Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Глава шестая. БУЛОНЬ И КАЛЕ



 

Неделя, предшествовавшая операции «Динамо», вклю­чала еще один этап боевых действий, который необходимо рассмотреть, чтобы получить правильное представление об обстановке, в которой протекала эвакуация главных сил. Оборона портов Ла-Манша вошла в историю как один из героических подвигов английской армии. Но она имеет еще и другое значение: она послужила прообразом Дюнкерка, прообразом как успехов, так и неудач. Для того чтобы должным образом рассмотреть этот этап операции, необходимо немного вернуться назад.

Около полуночи 22 мая головной батальон 2-й немец­кой танковой дивизии прошел через деревню Нуайель, расположенную в болотистом устье Соммы, и вышел к морю. К этому моменту ни Гудериан, командовавший тремя танковыми дивизиями первого эшелона, ни Клейст, осуществлявший общее руководство танковыми войска­ми, не получили никаких указаний относительно даль­нейшего хода операции. Гудериан буквально не имел понятия, следует ли ему повернуть свои танки на север или на юг. 21-го было решено повернуть на север, но под влиянием контрудара Франклина на Аррас был от­дан приказ о приостановке наступления, из-за чего пе­редовые части корпуса Гудериана потеряли целые сутки.

К моменту, когда Гудериан получил наконец указа­ние продолжать движение к портам Ла-Манша, боевая мощь его войск уже уменьшилась почти наполовину. План Гудериана был чрезвычайно прост: 2-я танковая дивизия наступает через Самер на Булонь, 1-я дивизия —

78

через Девр на Кале, а 10-я наносит удар через Эден и Сент-Омер на Дюнкерк. Но командование после Арраса стало проявлять осторожность и вывело 10-ю тан­ковую дивизию в резерв танковой группы, а некоторые части двух других дивизий были оставлены для обеспе­чения плацдармов на Сомме.

Морской начальник, на которого была возложена оборона Булони, поддался влиянию старших офицеров, прибывших в город после боев у Эдена. Не сумев свя­заться с адмиралом Абриалем, он приказал 21 мая эвакуировать порт. Однако его подчиненному, офицеру бе­реговой артиллерии, удалось установить связь с Дюн­керком, и этому офицеру было приказано «оказывать сопротивление противнику столько времени, сколько по­надобится». 22 мая командование обороной города при­нял капитан 3 ранга Анри Номи, а затем туда прибыл генерал Ланкето с остатками 21-й пехотной дивизии. Од­нако численность боевых частей оставалась небольшой.

Англичане реагировали на возникшую угрозу мед­ленно и, если учесть требования обстановки, недостаточ­но решительно. Утром 21 мая 20-я гвардейская бригада, проходившая обучение в Камберли, получила распоря­жение прибыть в Дувр. Через двадцать четыре часа она была переброшена в Булонь на пароходах «Биарриц» и «Куин оф Чэннел», эскортируемых эсминцами «Уитшед» и «Вимьера», имея с собой бригадную противотанковую роту и батарею 69-го противотанкового полка.

Высадка протекала не без трудностей. Конвой при­был во время самой малой воды, и «Уитшед», шедший впереди транспортов, пришвартовался к набережной Шанзи только с помощью буксира. Причалы были загромождены всевозможными материалами и брошен­ными автомобилями; все грузовые операции прекратились. Вдобавок район порта был забит толпами бежен­цев, отставшими солдатами из тыловых частей, подраз­делениями бельгийских и французских войск. Не было никакой дисциплины. С огромным трудом экипажам эс­минцев удалось очистить место и организовать выгру­зочные команды. Тут прибыли госпитальные обозы, за­бившие причалы, но их оттеснили назад, чтобы разобрать­ся с ними позднее. Постепенно порядок был восстанов­лен, бригада со всем своим имуществом высадилась на берег, а транспорты и эсминцы вышли из порта, до

79

отказа забитые ранеными, беженцами и потерявшими свои части солдатами.

2-я немецкая танковая дивизия все еще стояла на реке Канш. В полдень она двинулась вперед. Запись в немецком журнале боевых действий гласит: «...командир корпуса в полдень направил 2-ю танковую дивизию на Булонь, не ожидая распоряжения из штаба группы Клейста. В результате дивизии удалось прорваться в город».

В 17.00 часов немцы перешли в атаку. Передышка дала возможность Уэльскому гвардейскому полку от­рыть окопы на два батальона и создать неглубокие обо­ронительные позиции. Атака была отражена.

На рассвете 23-го немцы атаковали снова. Эсминцы Дуврского командования «Вайми», «Уайлд Суон» и «Кейт», несмотря на воздушные налеты противника, вели огонь с рейда по обнаруживаемым целям. В ярком утреннем свете были отчетливо видны немецкие танки, орудия, моторизованные колонны.

Адмирал Абриаль сосредоточил невдалеке от порта два тяжелых и восемь легких французских эсминцев под командованием капитана 1 ранга Юрвуа де Порсампарка, находившегося на «Циклоне». Корабли вели огонь по вызову с укрепленной позиции Тур д'Одр, пока пе­ред вечером она не была взята немцами.

«Уитшед» вместе с другими эсминцами прикрывал передвижение пехотной бригады в Кале. На обратном пути, приближаясь к Дувру, его командир, капитан 3 ранга Кондер, получил распоряжение «как можно ско­рее» следовать в Булонь. Когда он прибыл в порт, ему стало ясно, что положение ухудшается с угрожающей быстротой. Форт де-ла-Креш уже был в руках против­ника, высоты, господствующие над городом, были за­няты, и только район, примыкающий к порту, был еще как будто в безопасности. «Кейт» и «Уитшед» вошли в порт. В это время совсем рядом затрещали пулеметные очереди. В течение утра «Вайми» успел высадить груп­пы в 200 моряков и солдат морской пехоты для восста­новления порядка в районе порта. Войсковой транспорт «Монас куин» все еще находился в порту, частично за­груженный. На причале лежали 72 тяжелораненых. «Уит­шед» взял их на борт и отошел от причала, открыв огонь орудиями главного калибра по пулеметным точкам,

80

расположенным в каких-нибудь ста метрах. Когда он вы­шел из порта, «Вайми» было приказано войти в порт и пришвартоваться рядом с «Кейтом». «Уитшед», полу­чив возможность маневрировать, открыл огонь по форту де-ла-Креш и вызвал на нем взрыв. Немного погодя он попал под огонь полевых орудий, но открыл по ним от­ветный огонь и заставил их замолчать.

День уже клонился к концу. Из Дувра прибыли «Ве­неция», «Вимьера» и «Веномос», и «Уитшед» получил распоряжение с «Кейта», все еще стоявшего у причала, возвращаться в Англию и выгрузить раненых. Ложась на обратный курс, «Уитшед» перехватил радиограмму с распоряжением немедленно приступить к эвакуации. Это было в 17.30.

Было решено, чтобы одновременно швартовались только два эсминца. «Кейт» и «Вайми», уже стоявшие рядом, начали принимать на борт войска. В это время с севера налетела большая группа немецких самолетов. Стоящие у причала эсминцы ждали, когда начнут па­дать бомбы, а солдаты укрылись, кто где сумел, на разбитом причале, но в это время появилась группа «спитфайеров», они ринулись в атаку. С кораблей было видно, как падали объятые пламенем бомбардировщики противника. Но тут с другого направления появилась вторая волна — около 60 немецких пикирующих бомбар­дировщиков, которые нанесли удар по порту и стоящим поблизости кораблям. Одновременно с суши начался общий штурм города. По двум эсминцам, стоявшим в порту, был открыт минометный и пулеметный огонь; одна мина разорвалась на баке «Кейта». Треск пуле­метов, разрывы мин, свист падающих бомб и грохот взрывов превратили порт в ад. Благодаря удивительно счастливому стечению обстоятельств ни одна бомба не попала в корабль, и лишь одна бомба разорвалась на причале в трех метрах от «Кейта». Его командир, капи­тан 1 ранга Симпсон, был убит еще вначале при пулеметном обстреле, командир «Вайми» капитан-лейтенант Дональд был смертельно ранен, многие другие офицеры и матросы были убиты или тяжело ранены.

Тем временем мощному удару с воздуха подверглись и корабли, вышедшие из порта. Одна бомба разорвалась вблизи «Уитшеда», причем был убит командир артилле­рийской боевой части. Еще больше пострадали французские

81

корабли. «Ораж» был охвачен пламенем и зато­нул, уцелевшие люди были подобраны. Второй эсминец «Фрондер» был сильно поврежден.

Налет окончился так же внезапно, как и начался. Со стороны моря было ясно видно, что порту нанесен огромный ущерб, и «Уитшед» тут же поспешил к берегу, чтобы выяснить, не требуется ли помощь. Когда он при­близился, показался «Вайми», выходивший из порта кормой вперед: корабль, по-видимому, горел. За ним следовал «Кейт», непрерывно ведя огонь по целям, рас­положенным севернее города. После гибели командира «Кейта», который был одновременно командиром соеди­нения эсминцев, командование принял командир «Уитшеда». Он послал радиограмму в Дувр с просьбой об авиационной поддержке, так как, по его мнению, про­должать эвакуацию без истребительного прикрытия было невозможно. Через пятьдесят минут над головой появи­лись «спитфайеры». Командир «Уитшеда» сразу же пере­дал в Дувр: «Вхожу в порт».

Опять была малая вода. «Уитшед» и «Вимьера» с большим трудом прошли входные фарватеры. Входя в порт, «Уитшед» открыл огонь по пулеметным гнездам и другим целям. Капитан 3 ранга Кондер решил, что теперь представилась возможность вывести Уэльский гвардейский полк из рощи по другую сторону порта, и дал ему приказ отходить. Взяв на борт более 500 сол­дат, «Уитшед» отошел от причала. За ним следовала «Вимьера», имевшая на борту 550 солдат, не считая подрывной команды и ранее подобранных раненых. Ко­гда корабли вышли из порта, туда вошли «Уайлд суон» и «Веномос».

Поскольку времени оставалось в обрез, было решено ввести в действие третий эсминец. Два шедших впереди корабля вошли в порт, не встретив сопротивления, но когда в сумерках к волноломам подошла «Венеция», с высот севернее города начался интенсивный обстрел вхо­да в порт. Вероятно, немцы надеялись потопить «Ве­нецию» в фарватере и тем самым загородить его, вос­претив дальнейшую эвакуацию. Снаряд ударил в плат­форму одного из орудий, уничтожив весь расчет, а командир корабля капитан-лейтенант де Меллор и все находившиеся на мостике были тяжело ранены. Корабль с остановившимися машинами сел на мель, но младший

82

лейтенант Джоунз, взявший на себя командование, в конце концов вывел корабль из порта кормой вперед.

«Уайлд суон», находившийся уже у стенки, открыл огонь кормовыми орудиями, а минуту спустя в городе показались танки противника.

«Веномос», подходя к причалу, попал под сильный огонь. Один из офицеров выскочил на берег и закрепил швартовы. Тут один из гардемаринов заметил отряд мо­тоциклистов противника, направлявшийся к пристани. Открыв огонь из счетверенной зенитной установки, он рассеял колонну. Огонь не прекращался в течение всей погрузки. К 21.00 оба корабля приняли около тысячи че­ловек. Поскольку уровень воды все еще не позволял взять больший груз, они отдали швартовы. При выходе из порта у «Веномоса» заело рулевое устройство, но, действуя машинами, его удалось вывести. «Уайлд соун» сел на мель, но смог сняться, и оба корабля с присое­динившейся к ним поврежденной «Венецией» вернулись в Дувр.

В Булони на берегу еще оставались войска. Адмирал Рамсей приказал кораблю «Виндзор», действовавшему в районе Кале, следовать в Булонь, и около 22.30 он во­шел в порт, пришвартовался у набережной Шанзи и подобрал 600 солдат и 30 раненых.

Теперь у Дуврского командования оставались только два неповрежденных эсминца — «Вимьера» и «Уэссекс». Им тоже было приказано следовать в Булонь, но «Уэс­секс» был потом направлен в Кале, и «Вимьера» отпра­вилась одна. В полной тишине корабль подошел к пор­ту. Всякая попытка достигнуть внутренней гавани каза­лась его командиру капитан-лейтенанту Хиксу самоубий­ственной, и корабль пришвартовался у внешнего мола. Долгое время он стоял у причала все в той же полной тишине. На оклики никто не отзывался. Экипажу каза­лось, что порт капитулировал, и корабль был готов отой­ти от причала, как вдруг из-за портового здания хлы­нула беспорядочная толпа гражданских беженцев, фран­цузских и бельгийских солдат. Почти в то же время на борт поднялся офицер гвардейского полка, который со­общил, что на берегу осталось еще около тысячи сол­дат. К 2.45 «Вимьера» взяла на борт 1400 человек. Свободным оставалось только место вокруг орудий. Пере­груженный сверх всякой меры корабль отошел от причала

83

и взял курс на английский порт. Когда он мино­вал волноломы, на мол обрушился мощный артиллерийский огонь, а город подвергся удару бомбардировщиков.

В течение всего следующего дня французы продол­жали оказывать сопротивление в отдаленных от порта районах, и поддерживавшие их огнем французские эс­минцы опять серьезно пострадали. «Фуже» получил тяжелые повреждения. «Шакал» получил прямое попада­ние и стоял с остановившимися машинами в безнадежном положении под огнем немецких батарей, пока эки­паж спускался на воду. Часть спасшихся людей под командованием капитан-лейтенанта Дюкуана достигла берега в районе мыса Гри-Не и приняла участие в обо­роне небольшой укрепленной позиции, пока ее не сдали 25 мая.

Под влиянием этих потерь адмирал Абриаль отозвал оставшиеся эсминцы, но генерал Ланкето с горсткой сол­дат продолжал сопротивляться до утра 25-го, когда ему пришлось капитулировать.

Короткая эпопея Булони окончилась.

 

* * *

История Кале — это история преднамеренного само­пожертвования, самопожертвования бригады с целью выиграть время для армии.

Сопротивление французов под Девром позволило по­лучить первую короткую передышку, но к 22 мая 1-я не­мецкая танковая дивизия подошла к Кале. Во второй половине дня 22-го 10-я танковая дивизия вернулась под командование Гудериана, и он решил сразу же двинуть 1-ю танковую дивизию на север, оставив на время Кале, с задачей переправиться через канал Аа и наступать на Дюнкерк. Эта задача первоначально намечалась для 10-й танковой дивизии. Теперь Гудериан приказал ей сменить 1-ю танковую дивизию перед Кале и предпри­нять штурм города. Вызванная этой перегруппировкой передышка имела большое значение для союзников.

22 мая, когда немцы вплотную подошли к Булони, малочисленному английскому гарнизону Кале были по­сланы подкрепления. Территориальный пехотный ба­тальон королевы Виктории первым прибыл в порт и тут же направился перекрыть главные дороги, ведущие в город; у него не было никакого транспорта. Затем прибыл

84

3-й танковый полк 1-й бронетанковой дивизии, а че­рез некоторое время — его машины. Портовые сооруже­ния были сильно повреждены в результате ударов авиа­ции, а отсутствие обслуживающего персонала порта еще более усугубляло и без того тяжелое положение. Раз­грузка началась при помощи судовых кранов и закончи­лась только на следующий день. Генерал Браунригг, на­правлявшийся обратно в Дувр, приказал танковому полку прорываться на юго-запад, на соединение с гар­низоном Булони. Задолго до того как полк мог начать движение, прибыл офицер из штаба экспедиционных сил с распоряжением полку двигаться на Сент-Омер и уста­новить связь со штабом. Поскольку полк еще не был готов к выступлению, были высланы вперед легкие танки с задачей разведать дорогу на Сент-Омер. Они обнару­жили, что город в огне, и едва ускользнули от частей 6-й танковой дивизии противника.

23-го в Кале в сопровождении эсминцев прибыла 30-я бригада под командованием бригадира Никольсона. Генерал Браунригг тоже направил ее на юго-запад с задачей удержать Булонь. Бригада направлялась на континент именно с этой целью.

Тем временем танковый полк отправил офицера свя­зи обратно в штаб с эскортом легких танков, но они наткнулись на части 1-й танковой дивизии и были уни­чтожены. За ними следовал весь полк. Последовала ко­роткая схватка. Вначале полк имел успех, но потом потерял еще двенадцать танков, и стало ясно, что прорваться на Сент-Омер невозможно. Поэтому остав­шиеся танки отошли на Кале.

Когда бригадир Никольсон прибыл в Кале, он узнал, что танки понесли тяжелые потери, что противник подо­шел уже почти к самым окраинам города и что о вы­лазке на Булонь и на Сент-Омер не может быть и речи. Совместно с французами он приступил к укреплению внешней линии обороны города. В это время пришло третье распоряжение: доставить английским экспедици­онным силам 350 тысяч пайков. В распоряжении подчер­кивалось, что эта задача «выше всех прочих соображе­ний». Танковый полк выслал одну из своих рот разведать дорогу на Дюнкерк. Она снова наткнулась на подраз­деления 1-й танковой дивизии. Три танка прорвались назад, остальные были уничтожены. На рассвете 24-го,

85

когда пехота с еще одной ротой танков двинулась впе­ред, чтобы очистить дорогу, разгорелся бой. К концу боя в танковом полку осталось девять средних и двена­дцать легких танков. Артиллерия 10-й немецкой танковой дивизии вела интенсивный огонь по Кале, а на западном участке противник начал атаку.

В течение всего дня 23-го эсминцы патрулировали на рейде и при всякой возможности открывали огонь по расположению противника. 24-го адмирал Рамсей, полу­чивший теперь подкрепления, направил в район Кале корабли «Графтон», «Грейхаунд» и польский эсминец «Бужа». Весь день, подвергаясь сильным атакам с воз­духа, они поддерживали войска огнем. В эти дни был потоплен «Уэссекс», а «Бужа» и «Вимьера» получили повреждения.

В два часа ночи 24-го военное министерство сообщило бригадиру Никольсону, что вопрос об эвакуации Кале «в принципе» решен. Учитывая это решение, на корабли, еще не завершившие выгрузку машин и материальной ча­сти, были погружены раненые, личный состав службы снабжения и других нестроевых частей, обслуживающий персонал порта, и корабли направились в Дувр. С тече­нием дня стал все больше ощущаться недостаток бое­припасов, и из Дувра были направлены эсминцы «Вулф-хаунд» и «Верити» с предметами снабжения и с отрядом морской пехоты для охраны порта.

Перед вечером части 10-й немецкой танковой дивизии предприняли сильные атаки со всех трех направлений. Французский командир сдал форт Ньюле, а после того как были выведены из строя орудия береговой обороны, был оставлен и форт Лапен. На южном участке против­ник прорвал оборону англичан и вышел на окраины го­рода.

Немцы несли большие потери, но продолжали атако­вать. Бригадиру Никольсону было ясно, что удерживать прежнюю линию обороны больше невозможно. Из воен­ного министерства поступила еще одна телеграмма, под­тверждавшая, что эвакуация состоится, но начнется не ранее семи часов следующего утра. С наступлением тем­ноты Никольсон отвел своих людей на укрепления ста­рой цитадели. Во время отхода он получил сообщение от начальника имперского генерального штаба, в котором говорилось: генерал Бланшар «запрещает эвакуацию» и

86

это «означает, что Вы должны подчиниться во имя союз­нической солидарности». По тону и смыслу послания было видно, что к нему приложил руку сам премьер-министр.

В ту ночь адмирал Сомервилл пересек пролив, чтобы обсудить положение с Никольсоном, и, вернувшись, до­ложил, что «если добавить орудий, которые крайне не­обходимы, Никольсон уверен, что ему удастся продер­жаться еще некоторое время». Однако было решено, что держать в порту корабли нет смысла.

Утром 25 мая немцы, захватившие мэра Кале, под конвоем направили его к англичанам с предложением о капитуляции. Мэр был взят под стражу, а его эскорт от­правили обратно.

Все утро продолжался обстрел. Были разрушены во­допроводные магистрали, в войсках ощущался острый недостаток воды. Почти все орудия Никольсона вышли из строя, и хотя эсминцы всеми силами старались ему помочь, но без береговых корректировочных групп их поддержка была малоэффективной. В старом городе бушевали пожары, улицы превратились в руины, пыль и едкий дым заволокли позиции обороняющихся. На вос­точном участке была предпринята вылазка с целью осла­бить нажим противника, но она захлебнулась в дюнах. Наконец противник форсировал каналы, и обороняю­щиеся отступили в район доков. Бригадир Никольсон и французский командир создали объединенный штаб в старой цитадели. Сюда во второй половине дня был доставлен немецкий парламентер, потребовавший капи­туляции.

Немецкий журнал боевых действий с восхищением приводит ответ Никольсона: «Отвечаю отрицательно, по­тому что долг английской армии, как и немецкой, — драться».

Тут же возобновились атаки, но к наступлению ночи немцам все еще не удалось сломить сопротивление. Разуверившись в немедленной победе, они прекратили штурм. В полночь из военного министерства поступило последнее обращение:

«Каждый час вашего сопротивления оказывает огром­ную помощь английским экспедиционным силам. Прави­тельство решило, что вы должны продолжать сражаться. Восхищены вашей блестящей стойкостью».

87

В обстановке общего замешательства все эти радио­граммы не были переданы в Дувр. Адмирал Рамсей не оставлял надежды на спасение хотя бы части гарни­зона. В ночь на 25-е он послал в Кале флотилию яхт, траулеров и дрифтеров в сопровождении нескольких ма­лых кораблей с задачей быть наготове на случай, если в последнюю минуту изменится план эвакуации. Не­сколько небольших судов вошли в порт и взяли на борт некоторое количество солдат, в большинстве раненых. Бельгийский баркас «Семуа» четыре раза входил в порт и каждый раз увозил раненых. Траулер «Конидо» рано утром 26-го вошел в порт, но сел на мель и оставался там до полудня. Уходя из порта, он взял на борт 165 че­ловек, в том числе уцелевших солдат морской пехоты, офицеры которой были убиты или взяты в плен.

Всю ночь они, как могли, обороняли свои позиции, испытывая острый недостаток воды, продовольствия и боеприпасов. Утром 26-го, после того как немцы пере­бросили из Булони артиллерийские подкрепления, возоб­новился обстрел, еще более мощный, чем прежде. В не­мецком журнале боевых действий записано:

«Между 9.00 и 10.00 наносились удары с воздуха в сочетании с артиллерийским огнем по цитадели Кале и пригороду Ле-Барак. Видимых результатов не достиг­нуто. Бои продолжаются, англичане упорно обороняются».

В бой вступили пикирующие и обычные бомбарди­ровщики и истребители. За каждым налетом следовала атака танков и пехоты. Обороняющиеся постепенно были оттеснены в северную половину старого города. Цита­дель была окружена и изолирована. Под давлением пре­восходящих сил противника организованная оборона была сломлена, обороняющиеся были расколоты на от­дельные группы, которые все еще продолжали держаться в разрушенных бастионах и в развалинах. В конце дня немцы прорвались в цитадель и взяли в плен бригадира Никольсона со штабом. С наступлением сумерек пункты сопротивления пали один за другим. Звуки боя медленно угасали, и вскоре над Кале воцарилась тишина.

В этой тишине в порт вошла яхта «Гюльзар», как раньше вошла в Булонь «Вимьера». В полночь она вста­ла у причала, и команда стала обшаривать руины за­хваченного противником города в поисках раненых.

88

К часу ночи, через несколько часов после того, как про­тивник овладел городом, она подобрала с конца волно­лома пятьдесят человек. На этом закончилась история обороны Кале. В своей книге «Panzer Leader» генерал Гудериан писал:

«Как командующий, осуществлявший руководство на месте событий, я могу определенно заявить, что герои­ческая оборона Кале, хотя и заслуживает высшей по­хвалы, все же не оказала никакого влияния на ход событий в районе Дюнкерка».

Правильно ли утверждение Гудериана? Оно кажется по меньшей мере неосновательным. Если бы Кале пал раньше, если бы союзники не стали оборонять ни Кале, ни Булонь, обстановка, пожалуй, сложилась бы по-ино­му. Когда 23 мая танки противника были остановле­ны, 1-я немецкая танковая дивизия фактически уже перешла канал у Ваттена. Если бы не было обороны Бу­лони и Кале, то вместо довольно потрепанной 1-й танковой дивизии на линии канала были бы три танковые дивизии, упоенные победой. Непонятно, почему в таких условиях Гудериан не направился прямо к Дюнкерку — своей заветной цели.

Заявление Гудериана тесно связано с его попыткой возложить вину за неудачу немецкой армии под Дюнкерком на Геринга и Люфтваффе. Но есть один непре­ложный факт, который не могут опровергнуть никакие объяснения: оборона Кале позволила выиграть время, а время было для Горта важнейшим фактором в его ру­ководстве боями на западном участке фронта.

Так в неистовой Булони и в затихшем Кале форми­ровался прообраз Дюнкерка.

 

 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-03-31; Просмотров: 258; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.047 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь