Одна в глуши лесов сосновых

Давно, давно ты ждешь меня.

( А. С. Пушкин. «Няне»)

В этой строфе первые два стиха – сложный эпитет к слову «ты».

Эпитет – очень действенное средство детализации, оценки, типизации художественного образа. С помощью эпитета может создаваться основной образ произведения, как делает это, например, С. Черный в стихотворении «Зеленые стихи», создавая образ весны.

Сравнение – образное выражение, в котором предмет высказывания сравнивается с другим предметом по какому-либо общему признаку. При этом изображаемое получает большую конкретность и яркость:

Вот из лесу вышли – навстречу как раз

Синеющей лентой, извилистой, длинной,

Река луговая: спрыгнули гурьбой,

И русых головок над речкой пустынной

Что белых грибов на полянке лесной!

(Н. Некрасов).

 Сравнение может придавать образу новые оттенки смысла, способствовать возникновению подтекста, сделать «зримыми» отвлечённые понятия:

Как птичка, раннею зарёй

Мир, пробудившись, встрепенулся…

(Ф. Тютчев)

Оно является также средством передачи психологического состояния человека:

А ткачиха с Бабарихой

Да с кривою поварихой

Около царя сидят,

Злыми жабами глядят.

(А. С. Пушкин)

«Тут мама посмотрела на меня, и глаза у нее стали зеленые, как крыжовник, а уж это верная примета, что мама ужасно рассердилась» (В. Драгунский).

Конкретизируя читательское представление о предмете речи, одновременно сравнения могут быть средством положительной или отрицательной оценки этого предмета:

Вынырнул подосланный бесёнок,

Замяукал он, как голодный котёнок…

(А. С. Пушкин)

Формально сравнение состоит из следующих частей: 1) то, что сравнивается, – субъект сравнения; 2) то, с чем сравнивается, – объект сравнения; 3) признак, по которому сравнивается, – основание сравнения. «Анчар, как грозный часовой…» (А. С. Пушкин). Анчар – субъект сравнения, как часовой – объект сравнения, грозный  – основание сравнения.

Признак сравнения может быть опущен, но он всегда подразумевается. Главным членом триады является объект. Это и есть собственно сравнение.

Разнообразные формы сравнения выражаются с помощью сравнительных союзов, союзных слов и развернутых сопоставительных конструкций: как, будто, словно, точно, подобно, как бы, похож на, вот так и др.:

   « Зина собирает свои книжки и мяучит. Братец ее лежит в своей колясочке перед клумбой и визжит, как щенок. И только я, фокс Микки, кашляю, как человек, скромно и вежливо: у меня бронхит» (Саша Черный).

«Тепло. И дух такой густой, сладкий, будто перед жаровней сидишь, на которой яблочное желе уваривается» (Саша Черный).

Максимальную близость субъекта и объекта сравнения предполагает его бессоюзный вариант, который осуществляется с помощью творительного падежа: «Перед тростниковым шалашом курился голубенькой лентой дымок дотлевающего костра» (Саша Черный); «Мчатся тучи, вьются тучи, / Невидимкою луна…» (А. Пушкин).

Сравнение может быть развернутым, как, например, описание «наливного яблочка» в «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях» А. С. Пушкина:

… ……….Оно

Соку спелого полно,

Так свежо и так душисто,

Так румяно-золотисто,

Будто медом налилось, – 

Особое место занимают те сравнения, в основе которых лежит прием параллелизма. Это, прежде всего, так называемые отрицательные сравнения, используемые в фольклоре и авторских произведениях, стилизованных под народную поэзию. Первая часть в отрицательных сравнениях – образ с отрицанием, а вторая, утвердительная, является субъектом сравнения:

Не ветер бушует над бором,

Не с гор побежали ручьи,

Мороз-воевода дозором

Обходит владенья свои.

(Н. Некрасов).

Такой тип сравнения всегда воспринимается как народнопоэтический и создает определенный фольклорный колорит текста.

Достоинства сравнения как художественного средства заключаются в свежести, необычности, неожиданности сопоставления и в точности выбранного образа, вскрывающего глубинную суть предмета:

Анчар, как грозный часовой,

Стоит один во всей вселенной.

(А. С. Пушкин).

Принято говорить о двух функциях сравнений в художественной речи – изобразительной и экспрессивной. Изобразительная функция реализуется в описательной части текста (пейзаж, портрет, интерьер): «А домик их был точь-в-точь, как большая спичечная коробка, покрытая двумя картами» (Саша Чёрный). Экспрессивная, или выразительная функция свойственна оценочным и эмоциональным сравнениям, а также неожиданным, ассоциативным:

Жизнь, как подстреленная птица,

Подняться хочет и не может…

(Ф. Тютчев).

Изобразительная и экспрессивная функция могут совмещаться:

«Он пригляделся, посмотрел на Веру повнимательней, как дровосек, который хочет расколоть полено и выбирает, с какого бока ударить, но решил пока ее оставить и выбрать чурбачок помягче.

- Калинин!

Коля с громом вскочил из-за парты. С таким громом в лесной тишине вдруг в кустах подымается тетерев» (Ю. Коваль).

Одной из важнейших функций сравнения является функция анализирующая. Сравнение выделяет, подчеркивает какой-то признак предмета или смысл явления, используется для характеристики героев, дает им оценку.

Оно может включать в свой состав другие тропы или, наоборот, может входить в состав метафоры, метонимии, олицетворения.

Сравнение – элементарная форма тропа, зерно, из которого вырастают и метафора, и метонимия, и синекдоха, и гипербола, и литота.

Метафора.

Метафора – самый распространенный вид тропов. В буквальном переводе с греческого слово «метафора» означает «перенесение».

 В метафоре происходит перенесение свойств одного предмета (явления) на другой по принципу сходства в каком-то отношении или по принципу контраста и замещение сходных по значению слов.

Древние видели природу и человека в органичном единстве. Каждое явление природы они обожествляли, отождествляли с человекоподобным божеством, т. е. наделяли свойствами человека. Это и было первичным метафорическим действием. С тех пор художественное сознание человека неутомимо превращает одно в другое, восстанавливая, хотя бы в воображении, утраченное единство мира.

В «метафоре два далеких друг от друга явления не только сравниваются, но и приравниваются друг другу. Метафора – самая краткая, самая концентрированная форма для воплощения единства мира, единения человека и природы» (Эткинд Е. Г. Разговор о стихах. Л., 1970. С. 123).

По существу метафора – это сравнение, но в ней отсутствуют и лишь подразумеваются привычные в таких уподоблениях союзы «как», «словно», «как будто». В метафоре, как и в сравнении, совмещаются два или несколько семантических планов, но на их основе возникает, в отличие от двучленного сравнения, единый, нерасторжимый образ. То есть, если формула сравнения всегда двучленна: А как Б, то формула метафоры фактически одночленна: А есть Б, поэтому первый член, как правило, опускается, но его легко восстановить по контексту.

В главе «Два дерева в чистом поле» (повесть «Недопесок») Юрий Коваль, по сути, показывает, как из сравнения рождается метафора:

«Разбежались второклассники ловить Наполеона, ушли директора. Только Вера и дошкольник Серпокрылов остались у бани.

Они стояли поодаль друг от друга, и каждый глядел себе под ноги.

На два дерева были сейчас похожи дошкольник и Вера, на два дерева, которые оторвались от родного леса и стоят посреди поля. Вроде бы вместе растут, недалеко друг от друга, а все-таки поодиночке, и каждое само справляется с ветрами и непогодой.

Павел Сергеевич хотел сначала бежать вместе с директорами, но, увидев такие деревья, задержался.

………..

И снова два дерева стояли посреди поля, чуть ближе друг к другу, а все-таки совсем чужие и, наверное, разных пород».

Несмотря на существенное различие между сравнением и метафорой, граница между ними не всегда выражена достаточно четко. Некоторые виды метафоры легко преобразуются в сравнения при помощи вставленного союза. Это, прежде всего, метафора, управляющая родительным падежом. Ее относят к переходному типу метафор-сравнений: «зеркало затона» (С. Есенин), то есть, «поверхность затона, как гладкое зеркало, отражающее реалии объективного мира»; «лезвие взгляда» (М. Шолохов) – «взгляд, как лезвие».

Переходным типом между метафорой и сравнением является также именная метафора, употребляемая в качестве сказуемого. «Имя твое – птица в руке, Имя твое – льдинка на языке» (М. Цветаева).

«Весь смысл метафоры – в тех новых выразительных оттенках, которые привносит метафорический образ; вся ее ценность в том, что она прибавляет к общей мысли, выражая ее» (Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2 т. Т. 1. М., 1989. С. 390).

В основном выделяются три типа метафор.

1. «Явления неодушевленного мира» (В. М. Жирмунский), «предметы и явления мертвой природы» (Б. В. Томашевский) уподоблены свойствам и чувствам человека, живого мира вообще. Такие метафоры называются олицетворяющими.

Анимистические представления близки маленькому читателю. Об этом пишет поэт Е. Лось в стихотворении «Что живое»:

Мама,

Слышишь,

Как булькает

В речке вода?

Она живая,

Да?

А береза живая?

Она мне кивает!

А в печке

Огонь живой?

Как жжется, ой-ой!

А наш дом?

А кошка в нем?

А небо

Живое?

А звезда

Она живая,

Да?

Олицетворяющих метафор много почти у любого поэта, очень часто используют их и детские поэты, например, В. Берестов:

Тучка с солнышком опять

В прятки начали играть.

Метафорический образ может охватывать целое предложение или несколько предложений, составляя цепочку метафор, может являться стержнем всего произведения, как в стихотворении С. Козлова «Гром»:

Ходит-бродит

В облаках

Гром

В огромных

Сапогах.

 

Громыхнет и –

Притаится…

 

Огнехвостая лисица

Вспыхнет,

Полыхнет хвостом!

 

За лисицей

Гром помчится,

Не догонит –

Огорчится,

Вслед

Запустит

Сапогом.

 

И – давай ворчать в усы:

Жалко,

Не догнал лисы.

Из отдельных словесных метафор иногда создается целый образ, имеющий самостоятельное предметное значение и в эпическом произведении, как в рассказе Ю. Коваля «Чайник», начало которого приводим.

«Меня не любит чайник.

Тусклыми латунными глазами целый день следит он за мною из своего угла.

По утрам, когда я ставлю его на плитку, он начинает привывать, закипает и разъяряется, плюется от счастья паром и кипятком. Он приплясывает и грохочет, но тут я выключаю плитку, завариваю чай, и веселье кончается…»

 Или:

«Я не мог уснуть. В палатке было душно.

Туман, вползающий через щели, покрывал мой лоб испариной, как холодная подушка, наваливался на грудь, придавливал и душил. Палатка была набита туманом» (Ю. Коваль).

2. Во втором случае создание метафоры происходит прямо противоположным образом: природные явления, "признаки внешнего мира" (В. М. Жирмунский) переносятся на человека, на явления душевной жизни. Такие метафоры называются овеществляющими: «глаза потухли», «Вера окостенела». Овеществляющие метафоры встречаются почти у вех поэтов, но реже, чем олицетворяющие.

3. Метафоры еще в большей степени, чем сравнения, дают возможность делать образными отвлеченные понятия, отождествляя их по принципу сходства с явлениями и процессами материальной жизни. Так, говорят: «цепь доказательств», «поток происшествий», «камень преткновения», «крик моды», «перст судьбы» и т. д. Такие метафоры называются отвлеченными.

Разновидностью метафоры является метафора-перифраз, описательное выражение, в котором вместо одного слова используется словосочетание, предложение или несколько предложений:

Но в чем он истинный был гений,

Что знал он тверже всех наук, …

Была наука страсти нежной,

Которую воспел Назон…

(А. С. Пушкин).

Метафоры нередко используются в названиях художественных произведений или глав произведений. В этом случае они приобретают высокую степень обобщения, выражая основную идею произведения или главы. Так звучат названия ряда глав из повести Ю. Коваля «Самая легкая лодка в мире»: «Идея зарастает мхом», «Мутное сердце тумана», «Глыба разума».

Метафорическое выражение может использоваться в художественном тексте не в переносном, а в прямом, буквальном смысле. Это так называемая реализация метафоры, прием, создающий комический эффект. Приведём фрагмент из книги «Подвиги Юрия Борисовича», написанной Ю. Вийра:

«На дворе на скамейке сидели три старухи в тулупах и занимались привычным делом – перемывали соседям косточки. Перед каждой белело по горстке берцовых, тазовых, локтевых костей, а сверху пялились пустыми глазницами черепа».

Т. Пономарева иронически реализует метафорическую идиому «Сделать глупость»:

«Один маленький человек сделал одну большую глупость. Он делал ее долго и старательно: сначала вычертил ее чертеж, потом вылепил ее из гипса, потом склеил ее макет и только потом отлил ее из чугуна – чтоб она сохранилась надолго, навсегда! И чтоб все могли изумляться: "Надо же! Такой маленький, невзрачный человек, а смотри-ка, умудрился сотворить такую огромную глупость! И если даже он, неприметный, способен на такое, что же получится у нас, больших и сильных, если нам всем засучить рукава и хорошенько постараться?»

Метафоричность – одно из главных свойств художественного мышления.

Литературовед Б. С. Мейлах писал: «Поэтическая метафора принципиально враждебна мертвому, статическому воспроизведению действительности и является свойством высокоразвитого мышления, одним из выражений способности человека познавать всеобщую взаимосвязь предметов и явлений» (Мейлах Б. С. Вопросы литературы и эстетики. Л., 1958. С. 202).

Стать метафорой может практически любая часть речи. Бывают метафоры-прилагательные («побледневшие звезды»), метафоры-глаголы «день обессилел»), метафоры-существительные («безвыходность горя») и т. д.

Настоящие поэты мыслят метафорами, а не заботятся об украшении своей речи «образными средствами». Читатели же, особенно маленькие читатели, с помощью метафор открывают сложные, неожиданные связи явлений действительности, обогащают свое представление о мире:

Петух увидел радугу:

- Какой красивый хвост!

Баран увидел радугу:

- Какой высокий мост!

 

И конь глядит на радугу:

- Подкова велика…

Река глядит на радугу:

- И в небе есть река?

(И. Гамазкова «Радуга»)

Но метафоры требуют достаточно высокой культуры восприятия художественного текста и предполагают умение читателей разгадывать скрытый смысл метафорической речи.

В основе метонимии (буквально – переименование), как и метафоры, лежит иносказание, но обусловленное не сходством, а смежностью.

 Метонимия – перенос названия с одного предмета на другой, смежный с ним.

При метонимическом переносе (замещении) предмет обозначается через его отдельные свойства, признаки, либо называются другие предметы, связанные с ним.

Разные виды связей между предметами порождают разнообразие метонимий. Чаще всего при классификации метонимий учитывают следующие виды замещения:

Вместо произведений, созданных каким-либо автором, указывается сам автор: «Читал охотно Апулея, а Цицерона не читал…» (А. Пушкин);

Вместо содержимого сосуда указывается сам сосуд: «Шипенье пенистых бокалов / И пунша пламень голубой…» (А. Пушкин);

Вместо вещи – материал, из которого она изготовлена: «Не то на серебре, на золоте едал…» (А. Грибоедов);

Вместо носителя свойства – само свойство: «Вороные рванули с места…»;

Вместо внутреннего состояния – его внешнее выражение: «Держать ушки на макушке».

Составляющие основу метонимии связи не придуманы художником, а существуют объективно. Этим метонимия в принципе отличается от метафоры – тропа, основанного не на смежности, а на сходстве, т. е. на более субъективных связях, ассоциациях. Для отличия метафоры от метонимии Б. В. Томашевский предлагает применять такой прием: метафора переходит в сравнение, если ее дополнить словами «как бы», «вроде». С метонимией этого сделать нельзя. (Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996. С. 66). Кроме того, метафора оценивает, а метонимия – только называет.

Как стилистический прием, метонимия способствует выразительности художественной речи, ее образности и краткости. С помощью метонимии можно передать настроение:

Идет-гудет Зеленый Шум,

Зеленый Шум, весенний шум!

(Н. А. Некрасов)

От словосочетания «зеленый Шум» (т. е. шум зелени) веет весной, поднимается настроение. Поэт заимствовал метонимию из народного языка, оговорив это в примечании к стихотворению.

Метонимия обладает способностью создавать комический эффект при нестандартном сочетании слов, которые дают возможность восприятия отдельной детали как олицетворения: «Суд и быт» зашел с другой стороны и сказал обидчиво…» (Ильф и Петров). «Суд и быт» – сотрудник газеты с этим названием.

Метонимический перенос может лежать в основе перифраза. При помощи метонимического перифраза Пушкин обращается к своим читателям: «Друзья Людмилы и Руслана!» («Евгений Онегин»). На таком перифразе может строиться жанр загадок: «По горам, по долам ходят шуба да кафтан».

Метонимия широко используется и в повседневной речи. Многие метонимические обороты стали устойчивыми выражениями: «язык до Киева доведет»; «предложить руку и сердце»; «Москва слезам не верит»; «утро вечера мудренее», «учиться до седых волос»; «дать голову на отсечение» и др.

Синекдоха – разновидность метонимии. Суть синекдохи в замещении слова (понятия) другим, находящимся с ним в отношении «меньшее – большее» (меньшее представляет большее и наоборот). Отношение меньшее – большее может принимать следующие формы.

а) Часть – целое (часть представляет, то есть замещает, целое и наоборот):

«В окно видно было, как пыжиковая шапка пересекла школьный двор, поднялась на крыльцо, а тут перехватил ее Павел Сергеевич и стал что-то объяснять, горячо размахивая руками. Что говорил Павел Сергеевич, слышно не было, но пыжиковая шапка недовольно шевелилась в ответ» (Ю. Коваль).

«Девчонка. Глупый бантик. Умный вид.

И с бантиком знакомство предстоит»

(В. Берестов)

б) Единственное число – множественное число (предмет в единственном числе представляет совокупность этих предметов, множественное число используется вместо единственного).

Я детского глаза люблю выраженье,

Его я узнаю всегда.

(Н. А. Некрасов)

в) Классическая синекдоха типа "часть – целое" использована в стихотворении М. Ю. Лермонтова "Парус":

Белеет парус одинокой

В тумане моря голубом!

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?..

«Парус» замещает и представляет здесь небольшое судно, в котором, конечно, находится, по крайней мере, один человек. Именно он вместе с судном покинул родной край с какой-то целью. Синекдохическим замещением рожден зримый и многозначный образ.

Отношения (связи), подпадающие под определение синекдохи, есть отношения между однородными предметами (явлениями), отношения в пределах одного качества, т. е. количественные. Скажем, судно может быть представлено не только парусом, но и якорем, палубой, флагом и т. д. (у А. Пушкина в «Медном всаднике»: «Все флаги в гости будут к нам»).

Синекдоха у подлинного художника всегда оригинальна.

Как и другие тропы, синекдоха обычно представлена одним словом или словосочетанием. Она часто звучат в нашей повседневной речи: Сколько лет, сколько зим; отряд в сотню штыков; голодное брюхо к учению глухо, нехватка рабочих рук и т. д.

Метонимии обращают внимание читателей на определенные признаки и качества предметов. Умелое владение метонимическими оборотами делает речь более сжатой и экономной.

Ирония – употребление слова (словосочетания, предложения) в противоположном смысле, с целью насмешки. То есть, различные явления жизни отождествляются не по смежности или сходству, а по контрасту. Например, в басне И. А. Крылова «Ворона и лисица» иронично авторское определение вороны как «вещуньи»:

«Вещуньина с похвал вскружилась голова…»

Вещунья – предсказательница. Ворона же в басне даром предвидения явно не обладает. Она изображена как недалекое, глуповатое существо.

Но как понять, что смысл слов противоположный? В произведении ирония узнается благодаря контексту. Иронический смысл авторского определения ясен из предшествующего или последующего рассказа. Так, прием иронии использован в стихотворении К. Чуковского «Федотка»:

Бедный Федотка – сиротка.

Плачет несчастный Федотка:

Нет у него никого,

Кто пожалел бы его.

Только мама, да папа, да тетка,

Только дядя да дедушка с бабушкой.

Федотка – не одинокий несчастный ребенок, но капризный и избалованный.

Насмешка, выражаемая посредством словесной иронии, может быть разной: от мягкого упрека до презрения и гнева. Высшая степень иронии называется сарказмом.

Иронические обороты речи чаще всего употребляются в юмористических и сатирических произведениях.

Перифраз (перифраза) – замена названия предмета описанием его признаков. У А. Пушкина: «Весна моих промчалась дней». «Весна дней» – молодость.

В художественной литературе перифраз чаще всего является тропом – метонимией или метафорой. В пушкинских строках «Пчела из кельи восковой Летит за данью полевой» – сразу два метафорических перифраза.

Перифразы дают поэту возможность варьировать выражение одной мысли, одной темы. Они часто используются в качестве приложений или обращений. В этом случае подчеркиваются какие-то важные свойства лица или предмета: «Сатиры смелый властелин, Блистал Фонвизин, друг свободы…» (А. Пушкин). «Погиб Поэт! – невольник чести…» (М. Лермонтов).

Если в повседневной речи мы чаще всего прибегаем к перифразам вынужденно (потому что не можем вспомнить или не знаем имени человека, названия вещи и пр.), то в художественной литературе это, прежде всего, стилистический прием, позволяющий представить предмет в нужном автору свете, выделить в нем те или иные признаки и таким путем косвенно охарактеризовать, оценить его. Обычно перифраз длиннее, многословнее прямого обозначения предмета и потому заметен в тексте, даже если его смысл вполне ясен.

Аллегория – троп, в котором абстрактная мысль выражена в предметном образе. Аллегория имеет два плана – наряду с конкретной образностью в аллегории присутствует и смысловой план, являющийся главным. Смысловой план либо открыто обозначен в аллегорическом тексте, как, например, в басенной морали, либо требует специального комментария. Так, басне И. А. Крылова «Волк и Ягненок» предпослана мораль, раскрывающая смысл дальнейшего повествования: «У сильного всегда бессильный виноват». Главная идея басни подана здесь в предельно открытом виде. Волк – опасность, кровожадность, сила; ягненок – слабость, беззащитность, зависимость.

В баснях и притчах аллегорическое звучание достигается с помощью образов животных, за которыми закреплены определенные свойства: лиса –  хитрая, осел – глупый, волк – злой и кровожадный и т. д.

В ХIХ веке аллегории постепенно выходят из употребления и встречаются лишь у немногих писателей. Хотя аллегорический характер имели некоторые сказки Н. П. Вагнера (блинное царство, королевство Папы-пряника).

Гипербола  – прием, основанный на преувеличении свойств предмета.

Это одно из важнейших художественных средств фольклора. В сказках, былинах описание внешнего вида персонажей, их силы, пиршеств и т. д. преподносится с крайним преувеличением. Например, свист Соловья-разбойника в былине «Илья Муромец и Соловей-разбойник» описывается так:

А то свищет, Соловей да по-соловьему,

Он кричит, злодей-разбойник, по-звериному,

И от его ли-то от посвиста соловьего,

И от его ли-то от покрика звериного

То все травушки-муравы уплетаются,

Все лазоревы цветочки осыпаются,

Темны лесушки к земле все приклоняются,

А что есть людей – то все мертвы лежат.

Гипербола активно  используется детскими писателями и поэтами:

На скатерть

во время

обеда

выполз

такой

таракан,

что, если

стаканом

накрыть

таракана,

таракан

увезет

стакан

(Олег Григорьев).

 

«Слезы бегут из меня толстыми струями прямо на пол и даже сливаются в целые лужи» (В. Драгунский).

«Я стоял и смотрел, как он ест. Самый маленький, а сарделька толще его шеи». (В. Драгунский)

Гипербола может выражаться и количественными числительными:

У меня 117 кошек

И всего 51 кот,

Но добавить котов немножко

Мама строгая не даёт.

(Владимир Александров)

В рассказе В. Драгунского «Надо иметь чувство юмора» Дениска представляет себе разговор, который мог бы состояться между ним, после того он уйдет из дома, чтобы покорять целину, и его папой. Папа передает Дениске привет от мамы:

- А я скажу:

«Наверное, она забыла своего единственного сына?»

А он скажет:

«Что ты, она похудела на тридцать семь кило! Вот как скучает!»

Литота - прием, противоположный гиперболе, то есть преуменьшение каких-либо качеств предмета. Как и гипербола, литота используется для усиления выразительности речи:

Мне мало надо!

Краюшку хлеба

И каплю молока.

Да это небо,

Да эти облака!

(Велимир Хлебников).

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: