Жизнь и живоносная смерть синодального миссiонера отца протоiерея Iоанна Iоанновича Восторгова

Происходилъ Іоаннъ Іоанновичъ Восторговъ изъ священническаго рода. Его отцомъ былъ простой, скромный, чрезвычайно мягкій и добрый, застѣнчивый сельскій священникъ. Умеръ онъ очень рано и оставилъ матушкѣ троихъ малолѣтнихъ дѣтей, — двухъ сыновей и дочь. Старшій изъ сыновей былъ будущій знаменитый синодальный миссіонеръ, протоіерей Іоаннъ Іоанновичъ Восторговъ.

Молодымъ священникомъ о. Іоаннъ назначается епархіальнымъ миссіонеромъ Грузинскаго экзархата, въ распоряженіе экзарха Грузіи — архіепископа Владиміра, будущаго первомученика Россійскія Православныя Церкви († 25 января 1918 года).

О. Іоаннъ Восторговъ, фреска работы іером. Андрея изъ крестильни Свято-Троицкаго монастыря, Джорданвилль

Но отца Іоанна не удовлетворяла миссіонерская работа въ Грузіи. Онъ изучаетъ языкъ сирохалдѣевъ — несторіанъ и, по благословенію экзарха Грузіи, ѣдетъ въ Персію и начинаетъ очень трудную работу по присоединенію къ Церкви Православной сирохалдейскихъ несторіанъ. Упорная борьба его увѣнчалась черезъ годы успѣхомъ. Три несторіанскихъ епископа: Маръ-Иліа, Маръ-Іоаннъ и Маръ-Маріанъ переходятъ въ Православіе.

Но переведенный въ 1898 году на каѳедру Московскую бывшій экзархъ Грузіи архіепископъ Владиміръ приглашаетъ къ себѣ и энергичнаго пастыря, отца Іоанна Восторгова, на должность епархіальнаго миссіонера. Вскорѣ Святѣйшій Синодъ назначаетъ отца протоіерея синодальнымъ миссіонеромъ, съ охватомъ всей Россійской Имперіи. На этомъ высокомъ посту протоіерей о. Іоаннъ Восторговъ пробылъ до самой мученической своей кончины (23 августа 1918 года).

Въ своей кипучей дѣятельности отецъ протоіерей Іоаннъ Восторговъ воскресилъ забытый образъ священника допетровской эпохи, когда и священники, и архіереи не ограничивались только совершеніемъ богослуженій, но являлись подлинными духовными вождями народными, охватившими весь бытъ народа въ семейномъ, общественномъ и государственномъ отношеніи. И здѣсь протоіерей Іоаннъ Восторговъ дѣйствовалъ въ полномъ согласіи со своимъ каноническимъ начальствомъ, правящимъ архіереемъ, архіепископомъ Московскимъ Владиміромъ.

Неисчислимые разъѣзды по всѣмъ угламъ огромной Россіи, — вездѣ его проповѣди, бесѣды, призывы къ народу. Онъ — неутомимъ, онъ — повсюду, гдѣ его помощь нужна. Онъ со своимъ огненнымъ словомъ даже въ самыхъ далекихъ краяхъ необъятной родины: Иркутскъ, Петропавловскъ-Камчатскій, Тобольскъ, Омскъ, Харбинъ и т.д. Когда, въ связи съ переселенческимъ движеніемъ въ Сибирь, явилась спѣшная задача организаціи церковной жизни на новыхъ мѣстахъ, а священниковъ не хватало, за это дѣло взялся протоіерей о. Іоаннъ Восторговъ. И блестяще справился съ этой, казалось бы, неразрѣшимой задачей. Изъ способныхъ псаломщиковъ и сельскихъ учителей онъ подготовилъ кадры священниковъ на спеціальныхъ семинарскихъ курсахъ. Особенно поразительные результаты были достигнуты учащимися по обученію церковной проповѣди по методу протоіерея Іоанна Восторгова.

На своемъ выдающемся посту всероссійскаго миссіонера такой человѣкъ незауряднаго ума и исполинской энергіи, какъ протоіерей о. Іоаннъ, получилъ широкое благодарное признаніе народа. Но одновременно онъ нажилъ себѣ ярыхъ враговъ въ лицѣ либераловъ и революціонеровъ: «черносотенецъ», «мракобѣсъ», — вотъ эпитеты, какими награждалъ его лагерь революціи.

И, конечно, онъ былъ предопредѣленъ къ мученичеству всѣмъ своимъ прошлымъ, своимъ благодатнымъ, пророческимъ словомъ въ теченіе десятилѣтій обличавшимъ подготовляемую революцію. Онъ призывалъ россійскій народъ сплотиться около Церкви и вѣры православной, вокругъ престола Православнаго Царя... Призывалъ онъ народъ къ покаянію, къ признанію своей великой виновности передъ родиной. Его обличительное слово, и устное, и письменное, было обращено главнымъ образомъ къ интеллигенціи, забывшей о своемъ служеніи Отечеству въ угоду западу.

Духовное безуміе охватило значительную часть россійскаго народа. И тотъ, кто все это видѣлъ и умолялъ, и обличалъ во дни революціонной бури, долженъ былъ заплатить за свое слово — своею кровью...

Тѣмъ болѣе, что протоіерей Іоаннъ Восторговъ, какъ настоятель храма Василія Блаженнаго, находящагося на Красной площади, въ нѣсколькихъ шагахъ отъ Кремля, когда у власти были уже большевики, прямо какъ бы вызывалъ ихъ на это своею несокрушимой смѣлостью. Не было случая, чтобы онъ въ проповѣди не упомянулъ совѣтской власти, какъ власти антихристова богоборства! По воскреснымъ днямъ онъ служилъ молебенъ подъ открытымъ небомъ на Красной площади и каждый разъ произносилъ проповѣдь. Слова его были слышны на стѣнахъ Кремля, гдѣ всегда стояли на посту чекисты. Въ самомъ храмѣ въ толпѣ народа всегда были агенты власти...

Батюшка отецъ Іоаннъ готовился къ смерти за правду Божію каждый день, каждый часъ, всякую минуту!

Его разстрѣляли вмѣстѣ съ другими 7-ю осужденными на братскомъ кладбищѣ 23 августа 1918 г. Такъ ушелъ отецъ Іоаннъ къ горячо имъ любимому первомученику Церкви Россіи, митрополиту Владиміру!

Священникъ отец Тимоѳей Стрѣлковъ
(† 1918 г. † 1930 г.)

Великое чудо Божіе совершилось въ жизни священноіерея отца Тимоѳея. Онъ былъ казненъ, отрублена была голова, но дѣйствіемъ Божіимъ она въ тотъ же мигъ «приросла»... Случилось это такъ.

Священникъ отецъ Тимоѳей Порфирьевичъ Стрѣлковъ проживалъ въ селѣ Михайловкѣ на Уралѣ, въ 12 километрахъ отъ районнаго центра Дувана. Этотъ глубоко вѣрующій священникъ былъ младшимъ братомъ другого священника, отца Ѳеодора Стрѣлкова, ушедшаго съ войсками адмирала Колчака на востокъ и тамъ, въ Харбинѣ, скончавшагося.

Лѣтомъ 1918 года, — какъ передаютъ живые свидѣтели величайшаго чуда, этотъ выдающійся священникъ, отецъ Тимоѳей, былъ арестованъ красными подъ Святую Троицу, и въ тотъ же день его приговорили, какъ небоязненнаго исповѣдника Христова, къ смертной казни. Въ ночь на Троицу его вывели пѣшего изъ села Михайловки, подъ охраной конныхъ, въ направленіи къ Дувану. Своего любимаго пастыря провожала большая толпа народа. Въ этой толпѣ были и представители «новой власти». Одни печалились и плакали, а другіе радовались и торжествовали... Толпа народа, несмотря на поздній часъ, не расходилась. Дошли до села Митрофановки. И здѣсь всѣмъ сопровождавшимъ приказали вернуться. Всѣ вернулись и даже конная стража. Остался только одинъ изъ нихъ, да разрѣшили матушкѣ, женѣ священника, идти дальше.

Бѣдная женщина все плакала и по временамъ иногда просила отпустить отца Тимоѳея. Конвоиръ молчалъ, а батюшка Тимоѳей, обращаясь къ ней, говорилъ:

— Да что ты его просишь? Развѣ это его воля?! Развѣ онъ меня приговорилъ къ смерти? Другіе рѣшили лишить меня жизни. А ему приказали, и воля Божія святая да совершится... Слава Богу за все! Слава Господу за Его великую милость, что посылаетъ мнѣ такую смерть... А развѣ я училъ народъ плохому?! А его ты не проси... Проси Господа только объ одномъ, о упокоеніи души моей... О прощеніи моихъ грѣховъ: ибо нѣсть человѣкъ, иже живъ будетъ и не согрѣшитъ... А у меня грѣховъ! Вотъ, главное, о чемъ проси... Господи, помилуй, помилуй! Прости меня, окаяннаго!

И священникъ заплакалъ. Навзрыдъ плакала и матушка. Не доходя до районнаго центра Дувана за три километра, свернули съ дороги въ болото, заросшее мѣлкимъ кустарникомъ, и поднялись на холмикъ. Уже начинало свѣтать. Занимался день Святой Троицы.

Конвоиръ ѣхалъ на конѣ, впереди передъ нимъ шелъ приговоренный смерти священникъ. Рядомъ шла плачущая матушка... Отецъ Тимоѳей горячо, со слезами молился, прося укрѣпить его на предстоящій подвигъ мученическій. Онъ смиренно благодарилъ Господа за такую кончину...

Вдругъ всадникъ выхватилъ изъ ноженъ шашку, сильно взмахнулъ вверхъ и ударилъ по шеѣ. Голова мученика была срублена и онъ упалъ какъ скошенный... Матушка закричала и въ ужасѣ бросилась бѣжать... Самъ отецъ Тимоѳей только видѣлъ тотъ мигъ, какъ сверкнулъ надъ головой клинокъ шашки, и больше онъ ничего не помнилъ... Ударъ былъ точный и сильный, — голова не отлетѣла въ сторону, а упала вмѣстѣ съ тѣломъ... Что было съ нимъ дальше, самъ отецъ Тимоѳей не помнитъ. Но онъ очнулся, лежа на спинѣ... А палачъ ускакалъ въ погоню за матушкой. Догналъ. Соскочилъ съ коня и отнялъ у нее обручальное кольцо... А потомъ онъ прискакалъ къ зарубленному отцу Тимоѳею, нагнулся и ударилъ его еще разъ шашкой по головѣ (рука лежала на лицѣ) и разрубилъ щеку и руку...

А матушка, придя въ Михайловку, разсказала, что отецъ Тимоѳей на ея глазахъ былъ зарубленъ... Снарядили подводу и поѣхали забирать его трупъ. Но каково же было ихъ удивленіе и радостный трепетъ отъ совершившагося надъ священникомъ невѣроятнаго чуда Божія, когда они его нашли живымъ, всего въ крови и со шрамомъ вокругъ всей шеи, свидѣтельствующимъ, что голова была отрублена и несказаннымъ чудомъ исцѣлена... Когда была смыта запекшаяся кровь, то оказался вполнѣ зажившій свѣжій шрамъ вокругъ всей шеи въ видѣ какъ бы ярко красной нити. Никакого процесса воспаленія не было. Отецъ Тимоѳей показывалъ всѣмъ близкимъ этотъ шрамъ.

Привезли его, какъ мертваго, заброшеннаго вѣтками, къ его родному отцу Порфирію, жившему на мельницѣ внѣ села. Здѣсь, у родного отца, зарубленный скрывался мѣсяца полтора, а потомъ ушелъ изъ этихъ мѣстъ и скрывался около 12 лѣтъ, когда претерпѣлъ вторую смерть за Христа...

Но и въ этотъ періодъ Господь Богъ сотворилъ еще чудо въ жизни отца Тимоѳея. Онъ скрывался, переходя съ мѣста на мѣсто. Зашелъ въ одинъ монастырь на Уралѣ. Попросился у отца игумена перебыть временно. Сказалъ, что онъ — священникъ, показалъ наперсный крестъ. Настоятель разрѣшилъ. Но это замѣтили со стороны. Явилась комиссія, начали провѣрять по списку всѣхъ жильцовъ обители.

— Сколько у Васъ монаховъ въ обители? — спросилъ предсѣдатель у настоятеля.

— Тридцать два! — отвѣтилъ онъ. Поставили столы и начали провѣрять.

Отецъ Тимоѳей, погруженный въ молитву, былъ тутъ же, какъ и всѣ монахи. Стоялъ онъ рядомъ со столомъ, опершись на печку. Провѣрили всѣхъ.

— Точно тридцать два! Вотъ удивительно... — говорила комиссія.

Но отца Тимоѳея, стоявшаго рядомъ со столами, не нашли, какъ будто не видѣли. По уходѣ чекистовъ игуменъ собралъ всю братію и разсказалъ о дивномъ чудѣ милости Божіей и отслужилъ благодарственный молебенъ за двойное чудо, не только со священникомъ, но одновременно и за чудесное избавленіе всей обители отъ неминуемой смерти...

Послѣ этого случая отецъ Тимоѳей удалился изъ этихъ мѣстъ и проживалъ тайно на станціи Симъ, около Уфы. Здѣсь онъ въ домашней церкви ежедневно совершалъ божественную литургію до послѣдняго своего ареста и смерти въ 1930 году.

Но въ ту зиму его, наконецъ, нашли. Посадили въ тюрьму, подвергали неимовѣрнымъ мученіямъ. Наконецъ, вывозятъ на саняхъ съ другимъ священникомъ въ лѣсъ и тамъ предаютъ его второй разъ смертной казни. Онъ былъ зарубленъ опять и на сей разъ изрубленъ на мѣлкія части.

Это краткое житіе святого мученика іерея Тимоѳея говоритъ намъ, быть можетъ, объ одномъ изъ самыхъ раннихъ случаевъ существованія Катакомбной Церкви: съ 1918 до 1930 года. Такъ что наше утвержденіе, что тайная, пустынно-пещерная Церковь появилась одновременно съ антихристовой по духу «совѣтской властью», безусловно имѣетъ прочное историческое основаніе.

Священникъ отецъ Iоаннъ Слободянниковъ
(† 1918-19 гг.)

Отецъ Іоаннъ дѣятельно отдалъ свою жизнь за ближняго своего, послѣдуя словамъ Христа Спасителя. Онъ былъ взятъ карательнымъ отрядомъ красныхъ въ числѣ многихъ. Каратели выстроили всѣхъ приготовленныхъ къ разстрѣлу передъ пулеметомъ. Но въ послѣдній моментъ кому-то пришла мысль, что достаточно будетъ разстрѣлять и десятую часть задержанныхъ, чтобы запугать населеніе станицы. Дѣло происходило въ одной изъ станицъ Войска Донского, и самъ отецъ Іоаннъ былъ донской казакъ.

Приказали разсчитаться на десять. Отцу Іоанну выпалъ номеръ рядомъ съ молодымъ казакомъ, которому приходилось умереть.

— Братъ во Христѣ! — обратился отецъ Іоаннъ, къ стоящему рядомъ. — Господь зоветъ меня къ себѣ. Становись на мое мѣсто, а я на твое. И молись обо мнѣ, грѣшномъ и недостойномъ отцѣ Іоаннѣ. Ибо Господь Іисусъ Христосъ говоритъ: «Болъше сея любве никтоже иматъ, до кто душу свою положитъ за други своя!» (Іоан. 15, 13). А ты, братъ, живи пока... Господь да благословитъ тебя!

— Десятые, — раздалась команда, — три шага впередъ... Сомкнись!

Остальныхъ задержанныхъ распустили къ великой радости родныхъ и близкихъ. Но приговоренныхъ къ смерти скосилъ пулеметъ. Палъ среди нихъ и отецъ Іоаннъ. Это былъ молодой священникъ, немногимъ старше того, кому онъ уступилъ свое мѣсто.

Объ этомъ случаѣ передалъ самъ спасенный.

 Священникъ отецъ Александръ
(разсказъ протоiерея Александра Никулина)

Въ тюремной камерѣ насъ было нѣсколько, но всѣ священники. Нѣкоторые дремали передъ отбоемъ, другіе уснули.

Вдругъ спавшій молодой священникъ, отецъ Александръ, проснулся въ большомъ возбужденіи и сталъ быстро разсказывать. — Проснитесь, пожалуйста, и выслушайте то, что я сейчасъ вамъ разскажу. Вы знаете, что я только-что спалъ. И видѣлъ я во снѣ моего родного отца, священника, убитаго большевиками. Онъ явился мнѣ съ прекраснымъ наперснымъ сіяющимъ крестомъ на груди и сказалъ мнѣ очень важныя слова:

— «Сегодня ты будешь со мною!».

И только что молодой священникъ отецъ Александръ успѣлъ произнести эти слова, какъ открывается кормушка нашей камеры и самъ камендантъ тюрьмы говоритъ:

— Такой-то (его фамилія, имя и отчество) съ вещами на выходъ!

Какъ только кормушка закрылась, отецъ Александръ сказалъ:

— Ну, вотъ видите, — это то, о чемъ мнѣ только что сообщилъ мой отецъ, явившійся мнѣ во снѣ. Это — разстрѣлъ! Это — встрѣча съ горячо любимымъ отцомъ! Слава Богу, слава Богу за Его великую милость ко мнѣ недостойному и многогрѣшному!

И онъ поклонился намъ всѣмъ земно и уже пошелъ къ дверямъ. Но на порогѣ онъ повернулся и добавилъ:

— Да, еще отецъ мой сказалъ: «А Москва провалится!». И
это сбудется непремѣнно!

Съ этими словами іерей Александръ скрылся въ дверяхъ... Мы были просто ошеломлены всѣмъ происшедшимъ. Вскорѣ мы услышали одинокій выстрѣлъ. Это отецъ Александръ «ушелъ» къ отцу по плоти и къ Вѣчному Отцу Небесному. «Вѣчная память», — прошептали мы и перекрестились,— «со святыми упокой». У всѣхъ на глазахъ были слезы.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: