Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Глава восьмая. ПОНЕДЕЛЬНИК, 27 МАЯ



 

«Нас остановили, когда Дюнкерк был уже на виду. Мы наблюдали удары нашей авиации. Мы видели также армаду крупных и ма­лых судов, используемых англичанами для эвакуации своих войск».

   Генерал Гудериан

Это горестное замечание Гудериана показывает, на­сколько сильны были досада и разочарование, охватившие личный состав немецких танковых войск. Рундштедт остановил свои дивизии, когда Дюнкерк был уже на виду. С Ваттенских высот можно было видеть здания порта.

В яростном нетерпении они были вынуждены целых три дня топтаться на месте. Наконец они ринулись вперед.

Приказ Гитлера о возобновлении наступления танко­вых сил поступил слишком поздно, чтобы его можно было начать осуществлять 26-го, но с рассветом 27 мая группа Клейста начала продвижение на восток на 56-ки­лометровом фронте между Гравлином и Робеком, имея 1-ю танковую дивизию на побережье, 2-ю — к югу от 1-й до Арнека, 20-ю моторизованную дивизию между Арнеком и Касселем, 6-ю и 8-ю танковые дивизии между Касселем и Азбруком. Далее на юг группа Гота, разви­вая двухстороннее охватывающее движение, начатое накануне, выдвинула четыре танковые дивизии в направ­лении Армантьера и Кеммела, чтобы отрезать английские экспедиционные силы на их позициях, окружить 1-ю французскую армию, нанести удар в тыл вновь соз­данного фронта группировки Брука и установить кон­такт с 6-й армией Бока, ведущей мощное фронтальное наступление.

Роммель, находясь в 7-й танковой дивизии, действовавшей

101

в первом эшелоне южного крыла охватывающих клещей, писал своей жене:

«Я чувствую себя хорошо. Мы теперь осуществляем окружение англичан и французов в районе Лилля. Я принимаю в этом участие с юго-запада...»

Роммель поторопился со своим письмом. Клещи окру­жения сомкнулись с опозданием на двадцать четыре часа. Через 16-километровый разрыв между Комином и передовыми частями танковых сил Роммеля 27 мая под покровом темноты успешно отошли 1, 3, 4 и 42-я диви­зии английских экспедиционных сил, а с ними — треть сил 1-й французской армии. Немцам не удавалось сомкнуть клещи, потому что 2-я английская дивизия, дравшаяся в одиночестве и отрезанная от своих войск, выдержала в течение этого грозного дня тяжелейшие удары артиллерии, пикирующих бомбардировщиков и танков. Упорно обороняя свои позиции, отстаивая каж­дую пядь земли, дивизия медленно отходила, подвер­гаясь обходам и окружениям. К исходу дня 4-я бригада, находившаяся в центре, прекратила свое существование, а 5-я и 6-я бригады по обе стороны от нее были раздроб­лены на мелкие группы. Силы дивизии уменьшились до размеров одной бригады. Но она, однако, сдерживала удар всех танковых сил группы Гота, и под покровом темноты под ее прикрытием был начат отвод глав­ных сил.

Вдоль канала гарнизоны узлов сопротивления упорно цеплялись за свои позиции в Лестреме, Азбруке, Касселе, Арнеке, Ледрингеме и Вормуде, тормозя и сдержи­вая продвижение сил противника, обтекавших узлы со­противления с обеих сторон.

На восточном участке фронта три пехотные дивизии 6-й армии Бока образовали вторую клешню охватываю­щей группировки. Главный удар здесь пришелся по уси­ленной 5-й дивизии Франклина, удерживавшей рубеж железной дороги и канала от Комина до Ипра. Наступ­лению предшествовали мощный артиллерийско-минометный налет и удар пикирующих бомбардировщиков. Под давлением численно превосходящих сил противника 143-я бригада, оборонявшая район Комина, была вынуж­дена отойти. Мощное наступление немцев было приоста­новлено смелыми контратаками сводного отряда, сколо­ченного главным образом из английских саперных

102

частей, используемых как пехота. Наступление немцев за­хлебнулось на запасных позициях обороны; в течение всего дня Франклин упорно противодействовал наступле­нию немецких войск. Еще с наступлением темноты в вос­кресенье Горт вывел вторую бригаду 50-й дивизии. Брук использовал ее вместе с другой бригадой этой дивизии для дополнительного расширения его левого фланга, на этот раз за Ипр. Подобно первоначальному развертыва­нию 5-й дивизии, 50-я дивизия развернулась на позициях к рассвету, задолго до того, как пехота Бока смогла выйти на этот рубеж.

Особый интерес представляет использование немец­ких дивизий в восточном районе этого участка фронта. Девять дивизий топтались на месте, удерживаемые по­следними усилиями бельгийского сопротивления. Две из этих дивизий — 30-я и 225-я — пробились вперед на фронте между Исегемом и Тилтом и устремились к Ос­тенде. Три дивизии — 18, 311 и 61-я — вели бои с 5-й диви­зией Франклина. Две дивизии были развернуты против старых приграничных позиций, однако в 10-километровой бреши, образовавшейся между английскими войсками у Ипра и удалявшимся флангом бельгийских войск у Зоннебека, вовсе никакого продвижения не наблюда­лось. Никаких попыток использовать открывшийся широ­кий проход к морю немцы не предпринимали и, по-види­мому, не намечали. 6-я армия не переставала жаловать­ся на нехватку танков.

Горт ввел свои последние резервы. В этот час он мало мог сделать; судьба сражения находилась в руках Бока и командиров его корпусов и дивизий.

Одно мероприятие предстояло, однако, осуществить: важное значение приобретало создание оборонительного пояса у Дюнкерка. Для Бланшара не было больше ни­какой возможности продолжать удерживать оборону на рубеже реки Лис. Бельгийская армия быстро развали­валась, немцы вследствие огромного своего превосход­ства преодолевали восточный участок фронта. Настало время отойти на последний рубеж обороны по опоясывающим Дюнкерк каналам, идущим из Ньивпорта через Берг на Гравлин.

В воскресенье вечером Горт возложил на Рональда Адама организацию обороны Дюнкерка. Здесь неизбеж­но было дублирование, Обычно адмирал Абриаль в качестве

103

командующего морскими силами Севера отвечал за оборону этой крупной французской базы. В его распоря­жении находились силы, именуемые «Secteur fortifie de Flandres». Их ресурсы были малы и вооружение огра­ниченно. Они были предназначены, главным образом, для обороны побережья. Вейган при возвращении с сове­щания союзного командования в Ипре возложил на ад­мирала Абриаля задачу по обороне всего этого района. При этом оставалось неясным, как Абриаль должен был обеспечить эффективную оборону на каналах, имея всего лишь две дивизии.

В 7.00 27 мая в Касселе было созвано совещание. Еще до начала совещания Рональд Адам обсудил с генералом Фагальдом возможности обороны Дюнкерка, и они достигли по этому вопросу официального соглаше­ния. На карте, принесенной на совещание полковником Бриджменом, были намечены полосы обороны. Англича­нам надлежало держать оборону на рубеже, простираю­щемся от Ньивпорта вдоль каналов, через Фюрн к Бергу; французы должны были оборонять полосу от окраины Берга до Гравлина. Весь рубеж обороны делился на две части каналом, соединяющим Берг с Дюнкерком. Эта схема обороны, намеченная на карте, была подписана обоими генералами.

Дальнейшее деление восточной части рубежа оборо­ны было делом англичан. Он был разделен на три сек­тора по числу корпусов: 2-й корпус на востоке, 1-й — в центре, 3-й — непосредственно у самого Дюнкерка. За пределами полосы обороны каждый корпус получил район сбора и участок побережья для эвакуации.

После этого было проведено совещание. На нем при­сутствовали представитель Горта Адам с группой стар­ших офицеров, а с французской стороны генерал Бланшар, адмирал Абриаль, генерал Приу — тогда уже командовавший 1-й французской армией, генерал де ла Лоранси — командир 3-го корпуса и генерал Кёльц — начальник штаба верховного главнокомандую­щего генерала Вейгана. Официальное совещание в Кас­селе не носило делового характера. После двадцати ми­нут разговоров, которые так ни к чему и не привели,

104

генерал Кёльц заявил, что, «по мнению Вейгана», обста­новка требует перехода в общее наступление, что нужно начать продвижение на юго-запад и что французский 16-й корпус должен немедленно выступить, чтобы отбить у противника Кале. Французы были охвачены большим энтузиазмом, но об этом, пожалуй, нет необходимости распространяться.

Около полудня генерал Паунелл отправился в Кассель, чтобы выяснить, можно ли опять передислоцировать туда ставку, но был обстрелян. Осада Касселя нача­лась.

Рогер Кепс, находившийся при бельгийском штабе, сообщил, что бельгийский король «опасается, что бли­зится быстро время, когда он не сможет больше рассчи­тывать на способность своих войск вести борьбу и вооб­ще не сможет принести какую-либо пользу английским экспедиционным силам. Он просит Вас понять, что он будет вынужден капитулировать до того, как его армия будет разгромлена».

Почти сразу же после этого предупреждения Горт получил сообщение, в котором указывалось, что «гене­рал Вейган обращается лично к генералу Горту. Англий­ская армия должна принять максимальное участие в со­вместном контрударе. Обстановка требует нанесения мощного удара».

Какой контрудар Вейган имеет в виду — не указыва­лось. Не ясно было, какой мощный удар Вейган считал возможным в обстановке, когда противник смыкал свои клещи над 1-й французской армией, когда боеприпасы почти кончались, а продовольствие и горючее исся­кало.

Штаб английских экспедиционных сил был передис­лоцирован в Уткерк, что в 15 километрах севернее Кас­селя. В ходе продвижения войск с тремя корпусами была установлена радиосвязь. Горт получил от военного министра телеграмму следующего содержания: «Хо­чу, чтобы Вам было совершенно ясно, что вся зада­ча теперь сводится к тому, чтобы эвакуировать в Англию максимально возможное количество Ваших войск».

Нереальность решений кассельского совещания была настолько очевидна, что Горт отправился разыскивать Бланшара. Сначала он направился в Дё-Панн, но его

105

там не нашел и отправился в Дюнкерк. В бастионе № 32 находились штабы адмирала Абриаля и генерала Фагальда. Бланшара и там не оказалось. Было уже поздно. Незадолго до 23.00 генерал Кёльц спросил у Горта, слы­хал ли он, что бельгийский король просил начать пере­мирие с полуночи.

Горт сразу же отправился в свой штаб. Почти тут же он был вынужден покинуть дорогу, так как она была забита транспортом, отходящим в район Дюнкерка. Блуждая в потемках, он пробивался через дороги, заби­тые беженцами, загроможденные гужевым транспортом, заблокированные разбитыми машинами. В течение че­тырех с половиной часов такого блуждания он слышал, что его союзник на севере прекратил боевые действия, что на протяжении 35 километров до моря его фланг открыт.

Пока Горт пробивался через загроможденные дороги, 3-я дивизия Монтгомери оторвалась от противника, по­кинув старые приграничные позиции, и отошла за рас­положение 5-й дивизии, чтобы занять позиции от левого фланга 50-й дивизии до нового рубежа обороны вокруг Дюнкерка. За ними 4-я и 42-я дивизии отошли на рубеж реки Лис, образовав фланг обороны на рубеже между Комином и Армантьером. 1-я дивизия отходила через их боевые порядки. 3-й французский корпус отходил через реку на фронте между Армантьером и Эстером. Остатки 2-й дивизии отошли к реке между Эстером и Мервилем, а 44-я дивизия — далее до Азбрука. В действительности это нигде не выглядело так аккуратно, как впослед­ствии было изображено на карте обстановки. Между расположением войск были незанятые промежутки. Зна­чительные участки фронта остались нераспределенными. В условиях ночного мрака и страшного нагромождения на дорогах войска теряли контакт между собой, а командиры — связь. Ночь была полна ужаса. Но посте­пенно на рубежах, намеченных Гортом, дивизии все больше избавлялись от хаоса, и новый оборонительный фронт был наконец создан.

 

* * *

Почему король Леопольд капитулировал? Неоспори­мый факт заключается в том, что бельгийская армия

106

потерпела поражение на поле сражения. Факт этот был сразу же затемнен завесой политических споров между Леопольдом и его министрами, попытками французов найти козла отпущения, пылкими обвинениями, выдви­гаемыми Рейно, и повторной ссылкой на капитуляцию, сделанной Черчиллем в палате общин. Горт оказался целиком под влиянием последовавшей за этим шу­михи.

Леопольд действительно совершал ошибки (они бу­дут проанализированы ниже), но факты, имевшие место в тот понедельник, с военной точки зрения представ­ляются ясными. Бельгийская армия уже была отрезана от английских экспедиционных сил, и ни одна из сторон не имела достаточных средств, чтобы хоть попытаться закрыть образовавшийся разрыв. Кроме того — и это, возможно, даже более важно, — бельгийская армия была рассечена на две части; Бок мощными силами вклинил­ся между Исегемом и Тилтом. Бельгийская армия, испы­тывавшая нехватку в боеприпасах и средствах транспор­та, лишенная бронетанковых сил и достаточной авиа­ционной поддержки, оказалась в безнадежном положении. После встречи в Ипре 21 мая Леопольд не оставил у Горта никаких сомнений относительно боеспособности бельгийской армии. Шли дни, и он сделал дальнейшие предостережения. 25 и 26 мая английский штаб был информирован об убывающей мощи бельгийской армии. Содержание первого сообщения Леопольда от 27 мая уже приводилось выше. Последнее его сообщение Гор­том не было получено, однако трудно сказать, что еще мог предпринять король Бельгии. Высказывалось мне­ние, что ему следовало посоветоваться непосредственно с Гортом или хотя бы с Бланшаром и с французским правительством, прежде чем принять свое решение. Од­нако несомненным является и то, что никто не пытался советоваться с Леопольдом, когда английское прави­тельство принимало решение эвакуировать свои войска. Вплоть до утра понедельника Леопольд не был инфор­мирован о намерениях английского правительства. Его следовало бы поставить в известность о том, что на про­тяжении недели уже проводится частичная эвакуация, что 27 тысяч человек уже вывезено. Когда он отправил своих полномочных представителей для встречи с Боком, операция «Динамо» — эвакуация главных сил — уже

107

осуществлялась на протяжении двадцати четырех часов. Хотя впоследствии Горт негодовал при упомина­нии об этом, тем не менее факт остается фактом: так было.

 

* * *

На рассвете 27 мая положение на море было мрач­ным и вызывало замешательство. Под воздействием артиллерийского обстрела из Кале и усиливающихся ударов немецкой авиации корабли поворачивали обратно.

Одна за другой приходили вести, из которых было отчетливо ясно, что от кратчайшего пути из Дувра на Дюнкерк в дневные часы придется отказаться. Имелись два других пути (схема 7): маршрут «Y» — северный, протяженностью около 87 миль, удлинял путь к Дюнкерку на 48 миль. Он пролегал через Саут Гудвинский и Норт Гудвинский маяки, мимо Куинтского буя, через Вест Дипский проход. Маршрут «X» — центральный, протяженностью 55 миль, удлинял путь на 16 миль. Он пролегал также через оба Гудвинских маяка, затем поворачивал на Рейтингенский проход. Длинный маршрут более чем вдвое увеличивал продолжительность рейса, что, естественно, увеличивало потребность в судах. При­шлось идти на потерю времени, а следовательно, и на увеличение продолжительности нахождения под воздей­ствием немецкой авиации. Последнее обстоятельство до известной степени компенсировалось значительным уси­лением авиационного прикрытия. В этот день истреби­тельное авиационное командование выделило 16 эскад­рилий для более надежного прикрытия судов — непре­рывно с пяти часов утра до наступления темноты. Со­став истребительных патрулей колебался в пределах от 9 до 20 самолетов. Хотя главные усилия немецкой авиа­ции были направлены против слабеющей бельгийской армии, непосредственно Дюнкерк двенадцать раз под­вергался мощным ударам с воздуха.

Работа на рейде протекала страшно медленно. Для посадки на суда использовались судовые тяжелые спа­сательные шлюпки, предназначенные для применения в глубоких водах. Ничего более неподходящего нельзя было придумать для использования на дюнкеркских ме­лях. Горт сообщал, что 27-го с берега на суда было от­правлено только 200 человек, однако в действительности

108

 

их было значительно больше — около 2500 человек. Тем не менее, погрузка все же шла крайне медленно.

 

109

Можно было найти два выхода из этого положения. Один заключался в том, чтобы использовать малые суда, которые имелись в наличии. Другой выход был более радикальный: капитан 1 ранга Теннант, оценивая воз­можности самого порта, озаренного пламенем горящих складов, решил проверить практически возможность швартовки судов вдоль восточного мола. Как отмеча­лось выше, мол строился не для этой цели, но здесь были шансы на успех. С поразительным безразличием к возможным последствиям он распорядился пришварто­вать туда корабль. Швартовка прошла удачно, и начало было положено.

Отход обороняющихся войск на рубеж реки Лис по­будил Вейгана наконец рассмотреть возможность «новой погрузки войск на суда». В это утро помощник началь­ника штаба адмирала Дарлана капитан 1 ранга Офан прибыл в Дувр, чтобы обсудить создавшееся положение с заместителем морского коменданта Дюнкерка и на­чальником французской военно-морской миссии в Лон­доне. Все трое встретились с адмиралом Рамсеем. В по­следующем своем отчете об этой встрече Офан сообщил, что, несмотря на «конфиденциальную связь», существо­вавшую между двумя флотами, французы не получили никакой информации о решении англичан эвакуировать свои войска. Какие это имело последствия — мы разби­раем в следующей главе.

Здесь же необходимо иметь в виду, что Рейно еще накануне в Лондоне был полностью информирован об обстановке.

Несмотря на испытываемую им досаду, Офан, как человек весьма энергичный, сразу же стал добиваться того, чтобы французы еще более активизировали свою работу по изысканию вместе с Рамсеем необходимых новых транспортных средств. Начался сбор малых судов в ближайших французских портах. Было приказано под­готовить все имеющиеся суда; контр-адмирал Ландрио был назначен командовать этим морским районом и немедленно вызван в Дувр на корабле «Саворньян де Бразза», который должен был служить штабным кораблем. Однако сделать что-нибудь еще в этот день было практически невозможно.

110

Два тральщика доставили в Англию 175 раненых, и это было все; госпитальные корабли пытались войти в порт, но из-за сильных ударов авиации были вынуждены повернуть обратно.

В Дувре сбор малых судов стал делом первоочеред­ной важности. В основном вопрос упирался во время, а время выиграть было чрезвычайно трудно, так как все люди были нужны в Дюнкерке.

Когда малые суда приступили к делу, стало ясно, что, пока не удастся подать к берегу достаточное количество этих судов, отправка людей будет протекать медленно. Это был неудачный день: только 7669 человек высади­лось в Англии.

 

 

Глава девятая. ВТОРНИК, 28 МАЯ

 

Утром 28 мая обстановка на сухопутном театре нахо­дилась под доминирующим влиянием одного фактора — последствий капитуляции бельгийской армии. В полночь 27-го 32-километровый участок фронта от ле­вого фланга 50-й дивизии у Боесинга и до побережья у Ньивпорта оставался открытым для неизбежного удара сил Бока, и Горт ни о чем другом, кроме этого, не мог думать, пробивая себе путь по забитым дорогам от Дюн­керка к Уткерку. Но он не мог ничего предпринять, так как его последние резервы уже были использованы.

За левый фланг теперь отвечал Брук. Сложность его задачи заключалась в том, что надо было закрыть обра­зовавшийся разрыв фронта, прикрыть восточный участок и создать какую-либо оборону на побережье у Ньивпор­та. Задача Бока была не менее трудной. За те несколько часов, какие остались между внезапным затишьем на фронте бельгийских войск и возможным созданием вой­сками Брука преграды на пути наступления немецких войск, Боку предстояло без бронетанковых сил, без мо­торизованных дивизий, без надлежащих транспортных средств бросить свою пехоту в широкий охватывающий маневр. Ни той, ни другой стороне не удалось осущест­вить свои планы.

Маневр Бока был задуман почти что по учебнику, и его осуществление прошло без энтузиазма. 254, 14 и 19-я дивизии, ближайшие из тех, которые действовали ранее на бельгийском фронте, были медленно поверну­ты в сторону канала на фронт между Ипром и Нордшотом.

112

Две дивизии, прорвавшиеся через фронт бельгийских войск, 30-я и 255-я, были направлены далее на север на рубеж реки Изер между Нордшотом и Диксмюдом. Сле­дующие две дивизии Бок отправил на излучину Изера между Диксмюдом и Шоором, а последние две диви­зии— 208-ю и 256-ю, — которые пробивались через ле­вый фланг бельгийских войск у Брюгге, он бросил для широкого, быстрого охватывающего маневра через бель­гийскую прибрежную равнину на Ньивпорт.

В этом маневре было что-то от плац-парадного пе­дантизма. Здесь совершалось гигантское захождение правым плечом с опорой на Ипр, и оно почти удалось. С момента, когда полномочные представители короля Леопольда прибыли в его штаб, Бок имел шесть часов на планирование и подготовку своего маневра. Планирование началось в полночь. В 11.00, через одиннадцать часов после того как бельгийцы прекратили боевые дей­ствия, передовые части 256-й дивизии вышли к побе­режью в район Ньивпорта. С импровизированным транс­портом 256-я дивизия совершила самый быстрый маневр за всю кампанию на восточном участке фронта.

Но темпы все же оказались недостаточно высокими. Части были встречены бронемашинами 12-го уланского полка, который вопреки жалобам Брука остался в рас­поряжении английского командования. В результате короткой, но кровопролитной схватки уланы вписали блестящую страницу в историю этой кампании. На неко­торое время наступление немцев было задержано. Во второй половине дня Брук перешел в Дё-Панн. Там Ро­нальд Адам сказал ему, что немцы заняли Ньивпорт. В своих послевоенных записках Брук отмечает, что он думал, будто задержал продвижение немцев на запад в районе Ипр—Комин. «Я сразу же дал указание пере­бросить Хауксуорда и его 12-ю пехотную бригаду, а за ней — остатки 4-й дивизии из Диксмюда в Ньивпорт, чтобы занять оборону полукольцом от Верна до Ньив­порта».

Создается впечатление, что в результате этого при­каза положение было восстановлено. В действительности же ничего этого не было. За стычкой улан во второй по­ловине дня последовал мощный удар немецких войск. Однако к этому времени уже сказались предпринятые Адамом меры по организации обороны. Бригадир Лоусон

113

направил в Ньивпорт смешанный отряд, укомплектован­ный артиллеристами, зенитчиками и саперами, которые вели бой как пехота. Действуя совместно с подразде­лениями французской 60-й дивизии, они встретили удар немцев. В результате затруднений во взаимоотношениях между французами и бельгийцами не удалось взорвать мост через Изер, имевший важное значение. Стреми­тельным натиском передовые немецкие подразделения овладели мостом. Последнее препятствие, лежавшее между войсками Бока и Дюнкерком, было снесено, по­следний ров преодолен. Затем началась героическая обо­рона Ньивпорта, там отстаивали каждый переулок, дом, подвал, баррикаду. Немцы удерживали узкий плацдарм. К наступлению темноты к немецкой 256-й дивизии при­соединилась 208-я, но обороняющиеся войска всю ночь упорно удерживали свои позиции (схема 8).

Утром 29 мая 12-я бригада из состава войск Брука достигла наконец района Ньивпорта, но по прибытии туда невозможно было выдвинуть ее на позиции, так как равнинная местность простреливалась ближним огнем противника. В течение дня всю тяжесть боя вы­держивали артиллеристы и саперы, которые продолжали драться как пехота. Лишь к исходу второго дня 2-й кор­пус получил возможность принять от отряда Адама удерживаемые им позиции. Снова благодаря предвидению Горта была предотвращена катастрофа.

Начиная от Ньивпорта по всей линии восточного участка фронта гремело сражение. От канала Ло до Плугстерта пять английских дивизий твердо противо­стояли восьми немецким дивизиям. Бок опять сетовал на отсутствие бронетанковых сил. Бег к Дюнкерку он про­играл.

На противоположной стороне образовавшегося мешка на рассвете развернулись характерные для западного участка фронта ожесточенные бои в сложной, запутан­ной обстановке. Противник глубоко вклинился между опорными пунктами обороны, и они один за другим были захвачены наступающими войсками. 44-я английская ди­визия медленно отходила к высотам Монт де Ка, неся при отходе тяжелые потери. Остатки 2-й дивизии отходили под артиллерийским огнем через Поперинге к мо­рю. Немцы наступали по всему растянувшемуся фронту. К вечеру из ранее обороняемых районов удерживались

114

 

                                           

только Кассель и полностью окруженный Лендригем. Для немцев это был день побед. Однако по странной иронии судьбы этот день явился для немцев также и днем неудач.

По мере утраты одних опорных пунктов англичане создавали новые, вместо опорных пунктов у Арнека и Вормуда, Азбрука и Лестрема были заняты опорные пункты у Кэдипра и Вильде, Бамбека и Берга. Судьбу сражения решали дивизии. Генерал-майор Уосон принял командование 3-м корпусом, но фактически командовать им не мог до тех пор, пока корпус не занял свою

115

полосу обороны на рубеже вокруг Дюнкерка. Части кор­пуса были отрезаны друг от друга, поддерживать связь оказалось невозможным. Это было сражение дивизион­ных генералов и бригадиров, бои окруженных подраз­делений, но все же здесь удалось задержать продвиже­ние немецких бронетанковых войск.

Утром Гудериан объехал фронт 19-го корпуса, фронт опорных пунктов и западного участка обороны вокруг Дюнкерка. Ночью войска под командованием Фагельда отошли на 10 километров на рубеж старого Мардикского канала. К этому времени головные танки 1-й немецкой танковой дивизии находились всего лишь в 13 километ­рах от Дюнкеркского порта; причалы уже находились под огнем, но Гудериан, осмотрев этот район, писал: «Дальнейшие танковые атаки повлекут ненужные жерт­вы в лучших наших войсках». В этом его убедили не­оспоримые факты, относящиеся к характеру местности и обороны на опорных пунктах. Хотя раньше он не со­глашался с Рундштедтом, но теперь пришел к одинако­вому с ним решению.

Наиболее важные успехи и неудачи имели место на центральном участке фронта, воссозданном на рубеже Ла-Мот, Плугстерт, Комин, который служил связующим звеном между западным и восточным участками. 44-я ди­визия, отходя на высоты Монт де Ка, образовала пра­вый фланг центрального участка фронта; 3-й корпус 1-й французской армии вместе с остатками кавалерий­ского корпуса удерживал центр этого участка на ру­беже Эстер, Плугстерт; 42-я и 4-я дивизии английских экспедиционных сил располагались на левом фланге, соприкасающемся с восточным участком фронта. К югу от этого центрального участка фронта фланги немец­ких «клещей» сомкнулись, и 7-я танковая дивизия Роммеля вошла в соприкосновение с 7-й пехотной дивизией Бока. Однако «клещи» сомкнулись слишком поздно; анг­лийские экспедиционные силы уже отошли. Это не расце­нивалось как триумф, однако шесть дивизий 1-й фран­цузской армии оказались отрезанными в четырехуголь­нике каналов юго-западнее Лилля. Было ли это неизбежно?

Поражение главных сил 1-й французской армии яви­лось наиболее драматичным событием этих знаменатель­ных дней. В 11.00 28 мая, перед тем как немецкие «клещи»

116

сомкнулись, Бланшар прибыл в штаб Горта в Уткерк. Воодушевление, которое царило на кассельском со­вещании, уже исчезло. Когда Горт прочел Бланшару недвусмыленные приказы английского правительства об эвакуации, тот был ошеломлен. Вейган был информиро­ван об этом решении в воскресенье днем. Теперь, спустя два дня после принятия этого решения, Бланшар все еще ничего не слышал о нем. Он не мог оценить всего значения действий немцев и всех последствий капитуля­ции Бельгии. Он смог лишь сказать, что его войска измотаны и что ему не дано никаких приказов. В разгар споров прибыл офицер связи от генерала Приу. 1-я армия, сообщал Приу, слишком истощена и не может даль­ше отступать. В своем донесении Горт писал: «Я тогда просил генерала Бланшара во имя Франции, француз­ской армии и дела союзников приказать генералу Приу продолжать отход. Ведь не все его войска, сказал я, настолько измотаны, чтобы нельзя было продолжать движение. Французское правительство может предоста­вить суда хотя бы для некоторых из его частей, и лучше спасти хотя бы часть его обученных солдат, чем навер­няка идти на то, чтобы потерять всех. Но я не смог сдвинуть его с места».

Бланшар ответил, что английское адмиралтейство не­сомненно уже приняло необходимые меры для эвакуации английских экспедиционных сил, но французское морское ведомство никогда не сможет сделать того же для сво­их войск, так как эвакуация с необорудованного побе­режья невозможна, бесполезно даже пытаться.

Сам Приу колебался. Утром он решил, что безна­дежно пытаться удержать позиции его 5-го корпуса у Лилля и что их придется оставить. Он считал необходи­мым, чтобы 5-й корпус уничтожил свои материальные средства и отошел по открытой местности совместно с 3-м и 4-м корпусами. Однако в 15.30 он изменил свое решение. 5-й корпус не должен был отходить, а, наобо­рот, вместе с 4-м корпусом, в соответствии с указанием Вейгана, ему предстояло вести оборону на реке Лис. 3-й и кавалерийский корпуса одни должны были начать отход в полдень 29 мая.

В 23.00 28 мая генерал де ла Лоранси, проявляя ре­шительность и отвагу, начал отводить 3-й корпус и кавалерию.

117

В эту ночь Бланшар отправил телеграмму Вейгану, чтобы сообщить, что Горт по собственной инициативе дал указание об отводе его армии на Дюнкерк и что в результате этого фланг 1-й французской армии оказался открытым. На следующее утро Вейган просил президен­та Совета[2] заявить протест против «слишком эгоистич­ной позиции Горта».

Более двенадцати часов 4-й и 5-й корпуса 1-й фран­цузской армии уже находились в окружении. В течение трех дней они под руководством генерала Молинье дрались отважно, но безнадежно и бесполезно. 1 июня они сдались на почетных условиях. Было заявлено, что эти бои отвлекли шесть немецких дивизий, которые мог­ли быть брошены против Дюнкерка. Это утверждение вряд ли выдерживает проверку. К ночи 29 мая, как это видно на оперативных картах, тринадцать немецких ди­визий находились в соприкосновении с все более сужаю­щимся фронтом обороны вокруг Дюнкерка; девять ди­визий подходили туда или находились в резерве. Вряд ли возможно было развернуть дополнительно еще шесть дивизий на этом узком фронте.

 

* * *

Странным является то, что неуверенность в это время охватила не только французское командование; одно­временно она охватила и немцев. Хотя причины у обеих сторон были разные, противоположные, но, как видно из журнала боевых действий групп армий, и из данных, по­лученных от нижестоящих инстанций, в это время в про­ведении последнего этапа операции царили медлитель­ность и колебания.

Об изменении в настроении Гудериана уже упоми­налось выше. Возможно, что он был прав, но имеющиеся теперь данные о боевой мощи 48-й дивизии в Бер­ге и о бронетанковых силах и артиллерии, бывших в распоряжении Гудериана, не оставляют сомнения в том, что он имел возможность овладеть Бергом и получить ключ к Дюнкеркскому порту. На центральном участке фронта нерешительность сказывалась еще более сильно.

118

Между группами армий «А» и «Б», по-видимому, вовсе отсутствовала координация. В районе Лилля их соеди­нения оказались безнадежно перемешанными, в резуль­тате чего их усилия были ослаблены. В низших звеньях также отсутствовала согласованность. Они вовсе не смог­ли развить достигнутый успех, так как части начали вы­водиться из боя. Еще до исхода дня целых два корпуса были выведены из сражения. Командование группы ар­мий «А» придерживалось тогда взгляда, что «мы доста­точно преуспели». Точка зрения командования группы армий «Б» отличалась бескрылым рутинерством.

А в Дё-Панне, куда наконец был перемещен штаб английских экспедиционных сил, Горт заканчивал работу над планом действий на ночь. Английские войска отводились на рубеж Поперинге.

* * *

Пока образовавшийся у Дюнкерка мешок сужался, пока дивизии отводились назад, пока прорывы против­ника блокировались, события на море принимали иной оборот. Рано утром в этот вторник Теннант приказал ко­раблям швартоваться к восточному молу. Ночью он организовал приток эвакуируемых к кораблям, устано­вил систему контроля, создал швартовные команды, на­значил капитана 3 ранга Клаустона начальником пирса.

Сразу же эсминцы «Макэй» и «Монтроуз», «Верити», «Сэйбр», «Вустер» и «Энтони» пришвартовались, при­няли людей, покинули порт и направились в Дувр. Адми­рал Рамсей опять уточнил свой план; упор был сделан на использование разрушенного порта; войсковым транс­портам было приказано вслед за эсминцами швартовать­ся к молам.

Затем, во второй половине дня, положение на побе­режье улучшилось. К Дё-Панну, Бре-Дюну и Мало-ле-Бену подошли китобои и спасательные шлюпки. Из от­даленных пунктов стали дополнительно прибывать тральщики. Тральщики старого типа, действовавшие из района Дувра, были сняты с работы по очистке проходов и отправлены в порт и на необорудованное побе­режье. Для усиления флотилии судов, действовавших из Дувра, из Северного моря и из портов восточного побе­режья Англии, в Дюнкерк были отправлены эсминцы. Буксиры, портовые суда и торговые суда каботажного

119

плавания приступили к работе. Армада малых судов подходила к Дюнкерку.

Крупные суда вели работу в условиях, когда с каж­дым часом их задачи усложнялись и опасность возрастала. Емкость Дуврского порта использовалась до пре­дела. Ввод и вывод судов в сложных условиях прили­вов и отливов, особенно в ночное время, являлись в этом порту тяжелым подвигом кораблевождения. Кроме Дув­ра корабли, пользовавшиеся новым маршрутом, должны были пройти через рейд Дауне. Никто из шедших на Дувр не забудет трагического величия обстановки на рейде Дауне в эти дни. Корабли прокладывали себе путь через лес мачт и нагромождения судов, потоплен­ных магнитными минами. У Дила и далее на рейде тес­нилась масса судов с потушенными огнями. Плавучие маяки на рейде Дауне не зажигали огней.

В районе Дюнкерка и прилегающего побережья труд­ности были еще более грандиозными. Проход, ведущий к порту, узок. Под ударами с воздуха суда увеличивали скорость до полной, но в большинстве мест почти не­возможно было применять смелый противовоздушный маневр. Это были места, загроможденные судами, по­топленными ранее магнитными минами и потонувшими позднее — в первые дни эвакуации. В последующие же дни эвакуации количество потонувших судов увеличивалось с ужасающей быстротой. Кроме того, водная поверх­ность была загромождена полузатопленными мелкими судами, древесным материалом, кусками тяжелого ка­ната.

В конце такого ночного странствия суда направля­лись либо к восточному молу, либо к необорудованному побережью. Часами, пока продолжались воздушные на­леты, суда стояли на рейде, дожидаясь медленного при­бытия эвакуируемых. В порту же посадка совершалась быстро, но протекала под ударами авиации, под свист и разрывы снарядов немецких орудий, подступавших в течение дня с запада все ближе и ближе.

В этот день было потеряно два войсковых транспор­та. «Абукир», шедший из Остенде, где принял 220 сол­дат и беженцев, был потоплен торпедным катером неда­леко от Норт-Хиндерского буя. Для адмирала Рамсея эта потеря означала новую угрозу. Впервые германский флот стал непосредственно противодействовать

120

эвакуации. Как раз перед восходом солнца «Куин оф де ка­нал», вышедший на рассвете из Дюнкерка, где он взял с мола и побережья 920 человек, был атакован одним единственным самолетом и потоплен. Его команда и эвакуируемые были подобраны сухогрузным транспор­том «Дориан Роуз».

Были и другие потери. Несмотря на усилия капитана 1 ранга Офана, предпринятые 27-го в Дувре, француз­ские войска все еще не участвовали в эвакуации, но 28-го французы решили послать «специалистов опреде­ленных категорий». 2500 человек были отправлены с конвоем судов, собранным адмиралом Абриалем. Пер­вые суда очистили проход в порт и отправились по маршруту «Y». Почти тут же грузовое судно «Дуэзьен», имевшее на борту тысячу человек, подорвалось на маг­нитной мине и медленно затонуло. Китобои, направлявшиеся в Дюнкерк, подобрали большинство людей.

На потери не обращали внимания; работа по эвакуа­ции продолжалась, и к исходу дня миноносные силы по­лучили подкрепление. Быстро нарастал темп посадки. 28 мая был днем, когда появилась надежда на успех эвакуации. Впервые в сообщениях из Дюнкерка исчезло слово «неудача». За сутки в Англию было благополучно доставлено 17 800 человек. Этого было недостаточно, но это было лишь началом. Флот нашел путь для решения стоящих перед ним проблем.

 

 

Глава десятая. СРЕДА, 29 МАЯ

 

В этот день бои на восточном и западном участках фронта слились в единое сражение. В последние предутренние часы арьергардные части образовали общий фронт, простиравшийся от Нордшота через Провен до Поперинге. Этот фронт, в соответствии с несколько измененным планом Горта на отход, удерживали части 2-го корпуса Брука. К югу от рубежа Поперинге 44-я дивизия все еще удерживала позиции на высотах Монт де Ка, а гарнизон Касселя, оставшийся глубоко в тылу противника, продолжал вести бои. Далее к морю 48-я дивизия, усиленная 42-й, отражала сильные удары танков и пехоты 20-й мотодивизии и полков дивизии СС «Великая Германия» и «Адольф Гитлер».

На открытых приморских флангах дюнкеркской дуги обороны на западе французы удерживали рубеж канала Мардик, а на востоке остатки частей Лоусона упорно цеплялись за Ньивпорт.

В результате утренних боев 42-я дивизия под ударами пикирующих бомбардировщиков и под минометным огнем начала отходить. В полдень немцы вышли на ру­беж Поперинге, который вслед за этим начал подвергать­ся артиллерийскому обстрелу. В сумерки начался общий отход.

В 21.30 истощенный гарнизон Касселя покинул город, чтобы выйти из окружения. Это был марш, полный отчаянной отваги. Три полка покрыли себя трагической славой: это были 4-й Оксфордширский и Букингемширский полк, 2-й Глостерширский полк и 1-й Ист Ридинг Иоменрийский полк. Всю ночь эти полки упорно проби­вались назад. К рассвету они распались на небольшие

122

группы и дрались, пока их не одолели. Лишь немногим удалось пробиться сквозь расположение противника и выйти к Дюнкерку. Оборона Касселя — один из выдаю­щихся подвигов английского оружия. В течение пяти критических дней отступления истощенный гарнизон удерживал Кассельские высоты и не позволил значи­тельно превосходящим силам противника овладеть этим важнейшим узлом двенадцати дорог.

Под покровом темноты арьергарды 50-й и 3-й дивизий отошли с рубежа Поперинге.  42-я и потрепанная 5-я ди­визии отошли с менее важной позиции, расположенной вдоль верхнего течения реки Изер. Гарнизоны узлов сопротивления, многие из которых были глубоко обой­дены наступающими частями противника, удержав пози­ции до назначенного часа, один за другим начали отхо­дить. В обстановке забитых дорог, отсутствия согласо­ванности с французским командованием, хаоса, всякого рода слухов и неопределенности, дивизии, бригады, ба­тальоны, а во многих случаях разрозненные роты и взводы пробивались назад. И все это кажущееся нагро­мождение пронизывала единая идея планов Горта. Пла­ны эти овладели каждым командиром; обстоятельства вынуждали во многих случаях вносить изменения в эти планы, приходилось выискивать и применять альтерна­тивные решения, но при всем этом основная идея оста­валась неизменной. К полуночи основная масса англий­ских экспедиционных сил отошла на оборонительный рубеж вокруг Дюнкерка; был создан единый фронт оборо­ны от моря у Мардика до моря у Ньивпорта.

Минуло время, когда поле сражения распадалось на две разрозненные части — правую и левую. И на этот раз «клещи» немецких группировок сомкнулись безре­зультатно. Три дивизии, которые Бок направил, чтобы соединиться с танковой группой Клейста и отрезать про­тивника от Поперинге, соединились слишком поздно.

С этого момента два разрозненных участка фронта срослись воедино, и можно уже попытаться в какой-то мере оценить достоинства и достижения каждого из них. В этом не было бы необходимости, поскольку они пред­ставляли в полном смысле лишь части неделимого це­лого. Но по поводу действий на левом участке фронта выдвигались серьезные обвинения, поэтому необходимо внимательно их рассмотреть.

123

В предисловии к своей книге «The Turn of the Tide» Артур Брайант выдвигает ряд утверждений по поводу то­го, как велся заключительный этап этой операции. Ут­верждения эти основываются предположительно на ма­териалах дневника лорда Алана Брука; они, несомненно, выдвинуты с его одобрения. Рассмотрим их по порядку. В первом своем утверждении сэр Артур, касаясь собы­тий 25 мая, пишет: «В этот момент похоже было, что все они проведут весь дальнейший период войны в не­мецком плену. Коммуникации экспедиционных сил были почти полностью нарушены, их главнокомандующий, на­ходясь в своем штабе близ побережья, не мог знать, до­ходят ли его приказы до линии фронта на бельгийской границе...»

Далее, касаясь заявления Черчилля, гласящего, что «вряд ли возможно, чтобы большое количество союзных войск смогло выйти на побережье», сэр Артур пишет: «Благодаря главным образом одному человеку, им все же удалось это сделать. В течение четырех тяжелых дней — от бельгийской катастрофы до начала эвакуа­ции— Алан Брук с четырьмя дивизиями его корпуса прикрывал открытый фланг, оказавшийся оголенным в результате капитуляции короля Леопольда, и осуществ­лял командование всеми морально подавленными войска­ми, пробивающимися с боями назад через сужающийся коридор к наспех подготовляемым рубежам эвакуации, которые лорд Горт проложил через болота, окружающие Дюнкерк».

Затем он добавляет: «Хотя в результате капитуляции Бельгии у немцев освободилось семнадцать дивизий, бы­строта оценки обстановки и проницательность Брука позволили ему предвидеть каждый шаг наступающего...» Наконец, он пишет следующее: «Таким образом, чуду, совершенному флотом при эвакуации, предшествовало не меньшее чудо, совершенное армией ее выходом к по­бережью. Успех Алана Брука с отводом армии через сужающийся коридор между наступающими группиров­ками противника является одним из важнейших подви­гов военной истории Англии».

При самом беспристрастном подходе ко всем этим утверждениям создается впечатление, что лорд Горт, засевший в своем штабе у побережья, утратил руковод­ство отступлением, которое взял на себя генерал Брук,

124

лично осуществлявший командование «всеми морально подавленными войсками, пробивающимися с боями назад», и что он один нес ответственность за отвод их через «сужающийся коридор» к Дюнкерку.

Рассмотрим последовательно каждое из этих утверж­дений. Первое: был ли штаб Горта расположен «у побе­режья»? В субботу 25 мая штаб находился в Премеске. Это было значительно дальше от побережья, чем штаб 2-го корпуса, который 22 мая был расположен Бруком в Армантьере. Штаб был очень удачно расположен в цен­тре между восточным и западным участками фронта. От него шли хорошие пути через Лилль и Армантьер. Он находился поблизости от подземного кабеля, идущего из Англии.

26 и 27 мая штаб все еще находился в Премеске.

27 мая днем он был переведен в Уткерк. Его нельзя было расположить в Касселе у подземного кабеля из-за быстрого наступления мощных немецких бронетанковых войск. Возможно, было бы лучше отвести его назад в Дё-Панн, однако при новом расположении он все еще находился на значительном удалении от побережья и опять же в центре основного района отступления. Сра­зу же после передислокации штаба со штабами трех корпусов была установлена радиосвязь.

В течение всего этого периода Горт хорошо знал, что его приказы доходят до корпусов. И Бруку это было известно. Из его дневника видно, что он был в штабе 25-го (дважды), 26-го (один раз) и 27-го (дважды). Он прибыл в Премеск в этот день в третий раз вскоре после того, как штаб был передислоцирован в Уткерк, и непосредственно перед тем, как был передислоциро­ван его собственный штаб. 28-го начальник оперативно-разведывательной части его штаба присутствовал на со­вещании в Уткерке.

Это то, что касается утверждения, будто Горт, изо­лировавшись у побережья, утратил возможность следить за обстановкой.

Не будем пока касаться утверждения, что армия успешно отошла на оборонительный рубеж вокруг Дюнкерка «благодаря главным образом одному человеку»; рассмотрим утверждение, что войска восточного участ­ка фронта прикрывали «открытый фланг, оказавшийся оголенным в результате капитуляции короля Леопольда... в течение четырех тяжелых Дней — от бельгийской катастрофы до начала эвакуации». Если мы будем игно­рировать тот факт, что еще до начала операции «Динамо» в Англию было перевезено 28 тысяч человек, то формаль­но эвакуация началась с передачей распоряжения о на­чале операции «Динамо» 26 мая в 18.57. Первая высадка людей в Дувре была произведена в этот день в 22.30. Ка­питуляция короля Леопольда

125

произошла уже в полночь 27 мая, т. е. через двадцать девять часов после начала эвакуации.

Первые два дня сражения на левом фланге проте­кали до бельгийской катастрофы. После того как бельгийцы прекратили боевые действия, сражение продол­жалось только два дня. На третий день после «капиту­ляции короля Леопольда» Брук сам оказался на борту эсминца, идущего в Англию. К полуночи четвертого дня большая часть сил 2-го корпуса либо была уже в Англии, либо благополучно погрузилась на суда.

Далее: действительно ли Брук осуществлял командо­вание всеми морально подавленными войсками, «проби­вающимися с боями назад через сужающийся коридор»? Общий отход осуществлялся, как уже отмечалось, в со­ответствии с планом штаба, разработанным полковни­ком Бриджменом. Содержание первого этапа, предусмот­ренное этим планом, заключалось в отходе на рубеж реки Лис; он был согласован между Гортом и Бланшаром в воскресенье 26 мая. Содержание второго этапа Горт сообщил Бланшару на совещании 26 мая. Приказы отходить на рубеж Поперинге, явившийся содержанием этого этапа, были отданы в 14.00 28 мая. Общее руко­водство боевыми действиями в связи с отходом осущест­влялось последовательными приказами, отданными в шта­бе полковником Грегсон-Эллисом и бригадиром Лизом.

Командирам корпусов было дано разрешение «в духе указаний приказа» сохранять полную свободу действий с тем, чтобы отвести на дюнкеркский плацдарм как мож­но больше людей. Этим разрешением Горт стремился нейтрализовать трудности со связью и влияние неустой­чивости обстановки. Одновременно были отданы при­казы, регулировавшие отход с узлов сопротивления за­падного участка фронта.

Руководство осуществлялось на широкой основе с предоставлением исполнителям большой самостоятельности

126

и поддерживалось в течение всей операции, вплоть до последнего момента отхода — до ночи с 29 на 30 мая. Корпуса и дивизии, несмотря на сложность обстановки, с исключительной точностью выходили в районы, преду­смотренные для них планом штаба и подготовленные для них генералом Адамом.

Утверждение сэра Артура Брайанта, что Брук коор­динировал движение 1-го корпуса, уже рассмотрено на­ми. Утверждение о том, что он осуществлял руководство «всеми» войсками, также лишено основания.

Что касается вопроса о том, действительно ли Брук предвидел «каждый шаг наступающего», то полезно бу­дет обратиться к тому, что Брук после войны писал об информации, которую ему дал Адам в Дё-Панне:

«Я думал, — пишет Брук,— что в сражении, развер­нувшемся в районе Ипр — Комин, я задержал продви­жение немцев на запад...» Отсюда видно, что Брук явно недооценил способности Бока осуществить быстрый охва­тывающий маневр вдоль побережья и совершенно не предпринял никаких мер против такого маневра. В дей­ствительности его спасло предвидение Горта и энергия Адама и Лоусона.

Все сказанное выше, разумеется, не умаляет значе­ния самих боевых событий. Этот наш анализ направлен против претенциозных утверждений, сделанных от имени Брука по вопросам, стоящим в некоторой степени за пределами действительных боевых событий.

Что же в таком случае представляло собой сражение на левом фланге? Оно, конечно, не представляло собой сражения против «главных сил германских армий». Это уже достаточно вскрыто. Каковы же в действительности были силы противника?

Как видно из карт обстановки, 26 мая три дивизии 2-го корпуса (одна из них уже получила значительное подкрепление) имели против себя четыре немецкие ди­визии. 27 мая четыре дивизии 2-го корпуса имели против себя четыре немецкие дивизии. В каждый из этих дней главные силы группы армий Бока были, разумеется, направлены против бельгийцев. 28 мая четыре дивизии 2-го корпуса (одна из них усиленная до удвоенной мощи) имели против себя восемь немецких дивизий. По состоя­нию на 29 мая на карте обстановки показано, что двум

127

дивизиям 2-го корпуса противостояли четыре немецкие дивизии.

Таким образом, максимальное количество сил, кото­рое когда-либо противостояло 2-му корпусу, не превы­шало восьми пехотных дивизий. Противник имел здесь значительное количество артиллерии, умеренную авиа­ционную поддержку, но не имел танковых соединений.

Тем не менее, здесь развернулись ожесточенные кро­вопролитные бои, в которых мощные атаки противника были отбиты доблестной 5-й дивизией под командова­нием генерала Франклина. Усиленная бригадной боевой группой 48-й дивизии, двумя бригадами и инженерными подразделениями 4-й дивизии, тремя батальонами 1-й ди­визии, двумя пулеметными батальонами и артиллерией 1-го корпуса, эта дивизия противостояла всем попыткам противника пробиться через сухой канал между Ипром и Комином. Благодаря ее отважным и упорным дейст­виям удалось отразить удары восточной группировки немецких «клещей».

Обстановка с самого начала складывалась благопри­ятно для Брука, но это вовсе не умаляет высоких заслуг его дивизии. В чем же заключались эти преимуще­ства? Наращивание сил на фланге он начал, опираясь на старые приграничные позиции, которые он продол­жал удерживать значительно дольше, чем было закончено первое наращивание сил. Вся тактика руко­водимых им действий была, в сущности, проста. Она напоминала детскую игру, когда ребенок, складывая стенку, берет кирпичи с одного конца и укладывает их на другой. Действуя по этому принципу, Брук исполь­зовал преимущества подготовленной оборонительной по­зиции на канале между Ипром и Комином параллельно железнодорожной насыпи. За этим рубежом он имел следующий рубеж — канал, соединяющий Ипр с рекой Изер. Между Комином и Ипром, где развернулись глав­ные бои, ширина фронта составляла 13 километров; между Ипром и Нордшотом — еще около 15 километров. Для одного корпуса такой фронт был, конечно, велик, но, учитывая выгодный характер местности и наличие подготовленных (хотя и слабых) позиций, это была за­дача, которую нельзя считать невыполнимой.

Контраст между характером боев на восточном и за­падном участках фронта был разительный. Как уже

128

отмечалось, характер боевых действий на этих участках отличался на целый исторический этап. Рассмотрим основные факты из этой области. Начиная с 17 мая Горту пришлось подготовить оборону для прикрытия фронта, простиравшегося от Дуэ (последний пункт, на котором французы оказались в состоянии осуществлять эффек­тивное руководство войсками) через Аррас к Гравлину на побережье. Протяженность этого фронта превышала 130 километров. Это был район неоднородный по ха­рактеру местности. Он представлял определенные выгоды своими каналами и рубежом реки Скарп, но имел так­же и невыгодные участки, особенно в гористой части, где было трудно или вовсе невозможно сохранять на­дежное руководство войсками. Для того чтобы присту­пить к оборонительным действиям, Горт не имел сколь­ко-нибудь твердой опоры; фактически не имел ее вовсе.

У него не было крупных организованных войсковых масс со всеми элементами тыла: коммуникациями, скла­дами и транспортом, какие имелись в старых пригра­ничных районах; не было и сети связи, кроме как в районе Арраса; ему не посчастливилось также захватить документы, которые раскрывали бы намерения и направ­ление удара противника.

Основным фактором обстановки здесь была катастро­фа союзника. Однако крушение бельгийской армии на­ступило на два дня позже того, как на левом крыле фронта началось сражение, и через много дней после того, как стало очевидно, что эта катастрофа произойдет. Знаменитая брешь, образовавшаяся в оборонительном расположении, в начале сражения не превышавшая 10 ки­лометров, в разгар сражения расширилась лишь до 32 километров. На западном участке фронта катастрофа у союзника наступила за четыре дня до начала завер­шающего этапа сражения. В результате этой катастрофы на просторы Франции беспрепятственно и быстро прорва­лись бронетанковые войска доселе невиданной мощи, и, когда Горт принял на себя этот удар, «брешь» уже рас­ширилась до 130 километров.

В результате этих обстоятельств общая обстановка на западном участке фронта неизменно оставалась доволь­но сложной. Сражение здесь протекало в условиях край­него напряжения сил, упорной обороны, плотного по­строения наступающих войск и предельной стойкости не

129

только крупных масс войск, как это имело место при обороне Арраса и Касселя, но и мелких подразделений. Бои на первом этапе часто велись здесь отрядами, уком­плектованными из небоевых частей, в условиях нехватки вооружения и боеприпасов, при отсутствии снабжения. И еще до того как Горту удалось посредством отвода войск на старые приграничные позиции высвободить крупные силы, обороняющиеся войска сумели одержать две замечательные победы.

Первой такой победой оказался «контрудар» у Арра­са, который задержал Роммеля и вынудил Рундштедта в первый раз остановить наступление. Горт использовал эту короткую передышку для усиления своих узлов со­противления, и решительное сопротивление, оказанное танковым силам Рундштедта, когда наступление возоб­новилось, в сочетании с хорошим использованием оборо­няемой местности привело ко второй победе. Это выну­дило Рундштедта во второй раз (23 мая) остановить наступление.

Это решение Рундштедта и последовавшее затем под­тверждение его Гитлером создало впечатление, что бое­вые действия прекращены. Однако это абсолютно не со­ответствовало действительности. На главном направле­нии наступление было прекращено на северном участке фронта — у самого побережья. Но даже и там плац­дарм, которым немцы уже овладели, постепенно и мето­дически расширялся. На южном участке фронта наступ­ление никогда не прекращалось. Возражения Рундштедта против приказов главного командования не касались района Сен-Венан, и, как уже было сказано, трагическая и славная оборона 2-й дивизии, вне всякого сомнения, сковала 26 и 27 мая «клешню» двухстороннего охваты­вающего маневра бронетанковых сил противника. Во второй половине дня 26 мая был объявлен приказ Гит­лера на общее наступление. К утру 27 мая наступление было в разгаре. К вечеру 28-го, когда, согласно опера­тивной карте, восточному участку фронта, руководимому Бруком, противостояли восемь немецких пехотных диви­зий (наиболее сильный нажим, испытываемый этим участком), та же карта показывала, что на фронте меж­ду Гравлином и Лестремом наступали 1, 2, 6, 8 и 3-я тан­ковые и четыре моторизованные дивизии. Численность, огневая мощь и мобильность этой наступающей группировки

130

были несравнимо больше, чем у пехотных дивизий Бока на восточном участке фронта.

На западном участке фронта наступление прекрати­лось. Даже теперь нелегко сказать, почему это произо­шло. Нелегко также рассматривать создавшуюся здесь обстановку как цельную картину. Фронт распался на отдельные самостоятельные районы — это было сраже­ние дивизионных генералов, — однако нити руководства этим сражением сходились непосредственно в штабе анг­лийских экспедиционных сил. Это в полном смысле сло­ва было сражением, проводимым Гортом, и не в меньшей степени, чем на восточном участке фронта, здесь созда­вались условия для «спасения английской армии у Дюн­керка». Если бы войска западного участка фронта потерпели неудачу в каком-нибудь пункте этого 130-кило­метрового фронта, если бы их постигла неудача в какой-либо момент двенадцатидневного ожесточенного оборо­нительного сражения, вся операция закончилась бы тра­гедией.

 

* * *

На море день начался несчастьем. В полночь эсминцы «Уэйкфул» и «Грэфтон», приняв войска в районе Бре-Дюн, почти одновременно отправились в Англию по маршруту «Y». В 00.45, когда «Уэйкфул», лавируя, шел со скоростью 20 узлов, у Куинтвисльского буя был за­мечен след двух торпед. Одна торпеда миновала корабль, другая попала в среднюю часть корпуса. Эсминец распался надвое и затонул в течение 15 минут. Обе по­ловины корпуса погрузились вертикально, оставив нос и корму над водой. Большинство людей потонуло. Спас­лась лишь небольшая часть экипажа.

Через тридцать минут моторный дрифтер «Наутилус» и лоцмейстерское судно «Комфорт», также эвакуировав­шие войска, подошли к месту катастрофы и приступили к спасению оставшихся в живых. «Комфорт» взял на борт капитана эсминца «Уэйкфул». «Грэфтон» и траль­щик «Лидд» подошли и спустили шлюпки. Тут же тор­педа поразила «Комфорт», и судно было поднято в воз­дух взрывом. Оно шло полным ходом, когда «Лидд» и тонущий «Грэфтон» открыли по нему огонь, приняв его за торпедный катер противника, выпустивший торпеды. Большая часть людей с «Комфорта» и почти все спасенные

131

с эсминца «Уэйкфул» были убиты. Пока происхо­дила эта двойная трагедия, госпитальное судно «Динард» было атаковано между Квинтбенком и Вест-Хиндервилскими буями, но осталось незатронутым.

Ближе к английским берегам получил повреждение еще один эсминец — «Монтроуз», шедший с эвакуируе­мыми в Англию. В полночь он в беспомощном состоянии, с оторванной носовой частью, дрейфовал недалеко от Гриснетского маяка. В 12.30 из Дувра были высланы буксиры, чтобы оказать эсминцу помощь, и в 15.00 они взяли его на буксир и отвели в Дувр.

Таким образом, уже в первые часы 29 мая было по­теряно и выведено из строя три эсминца. С этой утратой пришлось примириться. Работы по эвакуации войск продолжались.

На рассвете четыре эсминца были атакованы немец­кой подводной лодкой. Польский эсминец «Блискавица», а за ним один из английских эсминцев сразу же исполь­зовали свои глубинные бомбы. Когда они готовились ко второй атаке, их атаковал пикировщик. Вскоре пришли английские самолеты. Хотя результаты удара по под­водной лодке не были видны, атаки со стороны подвод­ных лодок противника в этом районе прекратились.

Тем временем атаки с воздуха продолжались. Однако благодаря умелому маневрированию кораблей и приме­нению дымовых завес эти атаки здесь больших потерь не причинили. Хуже стало, когда на рассвете в дело вступила артиллерия противника. Артиллерийский огонь преградил движение судов по маршруту «Y» и отрезал выход с побережья у Ньивпорта. Когда транспорт «Скотия» подходил к проходу, эсминцы вели ожесточенный огонь по батареям противника, расположенным на бере­гу. Вместе с транспортом «Мелайнз» «Скотия» продол­жала свой путь к Дюнкерку. Из-за плохой видимости в результате дымовых завес эти транспорты сбились с курса и пошли несколько западнее входа в порт. Когда они вышли из дыма, то попали под артиллерийский об­стрел из района Мардика. «Скотия» получила пробоину в машинном отделении.

Обходный путь к Дюнкерку становился недоступным. Когда об этом стало известно адмиралу Рамсею, он был вынужден пойти на смелое решение. Очистка централь­ного маршрута «X» от мин еще не была закончена, но

132

вскоре после полудня Рамсей все же приказал эсмин­цам «Джегуар», «Гэллант» и «Гринейд» изведать силу огня батарей противника на берегу и выяснить возмож­ность использования центрального маршрута вместо маршрута «Y». Все три эсминца подверглись удару с воздуха, и «Гэллант» получил повреждение. Однако ар­тиллерийского огня с берега они на себя не привлекли. Очистка маршрута от мин продолжалась, и во второй половине дня кораблям был дан приказ приступить к использованию центрального маршрута, «соблюдая меры навигационной предосторожности». В обстановке уничто­жающего действия снарядов, бомб и торпед эти слова звучали почти иронически.

И все же, несмотря на все эти трудности, эвакуация войск с побережья продолжалась. Вернулся крейсер «Калькутта». Он взял на борт 1200 человек, главным образом с дрифтеров, которые в свою очередь получали людей с малых судов. «Баллфинч» и «Юдейл» были небольшими судами каботажного плавания, но они так­же перевезли много людей. «Юдейл» первым рейсом перевез более 1000 человек. «Баллфинч» принял на борт 1500 человек. На обратном пути судно подверглось мно­гократным атакам немецкой авиации, и его рулевой механизм был поврежден. Но его исправили, и судно благополучно вернулось. Это были небольшие суда водоизмещением менее 1000 тонн. У них не было таких про­сторных палуб, как на войсковых транспортах, и они вовсе не были приспособлены к перевозке большого ко­личества людей.

Возможности войсковых транспортов были иными. Сконструированные специально для плавания в Ла-Ман­ше, они были быстроходными. Например, «Роял Соврин» пришвартовался к восточному молу в 4.45; отошел, за­полненный до предела эвакуируемыми, в 5.45; прибыл в Мергейт в 12.15; за час 15 минут освободился и в 17.30 возвратился в Дё-Панн. В 18.20 капитан корабля уже докладывал, что «начал посадку войск с берега».

«Роял Соврин» вторично вернулся благополучно. Не всем судам так везло. Другое судно, «Монас Куин», также вышло в это утро. Его капитан потом доклады­вал: «28 мая я принял командование над «Монас Куин». В тот же вечер я получил приказ утром 29-го выйти из Дувра, чтобы завезти свежую воду в Дюнкерк и вернуться

133

с эвакуируемыми. Все шло благополучно, пока мы не подошли примерно на полмили к Дюнкерку; там ко­рабль подорвался на мине и затонул в течение двух минут. Оставшиеся в живых были подобраны эсминцем «Вэнкуишер».

С войскового транспорта «Киллерни», находящегося на подступах к Дюнкерку, видели, как затонул «Монас Куин». Примерно через час «Киллерни» пришвартовался к молу и принял на борт 800 человек.

Когда «Киллерни» находился на обратном пути, до предела забитый людьми, он подвергся артиллерийско­му обстрелу из Гравлина. За сорок минут по кораблю было выпущено около 90 снарядов. Один из них разо­рвался над палубой корабля, и в результате восемь человек были убиты и тридцать — ранены. Несколько позже корабль был обстрелян пулеметным огнем с са­молета.

В 19.00 адмирал Рамсей был оповещен по телефону из штаба в Дё-Панне, что Дюнкеркская гавань забита поврежденными кораблями и всю эвакуацию нужно про­водить с необорудованного берега.

Следует сказать, что многочисленные потери, лишь частично обрисованные здесь, были прямым результа­том того, что немцы в этом районе использовали два воздушных флота. В сообщении германского авиацион­ного командования за этот день указывалось, что «вся мощь воздушных ударов была направлена против много­численных торговых судов, действовавших в этом райо­не моря, и против эскортирующих их военных кораблей».

Удары по оборонительному поясу вокруг Дюнкерка и по отступающим армиям фактически прекратились, и начиная с полудня на Дюнкеркский порт и прилегающие к нему районы Дуврского пролива обрушились беско­нечные воздушные атаки. Решение английского авиа­ционного командования об удвоении численности само­летов в каждом воздушном патруле, принятое под влия­нием тяжелых потерь за 26 и 27 мая, означало, что промежутки времени между патрульными полетами бу­дут значительно увеличены. Именно в эти промежутки суда, занятые эвакуацией, несли наиболее тяжелые по­тери. 27 мая было двадцать три патрульных вылета, а 29-го — только девять. Когда патрули находились над районом Дюнкерка, воздушные атаки противника большей

134

частью срывались. Бывали, однако, случаи, когда, несмотря на увеличение мощи английских воздушных патрулей, они целиком были заняты борьбой с истреби­телями противника, и бомбардировщики беспрепятствен­но наносили свои удары. Английская авиация в этот день потеряла девятнадцать истребителей.

И на этот раз количество сбитых самолетов против­ника было завышено. Вопреки оптимистическим докла­дам возвращающихся летчиков, официальная оценка немецких потерь составляла шестьдесят пять истреби­телей и бомбардировщиков. Кроме того, четыре самолета считались сбитыми огнем корабельной артиллерии.

По немецким данным, полученным после войны, гер­манская авиация в этот день потеряла восемнадцать самолетов.

Днем 29 мая английское адмиралтейство решило, что руководство действиями флота в районе Дюнкерка долж­но быть усилено. Хотя при этом не было намерения в какой-либо мере подменять капитана 1 ранга Теннанта, как старшего морского начальника Дюнкеркского райо­на, контр-адмирал Уэйк-Уокер был назначен «руково­дить действиями кораблей у бельгийского побережья». Формулировка эта довольно странная, так как боль­шая часть его функций была связана с французским побережьем. Он отбыл из Англии в тот же вечер вместе с капитанами 3 ранга Стефенсоном и Хеллетом, которые были назначены руководить действиями кораблей соот­ветственно в районах Дё-Панн и Бре-Дюн.

Пока адмирал Уэйк-Уокер был на пути к своему месту службы, адмиралтейство пришло к заключению, что потери достигли нестерпимого уровня. Лишь в этот день было потоплено три эсминца, а шесть получили различные повреждения. В сочетании с ранее понесенными потерями общие потери достигли такого уровня, при ко­торой возникала угроза для будущих операций. Первый лорд адмиралтейства имеет в качестве первейшей своей обязанности охрану жизненных морских коммуникаций Англии. Флотилии эсминцев являются важным средст­вом для этого. Эсминцев было мало и в начале войны, поэтому такие их потери уже нельзя было далее тер­петь. Адмирал Паунд пришел к решению о необходимо­сти вывести современные эсминцы из района Дюнкерка. Все корабли типа «G» были уже выведены из боя.

135

Он приказал адмиралу Рамсею вывести все корабли типов «Н», «I» и «J» из операции «Динамо». Было еще пятна­дцать эсминцев старых типов. Зная, что потери подры­вают его усилия, что оставшиеся у него эсминцы могут эвакуировать за сутки не более 17 тысяч человек и что они до сих пор являлись опорой эвакуации, адмирал Рамсей был тем не менее вынужден согласиться с этим решением.

Несмотря на катастрофическое положение, несмотря на тяжелые последствия отказа от использования Дюнкеркского порта, за эти 24 часа в Англию было выве­зено 47 310 человек.

 

 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-03-31; Просмотров: 294; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.193 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь