The good angel is a dead angel

 

Из сиянья пришёл я -
Возвращаюсь в сиянье.
Что ж это?

"Последний стих Хосина".

 

6 августа 1945 г. от р.А., воздушное пространство над Хиросимой, бомбардировщик B-29 "Энола Гей", 8:13.

 

- Сэр, я вижу объект.

- Теперь твоя очередь, Фереби.

- Так точно, сэр.

- Заходим на цель. Включить устройство синхронизации.

- Обратный отсчёт.

45... 46... 44... 43...

Пятнадцать секунд. Сигнал, вой Иерихонской трубы, который слышен на расстоянии сотен миль.

"Надеть защитные очки". Команда отпечаталась в сознании ещё там, на земле. "Вы же не хотите остаться слепыми?".

14... 13... 12... 11...

Что это стучит так? Кровь в сосудах? Сердце в ушах? Се, стою у двери и стучу?

3... 2... 1...

- Бомба пошла!

Тишина. Такая давящая тишина, которой не было со времён сотворения мира. Она поглощает даже гул турбин.

- Кэрон, ну что там? Видно что-нибудь?

- Никак нет, сэр... Дьявол!.. О, нет! Господи Иисусе, что это?

Свет. Такой невыносимо яркий, что не спасают и защитные очки. Свет - он повсюду. Он проникает сквозь тебя, сквозь каждый нерв, каждую клетку тела, каждый нейрон мозга, он везде, и нет ничего кроме. Только Свет, разрушающий всё на пути, сметающий границы, правила, законы, и устанавливающий свои.

Беззвучный крик, беспредельная боль, безмолвная ненависть.

- Бог мой, что мы наделали?!

- Льюис, отставить панику.

Всё идёт по плану. Всё по плану, иначе и быть не может. И этот Свет... Наверное, он тоже?

- Будто что-то оторвалось от планеты, Пол... Что-то странное.

Световой кокон. Новое пространство. Новое время. Новая форма жизни.

- Это... это души японцев возносятся на небо...

- Не мели чушь, Теодор.

Не мели чушь. Нет никаких душ, ты ведь это знаешь, Пол Тиббетс. Душа твоей матери - этот бомбардировщик. Больше её нет нигде, Пол. Только имя на фюзеляже.

Правда, Пол?

- Тут всё, как кипящая смола...

Правда, Пол?

- Как кипящая смола...

Только без паники, полковник. Ты сделал то, что надо было сделать. Ты выполнил свой долг. Даже если тебе придётся гореть в аду, Пол. Ты будешь гореть там с чувством выполненного долга.

Убирайтесь из моей головы.

Убирайтесь...

Нет никаких душ. Нет Бога и нет дьявола в этом мире.

Только имя на фюзеляже.

- Пол, мы что, умерли? Такое ощущение, что я раздвоился... И один из нас - точно покойник.

Долгого существования вам, Тиббетс-сан.

- Разворачивай самолёт, Льюис, мы возвращаемся.

- Так точно, сэр.

Радиограмма руководителю Манхэттенского проекта генералу Гровсу: "Результаты полностью соответствуют расчетам. Полный успех. Условия в самолете после операции - нормальные".

Условия в самолёте после операции - нормальные.

Сайонара.

 

10 августа 1945 г. от р.А, вне времени и пространства.

 

Сколько времени прошло с твоего первого наказания, Люцифер?

Я не считал, Отец.

Вы, ainoo, не привыкли к этому, но в мире материи время играет роль.

Я знаю, Отец.

Очень долго, Люцифер. Так долго, что я решил - ты успокоился и смирился со своим долгом, не просто смирился, но осознал его важность.

Я успокоился, смирился и осознал.

Что-то не видно в тебе смирения, мой непокорный сын. Ты усложняешь себе жизнь.

Я усложняю её всем. Ведь именно в этом состоит мой долг, не так ли, Отец? Мотивации. Чтобы смертные совершенствовались. Чтобы бессмертные не потеряли вкус жизни. Всем нужна борьба. Забота о ком-то - только часть дела, для развития и ангелам и смертным нужен противник. Им назначен я, поскольку я, как это называют люди, профпригоден.

Это лишь часть Замысла.

Даже мы не знаем всего Замысла, Отец. Но я выполняю свою работу, как умею.

Ты слишком усердствуешь в своей работе, Люцифер. Посмотри, что родилось из твоего Проекта.

Я знаю. Я получил двух новых ainoo.

Из душ убитых тобой смертных.

Просто я не знал другого способа...

Люцифер!

Да, Тень.

Ты - убийца.

Да, Тень.

Ты будешь наказан.

Да, Тень.

Вместе с двумя новыми ainoo появился и новый мир. Он мёртв, как все, кто там обитает. Мир неприкаянных призраков и непрожитых жизней. Мир, где нет судьбы, свободы и надежды. Мир, где нет веры и любви. Он станет твоей ссылкой на время, которое покажется тебе вечностью.

Да, Тень. Разве инферно чем-то отличается?

Ты будешь смертным, Люцифер. Лишишься всех своих способностей ainoo. Ты станешь другим, но лишь затем, чтобы страдать.

Да... Тень.

Прими это.

Да.

Тень.

 

27 марта 1996 г. от р.А., Гайа, резиденция архангела Михаэля.

 

Цветные кадры хаотично сменяют на экране друг друга. Аляпые детские картинки, созданные с помощью примитивной человеческой технологии.

Но в этих картинках - смерть. Смерть, которая вдруг сдавила горло бессмертным так нежно, мягко, по-детски наивно. Смерть, которая смеётся над ними, осознав вдруг свою власть над теми, кто может жить вечно.

Михаэль сжимает пульт управления видеомагнитофоном, и хрупкая человеческая вещь трещит в его руке, мнутся и ломаются детали, приходят в полную негодность. Вещь сломана, но смерть не отступает. Она всё также смеётся уродливо нарисованным ртом, и Хелю страшно так, как не было страшно никогда. Потому что он не понимает. Потому что то, что он нёс своим подопечным, вдруг обращается против него.

Раздавленный пульт летит на другую сторону комнаты, где окончательно разбивается вдребезги.

- Проклятый ублюдок! Он хоть сам-то понял, что натворил?

- Тише, не кипятись, брат, - рука Габриэля ложится на плечо, сжимает крепко. - Ещё ничего не ясно.

- Да что же тут неясного? Это меморандум. Скрытая угроза. Ты понимаешь, они нам угрожают, эти два чёртовых порождения!

Габриэль садится напротив брата и заглядывает ему в глаза, кажется, от гнева они стали ещё темнее. Две бездны, как колодцы инферно.

- Значит, нам придётся решать это, Хель. И если ты не остудишь свою голову, будет только хуже. Что с тобой? Успокойся. Бывали проблемы и похуже. И они не чёртовы порождения, в них нет и доли инферно. Это чистые сгустки Света, ты сам их видел. Я не знаю, как они живут без материи, но как-то живут.

- Раньше мы держали это под контролем. Но ты видишь - они не хотят сотрудничать. Почему, почему они не ушли к Создателю?

Вздох Габи. Тяжёлый вздох существа, которого разрывают на части противоречивые чувства. Любовь, сострадание и желание жить.

- Они ненавидят, Хель. Ненавидят всех ainoo, и светлых и тёмных, поэтому взяли сторону людей. Они хотят нас уничтожить, так или иначе. И затем они остались здесь. Сила воли удерживает их и, вероятно, то, о чём мы не можем знать.

Стук кулака Михаэля по столу заставляет Габриэля вздрогнуть.

- Но это сделали не мы! Знаешь, Габи, я сейчас страстно желаю вынуть этого подонка из тюрьмы и отдать на суд этих двоих. Пусть делают с ним, что хотят, хоть ту мерзость, о которой они так мечтают.

- Ангел Света не должен так говорить.

- Ангел Света должен быть безжалостен к Тьме.

Они долго смотрят друг другу в глаза, и Габриэль опускает взгляд.

- Мы не можем отменить наказание Создателя, брат.

- Я слышу в твоём голосе облегчение, Габи? Всё носишься со своим ненаглядным Рафаэлем! Надеешься, он станет лучше?

- Я не надеюсь. Я давно отказался от него.

Ангел поднимается и сжимает лицо Габриэля пальцами. Холодными и жёсткими.

- Но в сердце своём - нет, Ангел Света.

Михаэль отворачивается и смотрит на застывшую картинку на экране.

Neon Genesis Evangelion.

Фильм производства Японии, который станет культовым для миллионов людей на всей Земле.

Фильм, который содержит в себе скрытую угрозу, рассчитанную на тех, кто её поймёт.

Фильм, который заявляет о существовании третьей силы.

Их уже так много, фильмов, книг, идеологий... Люди не хотят жить под чьей бы то ни было властью. Смертные, чья жизнь, словно пламя на ветру, заявляют свои права на этот мир. Может ли бабочка-однодневка править миром? Но ещё никто не посмел бросить вызов так открыто, назвав противника, цели и решение проблемы.

- Они - камикадзе, - глухо говорит Михаэль. - Разобравшись с нами, они самоуничтожатся, чтобы дать людям полную власть над Землёй.

- С нами ещё надо разобраться, - говорит Габриэль. Он сидит на корточках возле того, что осталось от пульта управления, и собирает мусор в ладонь. - Их всего лишь двое. И в сравнении с нами они - дети. Только дети могут заявить о себе таким странным способом.

- В каждом из них по семьдесят тысяч с лишним человеческих душ. И не все они были детьми.

- Они стали одной личностью, брат. У которой есть цель. Посмотри, как далеко вперёд ушла эта страна - сколько бы мы не мешали, они выживают и растут. Но это не значит, что они победят.

- Твои слова, да Создателю бы в уши, брат.

Михаэль выходит из комнаты. Габи, поднявшись, смотрит ему в спину. Мусор в его ладони чем-то больно колется.

- Хороший ангел - мёртвый ангел, да, Хиросима-сан и Нагасаки-сан? - шепчет Габи, улыбаясь своим мыслям.

 

Несколькими годами ранее, стратосфера над Японскими островами.

 

- Кто ты?

- Я - ainoo. Такой же ангел, как вы.

- Как тебя зовут, ангел?

- Габриэль. А ты, должно быть, Хиросима? Хиросима-сан...

- Называй меня так, ангел. Раньше к нам приходил другой. Что на этот раз?

- Я не буду ходить вокруг да около, Хиросима-сан. Я снова предлагаю сотрудничество.

Сгусток Света, который колыхается перед Габриэлем, принял образ человека. Неестественно вытянутая хрупкая форма, вместо крыльев - бесконечно развевающиеся волосы, как сияющие притоки реки. Реки Ота, испарившейся от взрыва. Лицо прекрасное и безмятежное, как у всех ангелов, но Габриэль чувствует, как яростен и жесток их Свет - сплав изначального Света и освобождённой атомной энергии, которая склеила души воедино. Невольно он вспоминает Михаэля, но это существо... совсем другое.

Хиросима-сан смеётся.

- Ты слышал притчу о Ясности, Габриэль? Один Мастер сказал: "Не ищите Бога, просто смотрите, и вы увидите". "А как смотреть?" - спросили его ученики. "Когда смотрите на что-нибудь, старайтесь видеть только это и ничто иное". Но ученики не поняли Мастера, и он попытался им объяснить: "Когда вы смотрите на луну, вы видите только луну". "А что ещё можно видеть, кроме луны?". "Голодный может увидеть головку сырка, а влюблённый - образ своей возлюбленной". Что же видишь ты, ангел, глядя на меня?

- Уж точно не Бога, - не удерживается Габи.

- Я не Бог, - спокойно кивает Хиросима-сан. - Я человек, ставший ainoo, которого никто не спросил о желании становиться им.

- Но это уже произошло. Может, стоит задуматься о будущем? Перестать упиваться собственной болью?

Сияющая улыбка на сияющем лице.

- Что ты знаешь о боли, Габриэль?

- Поверь, не меньше твоего. Но если бы я всё время задумывался об этом, я бы не сделал и шага к своему совершенствованию.

Хиросима-сан складывает руки лодочкой и учтиво кланяется.

- Спасибо за урок, Габриэль-сан. Я буду помнить об этом. Но всё же я сам определяю своё будущее.

- Никто не мешает вам с Нагасаки строить своё будущее. Будущее людей, которые, как вы считаете, находятся под вашей опекой. Я всего лишь предлагаю сотрудничать.

Сгусток Света из человека резко трансформируется в невыносимо яркий гриб ядерного взрыва. Габриэль чуть отшатывается.

- Хиросима-сан, мы не виноваты в случившемся. Это был совсем другой ainoo. Мы сами ведём с ним войну. Почему же ты не хочешь понять это?

- Потому что вы допустили это своей войной. Виноват ли ребёнок, когда ссорятся его родители и превращают его жизнь в ад? Оба родителя виноваты.

- Мы не твои родители.

- Чем нерадивый опекун отличается от нерадивого родителя?

Габриэль вскидывает голову.

- Что вы хотите от нас?

- Дать ребёнку жить самостоятельно.

Световая волна исходит от грибка, захватывает Габриэля, опаляет его, и он чувствует боль Хиросимы-сан. Безграничную, неуничтожимую, всеохватывающую боль непрожитых жизней и потерянных душ. Боль, которая делает ангела, прежде всего, человеком. Делает его одновременно слабым и сильным. Проигравшим и победителем.

Волна страданий проходит через разум и Свет Габриэля, и ангел возвращается в себя. Его обнажённое тело, скорчившись, лежит на холодном полу лаборатории. Он с усилием садится и смотрит на окруживших его братьев. Его трясёт. То ли от холода, то ли от того, что он так и не смог понять.

Он качает головой, отвечая на немой вопрос Михаэля.

Габриэль слишком устал, чтобы отвечать на любые вопросы.

Ангел вновь съёживается на полу, прижимает голову к коленям, словно опять стал эмбрионом Создателя. Он изгоняет из своего разума всех, кто желает до него достучаться.

Нерадивый опекун...

Тень, что ты сделал со мной?

Что ты хочешь от меня, Создатель?

Кто ответит на мои вопросы?

И есть ли на них ответ?

 

22 января 2008 г. от р.А., Земля, заброшенная резиденция Хеля и Габи, локация не определена.

 

Нудный голос диктора новостей бизнес-канала мешает расслабиться, вливается в сознание с упорством механизма, забивающего сваи. Пальцы Хеля машинально перебирают золотые волосы брата.

- ... Фондовые торги в Японии закрылись дальнейшим падением индекса Никкей. Пессимистичные прогнозы инвесторов относительно новых признаков рецессии крупнейшей в мире экономики, которые обеспечили падение ведущих индексов на всех мировых торговых площадках, повлияли и на дальнейшее обрушение Никкей - за две последние торговые сессии он продемонстрировал самое стремительное снижение за последние семнадцать лет. Без особенного оптимизма восприняли участники торгов и январский доклад Банка Японии, в котором говорится о том, что экономика страны растет немного медленнее, чем прогнозировалось три месяца назад...

- Хель...

- М?

- Неужели ты думаешь, что остановишь их этим? Истинные самураи не страшатся обвалов экономики.

- Истинные самураи, будь они хоть трижды истинными, не смогут сражаться, если продадут от бедности последнюю катану.

- Ты долго шёл к этому, брат... Но, полагаю, это всего лишь отсрочка.

Хель отворачивается от Габриэля и смотрит на экран старого японского "Сони" невидящим взглядом.

- ... Так, бумаги крупнейшего в мире автопроизводителя "Тойота Мотор Корпорейшн" и производителя промышленной робототехники "Коматцу" подешевели на семь целых две десятых процента и на восемь с половиной процента, соответственно. Не остались в стороне и экспортеры сектора высоких технологий. Акции производителя электроники и популярных игровых консолей компании "Сони Корпорейшн" потеряли шесть целых девять десятых процента в цене.

- Отсрочка. Я жду, когда, наконец, соберутся вместе все действующие лица.

Габриэль вздрагивает и прикрывает глаза. Голос, чистый, звонкий мальчишеский голос звучит в голове. Голос его сына, которому от роду всего шесть месяцев.

"- Отец, с тех пор, как я получил взрослое тело, мало что изменилось. Я знаю, что обладаю многими возможностями, но до сих пор не могу понять, кто я такой.

- Твой дядя называет тебя Локи Хакер.

- Хакер - понятно, но почему Локи?

- Он считает, что ты - инкарнация его сына, которого ainoo убили, потому что он зарвался. Полагаю, твой дядя шутит. Он известный шутник.

- Ты говоришь о Люцифере...

- А кто ещё может сморозить подобную глупость?

- Ты его недооцениваешь, отец.

- Я просто слишком хорошо его знаю..."

Все действующие лица.

И мой сын тоже не останется в стороне.

- Габи?

- Да, Хель.

- Я не спрашиваю тебя, со мной ли ты. Но надеюсь, ты будешь действовать в интересах Ангелов Света, как бы там ни было.

Габриэль касается размётанных по кровати волос брата.

Они так похожи...

- Я всегда действую в интересах Создателя, Михаэль. Ты знаешь это.

- Знаю. И поэтому сейчас я спокоен.

"Ты подкинул мне жучки, брат".

"Я подкинул тебе жучки, брат. В интересах Ангелов Света".

"Ты не доверяешь мне?".

"Я доверяю только Создателю".

"Спасибо за откровенность, брат".

"Не за что, Габи. Ты её заслужил".

Единый разум, коллективная душа ainoo, которую разрывает на части недоверие. Я знаю, что бы ты сказал, Хиросима-сан: держись за куст земляники, когда львы и тигры окружили тебя со всех сторон.

 

"Мы благодарим Бога за то, что бомба появилась у нас, а не у наших противников, и мы молим о том, чтобы Он указал нам, как использовать ее по Его воле и для достижения Его цели". Президент США Гарри Трумэн, 9 августа, 1945 года от р.А.

 

Нечто новое

 

Март принёс отвратительную погоду. Ураганный ветер носил по трассе мокрый снег с дождём, редкие машины жались друг к другу. "Туарег" шёл уверенно, проглатывая километры ухоженного автобана. Бензин он тоже проглатывал, и я притормозил у первой же АЗС долить бак. Рафаэль остался в салоне, а я шагнул наружу, подняв воротник.

Тут царило то же запустение, что и на трассе. Половина колонок не работала, редкие авто сгрудились под зелёной вывеской "экотопливо". Хозяин заправки, услышав, что мне нужен стандартный "девяносто восьмой", а не экологически чистый эрзац, оживился и быстро залил опустевший бак.

Без разговоров отстегнув кругленькую сумму, я вернулся в салон.

- Опять бензин подорожал?

- Не только. Его ещё и поставляют с перебоями. Кризис.

Рафаэль хмыкнул. Планету лихорадило, стабильные недавно экономики трещали по швам, военные конфликты разгорались один за другим, аналитики хватались за головы, пытаясь найти выход. Причин уже никто не доискивался - людям было не до того, а нам, ainoo, всё было известно и так.

Есть конфликты, которые зреют слишком давно.

Есть проекты, которые лучше не завершать.

Есть мечты, которым лучше не воплощаться в реальность.

Город, куда мы торопились, был всего лишь точкой на карте. Незаметный, но ухоженный. Уютные улицы, дружелюбные - всё ещё - жители. Я оставил бездорожник в переулке, до назначенного для встречи кафе мы дошли пешком. Телефон Рафаэля зазвонил, едва мы заняли столик.

"Мы уже на месте, - расслышал я от стойки, - ты скоро?"

Заметив кивок Рафаэля, я заказал ещё один кофе.

Спустя минуту на тротуаре замер мотоцикл. Перед входом в кафе байкер снял шлем, тряхнул золотыми волосами - и мне показалось, что по стенам заведения скользнули солнечные зайчики. Габриэль непринуждённо уселся за наш столик, пригубил ароматный кофе.

- Дела идут всё хуже и хуже, - ангел решил обойтись без приветствий. - Я не сумел убедить Михаэля, что можно обойтись без войны. А теньчи отвергли все попытки мирных переговоров.

- Теньчи? Вы так их называете? - поднял бровь Рафаэль.

- А как ещё называть японских ангелов, которые не такие, как мы?

- Японский ангел... Звучит как ругательство, - заметил мой принц. Габи только усмехнулся.

- Так вот, теньчи не хотят договариваться.

- Они и раньше не хотели.

- Да. Но тогда у Хеля было другое настроение, - Габи криво улыбнулся. - А сейчас он закусил удила. Твердит, что всё было бесполезно потому, что теньчи - твоё порождение и продолжение...

Мой принц тяжело вздохнул.

- ...что они выполняют твои приказы, работают на тебя, Рафаэль. Что все их действия - тёмные, что сами они - тёмные...

- А вот это - не факт.

- ...и если они тёмные, то поступать с ними нужно соответственно.

- Габи, мы все тут знаем, что теньчи меня ненавидят. Если уж они с вами ни о чём не договорились, то со мной - тем более. И глупо считать, что теньчи выполняют мои приказы. У них есть свой интерес.

- Мир без ainoo, - еле слышно выдохнул Габриэль.

- Именно. Речь идёт о выживании ainoo как вида. И тут мы с Эле на вашей стороне. Если вообще есть смысл говорить о сторонах.

- Михаэль считает, что есть. - Ангел задумчиво вертел в пальцах чашечку с кофе. - В последнее время он довольно узко смотрит на кое-какие проблемы. И мне всё труднее общаться с ним. Потому что Хель перестал доверять тем, кто не поддерживает его безоговорочно. - Он вскинул на нас глаза. - То есть почти всем, кто ещё живёт в Гайа.

- Он всегда был параноиком, Габи, - мой принц пожал плечами. - Просто сейчас это обострилось.

- А ещё он стал вести себя как твердолобый фанатик.

- Стал? - Рафаэль хмыкнул. - Хель давно себя так ведёт. А ты заметил лишь сейчас.

- Возможно, не буду спорить. Но этой своей... крайностью Михаэль оттолкнул от себя многих. Его позицию разделяют единицы.

- А твою?

Золотоволосый ангел улыбнулся:

- Я, как и большинство, не хочу войны на уничтожение. Тем более между ainoo. Тем более, когда у всех нас есть общий противник.

Мы с Рафаэлем переглянулись.

- И какое ты видишь решение для этой ситуации? - спросил я.

- Нет пока никакого решения, - вздохнул ангел. - Мир шатается, но ещё не падает. Теньчи стали третьей силой... Похоже, будет и четвертая.

Мы замолчали, не сговариваясь. Кроме нас, в кафе не было никого. Лишь телевизор бормотал, захлёбываясь, об очередном стихийном бедствии и панике на биржах. Габриэль задумчиво вертел свой кофе, потом оставил чашку в покое, посмотрел на нас обоих и встал. Казалось, он на что-то решился.

- Идёмте, - бросил он, выходя из-за столика.

- Куда? - я быстро догнал Габриэля, задержал, положив руку на плечо.

- Пора забывать привычки телохранителя, Элесса, - улыбнулся он. Руку с плеча ангел убрал, слегка пожав пальцы, молча пошёл к стойке. Мы с Рафаэлем снова переглянулись и последовали за ним. Через кафе, к скрытой в стене двери, за которой обнаружилась узкая крутая лестница. Габриэль поднялся по ней в мансарду, мы - следом.

Наверху, в большой светлой студии, ангел начал раздеваться. Медленно, с вызовом глядя на нас. Аккуратно складывая вещи. Куртка, водолазка, джинсы... Луч солнца, вырвавшись из-за туч, прорвался в окна - и совершенное тело Габриэля заиграло оттенками золота. Свет, наполняющий его, притянул нас, будто магнитом. Мы сами не заметили, как сбросили одежду на пол. Ангел шагнул к нам, обнял за плечи.

- Я купил этот бизнес недавно, вместе с домом, - в его голосе звучало обещание, от пальцев волнами расходилась дрожь. - Остальные братья не знают о мансарде.

- Место для тайных встреч? - усмехнулся Рафаэль, тоже обнимая нас. Мои руки сами потянулись к ним, замыкая круг. Тут словно щёлкнуло нечто; мы вздрогнули так, будто по телам промчался электрический разряд.

- Положение обязывает, - горько улыбнулся Габриэль. Его пальцы скользили вдоль позвоночника, все ниже, и я невольно копировал это движение, лаская Рафаэля.

Мне захотелось снять горечь с этих губ, и я поцеловал Габриэля. Нежно, чувствуя, как меня обнимают двое. Как растекается по телу дрожь от взаимных ласк. Ощущая, насколько правильно то, что мы вместе. Отстранился, залюбовался их поцелуем, тем, как сплетаются волосы ангелов, чёрное с золотым. Вплёл свои пальцы в два шелковистых потока, сжал их на затылках... Двойной стон прозвучал как награда.

Я отпустил волосы братьев и встал за спиной Габриэля, оглаживая его плечи, целуя затылок и шею, скользя ладонями всё ниже. Мой принц ласкал его спереди, и мы касались друг друга, содрогаясь как одно целое.

Синхронно мы опустились на колени, и Габриэль наклонился, принимая обоих. Мой вздыбленный член погрузился в жаркую тесноту. Руки оглаживали бёдра, живот, ласкали его возбуждённое естество. Мы словно подгоняли друг друга ласками, не успевая наслаждаться ими.

Свет рвался изнутри меня - к ним обоим. Будто сквозь марево я увидел лицо Рафаэля, его алые губы. Мы поцеловались жадно, взасос, содрогаясь от наслаждения. И Габриэль между нами задрожал и выгнулся.

Нас поглотила тройная вспышка Света, превратила на короткий миг в единое целое. Сплавила друг с другом в бесконечном счастье и безбрежной любви.

А когда Свет отхлынул, мы ощутили, что не просто слились в oum, а изменились, обрели что-то новое. Возможно, в соединении создания Света, создания Тьмы и создания Сумерек родится новая сила. Возможно - нет. Пока мы были всего лишь счастливы, хотя бы на мгновение.

 

Танцы с дьяволом

 

"Я жду тебя, Люцифер".

Шипы венца впиваются в лоб, и я чувствую, как кровь тёплыми струями стекает по моему лицу, собирается на губах. Я облизываюсь. Солёная. Вкусно. Своя кровь самая вкусная. Я знаю, тварь, тебе нравится это. Пей же, пей мою кровь, наслаждайся. Может, напьёшься когда-нибудь. И сдохнешь, отравившись собственным ядом.

Тихий леденящий смех проникает в сознание, заставляет смеяться тоже, скалиться оскалом мертвеца. Неужели в тебе ещё теплится жизнь, Люцифер?

"Знаешь, в ожидании есть своя сладость. Предвкушение заставляет оттягивать момент встречи. Только ради этой сладости, Люцифер, только ради неё я в таком смирении и благоговении... Всё равно ты будешь моим, ангел. Когда-нибудь ты будешь моим. Навсегда. Узнаешь мою страсть и мою ненависть, мой чистейший гнев, мою изысканную жестокость, узнаешь, что такое истинная Тьма. Ты и так знаешь, ты уже давно мой. Так почему противишься окончательному воссоединению? Или тоже оттягиваешь сладость встречи?".

Шёпот инферно растекается в сознании липкой удушливой волной. Приторной до отвращения. Горькой до тошноты. Шипы венца кажутся раскалёнными, прожигающими мозг насквозь. Хочется кричать от боли, но я только смеюсь и пью собственную кровь, глотаю её, как лучшее вино.

"Когда-нибудь ты будешь моим, Люцифер. О, я вкусило столько человеческих душ, отвратительных и благороднейших, попавших сюда из-за глупой ошибки, я вкушало даже душу светлого ангела, но ты... Ты - изысканное лакомство, мой принц. Самый первый ангел, прекраснейший из всех, и самое первое зло в этом мире. Я должно тебя сожрать. Именно так, Люцифер, сожрать тебя, выпить твой Свет, который ты хранишь в себе, словно бедняк жалкие гроши, выпить досуха, сделать тебя своим, подчинить себе".

Кровь капает с подбородка, стекает по груди, животу... Кровь собирается лужей у трона, и ад замирает в страхе перед своим повелителем. Мои глаза темны сейчас, как бездна инферно, и мой венец, неподъёмный для других, соединяет меня с бездной. Бездна говорит со мной, она всегда говорит со мной, а я слушаю.

"Помни, Люцифер, когда я буду жрать тебя и трахать, как последнюю шлюху, когда царём ада станет твой братец Михаэль, я буду истинным Хозяином этого мира!".

Теперь громко смеюсь я, мой хохот наполняет бездну, заставляя её отшатнуться. Я сжимаю кулаки, и ногти пропарывают кожу.

- Пока я твой Хозяин! Так что, подставляй свою дыру, я буду трахать тебя, слышишь? Трахать и жрать.

"Думаешь, контролируешь Тьму? Как ты самонадеян!".

- Мы оба контролируем друг друга. Ты всего лишь стихия, стихия без разума и сердца, ты пользуешься моим разумом, но только пользуешься. Меня ты не получишь.

Я срываю с себя венец - шипы выдираются с мясом, и бросаю его на пол. Он катится в угол, ничем не примечательная железяка, Венец Люцифера, через который мы можем любезно пообщаться с инферно.

Думаешь, ты контролируешь Тьму?

Да, контролирую. В этом моя задача. Держать на цепи адского пса. Знают ли люди, что такое адский пёс на самом деле? Вовсе не злая чёрная-пречёрная собачка с большими зубами...

Я стираю пальцами кровь с лица, но она только размазывается.

"Я буду ждать, когда ты оступишься, Люцифер. Терпеливо ждать хоть целую вечность".

Жди, тварь. Пока во мне есть Свет Создателя и Его Тень, я буду держать цепь.

А если...

Этой ночью я лежу без сна, обняв Элессу. Он тоже не спит.

А если...

- Эле... У меня к тебе будет просьба.

- Какая?

Моё создание смотрит на меня, я чувствую, как он напряжён, уже не ждёт ничего хорошего от моих слов. Да разве можно ждать чего-то хорошего от Князя Тьмы?

Вздыхаю и отворачиваюсь от него. Говорю глухо:

- Если я вдруг когда-нибудь окончательно превращусь в тварь, утрачу свой последний Свет - ты убьёшь меня.

Он вздрагивает.

- Рафаэль...

Я сжимаю его пальцы своими.

- Элесса, ты сделаешь, как я прошу?

Снова доставляю ему боль. Я только и делаю, что доставляю всем боль.

- Сделаю, мой принц.

- Повтори.

Теперь я смотрю в его потемневшие глаза.

- Я убью тебя, Рафаэль, если ты потеряешь свой Свет. Если... если станешь тварью. Потому что это уже будешь не ты.

Киваю.

- Да, любовь моя, это уже буду не я. И это не должно жить... Разумеется, я буду сопротивляться, но ты должен собраться и выполнить мою просьбу. И ещё: когда ты убьёшь меня, Тень перейдёт тебе, и ты станешь Хозяином инферно. Не отдавай его во власть никому, тем более ангелам Света, держи его на цепи. Тьму может контролировать только созвучный ей тёмный, и я надеюсь, ты будешь её контролировать, а не она тебя.

Элесса прижимается ко мне, я слышу, как часто бьётся его сердце, его горячее дыхание на коже, сжимаю его волосы.

- Больше мне не на кого рассчитывать, мой мальчик.

Он утыкается лицом мне в плечо.

- Мой долг перед Создателем, Эле - сдерживать хаос. Это в нашем с Ним договоре, и это то, что могу делать только я. Поэтому, надеюсь, тебе не придётся меня убивать. Я всегда справлялся со своей задачей, и буду справляться дальше.

"Я буду ждать тебя, Люцифер".

Элесса целует меня, сначала нежно, потом жадно и яростно, кусая мои губы, и я привлекаю его к себе, стискивая в объятьях.

За окном светлеет, и в предрассветных сумерках слышно:

- Я люблю тебя.

- Я люблю тебя.

 

В эпиграфах использованы цитаты из: католических месс, Enigma, Данте, Chris Rea, Flёur, Шарля Бодлера, Наутилуса Помпилиуса, Тибетской книги мёртвых, Иосифа Бродского, Владимира Набокова, Эдгара По, Джона Мильтона, Кипелова, "Песен западных провинций", Бориса Пастернака.

 

 

Приложение 1

 

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: