха. – Сейчас рассказывай мне, как ты сама себя любишь. - Чего?! – опешила я. - Того. Как себя любишь, говорю! Я чувствовала, что румянец медленно заливает лицо, шею и даже руки. - Но вы же не думаете, что… — залепетала я. - Не думаю, — отрезала старуха. – Хотя и это для здоровья хорошо, на безрыбье-то. Я тебя спрашиваю: что ты хорошего для себя делаешь? Как ты проявляешь любовь к себе? - А, вы вот о чем! Ну, я… — и я надолго замолчала, потому что никак не могла сообразить, что я такого хорошего для себя делаю. Колдунья терпеливо ждала. - Понятно, — резюмировала она минут через пять. – Буду задавать наводящие вопросы. Я радостно закивала головой. Наводящие вопросы – это было то, что надо. - У тебя красивые глаза и чистая кожа, — неожиданно похвалила старуха. Я в очередной раз впала в ступор. - Да нет…что вы! Какие там красивые – самые обыкновенные… И кожа…ничего хорошего, краснеет по любому поводу… Я была совершенно сбита с толку. - Ну и как ты думаешь, кому-нибудь захочется еще раз сделать тебе комплимент? – вкрадчиво спросила старуха. - Я не знаю… — промямлила я. - Так и запишем: хвалить себя не дает. Препятствует! – вынесла вердикт старуха. - Но надо же быть скромнее! – запротестовала я. - Нельзя же выпячиваться. - Да будь, мне-то что, — равнодушно согласилась колдунья. – Только тогда не жалуйся, что тебя никто не любит. Сама же и не хочешь! - Да нет, я хочу, — запротестовала я. – Но причем тут комплименты? - Ты подарки любишь? – сменила тему старуха. - Люблю, конечно, кто же их не любит, — обрадовалась я. - Вот тебе в подарок Мир послал Приятную Вещь. В виде комплимента. А ты сразу: «Да что вы, да неправда это, да это вовсе не обо мне!». Что подумает Мир? Правильно! Что этот подарок тебе не понравился. - А как надо? – спросила я. - Ну ты подумай! – предложила старуха. – Как обычно отвечают на подарки? - Ну, «спасибо», «мне очень приятно», «мне ваш подарок понравился», «я как раз об этом мечтала», — вспоминала я, все больше воодушевляясь. - Молодец, умница, — одобрила старуха. – Можешь ведь, когда хочешь! - Да ну что вы…- по привычке возразила я, но тут же одумалась. – Спасибо, мне так приятно… Слова выговаривались с трудом, как будто губы сопротивлялись и не хотели складываться в слова. - Ты не привыкла хвалить себя сама, поэтому тебе и трудно, — объяснила колдунья. – Ну-ка, вспомни, что ты думаешь, когда утром стоишь перед зеркалом? - Не помню…Кажется, «ой, блин, ну и видок»…Я же спросонья, встрепанная, помятая… - Замечательно! – саркастически заметила старуха. – Отличное приветствие для начала дня. Наверное, придает тебе сил и энтузиазма. А какие приятные слова ты себе говоришь в течение дня? - Я??? – озадачилась я. – Да никаких… Если только не получается что-то, тогда говорю… - Ну-ка, ну-ка, — оживилась старуха. – Просим! - Ну, «лахудрища», потом еще «коза», еще «чучело безрукое», «дурында», ну и «неудачница», — забубнила я, пряча глаза и чувствуя, что увядаю на глазах. - М-да, — подвела итог старуха. – Чувствуется, любишь ты себя прямо трепетно и нежно … Вот скажи: если ты так к себе относишься, почему другие должны к тебе относиться по-другому? - Но я же не такая! – горячо возразила я. – Это я себя так подбадриваю! - Ничего себе «подбадривание»! – возмутилась старуха. – Назови ребенка 100 раз «неряхой», на 101-ый он тебе поверит! И правда станет вести себя, как неряха! А ты себя всю жизнь так называешь! - Ну, меня мама так называла… В детстве… Говорила, что это стимул стать лучше… — заоправдывалась я. - Ничего подобного! – сурово сказала старуха. – Мама в данном случае жестоко ошибалась! Попробуй сейчас сказать о себе что-нибудь приятное! Ну! И старуха грозно глянула на меня исподлобья. Нет, она определенно была бы хорошим председателем колхоза. Я и не посмела возразить, а быстренько начала сочинять: - Умница…солнышко…радость моя…красавица…- потом, вспомнив самовлюбленную Нинку, слямзила у нее коронное выражение, — «Мисс Совершенство!». - Уже лучше, — одобрила старуха. – Осталось только самой в это поверить. - А как? – похоже, я уже вошла в азарт. Мне даже понравилось. - А так. Будешь два раза в день, утром и вечером, становиться перед зеркалом и хвалить себя. По 5 минут! – велела старуха. – Через месяц получишь результаты. И улыбаться себе не забывай! - Хорошо, — согласилась я. – Я буду. - А в квартире везде развесь плакатики с приятными словами. Для себя, любимой! Чтоб все время на глаза попадались! – продолжила тему старуха. - Хорошо, я развешу, — пообещала я. - А теперь скажи мне, что ты намерена сделать для себя приятного в ближайшее время? – вопросила колдунья. - В каком смысле? – заморгала я. - В прямом. Пока ты не научишься баловать себя сама, никто тебя баловать и не подумает, — с удовольствием сообщила старуха. Ей, похоже, нравилось сбивать меня с толку. - Я не знаю…- завела я свою любимую песню. - Представь: ты идешь на свидание. Что бы тебе хотелось получить в подарок? – задала наводящий вопрос старуха. - Ну…букет роскошный. Ужин в ресторане. Французские духи… не знаю я! – я даже разозлилась на свое скудное воображение. - А как бы ты собиралась на свидание? – продолжала пытать меня старая ведьма. - Да как-как! Как все! Ну, прическа там…макияж…платье красивое, туфли на каблуках. - Отлично, — деловито сказала старуха. – Как раз завтра воскресенье, все сходится, звезды благоприятствуют. Вот тебе и план действий. - Каких действий? – заволновалась я. Старуха пристально посмотрела мне в глаза и заговорила низким, размеренным голосом: - Запомни. Другие люди приходят и уходят. А ты у себя есть всегда. И ты всегда можешь устроить себе праздник. И ни от кого не зависеть. Надо просто разрешить себе! И сегодня ты ведешь себя в ресторан. Нет, в ресторан тебе рано, — с сожалением сказала бабка. – ведешь себя обедать в лучшее кафе! Повтори! Наверное, это был гипноз. Или заклинание. Потому что я смотрела на нее, как завороженная, и каждое слово падало мне в голову, как тяжелая масляная капля, и сразу впитывалось. - Сегодня я веду себя обедать в лучшее кафе… — повторила я послушно, как кукла. И глазами моргала совершенно по-кукольному. - Итак, план, — заговорила старуха обычным голосом, словно ничего и не произошло. – Утром – контрастный душ. Потом – прическа, маникюр, макияж. В салоне, имей в виду! Платье и туфли пока возьмешь у своей Нинки – у тебя ничего приличного еще нет, я знаю. Потом купишь. Затем идешь выбирать себе французские духи. И не те, что подешевле, а те, что по душе! На обратном пути даришь себе самый роскошный букет. Возвращаешься домой. Ставишь букет в вазу на видное место. Берешь такси. И – в кафе. Диету – побоку, не нужна она тебе. И так хороша. И балуешь себя на всю катушку! - Я не могу!!! – почти завопила я. – Это же…половина моей зарплаты! - Ничего страшного, — хладнокровно сказала старуха. – Ты деньги для чего зарабатываешь? Верно! Чтобы их тратить. Так вот трать их с пользой и удовольствием. - Но это неправильно! – запротестовала я. – Я не должна жить для себя. Я обязана прежде подумать о других. Я брату помогать должна! - Больше всех ты себе задолжала, — охладила мой пыл старуха. – Братец твой будет сидеть у тебя на шее, пока ты его оттуда сама не скинешь. И еще пять институтов поменяет. У него к самостоятельности стимула нет – благодаря тебе, кстати! — а парень скоро четвертый десяток разменяет. Губишь ты его своей глупой добротой. - Но что скажут родители? – совсем скисла я. - А ты для кого живешь, для себя или для родителей? – жестко спросила бабка. – Ты уже взрослая…взрослая…взрослая… Слова ее эхом отдавались в моей голове. И вдруг сложились в образ какой-то молодой женщины, стильной такой, ухоженной, в хорошем костюме и фирменных очках, очень уверенной в себе. Эта самая Леди Босс вела совещание, и все внимали ее речам почтительно. Леди Босс казалась мне смутно знакомой. «Да это же я!» — вдруг пришло осознание. Старуха кашлянула. Наваждение пропало. - Что это было? – спросила я охрипшим голосом. - Это была Потенциальная Реальность, — очень научно пояснила бабка. – То, что может случиться, если ты начнешь любить себя. - Как Нинка? – уточнила я. - Как ты, — улыбнулась колдунья. – Не старайся быть похожей, будь уникальной. Каждый из нас уникален, поверь. Иначе бы ты просто не оказалась в этом Мире. - Я поняла. Но это же один день! А потом все опять пойдет по-старому, — вдруг опечалилась я. - Может быть, — не стала спорить колдунья. – А может и не быть. Потому что мы каждый миг строим свою жизнь сами. И то, что с тобой происходит сейчас, ты построила в Прошлом. А то, что будет происходить в Будущем, ты строишь сейчас. - Я пока не умею. Но очень хочу научиться! – горячо сказала я. – Хочу научиться строить Будущее. - Сегодня как раз был первый урок, — сообщила бабка. – И ты его усвоила, не сомневайся, — сказала она и для убедительности хлопнула ладонью по столу. Стол содрогнулся. Нет, определенно, кузнецом она была бы хорошим. - Сколько я вам должна? – робко спросила я. - Не расплатишься! – весело сказала старуха. – Ты должна мне целую Счастливую Жизнь. - Как это? – озаботилась я, вставая со стула. - А вот так это! – еще больше завеселилась старуха. – Когда ребеночка носить будешь, приходи ко мне, я ему счастливую судьбу наворожу. Она говорила и слегка подталкивала меня к двери. Провожала, значит. - Да не забудь, с мужем приходи! Он у тебя такой классный будет! Продвинутый! - Вы думаете, у меня получится? – с отчаянной надеждой спросила я. - Я не думаю, я знаю! – торжественно сообщила она. – Я ведь, если ты помнишь, колдунья… И, уже выпроваживая меня за дверь, вдруг оглушительно захохотала: - А зелье приворотное с орбитального спутника – это ты молодец! Это уже не мысль, это уже идея! Ой, повеселюсь! Колдунья явно умела любить себя и доставлять себе радость. Самыми разными способами!
ВРЕМЯ ПОДАРКОВ
Но самым главным достоинством родители считали ее невероятную скромность. Она никогда не кичилась своими достижениями, не останавливалась на достигнутом и не почивала на лаврах. Когда ей говорили: «О! Какая ты симпатичная девочка!», она всегда отвечала: «Ну что вы! Я самая обыкновенная!», а когда хвалили за новую вышивку, скромно отвечала: «Ой, ерунда, ничего особенного!». И когда раздавали подарки, она скромно подходила самой последней, чтобы не выделяться. Ей обычно доставались самые невзрачные подарки, а иногда и вообще ничего нее доставалось, но она не обижалась: ведь скромность так украшает человека! И вот однажды Санта Клаус, готовясь к Рождеству, вдруг вспомнил, что есть на Земле очень славная девочка, которая хорошо себя вела, слушалась старших и достойна самых лучших подарков. Он просмотрел записи за предыдущие года и очень огорчился, увидев, что девочка ничего существенного в подарок не получила. И Санта Клаус решил, что на этот раз не будет складывать подарки для нее в общую кучу, а принесет прямо в ее комнату, чтобы они наверняка попали к адресату. Девочка проснулась утром и увидела кучу разноцветных коробок с бантиками и надписями. «Ой, рождественские подарки!», — обрадовалась девочка и соскочила с кроватки – поскорее их посмотреть. «Самой симпатичной девочке в мире», — было написано на первой коробке. — Но я вовсе не симпатичная! – огорчилась девочка и отложила коробку в сторону. «Фее-Золотые Ручки за достижения в рукоделии», — было написано на другой коробке. — Мне еще совершенствоваться и совершенствоваться до «золотых ручек», — печально вздохнула девочка и отложила в сторону и эту коробку. «За прилежание и послушание», — было написано на третьей коробке. — Я еще недостаточно прилежна и послушна, — самокритично решила девочка. – Мне еще надо о-о-о-чень сильно поработать над собой! И третья коробка тоже осталась нераспакованной. И четвертая. И все последующие. Потому что они предназначались для умных, обаятельных, популярных и прочих таких же – а наша девочка себя таковой не считала. И под конец она увидела самую маленькую коробочку, на которой было написано «Для самой скромной». Девочка уже хотела было открыть ее, но ей подумалось: «Нескромно думать, что я самая скромная в мире, наверняка есть еще скромнее, этот подарок явно предназначается не мне». И девочка, вздохнув, пошла умываться и чистить зубы – ведь предстоял праздник, и надо было выглядеть опрятной и аккуратной, чтобы не портить близким настроение. — Ну и что, что я осталась без подарка? – утешала девочка свое отражение, глядя в зеркало над умывальником. – Значит, я его просто пока не заслужила. Вот если бы на коробке было написано «Самой обыкновенной, ничем не примечательной» — я бы непременно ее открыла. Но такой коробочки не было, значит, все эти подарки попали ко мне по ошибке. А Санта Клаус огорченно думал: «Ну вот, я так старался, подбирал для нее все самое лучшее! Но ей мои подарки не понравились, она их даже не открыла! Что ж, запишу в свой гроссбух, что эта девочка в подарках не нуждается. На следующее Рождество учту. А эти подарки отправлю девочкам, которые умеют им радоваться!
ЖЕЛАЮ СКАЗОЧНОЙ ЛЮБВИ!
— Откуда ты, прелестное дитя? – с интересом спросила Сказочница, отодвинув блюдечко с Абсолютным Оружием. — Ай! Ой! Что, у меня получилось??? – с ужасом пролепетала девушка, в панике озираясь по сторонам. — Ну, это зависит от того, что ты намеревалась получить, — предположила Сказочница. – Во всяком случае, я-то точно получила неожиданный подарок! Не знала, что у меня на коврике водится волшебство. Кстати, может быть, ты пересядешь в кресло? А то на полу прохладно, да и законы гостеприимства требуют пригласить тебя откушать. Ты как? — Я? Не знаю. Наверное, хорошо. Я только никак не пойму – что, у меня сказка сбылась, что ли??? — Сказки всегда сбываются, чтоб ты знала, — подсказала Сказочница. – Так как насчет чая с тортиком? Заодно и про сказку свою расскажешь. Девушка боязливо перебралась в кресло. Похоже, она еще не совсем пришла в себя. — Тортик, тортик! – авторитетно сказала Сказочница, выкладывая на блюдце увесистый кусок. – Это лучшее лекарство от испуга. По крайней мере, в этот момент. — Но от него же толстеют! – запротестовала девушка. – Тортик – вредно! — Конечно, милая! Я тоже никак не могу понять, почему все вкусное – вредно, а все вредное – вкусно? Вот видишь, провожу научные опыты. На себе. Девушка робко засмеялась – так комично выглядела Сказочница, с недоумением разглядывающая условно-вредный тортик. — Но так хочется себя иногда побаловать! – доверительно сказала Сказочница. – Мало ли, что не рекомендуется, а если очень хочется??? Себя надо время от времени поощрять! — Я как раз за этим и пришла, — сообщила девушка. – По этой теме. — По какой именно? – уточнила Сказочница. – А то я столько наговорила, что сама запуталась. — Понимаете, я написала сказку. Специальную, чтобы с вами встретиться. Мне очень надо было пообщаться с настоящей Сказочницей! Меня зовут Аннушка. Я хочу узнать, как это – любить себя. — Ого! – удивленно глянула на нее Сказочница. – Сколько же тебе лет, дитя мое? — 22. Это много, да? — Ну, для детского садика, наверное, много. А для пенсии, например, маловато. Но вот чтобы любить себя – в самый раз! — Да? – обрадовалась девушка. – Ой, ну прямо от сердца отлегло! А то я думала, может, поздно уже? — Любить себя никогда не поздно, — уверенно сообщила Сказочница. – Но в чем загвоздка? Кто или что мешает тебе любить такую замечательную девушку? — Да я не знаю, как это! – с отчаянием всплеснула руками девушка. – В чем это проявляется? Вот я прочитала в книжке, что надо стоя перед зеркалом говорить: «Я себя люблю, я себя люблю…». Я говорила, говорила – ну так не верю же! Сама себе не верю! — А давай проведем следственный эксперимент? – предложила Сказочница. – Вон зеркало, иди-ка к нему! И говори! — Я себя люблю, я себя люблю, — заунывно заталдычила девушка, тоскливо уставившись в зеркало. — И что, как ощущения? — Ощущения, что ерундой какой-то занимаюсь, — призналась девушка. – Не верю ни единому слову. — И я не верю, — кивнула Сказочница. – А вот теперь попробуй говорить: «Я себя ненавижу». Давай! — Я себя ненавижу, — произнесла девушка. – Я себя ненавижу… Ненавижу. Не-на-ви-жу!!! Неннннавижжжжу!!!!!! — Верю, верю! – захлопала в ладоши Сказочница. – А за что, за что ненавидишь? — За то, что я толстая, глупая, ленивая, неуважительная, разбросанная и невнимательная. А еще я неряха, неудачница, и у меня мозги набекрень и руки-крюки. Вот за что я себя ненавижу! — Ого-го!!! – с уважением глянула на нее Сказочница. – Вот это автопортрет кисти неизвестного художника!!! Все в самых мрачных красках, «Черный квадрат» Малевича просто отдыхает… Осталось узнать имя неизвестного гения! Милая моя, кто ж тебя так разукрасил? — Как «кто»? – удивилась девушка. – Никто! Если я такая и есть… — Ни за что не поверю! – безапелляционно заявила Сказочница. – Кто-то должен был тебе сказать об этом! Потому что ни один младенец не считает себя неряхой, лодырем или неудачником! Он просто лежит в колыбельке и радостно пускает пузыри! — Да нет же! – возразила девушка. – Сколько себя помню, всегда такой и была! Мне мама все время замечания делала! То я игрушки не собрала, то чашку разбила, то на платье пятно посадила. Так что это у меня с рождения! — Девочка моя!!! – вытаращила на нее глаза Сказочница. – Да неужели ты думаешь, что есть хоть один человек на земле, который за всю жизнь не разбил ни одной чашки, не разбросал хоть разок игрушки и не сажал пятен на одежде??? Да у меня вот и сейчас пятно имеется – я только что от возмущения кусочек тортика уронила, и прямо на колени. — Ээээ… Ну так это же вы, — смешалась девушка. – Вам-то можно! Вы – взрослый человек, имеете право. — Так и ты взрослый человек, — подхватила мысль Сказочница. – В самом деле, 22 года, скоро на пенсию, а ты все еще не разрешаешь себе шалить??? Вот это да!!! — А… разве… Разве взрослым шалить можно??? – в изумлении замерла девушка. — Милая моя! Да как раз взрослым и можно! Деткам шалить запрещают родители. А взрослый сам себе хозяин – что хочешь, то и делаешь. Я же говорю, себя надо время от времени поощрять! А чем еще поощрять, если не милыми маленькими шалостями??? – и Сказочница с нежностью посмотрела на недоеденный тортик. — Погодите… Но мама меня не этому учила! — Знаешь, что я тебе скажу? Я открою тебе Страшную Тайну Взрослых! – доверительно сообщила Сказочница. – Только тссс! – никому, ладно? Наклонись поближе! Так вот, Страшная Тайна! Взрослые обычно критикуют детей за то, что им самим хотелось бы сделать, только они не могут, потому что выросли и запретили себе все самое интересное! — Что запретили? — Да все, моя дорогая! Бегать по лужам и слизывать мороженое прямо с тарелочки. Кричать во весь голос и носиться наперегонки с собаками. Сидеть и мечтать о разных разностях и наводить художественный беспорядок. Рисовать на обоях и меняться игрушками. Лепить куличики в песочнице и прыгать под дождем. Представляешь, какая у них скучная жизнь? И поэтому они и своим деткам все время твердят: «Не лезь! Не тронь! Нельзя! Не прилично!». А если детки не слушаются – ругают их. Из зависти, я считаю! Чисто из зависти! — Уважаемая Сказочница! Вы что же, хотите сказать, что лениться – это хорошо? Или чашки разбивать? И быть рассеянной и невнимательной – тоже? — Именно это я и хочу сказать, — энергично закивала Сказочница. – Назови это другим именем, и увидишь, что все волшебно изменится! Например, «я не ленюсь, а отдыхаю!». По поводу разбитой чашки – не «руки-крюки», а «старое уходит, новое приходит!». Или вот «я не рассеянная, а мечтательная!». — Но как же… Разве так правильно? — Нет, ну я не могу!!! – возмущенно замахала руками Сказочница. – «Правильно»… «Неправильно»… Да кто же должен устанавливать правила для твоего Личного Сказочного Пространства??? Сколько можно надеяться на маму и других взрослых? А сама-то когда за дело возьмешься? — Но я не думала, что так можно, — растерялась девушка. — Можно! Я разрешаю! – решительно ответила Сказочница и лукаво добавила: — Как ты полагаешь, я достаточно взрослая для того, чтобы иметь на это право? Не выгляжу ли я чересчур несерьезно для этого? Может, стоит надеть очки, меховую горжетку и взять в руки Гражданский Кодекс? — Ой, ну что вы, я вам и так верю, вам все можно! – рассмеялась девушка. – Вы очень смешная! — Стараюсь, — скромно заметила Сказочница. – Если я не развеселю себя, любимую, то на кого же мне надеяться??? — Вы и меня развеселили, — улыбнулась девушка. – Я вдруг поняла, что когда вижу себя в зеркале, смотрю словно бы не своими глазами, а мамиными. Но на самом деле… Я вовсе не такая уж глупая! Школу закончила, в институт поступила, учусь нормально… И вовсе не такая уж рассеянная. Да, я кое-что забываю, но обычно то, что мне делать и так не хочется. А про нужное я всегда помню! И вовсе я даже не ленивая, просто иногда люблю просто сидеть и мечтать, сочинять всякие чудесные истории. Мне так нравится! — Вот видишь! Совсем другая картинка вырисовывается, — одобрительно похлопала ее по руке Сказочница. – Молодчинка, Аннушка! — Но я все еще не понимаю – как это «любить себя»? – вспомнила девушка. – Что для этого надо делать? — Подойди к зеркалу, — попросила Сказочница. – Взгляни на себя. И представь, что там отражаешься не ты, а твой ребенок. Малыш, который только начинает познавать Мир и учится в нем жить. Разве ты станешь ругать его за то, что он еще не очень хорошо умеет это делать? — Нет! Я просто подожду, когда он научится. А пока буду его поддерживать, давать мудрые советы и очень любить! – с нежностью проговорила девушка. – Слышишь, малыш? Я никому не дам тебя в обиду! Ты у меня самый лучший! — Вот это правильно! – провозгласила Сказочница. – Не жди, пожалуйста, чтобы тебя хвалили другие. У тебя всегда есть ты, и это замечательно! Будь к себе строга, но снисходительна. Не позволяй себе впадать в уныние и ругать себя, зато все время похваливай, подбадривай и поощряй. Отмечай даже самое маленькое достижение! Вот увидишь, как твой малыш расцветет от удовольствия! — А что это за малыш? Это мой будущий сыночек, да? — Нет, моя хорошая. Это твой Внутренний Ребенок! В каждом из нас такой живет, и каждый просит тепла, любви и ласки. Не ругай его, ладно? Пусть растет уверенным в себе и знает, что Мир – добр! Относиться к себе как к долгожданному и любимому детенышу – вот это и значит любить себя! — Спасибо. Кажется, я поняла, — расцвела девушка. – Недаром я сказку сочиняла! Я так и знала, что мне нужна Волшебница, чтобы чудо произошло… — Глупенькая, — нежно сказала Сказочница, глядя на девушку. – Да ты сама самая настоящая Волшебница! Иначе как бы ты тут, у меня, оказалась??? Но ты все-таки оказалась. Значит, ты просто молодец!!! — Да? Вы правда так думаете? – зарделась девушка. – А если так… Можно, я поощрю себя еще одним кусочком вашего замечательного тортика? — МОЖНО ВСЕ! – торжественно объявила Сказочница. – Теперь у тебя все будет совершенно волшебно. Ведь с этого момента у тебя есть ты, и ты себя любишь. А кроме тортика, на свете есть множество способов побаловать любимого человека, и тебе предстоит их отыскать. Хотя и тортик, приготовленный с любовью – исключительно полезная вещь, уж поверь мне! Все, что приносит радость – имеет право на вход без очереди! — Я отыщу разные способы! – пообещала девушка. – Я обязательно научусь себя любить, вот увидите! - Тогда – добро пожаловать, и здравствуй, юная Волшебница! ЖЕЛАЮ СКАЗОЧНОЙ ЛЮБВИ!
ЗЛЫДНЯ
Только вот стала я замечать, что иногда мне хочется заорать во всю глотку, высказать все, что наболело, шмякнуть, плюнуть и растоптать. Так меня, понимаете ли, все раздражать стало… С утра встанешь – и сразу уже раздражаешься. Муж что-то речитативом бубнит, сын басит, свекровь третьим голосом подпевает, и всем чего-то от меня нужно – такая вот опера. На работу придешь – целый хор: сплошное жужжание, что почем да кто кого, и так до 18.00. С работы вернешься – муж по телевизору спортивный канал смотрит, стадион гудит, муж вслух комментирует… Сын музыку свою включит – «ды-дынц, ды-дынц», все мозги выносит. Свекровь вся такая приторно-ядовитая, как крысиный яд, ни слова без подковырки, кукует и кукует, только года мне в минус идут… И ведь что характерно – раньше я как-то со всем этим жила, и ничего. А тут вдруг стала Злыдня из меня вылезать. Поднимет голову – и подстрекает меня на неадекватные действия. Ну, например, запустить в телевизор вазой – и чтобы оба вдребезги! Или налить в стереосистему водички и посмотреть, как она потом свое «ды-дынц» делать будет. А на работе карантин объявить, чтобы все марлевые повязки надели и хоть немного помолчали. А еще лучше – гранатой запулить, чтобы уж наверняка. Это не я, это Злыдня мне такое нашептывает… И понимаю, что держусь я уже из последних сил, вот-вот начну все это в жизнь воплощать. Злыдни я боюсь. Каждый раз, как она вылезает, я начинаю ее мысленно обратно запихивать и коленкой утрамбовывать, чтобы не дай Бог, никто не подумал, что Злыдня – это я. Но, конечно, не всегда получается. Иной раз сорвусь и кааак наору! Прямо до истерики. На работе, конечно, я себе крайне редко такое позволяю, когда уж совсем край, а вот дома иной раз не сдержусь. И сама потом удивляюсь: повод-то обычно бывает какой-нибудь мелочный, яйца выеденного не стоящий, а вот как понесет меня – так и не остановишь. А потом сама себя поедом ем, потому что стыдно, и чувство вины гложет. А семейство мое словно чувствует – начинают во мне эту самую вину подогревать и раздувать, так что я потом себя и правда начинаю Злыдней чувствовать. Хотя она – не я!!! Я же хорошая, добрая по натуре, если бы не Злыдня – я бы никогда такого себе не позволила, а она вот провоцирует… И вот однажды после очередного срыва сижу я в гордом одиночестве и размышляю, как бы эту Злыдню в себе изничтожить. Чтобы не было ее вообще, чтобы не мешала мне быть белой и пушистой, окружающих собою радовать. Интересно, где во мне эта Злыдня сидит и как бы ее оттуда выковырять? И тут случайно глянула я в зеркало, а там – о господи! – вроде я, а вроде и не я. Такая дамочка востроносая, с прищуренным глазом, с улыбочкой на один бок, будто что-то ехидное сказать хочет. - Это еще что такое? – ахнула я. – Неужто галлюцинация? - Нет, — говорит, — не галлюцинация я, а твоя любимая Злыдня, прошу любить и жаловать. Ты меня хотела выковырять – ну так я не стала дожидаться, сама объявилась. - Ах, вот как! – говорю, — стало быть, ты и есть та сущность, что мне жизнь отравляет и в глазах общественности мое реноме по полу валяет. И откуда ты взялась, такая наглючая да агрессивная, и кто тебе разрешил во мне поселиться? А она мне в ответ: - Здравствуйте-подвиньтесь! Да я тут вообще с рождения прописана, потому как я – твоя неотъемлемая часть и имею полное право на самовыражение. - Очень, — говорю, — здорово! Ты, значит, самовыражаешься, а мне расхлебывай? А то, что меня из-за тебя Злыдней за глаза зовут – это как вообще? Думаешь, приятно? Я ж не такая! - Такая-такая, — расхохоталась Злыдня мне прямо в лицо. – Люди зря не скажут! Поскольку ты меня не замечала, подавляла, дышать мне не давала, я и разрослась. Специально, чтоб заметили! - Да уж куда больше-то, тебя не заметишь, как же! – отвечаю я. – И чего тебе надобно, неотъемлемая часть? - Мне – ничего, — и плечиками эдак пожала, — а вот тебе, как я понимаю, порою хочется разнести все вокруг вдребезги пополам, уничтожить, с землей сровнять и на этом месте новое построить. Можешь не возражать, я ж – твоя жиличка и про тебя все знаю. Конечно, я ей хотела выдать по первое число, что, мол, нет, ни о чем таком я не мечтаю, а потом думаю: «А чего врать? Так-то Злыдня близко к правде оказалась, порою хочется мне все на слом пустить и начать жизнь с чистого листа». - А не получится, — скалит зубы она. – Я-то никуда не денусь, с тобой останусь, значит, и по новой у тебя все так же пойдет. Неправильное решение! - А какое правильное? - С этого бы и начала, — говорит Злыдня. – Я ж, как и ты, тоже не вредная, а вовсе белая и пушистая. Ежели со мной по-хорошему, так я со всей душой отвечу и разъясню, зачем я тебе нужна и почему такая большая стала. - Да? Ну, не могу сказать, что я тебе так уж и поверила, но послушаю со всем вниманием. Будь добра, расскажи! - Сначала-то я была Здоровой Злостью, маленькой такой, компактной. Она каждому от природы выдается, чтобы сигнализировать о неудобствах. Разозлился на что-нибудь или на кого-нибудь – значит, неудобно тебе, некомфортно, надо меры срочно принимать. Как только положение изменилось – я сразу калачиком сворачиваюсь и засыпаю. А с чего тебе злиться, если все хорошо? Ну, а если ты не услышала, не увидела, хорошо себе не сделала – уж не обессудь. Ты в раздражении, а я им питаюсь. Для меня раздражение, что для тебя драже – раздуваюсь, как на дрожжах. А когда меня слишком много становится, ты меня уже так просто не задвинешь – я тебя сильнее становлюсь. И я из Здоровой Злости перерождаюсь в Нездоровее Самолюбие. Извини, ничего не поделаешь, природа моя такая. - И я заметила, что ты из-под контроля выходишь, — кивнула я. – Раньше-то я тебя подавить запросто могла, а теперь вот срываюсь. Ругаю себя потом, а ничего поделать не могу – словно взрывает меня изнутри! - Это я такая необъятная и всепоглощающая стала, вот наружу и прошусь, — объясняет мне Злыдня. – И не думай, что меня это радует. А просто работа у меня такая, и должна я ее честно выполнять. - Ага! Тебе – работа, а мне – полная хана! – говорю ей я. – Меня это тоже не радует. А нельзя сделать так, чтобы и тебе, и мне снова радостно было? - Отчего нельзя? – отвечает моя Злыдня. – Можно! Если ты меня на диету посадишь, перестанешь меня раздражением пичкать, так я быстро похудею и слова стану миниатюрной, буду спать себе в уголке и сладкие сны видеть. - А как же мне не раздражаться? – опечалилась я. – Целыми днями все эти «ды-дынц», «бу-бу», «жу-жу», «ку-ку», «гоооол!». Знаешь, как достает? - Мне ли не знать, — ухмыляется Злыдня. – А только кроме тебя никто ситуацию не разрулит и к общему знаменателю не приведет. Давай, коллега, самоопределяйся. - Так у них же тоже право на самоопределение есть? Мне только и остается – молчать, пыхтеть и злиться. - «И злиться» – «излиться», — подсказывает мне Злыдня. – Ты не копи раздражение, а сразу изливай его в доступной форме. Чтобы мне меньше досталось! - Да ты что! – испугалась я. – Ну как я свекрови скажу, что она – змея из семейства пресмыкающихся? В смысле, что сынок ее, а мой муж, перед ней всю жизнь пресмыкается, и я вместе с ним. Она меня тогда совсем заглотит! - А ты в глаза и не говори, ты возьми чистый лист бумаги, да на него и излей весь свой гнев. А потом сожжешь и пепел по ветру развеешь. Считай, и освободилась! - Ну, свекровь – ладно. А остальные? - И с остальными так же. Тебе что, бумаги жалко? - Да не жалко. Заведу я такой гроссбух, назову его «Гневник». Ну, как «Дневник», только от слова «гнев». И писать в нем буду свои претензии. Как тебе идейка? - Хорошая идейка, — одобрила Злыдня. – А потом выдрала лист, пожамкала его от души, и сожги его. Излила душу-то, считай, гнев свое и отполыхал. - Только это что же получается? – спохватилась я. – Ведь если снаружи ничего не поменяется, я только и буду, что Гневник свой вести. Каждый день что-нибудь да случается! Я ж не могу телевизор выбросить, сыну музыку запретить, а свекрови рот заткнуть? - Им – не можешь, а вот себе – за милую душу, — подсказывает Злыдня. – Да и с ними как-нибудь договориться можно. Подумай, ты ж умная! - Слушай, а разве злость – это хорошо? Хотя бы и здоровая? Злиться – неправильно, неприлично и неестественно, — засомневалась я. - Все, что в тебе есть – Богом дано. Вот себя гнобить, гнев внутри копить – точно неприлично и неестественно. - А «гнобить» и «гнев» — не родственные слова, случаем? – спрашиваю. - Еще какие родственные, — охотно подтвердила Злыдня. – Почему гнобить-то начинают? Да потому что не принимают что-то в этом мире, отрицают, видеть не хотят! Гнев поднимается – зачем оно существует? И неважно, вовне или внутри себя, главное, что гневаются: как, мол, природа такое уродство допустила? А в природе уродства и вовсе нет, в ней все целесообразно и на пользу человеку придумано! - Ладно, вроде, дело ты говоришь, попробую, — согласилась я. – Так и так надо что-то делать, а то я скоро кусаться начну, а то и вовсе кого загрызу. Благодарю за советы! - Всегда пожалуйста, лишь бы только обращалась, — отвечает Злыдня. – А то пока ты меня видеть не желаешь, я ж ничего полезного до тебя донести не могу, сама понимаешь. В общем, Злыдня оказалась не такой уж и Злыдней – даже мне понравилось с ней беседовать. Резковатая, зато энергичная и волевая – как раз то, чего мне, белой и пушистой, по жизни не хватает. Проговорили мы с ней в тот вечер долго, я даже о своем чувстве вины как-то забыла. И наметили мы план действий, которые я стала в жизнь воплощать. Первым делом я приобрела для себя в аптеке «беруши», а в «Электронике» — MP3-плейер. Закачала туда музыку, которая мне нравится, сунула наушник в ухо – хорошо! Апробировала на работе – никакого «жу-жу-жу», сплошной релакс и нирвана! К меня работоспособность в разы повысилась, и не устала ни капельки. Это потому что не раздражалась, а пребывала в полном душевном равновесии. А домой я притащила с работы гроссбух, написала маркером крупно «ГНЕВНИК», устроилась на диване, приспособила беруши и стала изливаться. Уж излилась так излилась, все всем сказала, что раньше не решалась! А перед сном сбегала на улицу и за гаражами костерок небольшой развела из скомканных листов. Штук 10 их получилось, хорошо горели! Даже поплясала вокруг немного! И так мне все это понравилось, что я осмелела и сделала следующий шаг. Приобрела две пары наушников, самых навороченных, одни сыну, другие – мужу. Вручила им подарочки и объяснила, что шум очень мне жить мешает, так что ни на чем не настаиваю, но прошу по возможности обеспечить дома покой и тишину. Они удивились очень, с чего это я вдруг, но подарки приняли и даже использовать начали. Дома стало куда тише, никаких «ды-дынц» и «шайбу, шайбу!». Со свекровью – с той посложнее оказалось. Но у нас с ней отношения простыми никогда не были, так что я и не удивилась. А сделала я в конце концов вот что: подарила ей тоже МР3-плейер, куда закачала в аудио-формате сначала ее любимого Зощенко, чтобы хитро завлечь, а следом Зеланда и Синельникова. И так свекровь увлеклась этим делом, что ее не видно ее и не слышно стало! А потом начала свекровь с нами знаниями полученными делиться. И ядовитости у нее поубавилось – просто на удивление! Видать, ее личная Злыдня тоже села на диету, перестала драже раздражения подпитываться. Смотрю я на нее и думаю: «Вот ведь чудеса какие, оказывается. Нам и поговорить есть о чем, и во мнениях мы в целом сходимся!». Так что ее Злыдня меня больше не гнобит… А моя-то уж давно обратно превратилась в Здоровую Злость, свернулась калачиком и почивает себе мирно. А как только я почувствую, что она голову приподымает – сразу реагирую, не жду, когда она проснется и расти станет. А вот записи в «Гневник» я делаю все реже и реже. Просто повода нет! Так что спасибо моей Злыдне, я снова белая и пушистая и ужасно себе нравлюсь. И в жизни у меня теперь снова все просто замечательно. А вы со своей Злыдней уже подружились? Если нет – то очень советую! И вам хорошо, и для окружающих безопасно, и все счастливы. А быть счастливым – уж точно прилично и естественно! И самое главное – целесообразно!
КУРИНЫЙ БОГ
На работе над ней посмеивались, но добродушно: Курица была вполне безобидной: доброй, отзывчивой, исполнительной и невредной, хотя и немного заполошной, как все курицы. Зато скрупулезно подчищала все «ляпы» молодых и беспечных коллег, знала все нюансы и «подводные камни» законов и инструкций и охотно делилась этой информацией с желающими, всегда была готова прийти на помощь, посочувствовать, дать совет… С личной жизнью у нее была полная труба. Да и какая личная жизнь в ее годы? Хотя и 10 лет назад, и 20 наблюдалось примерно то же самое. Мужчины в ее жизни не задерживались, выбирали себе голубок, орлиц, лебедушек и даже кукушек, а наша Курица все время оказывалась как-то в сторонке, не у дел. Но она не обижалась: Курица была уверена, что все правильно, и на такую как она позариться мог только какой-нибудь слепоглухонемой тетерев. Нет, конечно, случалась у нее в жизни и Большая Любовь. Но все время какая-то односторонняя и недолгая. То есть она-то любила по-настоящему, а ею так, пользовались какое-то время, а потом переключались на синичек, овсянок и прочих райских птиц. Так что, можно сказать, наша Курица пару раз уже побывала на разделочной доске, и больше ей туда не хотелось. Поэтому она с головой ушла в работу, и строить совместное гнездышко с кем-нибудь там больше и не помышляла. Ее уютный маленький куриный мирок был безопасным и устоявшимся, и ее это вполне устраивало. Потрясения начались, когда на работу приняли нового начальника по ТБ и ЧС. То есть по технике безопасности и чрезвычайным ситуациям. Прежнего с почетом проводили на пенсию и очень сожалели, что уходит: он был толстый, добродушный, юморной, часто приходил в отдел попить чайку и не обременял сотрудников премудростями ТБ сверх меры. Ограничивался тем, что назначил ответственных за ТБ по отделам, раздал им документы и давал расписываться в разных инструкциях и приказах. Зато новый… Он сразу начал наводить порядки и закручивать гайки. Для начала он прошелся по всем помещениям, делая пометки в блокноте, задавал кучу заковыристых вопросов, выявил массу всяких недостатков и несоответствий, и в конце концов объявил, что имеется полный бардак, и он, как должностное лицо, намерен этот бардак искоренить. Надо сказать, что наша Курица была тем самым ответственным за ТБ и ЧС по своему отделу. В самом деле: опытный сотрудник, работоспособный и ответственный, малых детей не имеется, пользуется уважением в коллективе, кого же еще назначать? Тогда Курица лишь вздохнула и безропотно расписалась в приказе. Но теперь… Нового начальника быстро окрестили «Филин». Он и правда был похож на филина: кряжистая фигура, пронзительные круглые глаза, насупленные косматые брови и низкий ухающий голос, который теперь то и дело раздавался во всех уголках учреждения. Начал он с того, что собрал старших по отделам и устроил им устный экзамен. Естественно, все его с треском провалили, и наша Курица тоже. Потому что никто этих инструкций толком не читал и не запоминал, да с них и не требовали. — Черт знает что! – раздраженно заухал Филин, завершив опрос. – Какие вы, к черту, командиры, если ни фига не знаете? Чему вы младший состав научить можете? От кадровиков было известно, что Филин в прошлом – военный, боевой офицер, был в горячих точках, а выйдя на пенсию, назначен сюда, к ним. Судя по его лексикону и манере руководства, вверенные ему подразделения он держал в черном теле и спуску не давал. — Вот вы! – ткнул он пальцем в Курицу. – Сколько минут работает огнетушитель углекислотный, числящийся за вашим отделом? — Я… Ой! Простите, я забыла, — стушевалась испуганная Курица. — Забыли или не знали? – сдвинул брови Филин. — Я сейчас… У меня тут где-то было написано в инструкции, — засуетилась Курица. — К черту! – гаркнул Филин. – Огонь не будет ждать, пока вы там инструкцию найдете! Сгорите на фиг вместе со своим портфелем! Курица обмякла и виновато опустила глаза. Пальцы ее дрожали. То, что он говорил, было справедливо. Но ее задело. Да, она была виновата, но зачем же орать? — Что вы тут моргаете, как курица??? – сердито спросил ее Филин. И тут ее задело, ой, как задело! Курица встала и сняла очки, чтобы не видеть этих насупленных бровей. — Простите, но я прежде всего женщина! – с достоинством ответила она. – И вы не имеете права мне хамить. Вам здесь не плац, а мы не рекруты! Учитесь этикету. И Курица, исчерпав весь свой потенциал, на подгибающихся ногах, ничего не видя, двинулась к выходу. — Фу ты ну ты! – только и успел сказать ей вслед остолбеневший от такой наглости Филин. Потом Курица плакала у себя в отделе, а сотрудники утешали ее и отпаивали чаем и валерьянкой. — Нет, ну какой гад этот Филин! – возмущались молодые бухгалтерши. – Женщине – и такое сказать. Вы этого так не оставляйте! Напишите на него заявление! Но Филин заявился сам, прямо в отдел. — Я пришел просить у вас прощения, — сухо объявил он. – Я превысил свои полномочия, на что не имел права. — Я не сержусь, — едва слышно прошептала Курица, которая очень не любила скандалы и разборки. — Но хочу сказать, что буду и впредь требовать неукоснительного соблюдения инструкций и знания техники безопасности, невзирая на ваш преклонный возраст и слабую физическую подготовку. С этими словами Филин сделал четкий поворот «кругом!» и покинул помещение отдела. — Да что он себе позволяет??? – после короткой немой паузы возопили коллеги. – Хам! Мужлан! Фельдфебель! — Тихо, девочки, — слабым голосом попросила Курица. – Не ругайтесь, пожалуйста. Вы знаете, а ведь он в чем-то прав. И сама я уже не первой молодости. И физическая подготовка – нулевая. — Все равно! Нельзя же позволять говорить это вслух посторонним! – непреклонно заявила секретарша Оленька. – Ладно, пусть вы сама об этом знаете. Но зачем же вот так, при всех? Но последний удар Филин нанес ей уже после окончания рабочего дня. Как назло, они вышли одновременно и на автобусной остановке оказались рядом. — Предупреждаю: через неделю я намерен провести тренировочные учения на предмет чрезвычайных ситуаций, — сказал ей Филин. – Придется бегать, прыгать и преодолевать препятствия. Вы все равно не справитесь, поэтому я вас заранее освобождаю. Но отдел чтоб был в полном составе! — Почему это я не справлюсь? – всполошилась ответственная Курица. – Я – как все. Как же они без меня? — Куда вам! – снисходительно объявил Филин. – Вы же рухнете там и ноги переломаете. — Ну почему? – запротестовала Курица. – Я, конечно, не физкультурница, но все-таки… Я хочу участвовать наравне со всеми! — В вашем возрасте тонус мышц уже далек от идеала. — А какой он – идеал? Вы мне скажите, и я подтянусь! – пролепетала Курица. — Это вряд ли, — оборвал ее порыв Филин. – Вон идеал так идеал, но разве вы такой станете? Идеал Филина был изображен на рекламном баннере: фигуристая Наташа Королева на фоне пальм предлагала купальники и парео. Курица хотела было по привычке вздохнуть, но почему-то разозлилась, что бывало с ней крайне редко. — Да откуда вы взяли, что это – идеал??? – спросила она. – Где это написано, в какой инструкции? А сами-то вы – идеал??? Вон, и живот у вас выпирает, и разговариваете вы, словно топором по колоде лупите, аж отскочить хочется. А туда же, критиковать! Простите, мой автобус пришел, до свидания. Дома Курица весь вечер проплакала. Ей было больно и обидно, но в то же время она понимала, что Филин с военной прямотой вылепил ей то, что видели и другие, только помалкивали. Да и сама она все знала: что похожа на курицу, что выглядит слабой и беспомощной, что на третий этаж поднимается с одышкой, а стометровку бегом ей ни за что не одолеть. С одним она только не была согласна: во-первых, она не считала себя пожилой, а во-вторых… что во-вторых, она и сама не знала. Наверное, ей все-таки хотелось, чтобы в ней прежде всего видели женщину. Курица подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела свое отражение и тяжко вздохнула. Она была справедливой и не могла не признать: вот это бесформенное существо очень трудно было воспринимать как женщину. Что-то такое, средне-бесполое, ходячий калькулятор. Не мудрено, что всякий там фельдфебель орет на нее, как на солдата-первогодка. … Многие даже не считают курицу птицей, привыкнув воспринимать ее как неотъемлемую часть подворья. А между тем у куриц множество достоинств: они терпеливы, выносливы, умеют мирно сосуществовать в коллективе, дисциплинированны, настойчивы, ну и еще много чего. Наша Курица была еще и умна, и справедлива. И она ясно понимала: если Филин с ней так обращается, так это потому, что и она к себе относится пренебрежительно, а если в ней не увидели женщину, так это потому, что она и сама в себе женщину давно похоронила. Остаток вечера Курица провела за столом, записывая в блокнот кое-какие мысли. А утром пришла в отдел и первым делом попросила: — Девочки, мне нужна ваша помощь. Я хотела бы привести мышцы в тонус. Как это лучше можно сделать? Через день она уже старательно дышала на занятии группы по бодифлексу, огорченно размышляя, что почти не чувствует своего тела. Но к концу занятия благодарное тело уже сигналило, что оно существует, и Курицу это обрадовало. — Наше тело постоянно испытывает кислородное голодание, — объясняла молодая фигуристая тренерша Алина своим подопечным. – Бодифлекс насыщает кровь кислородом и одновременно подтягивает мышцы. Если вы будете ежедневно заниматься дома, через 10 дней ваш объем талии реально уменьшится сантиметров на 5-7. Не верите – проверьте. Наша Курица занималась дома даже два раза – по утрам и вечерам. И на занятиях старалась: Алина ее часто хвалила. Да и сама Курица вдруг с удивлением обнаружила, что у нее появилась сила в ногах и руках, а второй подбородок втянулся и почти исчез. На обещанных учениях Курица бегала и преодолевала препятствия наравне со всеми и показала очень неплохие результаты. — Не ожидал, — подошел к ней изумленный Филин. – Беру свои слова обратно. Вы того… очень даже ничего! — Рада, что вы изменили свое мнение, — ответила Курица и поспешила отойти – ей было непривычно принимать комплименты, хоть бы и от Филина, и она боялась, что он заметит ее горящие щеки. — Девочки, я вот тут подумала… А не сменить ли мне прическу? – сказала она в следующий раз. – Только я не знаю, что мне пойдет. Девочки приняли самое горячее участие, секретарша Оленька тут же нашла какую-то компьютерную программу, куда загнали фото Курицы и примеряли на него прически всевозможных видов и цветов. После долгих споров остановились на варианте, который понравился всем. На выходные Курица уходила еще со своими светлыми кудряшками, а в понедельник весь отдел ахнул, увидев стильную стрижку на гладких пепельных волосах. — Какая прелесть! Боже мой! Кто бы мог подумать! – верещали бухгалтерши, благоговейно взирая на произведение парикмахерского искусства. Курица была довольна: не зря она потащилась через полгорода в самый популярный салон, отсидела очередь к известному стилисту и заплатила немалые деньги. Зато ей очень нравилось то, что получилось – это было даже круче, чем у Наташи Королевой с баннера. — Но теперь ваша одежда к волосам не подходит, — безапелляционно заявила Оленька. – Надо менять имидж полностью! За одеждой последовала необходимость сменить обувь, к обуви понадобилась новая сумочка, и Курица залезла в деньги на книжке, которые были отложены «на черный день». Но разумная Курица сочла, что «черный день» наступил тогда, когда Филин обозвал ее курицей и сказал, что она далека от идеала, и стала тратить их на приближение к этому самому идеалу. На автобус она теперь не ходила – предпочитала пешком, и с Филиным как-то не встречалась. Он, видимо, чувствовал себя виноватым и в их отдел не заходил. А может, по другим причинам – Курице это было неинтересно. Потом его и вовсе услали на учебу, и Курица о нем вспоминала редко. — Когда женщина чувствует себя Женщиной, — говорила на занятиях Алина, — у нее спинка пряменькая, плечи расправленные, походка ровная, и она смотрит на мир открыто, широко распахнутыми глазами. Сами посудите, как себя будет женщина, если у нее колени присогнуты, голова к полу, плечики опущены, спина колесом? Она же будет похожа на мокрую курицу! Курица внимала Алине, как дельфийскому оракулу. Она верила каждому ее слову: ведь результаты были налицо, и все прогнозы Алины оказались точными! Талия уже нарисовалась, бедра определились, фигура стала более соразмерной, и даже ноги уже не казались такими тонкими. Плечи и спина тоже приняли подобающее идеалу положение. Только вот насчет распахнутого взгляда… Трудно смотреть на мир широко открытыми глазами, если у тебя зрение минус 7! — Алиночка, а бодифлекс зрение может как-нибудь улучшить? – робко спросила курица у тренерши. — Зрение могут улучшить контактные линзы, — авторитетно вмешалась одна из участниц группы. – У меня вот минус 9, и ничего! На контактных линзах Курица тоже не экономила – купила самые лучшие, те, что ее окулист порекомендовал. Цвет подобрали ее, природный. Когда она дома стала рассматривать себя в зеркале – ахнула! Как, оказывается, очки искажают действительность! Теперь, с линзами, она все видела гораздо четче и ярче. — Бог мой, вы очки сняли! – ахнули на работе. – А мы что говорили? У вас же глаза – зеленые! Как море! — Ну да, ничего странного, я и родилась у моря, — улыбнулась Курица. – И плавать в детстве любила – страсть! Жаль, что у нас моря нет. — Но ведь можно в отпуск на море поехать! – резонно заметил кто-то. – Поплавать, детство вспомнить… У Курицы слегка испортилось настроение. Не хотелось ей вспоминать детство – там было много болезненных разочарований, разрушенных ожиданий и несбывшихся надежд. Но вдруг она подумала: «А почему бы и нет??? Сколько привычных дорог я поменяла на нехоженные тропы? Чем я уже поступилась на пути к идеалу? Почему бы не попробовать?». На следующий день она написала заявление на отпуск и купила билет в город своего детства, а уже через день ехала в поезде в неведомую даль – туда, в детство. Ехать нужно было двое суток, но ей попались классные попутчики, с ними было интересно и поговорить, и помолчать. Она уже не удивлялась, что мужчины посматривают на нее с нескрываемым интересом – она и сама себе нравилась в последнее время. Насыщенное кислородом и подтянутое бодифлексом тело пело, и на душе тоже пели соловьи, потому что она как будто скинула лет 20. Особенно ее повеселило, когда с ней стал отчаянно флиртовать молодой морской офицер, ехавший из отпуска к месту службы. Он явно не догадывался, что по возрасту она ему чуть ли не в матери годится, а она поддразнивала его, не отказываясь от милого дорожного приключения. В городе детства ее ждало потрясение. Она ожидала боли от воспоминаний, каких-то всплывающих обид и невысказанных претензий. Но ничего такого не случилось. Город – был. Море – было. Радость – была. А обид и боли – не было! И тогда она поняла, что все прошлое случилось не с ней, а с той, прежней – с Курицей. А она была уже не Курица, и этот факт был неоспорим. — Поехали со мной в гарнизон, — говорил ей на перроне морской офицер. – Я предлагаю вам стать моей женой. Вы – просто идеал женщины: красивая, умная, стильная, понимающая, веселая. Идеальная жена для офицера! — Я еще не готова к серьезным отношениям, — с улыбкой сказала ему она. – Так что спасибо, но извините… — Я понимаю, — огорчился офицер. – Вы еще молодая, зачем вам узы брака… Но если вдруг надумаете… Вот тут я вам адрес записал и телефон, пусть на всякий случай, хорошо? — Хорошо, — сказала она и на прощание от души обняла его, а он поцеловал ей руку – ухоженную руку со стильным маникюром. И вот теперь она бродила по сильно изменившемуся городу, купалась в море, сидела в маленьких кафе, каталась на каруселях и наслаждалась отпуском, и в мыслях у нее были только солнце, радость и хорошее настроение. Когда пришла пора уезжать, она не грустила – она знала, что Город Детства теперь всегда будет рад ее приезду, а она будет рада вновь увидеть его. На прощание она зашла в магазин сувениров, и ей на глаза попался камешек неправильной формы, подвешенный на цепочку. - Это Куриный Бог! – вспомнила она. В детстве они бродили по берегу, выискивая такие камешки, и были твердо уверены, что Куриный Бог приносит счастье. Но теперь она была счастлива и без всяких камешков, просто так. Тем не менее она решила: надо купить! От камешка у нее внутри разливалось ровное тепло, радость и предвкушение чудес. Их и правда было много – больших и маленьких, но самое главное чудо ждало ее в поезде, когда через неделю она, отдохнувшая и загорелая, в купленном здесь бежевом брючном костюме из мягкого льна, нашла свое место в плацкартном вагоне. — Здесь 15 место? – спросила она, сверяясь с билетом. — Да, здесь. Разрешите, я вам помогу, девушка! – вскинулся навстречу мужчина, занимавший нижнюю полку напротив. Она благодарно улыбнулась ему – и обомлела. Перед нею был Филин, собственной персоной. — Что с вами? Вам плохо? Что-то не так? – забеспокоился он. – Нужна помощь? — Вы меня не узнаете? – спросила она. — Никак нет! То есть… Вы??? – и Филин плюхнулся обратно на полку, как будто получил пулю в лоб. — Я. Из отпуска. Домой, — объяснила ему она. – И вы обещали мне помочь с вещами. Еще не передумали? — Я? А, да! – рванулся к ней Филин. Сейчас он до смешного напоминал того мальчишку-офицера, который звал ее замуж и объявил Идеалом Женщины. … Они ехали двое суток и разговаривали. Оказалось, Филин возвращался со своей учебы и был совершенно деморализован долгим отсутствием домашнего уюта, совпадением с билетами и новым обликом Курицы. Хотя… Кто бы теперь посметь обозвать ее Курицей? Ничего куриного в ней больше не осталось, кануло в Лету, как дурной сон. Перед ним сидела симпатичная, умная, уверенная в себе, и в то же время милая, мягкая и обаятельная женщина с чудесной улыбкой, и Филин никак не мог выбрать стратегию и тактику поведения с этой Прекрасной Незнакомкой. — Понимаете, я ведь солдат, я всю жизнь в армии был, я даже жениться не успел, служил и служил, огрубел совсем, — покаянно рассказывал ей Филин. – Я даже не знаю, как со штатскими разговаривать! Мне все хочется скомандовать: «Кругом! Разговорчики в строю! Два наряда вне очереди!». Я привык так, вы понимаете? — Привыкли, понимаю, — посмеивалась она. – Но пора менять привычки, как вы полагаете? Иначе на вас рапорт напишут! «Здесь вам не тут!», — как говорят у вас в армии. — Откуда вы знаете, что у нас так говорят? – терялся он. — Из журнала «Финансы и бухучет», — отшучивалась она. К концу путешествия они знали друг о друге почти все и были уже друзьями. Вскоре на работе поползли слухи, что бухгалтерша так резко похорошела не просто так, а потому что у них с начальником по ТБ и ЧС роман. А к Новому году учреждение облетела невероятная новость: грядет свадьба. Жениху и невесте от ошеломленного коллектива был преподнесен приветственный адрес и пылесос «Томас». — Как же ты, Филин, сподобился потерять свободу на старости лет? – шутливо спросил его начальник кадровой службы. — Долго искал идеальную женщину. Вот, нашел, — по-военному кратко отрапортовал Филин. — А вы тоже идеал искали? – обратился кадровик к ней. — Да. Я тоже. Только я не там искала. Я мечтала об Идеальном Мужчине, а надо было мечтать об идеальной Себе. Как только я нашла свой идеальный образ – сразу же и мужчина нашелся, — объяснила она. Ее слова утонули в искренних аплодисментах. Когда после работы они вместе шли к остановке, она вдруг остановилась и схватила его за руку: — Ой! Я забыла! У меня ведь есть для тебя сюрприз! Ты подарки любишь? - Да ты и есть мой Самый Главный Подарок, — сказал Филин. – Такую крепость завоевал, и-эх! Сам себе завидую. - Ну, тогда к большому Подарку прилагается еще один мааааленький подарочек. Вот… — и она протянула ему цепочку, на которой болтался желто-коричневый камушек неправильной формы. — Что это? – удивился он, принимая подарок. — Куриный Бог. Это я привезла из города детства. Это для тебя. И знаешь почему? Потому что я считала себя Курицей, только не признавалась в этом. А ты сказал мне об этом вслух. Я обиделась и захотела все поменять. То есть ты создал мой новый образ! Значит, ты Бог. Куриный Бог! — Ну чего ты несешь, — недовольно пробурчал он. – Какая из тебя курица??? Я на тебя сразу глаз положил, только не знал, как сказать. Да ты вообще идеал, если что! А кто так не считает, того я, как вражеский десант – из пулемета!!! Ты у меня – как знамя полка, вот! — Лучше Наташи Королевой? – лукаво кивнула она на потускневший от ветров-дождиков баннер. — Лучше, — убежденно сказал он. – Знаешь что? Ты постой тут, а я на минутку вооон к той бабке – куплю тебе самый большой букет! И он помчался, как мальчишка, покупать букет для Идеальной Женщины и Подарка Судьбы. - Кто сказал, что Я далека от идеала?!? Это идеал далёк от МЕНЯ!!! – задорно сказала баннеру и бывшая Курица и украдкой показала ему язык.
ПРИНЦЕССА И ГОРОШИНА
В общем, девушка плодожила в карман горошину и пошла занимать очередь на собеседование. Но сложности возникли уже на первом этапе: родители Принца вовсе не намеревались предоставлять соискательницам ночлег. Девушка не растерялась: она нахмурила бровки, сжала губки и твердо заявила: - Я требую углубленного тестирования! Монархи посоветовались, пожали плечами и велели отвести ее в гостевую опочивальню. Там ее подстерегала проблема №2: никто и не подумал подготовить 33 перины. В наличии были вполне современная кровать с ортопедическим матрасом и тонкой шелковой простыней. Пришлось совать горошину непосредственно под простыню, и она действительно всю ночь перекатывалась, мешала спать и раздражала бока. Наутро девушка вышла к завтраку томная, бледная и невыспавшаяся и, припомнив текст сказки, громко заявила: - Ах, это была просто ужасная ночь! Я глаз не сомкнула – отдавила все бока. А дальше все пошло совсем не по сказке. - Смотрите-ка, ей наш матрас не нравится! – возмутился отец-король. – А ничего, что производящая его фабрика – флагман отечественной индустрии? Лично под моим присмотром и аудитом! Так что высочайшее качество матраса сомнению не подлежит, и нечего тут! - Милая, мне служанка, которая утром перестилала постель, доложила, что там была горошина, — холодно сказала королева-мать. - Да, да! – обрадовалась девушка. – И я ее чувствовала! Ах, я вся такая нежная… - Никакая ты не нежная, а просто неряшливая, — упрекнула ее королева-мать. – Понатащили тут всяких бобовых… Где это видано, чтобы во дворце горох валялся? Стало быть, с тобой и прибыл. - Но я… но мне… — растерялась девушка. – Я это ради Принца! Чтобы он на меня внимание обратил. Что я – настоящая принцесса, изысканная и утонченная. Лучшая для него жена, если что! А Принц на это только фыркнул и сказал: - А на кой мне такая фифа и цаца? Мне жена-подруга нужна, чтобы разделяла мои увлечения пешим туризмом и горным рафтингом! Чтобы не то что горошины – камня под собой не почувствовала, когда в палатке спать будем! И Принц женился на здоровенной дылде с первым разрядом по пляжному волейболу и 40 размером ноги, а вместо свадебного путешествия сразу отбыл с молодой супругой в многодневный поход. А наша девушка пошла новые книжки читать. Вдруг там еще чего полезного написано? Не последний же Принц на земле, вдруг ей еще повезет…
СУП С КЛЕЦКАМИ
И ведь мир вполне оправдывал мои опасения: за подружками ухаживали, дарили им цветы и рисовали на асфальте «Котенок, я тебя люблю», а ко мне бегали за советом или в жилетку поплакаться. Особенно Славик, который был влюблен в первую красавицу курса Марианну, а со мной просто дружил. А мне хотелось бы наоборот… Так бы, может, и прошла вся жизнь в тайных переживаниях и сочинении стихов по мотивам чужой любви, если бы не поехала я на лето к бабушке в деревню погостить. Бабуля встретила меня радостно – она всегда радовалась, когда я к ней наезжала. - Девочка моя, какая ж ты красавица! – обняла меня бабуля. Да уж, «красавица»… Я-то про свою «неземную красу» все знала, но спорить не стала – если бабуле хочется так думать, пусть… Но бабулю мне провести не удалось. Она пару дней ко мне присматривалась, а потом решительно заявила: - А ну, выкладывай, что там у тебя за камень за пазухой? - Да нет у меня никакого камня, ты что, ба? – попыталась отговориться я. Но не тут-то было: бабуля оказалась настойчивой и сумела меня все-таки разговорить. - Не удалась я, — пожаловалась я бабуле. – И характер у меня ненастойчивый, и целеустремленности маловато, и внешность подкачала… Я вообще на клецку похожа – такая же «никакая». Кусок вареного теста – вот и все. И Славик во мне женщину в упор не видит, а только верную наперсницу и утешительницу. Как жить??? - Как жить, говоришь? – прищурилась бабуля. – Да волшебно! Только один магический секрет нужно знать… - Секрет? Какой секрет? - Фамильный. Передается у нас по наследству секрет волшебного супчика. Пришла пора и тебе научиться его готовить! - Да??? – страшно заинтересовалась я. – А почему я никогда об этом не слышала? - Так на то и секрет, чтобы о нем почем зря не болтали! Но тебе я всю магию открою. Давай, бери кастрюлю да водицы наливай, а я пока все для супчика приготовлю. Бабуля первым делом мясо на брусочки порезала. - В супчике волшебном главное что? Правильно, бульон! Это ж среда обитания, в которой ты варишься. От нее зависит, будешь ты вкусно жить или морщиться от горечи. Сейчас мы его сварим, а потом добавим соль – это мудрость жизни, еще перчику для остроты ощущений и лавровый лист – для победительности. - Это как бы лавровый венок? – догадалась я. - Точно! А ты вот пока морковочку на терке натри, помидорку кубиками порежь и лучок тоже. Сейчас мы это слегка обжарим на масле – и в бульон. - Ой, как разноцветно получается! - Для того и добавляем! Краски жизни, они тоже свой вкус дают. Чего ж хорошего, когда все одного цвета или вовсе бесцветное? Вот, смотри, какой веселенький наш бульон стал! А мы еще и картошечки сюда – это, считай, второй хлеб, от нее насыщение без пресыщения бывает. Магический супчик мне нравился все больше и больше. - Ну вот, детка, попробуй. Как тебе? - Ммммм… Вкусно. Но… - Что такое? - Бабуль, вроде все есть, а чего-то не хватает. - Правильно! Не хватает тут тебя. - Ты чего, меня забросить в супчик собралась? – захохотала я. - Ага! Говоришь, на клецку похожа? Так давай-ка мы сейчас тебя изобразим! Бери яйцо и взбивай вилочкой. Только с любовью делай, всю душу вкладывай. Когда супчик жизни любовью наполнен – он для всех куда привлекательнее, чем общепитовская еда. Проверено! Я под чутким руководством бабушки яичко взбила, посолила, молочка туда добавила и немного тертого сыра, а потом мукой все сдобрила и тесто завела. Такое, не густое и не жидкое. А потом я чайной ложечкой теста немножко набирала и в супчик закидывала. Ой, как мне забавно смотреть было, как тесто набухало, увеличивалось в размерах и получалось… на меня похожим! Такое же мягкое и бесформенное. Но в целом, в бульончике, получалось очень красиво! А бабушка тем временем зелень покрошила и когда супчик сварился, сверху ее посыпала. - Молодо-зелено, тосковать не велено, велено счастливой быть, супчик с клецками варить… — бормотала бабушка с важным видом, а сама на меня поглядывала смеющимся глазом. – Повторяй, не зевай, магию запоминай! Супчик у нас получился что надо, просто глаз не отвести! А уж на вкус – оооо! Слов нет, одно слюноотделение! - Ну как, вкусно? - Не то слово, бабулечка! Супчик – волшебный! - А я тебе что говорю? Ты, детка, запомни: как сама свой супчик сваришь, так и жить будешь. И главное, что без клецок этот супчик не супом будет, а пустым бульоном. Без тебя твоя жизнь не состоится, понимаешь? - Понимаю… - В общем, как придет к тебе твой Славик – ты его этим супчиком покорми и увидишь, что будет. Вернулась я домой, сварила волшебный супчик и Славке позвонила – приходи, мол, поболтаем, давно не виделись… Славик супчик съел и добавки попросил. А потом и говорит: - С ума сойти! Ничего вкуснее в жизни не пробовал! Кто автор? - Я, — пожала плечами я. – А что? - Да ничего, — сказал Славик и посмотрел на меня внимательно. – А знаешь, ты на этот супчик похожа. Веселая и … вкусная. Я бы еще съел… … С тех пор прошло много лет, а супчик с клецками до сих пор в нашей семье – самое уважаемое блюдо. И муж мой Вячеслав его обожает, и его родители, и детки наши тоже. Нет, конечно, я не только его варю – и борщи, и солянки, и всякие другие супы. Но я уже давно поняла главный секрет магического супчика: жизнь – это бульон, а ты – наполнитель. Если ты светишься любовью, так и супчик твой становится невероятно привлекательным для окружающих. И неважно, на что ты похожа – на клецку или там еще на какой-то ингредиент. Главное, что вкусно! Так что живите со вкусом – и ПРИЯТНОГО АППЕТИТА!
УЗНИЦА ЛЮБВИ
- Узница Любви № 201055, с вещами на выход! - Меня что, на допрос? Опять мучиться, снова терзаться? - Ваш срок закончился. Выходите. - Но я… Я не хочу! Я хочу остаться здесь. Я привыкла! - Освободите камеру! Вы что думаете, одна вы такая??? У нас тюрьма переполнена! Нам новых узниц сажать некуда! Вы свое отсидели – вот и извольте. - Хорошо. Раз остаться нельзя… Хорошо. Куда идти? - Следуйте за мной. Получите личные вещи, документы – и до свидания. Женщина идет по коридорам следом за конвоиром. - Сюда, пожалуйста. Степаныч, привел освободившуюся! - Ага, проходите. Узница Любви №201055? - Да. - Статья, срок? - Безумная Любовь. 14-ый срок. В общей сложности – семь лет строгого режима. - Насколько строгого? В чем выражалось? - Очень строгого. Ревновал, бил, бил сильно, я его боялась как мужчину, никуда не ходила….с дома на работу, с работы домой….. За семь лет совместной жизни мы расставались 13 раз……. Но все равно сходились, я его люблю безумно, до сих пор…… Потом бросил, в очень трудной ситуации. Меня как раз с работы уволили, заработок уменьшился в 5 раз. Ведь мы на мои деньги в целом жили, я много зарабатывала. А тут – в 5 раз… Это его так расстроило! Он прямо сам не свой стал, просто смотреть больно. Скандалы начались, ссоры… Но я его понимаю! - А я вас не понимаю! Выходит, вы свою Безумную Любовь за деньги купили? Пока вы содержали семью, он с вами жил. А содержание кончилось, так он того… свинтил?! - Не говорите о нем плохо! Он меня любит! Любил… - Откуда вы знаете? Из чего это следует? - Он сам говорил! Говорил, что любит меня, что счастлив со мной, что я для него идеальная женщина, и все такое прочее. - Ну да, вы для него идеальная женщина. За вами – как за каменной стеной. Как при родной мамочке. И накормит, и напоит, и денег даст, и поймет, и простит… Удобно! Пока вас с работы не уволили… - Не надо так говорить! Вы злой… Вы на него наговариваете! - Да нет, я не злой. Просто понять хочу. Работа у меня такая – провожать на свободу Узниц Любви. И предупреждать рецидивы. Так что, когда уходил-то, так и сказал: «Люблю, мол, идеальная моя женщина!»? Только чур честно! - Если честно… Напоследок он мне сказал, что я плохая хозяйка, что я плохая женщина, и что всю жизнь буду жалеть, что его потеряла…. И это не в первый раз, когда он так себя ведет, бросает в очень трудной ситуации… - И ведь прав оказался! Вы на свободу и выйти не успели, а уже опять, в камеру, проситесь! Жалеете, что потеряли вашего тюремщика и мучителя! - А что мне делать??? Я же его так люблю!!! Безумно просто!!! А вдруг он другую найдет??? Он мне сказал, что не останется один никогда…. - Чистая правда. Присосется к другой Большой Мамочке – Узнице Любви. Если б вы одна такая были… А то вон тюрьма по швам трещит! Он же не самостоятельный! Он Маменькин Сынок! Он у вас хоть работал? - Работал… В моей же организации, я его туда и устроила. На машине моей ездил. Такой весь родной, свой, все пополам! - И сердце ваше – тоже пополам. И душу. В общем, понятно. Что на свободе-то делать намерены? - Не знаю… Мне так страшно сейчас – одной!!! Что мне делать??? Кому я такая нужна??? - Какая – «такая»? - Ну вы же сами видите! Толстая, некрасивая, обыкновенная! Пятачок за пучок! Да мне эта Безумная Любовь как подарок судьбы была!!! Я потому ему все и прощала, что он меня разглядел, оценил! Ну кто на меня еще позарится??? - Ооооо, ну теперь совсем понятно. Пока вы так к себе относиться будете, никто порядочный на вас действительно не позарится. Вы же себе даже не второй сорт назначили, а какую-то некондицию просто!!! Вы же себя просто в расход списали!!! - И что делать? - Наверное, учиться уважать себя. Вам есть за что себя уважать! Если вы 7 лет строгого режима перенесли и не сломались, выжили – уже достойно уважения! - Еще я работаю, квартиру недавно купила. Я вообще-то стойкая! И работы не боюсь. - Вот видите! Вы подумайте, подумайте! Свобода – она и дается для того, чтобы отдохнуть от отношений, посидеть, подумать, переоценку ценностей провести. А то посмотрите, что я вам сейчас буду выдавать по описи в качестве личных вещей: разбитое сердце – 1 шт., раздавленное самолюбие – 1 шт., засушенная самооценка – 1 шт., обиды проглоченные – 5 коробок, оскорбления стандартные – 1 набор, синяки бытовые калиброванные – полный комплект, Любовь Безумная, уцененная – 1 шт. Ну и как вы жить будете на свободе с этим багажом??? - А можно, я это не буду забирать? - Да конечно же, можно! Я же только и жду, когда вы от этого откажетесь! - Ой, а это разве это допускается? Я и не знала! И куда оно все денется? - Спишем и утилизируем! У нас так многие делают при освобождении – отказываются получать! - А я? С чем же останусь я? - А вы теперь не Узница Любви! У вас – свобода! Полная свобода действий, желаний и всего такого прочего. Выберете себе что-нибудь новое, по душе! Закажете все, что захотите! Новое, светлое, чистое! - Светлое? Чистое? И можно выбирать? Знаете, я за 7 лет отвыкла от нормальной жизни… Мне как-то страшновато. - Это не беда! Вот смотрите: ваша Справка об Освобождении. Она дает право обратиться за помощью к любому Работнику Света, в любой Реабилитационный Пункт. - Реабилитационный Пункт? - А куда, вы полагаете, направляются Узницы Любви после освобождения? - Спасибо вам. Спасибо. Я пойду? - Конечно. На прощание – подарок от администрации. Вот смотрите, в этой коробочке – Любовь к Себе! Работает от солнечных батарей, то есть практически вечно. Начните пользоваться – и результаты не замедлят ждать! - Благодарю вас. Вы так добры ко мне… - А Мир вообще добр! И щедр на дары. Вы просто знайте это и никогда не забывайте, хорошо? - Хорошо, — несмело улыбается Узница. - Я вам сейчас ворота открою. Добро пожаловать в Свободный Мир! И желаю вам никогда, никогда больше не возвращаться в нашу тюрьму. Степаныч распахивает ворота, и бывшая Узница Любви робко делает первый шаг в пространство, залитое ослепительным светом невероятной Любви, из которой, собственно, и состоит большой и добрый Мир. Он ее немного пугает – как птицу, которая выросла в клетке, а теперь вот выпущена на свободу. И ей предстоит научиться парить в свободном и радостном полете, как это и положено от природы – и птицам, и людям.
УКРАДЕННОЕ СЧАСТЬЕ
Конечно, со Снежаной этой ей равняться не приходилось – та лет на 10 помоложе и вся холеная, как кошечка породистая. А если рассудить – так кошечка поганая, по-другому и не скажешь. Это ж надо – чужого мужа из семьи переманивать, деток без отца оставлять??? Если честно – так с Павлушей у Таисии проблем всегда было выше крыши. Подолгу работать на одном месте он не любил, а новую искал всегда подолгу, все считал, что лучшей достоин. По хозяйству тоже не надрывался – весь дом на Таисии держался. И с детьми не больно-то возился, на это мать есть. И жили они в квартире Таисии, и расписаны даже не были… Но так-то из себя мужчина видный и ласковый, поэтому Таисия за него держалась. Муж как муж, хоть и неофициальный, других не хуже, к тому же и любимый… А тут эта Снежана!!! Таисия, конечно, так просто сдаваться не привыкла: как только почуяла, что что-то не так, сразу Павлуше устроила жесткий прессинг по всему полю – и смс-ки почитала, и записную книжку прошерстила, и адресную книгу телефона изучила, и разведданные собрала. А потом приперла его к стенке и устроила ему допрос с пристрастием, только пыль столбом. Павлуша сначала держался, как юный партизан Валя Котик, а потом сдулся под давлением неопровержимых доказательств и дал признательные показания. И вроде даже раскаялся, обещал, что все, мол, осознал свои ошибки, больше не повторится… Только Таисия начеку была. Знала она, что известное выражение «не верь, не бойся, не проси» и в семейной жизни очень даже применимо. Затаилась, конечно – но следила. И выследила! Опять у них там любовь, только шифроваться стали, искуснее прятаться. В телефоне у него Снежана под именем «Сергей Семеныч» поместилась (ой, наивные! Кого бы вы этим обманули???). Таисия и тут маху не дала – живо его расколола. Буквально в угол загнала! Он опять в глухую несознанку – «не знаю, не видел, не был, не участвовал…». Только какое там «не участвовал», если Таисия лично их у ресторана на мобильный телефон засняла??? Она уж и плакала, и по-хорошему просила, и по-плохому… Павлик, Павлуша ее вроде искренне сожалеет, со всеми ее доводами соглашается – а потом снова в штопор. Ах, Снежана, Снежана… «Чтоб тебе скиснуть!» — в сердцах думала Таисия и не могла сообразить, что ж ей еще сделать, чтобы Пашеньку своего в нужное русло вернуть. Однажды смелости набралась да и позвонила этой самой Снежане с мужнина телефона. По-хорошему позвонила, попросить, чтобы та в семью не совалась, не рушила чужое счастье. Но Снежана оказалась штучка еще та… Говорила таким ледяным голосом, что у Таисии аж мурашки по ногам побежали. - О чем это вы? Мне ваш Павел Петрович не нужен. Я девушка самостоятельная. Мы просто друзья, если хотите знать. - Ага, друзья??? – опешила от такой наглости Таисия. – А в рестораны??? - А что, вы с друзьями в рестораны не ходите? – в свою очередь, удивилась Снежана. - Не ваше дело! – опомнилась Таисия. – Отдайте мне моего мужа! - Если он ваш, так в чем же дело? Забирайте на здоровье, – Снежана, казалось, даже развеселилась. – Я своей жизнью вполне довольна, и вы там ваши проблемы сами решайте, а меня не беспокойте. И отключилась, мерзавка такая. Таисия потом еще пробовала ей звонить, но номер заблокирован был. Наверное, симку сменила. А Паша опять, с честными глазами вранье склоняет по всем падежам: «Ты что, люблю тебя, только ты, исключительно с тобой, не думай о плохом, думай о хорошем». А как тут думать о хорошем, если все плохо? Таисия-то ведь не дура, ой, не дура! И глаза на месте, и душа болит, и сердце-вещун трепещет, надрывается. А как бы вы себя чувствовали, если бы у вас счастье украли??? В общем, поделилась Таисия бедой своей с подругами. Они, конечно, советы давать мастерицы, только все говорили разное. Одни талдычат «перетерпи!», другие советуют «гони кобеля в шею!», третьи говорят «а ты ему тоже измени», четвертые подстрекают выследить эту самую Снежану да зенки бесстыжие ей повыцарапать… А Райка, трижды разведенная, любовью траченная, как шуба молью, и потому циничная, вообще посоветовала: «А ты пойди и удавись!», да с таким смешком, что Таисия даже обиделась. Райка, видать, устыдилась, потому как на другой день позвонила Таисии и велела собираться к бабке, которую где-то отыскала. Вроде эта бабка в делах сердечных была большая дока, на 7 верст вглубь души все насквозь видела. Ну, Таисии выбирать особо не приходилось – собралась и поехала. - Счастье украли, говоришь… — с сомнением протянула бабка, выслушав Таисину историю. – Видать, плохо лежало твое счастье, раз его вот так легко стырить… Как ты его хранила-то? - Хорошо хранила! – горячо доложила Таисия. – Я хозяйка хорошая, дома все помыто-приготовлено, всегда и выслушаю, и пойму, и советом помогу. Работаю, на шее у мужа не сижу. И детки у нас опять же, двое, умненькие и прибранные, и в школе хорошо учатся. И за собой я слежу, не распускаюсь, сами видите. Ну что ему еще надо??? - Зазнобу, видать, — предположила бабка. - Кого-чего? – не поняла Таисия. - Зазнобу, говорю. Ты, чай, и слова такого не знаешь. Сейчас все больше всякие «сожительницы» да «герлфренды», — щегольнула иностранным словечком бабка. – Одни для быта, другие для развлечения. - А зазнобы для чего? – поинтересовалась Таисия. - А зазнобы – для любви. Они мужику глаз зажигают, кровь будоражат, стареть не дают. - Так мой Павлуша вовсе и не старый, — обиделась Таисия. – Даже моложе меня. - Старость, она сначала в душе наступает, — пояснила бабка. – Это уж потом на физиономии проявляется. А наступает она от скуки. Видать, скучная ты. - Почему от скуки? От какой такой скуки? – окончательно запуталась Таисия. – С какой это стати я скучная? Я очень даже веселая! - То-то я и гляжу – хоть сейчас в пляс, — усмехнулась бабка. – Вона, на твоей физиономии все твои печали крупными буквами прописаны. - Так счастье же украли, — и впрямь опечалилась Таисия. – Что делать-то? - Хреновое твое счастье, девонька, коли оно не в тебе живет, а в ком-то другом. Никакой ведь гарантии! Человек, он что? – как птица перелетная. Сегодня здесь, а завтра его Бог прибрал. Вещь какая – и того хуже. Или износится, или поломается, или потеряется. Только то счастье, что в душе лежит. Вот оно – истинно твое, никто не отнимет. Ни Снежанка-разлучница, ни другой кто… - Да люблю я его, бабушка! – взмолилась Таисия. – Ну как мне его другой отдать? Этой самой, как вы говорите… зазнобе! Сделайте что-нибудь, бабушка, миленькая! Хоть приворот, хоть присушку, хоть заговор! Только чтобы счастье украденное вернуть… - Черной магией я не балуюсь, и тебе не советую, ничего хорошего из этого не выходит, - твердо сказала бабуська. – А вот заговор тебе, пожалуй, дам. Надо тебе стать для мужа зазнобой, чтобы у него от тебя кровь в жилах вскипала. Есть на чем писать? Тогда успевай: «ГОСПОДИ, ДАЙ МНЕ СИЛ ЕГО ОТПУСТИТЬ, ОТ СЕБЯ ОТЛЕПИТЬ, КРЫЛЬЯМ СВОБОДУ ДАТЬ, ЗАЗНОБОЙ ИЗВЕЧНОЙ СТАТЬ, САМОЙ КРАСИВОЙ, САМОЙ ЖЕЛАННОЙ, САМОЙ ЛЮБИМОЙ И ДОЛГОЖДАННОЙ, ПООДАЛЬ ХОДИТЬ, СТРАСТЬ В НЕМ БУДИТЬ, БЫТЬ КАК ПРИНЦЕССА, ДЛЯ ПУЩЕГО ИНТЕРЕСУ, РАЗОГРЕТЬ В НЕМ КРОВЬ НА ВЕЧНУЮ ЛЮБОВЬ». - Как это отпустить и отлепить? – ужаснулась Таисия. – Я ж наоборот – удержать его хочу! - Так все равно же ничего не получается? – вроде как удивилась бабка. – Так попробуй по-другому, глядишь, чего и выйдет. У Снежанки-то вон ой как ловко выходит! Вот и перенимай науку. - Какую такую науку? Не возьму я в толк, о чем вы говорите! – пожаловалась Таисия. - Ох, ну что за бабы дурные пошли! – попеняла бабка. – Ладно, так и быть. Расскажу. Долго Таисия слушала бабкины наставления. В душе все переворачивалось, а разум и вовсе протестовал. Ой, не то это было, что ей услышать хотелось. Ой, не то! Да еще внутри какой-то голос строгий объявился, который ей стал нашептывать: «Не слушай старуху, все это неправильно, порядочная женщина себя так вести не должна, она обязана мужа ублажать, о нем заботиться, лаской его окружить, а если рвется из семьи – удвоить и утроить усилия!». Но уже и какой-то другой голос стал слышен, хоть и несмелый, но звонкий: «Да так и надорваться можно, удваивая и утраивая! Может, и впрямь по-другому попробовать?». От этих слов Таисии вроде как жарко стало. И бабка, словно мысли ее подслушала, масла в огонь подлила. - Ты запомни: заботой окружать тоже в меру нужно. А то мужика и задушить недолго. Почует он, что кольцо смыкается, и начнет из окружения прорываться, как на войне. Так что иди и делай, как я тебе сказала. А там – как Бог рассудит. И пошла Таисия выполнять бабкины наказы. Сначала трудно было, буквально ломать себя пришлось, чтобы зазнобу из себя сделать. Но в ушах все бабкины слова звучали: «Ты ему и мама, и подруга, и учительница, и домработница, с ними жить, конечно, удобно, только скучно. А вот зазноба… Тянет к ним, понимаешь?». Таисия не очень понимала, но старалась изо всех сил. Прямо по пунктам план действий наметила, помолилась – и начала. Для начала договорилась с подругами, чтобы деток по вечерам к ним отправлять. Те ничего, с пониманием отнеслись и даже с некоторым азартом. Ведь ущучить изменщика коварного каждой женщине приятно, хоть бы и чужого. Записалась с бассейн и на восточные танцы, к стилисту сходила и прическу поменяла, ну и еще кое-что придумала. Муж сперва вроде даже обрадовался – никто не контролирует, свобода! Но дня через три спросил: - А чего это у нас холодильник пустой? - А не знаю, — отозвалась Таисия. – Наверное, кончилось, все. - Так это… Купить надо? - Ты купи, чего хочешь, — посоветовала Таисия. – А я на диете, ты уж извини. - А-а-а… — озадаченно протянул муж. – А деньги? - А кто в доме кормилец? – задорно тряхнула свежевыкрашенной гривкой Таисия. – Ой, прости, я побежала, опаздываю! Еще через неделю у мужа чистые рубашки и носки кончились. - А стирка когда будет? – осторожно спросил он. - Когда стиральную машину включишь, — радушно сообщила Таисия. – Инструкция на полке, где телефон. Еще немного погодя муж попытался устроить ей скандал. - Какая же ты жена, если тебя дома нет? – гневно обличал он. – Дети тоже куда-то девались! Куда, спрашивается? - Неужели заметил? – округлила тщательно накрашенные глазки Таисия. – С детьми все в порядке, ты не беспокойся. Счастливы, здоровы, накормлены, играют со сверстниками, привет тебе передают. И ты куда-нибудь сходи, развейся. - Куда, интересно? – возмутился Павлуша. - Куда интересно – туда и сходи, — отмахнулась Таисия. – И все, я помчалась, у меня массаж и эпиляция. - С каких это пор… — завопил вслед муж, но Таисия уже не слышала – дробно стучала каблучками по лестнице. Про Снежану она и не заикалась – бабка строго-настрого запретила. А в один прекрасный день Павлуша собрал чемодан. - Все, допрыгалась ты. Ухожу! – объявил он. - Счастья, — коротко пожелала Таисия. - И ты даже не спросишь, куда? – трагически вопросил он. - Верю, что там тебе будет лучше, — с чувством ответила Таисия. – Раз ты так решил – значит, так и надо. Ты ж мужчина! - А ты – вертихвостка! – взорвался муж. - Ага, — согласилась Таисия. – Так и есть. В точку. И сама удивилась – вроде как муж уходит, а ей уже и не страшно. Волнительно, конечно – что там, впереди? – но не страшно, и сердце из груди не выпрыгивает. Павлик ушел, и так дверью хлопнул, что штукатурка посыпалась. - Развод! Однозначно! – на прощание рявкнул он. - Ой, мамочки, — прошептала Таисия. – Что ж я делаю? Но за ним не побежала – зазнобы за мужиками не бегают, они от них бегают, чтобы драйв и адреналин охотничкам создавать. - Господи, дай мне сил его отпустить, от себя отлепить, крыльям свободу дать… — прошептала Таисия заклинание и хотела было по привычке заплакать, но не стала – пора было на танцы мчаться. «Ну что, зазноба, осталась без мужика в доме? Одинокая теперь?», — начал было строгий голос внутри нее, но другой, юный и задорный, который за последнее время очень окреп, тут же ответил: «Одиночества пусть курицы боятся, им без петуха тревожно и не по себе. А для зазнобы одиночество – отдых перед кастингом. Скоро женихи будут в очередь стоять!». А вскоре и Снежана объявилась, сама позвонила. - Заберите вашего Павлика, — потребовала она. – Мне он не нужен. - Что значит «заберите»? – весело изумилась Таисия. – Он что, переходящий красный вымпел??? Вы там сами между собой решайте, а меня попрошу не беспокоить, — и подумала: «Надо бы симку сменить». Скучать Таисии некогда было. Деток она теперь по вечерам подругам не отдавала – поняла, что они уже вполне могут самостоятельно дома побыть, пока она на пару часов отлучается. И как она раньше этого не понимала? Зато оказалось, что с ними интересно играть в разные игры, гулять и просто разговаривать. И от детей она теперь часто слышала: «Мамочка, какая ты красивая!». Раньше они такого не говорили, а может, говорили, да она не слышала. И по улице теперь она с большим удовольствием ходила: заинтересованные мужские взгляды подогревали ее зазнобистость, вдохновляли на новые подвиги и свершения. Оно ведь как бывает: главное – начать что-то новое, придать первоначальный импульс, а потом уж оно само обороты набирает! А потом объявился и сам беглый муж – Павел Петрович, собственной персоной. Встретились не дома – в скверике, на скамеечке. Таисия такая красивая была, что муж даже оробел слегка. - Слышь, Таисия… Давай я домой вернусь, и будет у нас все по-старому. - По-старому я уже не хочу, — глянула на него прищуренным взглядом Таисия. – У нас тут теперь все по-новому. - Ну, пусть по-новому. Погорячились мы оба, с кем не бывает, — продолжал он. - Ну, ты, может, и погорячился, а я вовсе нет, — покачала головой она. – Ничего скоропалительного, сплошной холодный расчет. - Чужая ты какая-то стала, — попробовал сыграть на тонких струнках ее души он. – Я ведь тебя по-прежнему люблю, а ты вот чужая, неласковая. Незнакомая какая-то. - Да? Ну что ж, все течет, все меняется. Тебе придется очень постараться, чтобы получше меня узнать. - Так я могу вернуться? – неуверенно спросил Павлуша. - Пока нет, — обольстительно улыбнулась она. – Мы ж вроде как разошлись? Так значит, и ухаживать тебе придется с самого начала. Со всей ответственностью! - Эй, Таисия! Ну ты чего? Я к тебе шел – такой счастливый был, думал, и ты обрадуешься. А ты взяла и все мое счастье того… украла. - Украденное счастье, — вспомнила Таисия. – Давно же это было… Я уж и забывать начала тебя, счастье мое украденное. - Какого черта? – начал было Павлуша, но, наткнувшись на ее взгляд, примолк. – А… понял. - В общем, разрешаю тебе за мной поухаживать. На общих основаниях. Надеюсь, ты помнишь, какие цветы я люблю. До встречи, — царственно кивнула Таисия и пошла легкой походкой прочь. Да так пошла, что Павлуша даже привстал, провожая ее взглядом. И не он один, между прочим! В этот день она впервые после всей своей эпопеи с беглым мужем снова отправилась к бабке. Бабка узнала ее сразу, даже вроде бы обрадовалась. И слушала внимательно. - …и вот он пришел, — рассказывала Таисия. – Просится назад. А я… - А ты не знаешь, хочешь ли снова строить с ним отношения, да? – сразу догадалась бабка. - Да вот так получается, — покаялась Таисия. – Смотрю на него и думаю: а ведь ему при мне удобно было, как при родной мамочке, которая и накормит, и напоит, и денег даст. И никакой ответственности при этом! А мне так больше не хочется, по-старому-то! - Ну так и не надо по-старому. Кто заставляет-то? Теперь у тебя все по-другому, сама же говоришь! - Но он ведь ничуть не изменился! – воскликнула Таисия. – Смотрю на него – а он все такой же. Хитренький, лживый, слабый. Мальчик и мальчик. Не хозяин, не кормилец… Он всегда такой был, только я на это глаза закрывала. А теперь вот все как есть вижу. - Ах, зазноба ты моя, зазноба, — улыбнулась бабка. – Вот теперь ты настоящей Женщиной стала, с большой буквы. И открою я тебе самую главную женскую тайну. - Тайну? – заинтересовалась Таисия. — Хочу тайну! Открывайте поскорее! - А тайна простая: КАК ЖЕНЩИНА ЗАХОЧЕТ, ТАК И БУДЕТ. Захочет мучиться – мучитель найдется. Захочет счастливой стать – обязательно станет. Если только она Истинная Женщина, конечно. - Как это, бабушка? - А вот так! Он не изменился – а ты-то другой стала. Вот и дай ему возможность тоже вырасти. Пусть ухаживает за тобой, как в молодости. Пусть для тебя звезду с неба достанет, аленький цветочек добудет, все сокровища мира положит к твоим ногам. Зазнобы на то и нужны, чтобы из мальчиков мужчины вырастали. Ради любимой женщины мужик горы свернуть может! - А если у него сил не хватит? – тихо спросила Таисия. - Да, что, коли так? – прищурилась бабка. – Знаешь ответ? - Пожалуй, знаю! – прислушавшись к себе, улыбнулась Таисия. – Но говорить не буду. Дам ему шанс вернуть украденное счастье! Если я смогла, то и он сможет. - Умница! – восхитилась бабка. – Теперь ты знаешь и самую главную женскую тайну. СЧАСТЬЕ ЖЕНЩИНЫ – В НЕЙ САМОЙ. СЧАСТЬЕ МУЖЧИНЫ – В ЖЕНЩИНЕ. ЧТОБЫ МУЖЧИНА БЫЛ СЧАСТЛИВЫМ, ПОЗВОЛЬ ЕМУ ДЕЛАТЬ СЧАСТЛИВОЙ ТЕБЯ. Вот и все. Спросите, а как сейчас дела у Таисии и мужа ее Павла Петровича? Знаете, а очень хорошо! Они уже пенсионеры, деток вырастили, на крыло поставили, недавно второй уже внук на свет появился. Таисия шустрая такая, энергичная, радостная, с годами все больше все цветет, а муж ее до сих пор называет «моя зазноба». А как еще называть женщину, которая знает все главные женские тайны? Только так! И теперь-то уж точно их счастье никому не украсть!
ЧТО Я СДЕЛАЛ НЕ ТАК?
- Какая вы красавица! – искренне сказал Он, с восхищением глядя на симпатичную девушку. - Ой, вот только не надо, — удивленно-испуганно глянула на него девушка. – Не надо…преувеличивать. - Я преувеличил??? Да я еще преуменьшил! На самом деле я даже слова не могу подобрать – так вы прекрасны! - Ой, вот неправда же. Я свои недостатки хорошо знаю – в зеркало регулярно смотрю. - Да в вас нет ни одного изъяна! - Врете вы все. Знаете, сколько времени приходится тратить, чтобы себя в порядок привести? - У вас такие волосы! - Да ничего хорошего – непослушные, торчат, все время приходится их то гелем, то лаком укладывать. - И цвет волос очень гармонирует с цветом платья. - Да ладно вам, этому платью в обед сто лет, его уже выбросить пора… - А лицо! У вас такое одухотворенное лицо! Как на иконе! - Да какое там лицо, обычно я значительно лучше выгляжу, я сегодня не в форме, насморк и все такое… - А какая у вас великолепная фигура! - Да ну… Ноги коротковаты, бедра широковаты, грудь мелковата, и вообще – все не по циркулю! - Девушка, вы на себя наговариваете! Ну честное слово! Вы – просто совершенство! - Ой, да перестаньте! Обычная. Такая же, как все. - Нет, поверьте, вы уникальны! - Да уж скажете тоже. Так, пятачок за пучок. У нас в институте таких «уникальных» полкурса. - У вас очень выразительные глаза… - Маленькие, и ресницы короткие! - У вас стройные ноги! - Ой, ну что тут стройного вы видите? Сплошной зигзаг удачи! И лодыжки толстоваты… - Да нет же, я вас уверяю! Ваше тело совершенно! - Эй, эй! А вы, часом, не маньяк? - Да не маньяк я! А просто – ценитель прекрасного. - Не знаю, что вы тут такого прекрасного нашли. По-моему, просто клеитесь! - Я клеюсь? Да нет же! Я просто восхищаюсь! - Знаю я вас… Сначала восхищаетесь, а потом – «поехали ко мне на кофе в постель». Всегда так. Все вы, мужчины, одинаковые. - Девушка, это не так, поверьте! Мужчины все разные! И я ничего такого не имел в виду… - Имели-имели! И сейчас только и думаете, как бы дальше поиметь! Но я не такая, учтите! Я себе цену знаю! - Не знаете вы себе цены… Совсем не знаете! - Вы что, хотите сказать, что я какая-нибудь уцененная? - Извините… Я не хотел вас обидеть. До свидания. И Он пошел прочь, а Она осталась. «Ну почему он так быстро ушел? – расстроенно думала Она. – Вроде бы я вела себя, как подобает приличной девушке. Не выпячивалась, не гордилась, была скромна – все как мама учила. Ну что я сделала не так???» «Я так старался, когда создавал ее! – расстроенно думал молодой Бог. – Мне казалось, что я достиг совершенства, нашел гармонию! Все как Отец учил. А ей ну просто все не нравится! Ну что я сделал не так???»
|
Последнее изменение этой страницы: 2019-03-22; Просмотров: 354; Нарушение авторского права страницы
Отношения разные бывают: одни похожи на темный лес, другие — на бескрайнее море, третьи — на теплый очаг, а эти были похожи на льдину. Огромная такая льдина, которая плывет себе по Житейскому Морю к неведомым берегам, и даже разумная жизнь на ней имеется. Вот и на этой льдине, помимо всяких мелких обитателей, жили двое: Он и Она.
Была у меня Большая Любовь. И был у нас с Любовью Любимый, он же Ненаглядный, он же Единственный. Сердце радовалось, душа пела, бабочки порхали в животе. А потом он нас бросил. Вот так вот взял и ушел в дальние дали, куда его поманила Другая Любовь.
В одну из одинаковых, как будто клонированных, скучных и пустых суббот ко мне приехала Нинка.
Жила-была на свете девочка. Девочка была очень послушной и воспитанной. Она прилежно внимала учителям, слушалась родителей, выполняла вовремя все уроки, уважала старших, вышивала крестиком и играла на трубе. Не девочка, а подарок!
Сказочница занималась любимым видом спорта – боролась с Талией. Борьба велась уже много лет, с переменным успехом: иногда побеждала Талия, но чаще – Сказочница. На этот раз было применено Абсолютное Оружие – увесистый кусок тортика. Талия явно готова была окончательно капитулировать, и в этот миг что-то хлопнуло, треснуло, и прямо пред светлы очи сказочницы, на середину комнаты, шлепнулось юное существо женского пола. Насмерть перепуганное создание, зажмурив глаза и обхватив плечики руками, быстро-быстро бормотало: «Ой, мамочки, ой, мамочки!».
Поселилась во мне Злыдня. Нет, так-то я белая и пушистая, родители меня как следует воспитали: все пойму, всех прощу, где надо – смолчу, обиду – проглочу. В общем, плюшевый зайчик, а не женщина! И откуда эта Злыдня объявилась – ума не приложу?!
Она была курицей. Хотя, конечно, еще и человеком, и даже женщиной – но все равно курицей. Ее и на работе, в родной бухгалтерии, за глаза называли – «наша Курица». Прозвище ей исключительно подходило: она была очень похожа на эту домашнюю птицу. Обесцвеченные и завитые на бигуди волосы напоминали перья, полноватое тело – куриную тушку, тонкие ноги в туфлях на низком каблуке – куриные лапы, подслеповато моргающие за толстыми стеклами очков глазки тоже очень вписывались в образ курицы. Она и ходила, слегка подпрыгивая и вытягивая голову вперед, как курица. И возраст у нее был… в общем, старая, жилистая курица, неходовой товар.
Жила-была одна бедная девушка, и больше всего на свете она мечтала выйти замуж за Принца. И вот однажды ей такой случай подвернулся – в королевстве был объявлен кастинг на замещение вакантной должности Невесты Принца. Разумеется, сразу объявилось такое количество претенденток, что шансы победить были очень невысоки. Но наша девушка была особой начитанной, и она решила немного схитрить и воспользоваться опытом из сказки «Принцесса на горошине». Помните, там было 33 перины и одна горошина, которая якобы не давала Принцессе спать всю ночь, и обрадованные монархи утвердили именно ее кандидатуру.
С внешностью мне не повезло: я с детства белобрысая, пухленькая, белокожая, близорукая и какая-то бесформенная – как клецка. Родители, на меня глядючи, только вздыхали и головами качали. «Словно тесто непропеченное», — вздыхала мама. «Квашня квашней», — соглашался папа. Я родителям верила – они зря вздыхать не станут, наверное, во мне и правда что-то не так.
Дверь одиночной камеры распахивается, на пороге – конвоир с празднично-торжественным выражением лица.
С Таисией несчастье стряслось – не приведи Господь. У Таисии счастье украли. А счастьем для нее был муж Павел Петрович, Пашенька, Павлуша. И вот не стало у нее счастья – украла-увела гадюка, разлучница, змея подколодная, красотка драная, по имени Снежана – Таисия все вызнала-выведала, и даже видела их вместе, причем неоднократно.
Они встретились в сквере. Она была юна, свежа и привлекательна. А он – вообще похож на молодого бога. Их взгляды случайно встретились, и…