СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

 

Первая мировая война спровоцировала преждевременную революционную ситуацию во многих странах мира.

Большинство вспыхнувших революций было подавлено.

В России в результате Великой Октябрьской социалистической революции была установлена Советская власть, порожденная творчеством народа.

Но удачной структуры народовластия недостаточно для эффективного функционирования народовластия, для этого общество должно еще ясно осознать свои цели и пути их достижения, научиться правильно употреблять свою власть.

А в обществе царствует стихия рыночных отношений.

Уже в марте 1918 года Ленин определил мелкобуржуазную стихию как главного внутреннего врага социализма.

Мелкобуржуазная стихия — это и есть те самые общественные силы, которые «действуют слепо, насильственно, разрушительно», когда общественное сознание развито недостаточно для того, чтобы направлять развитие общественного бытия по верному пути.

Кулак захватывает помещичьи земли, норовя стать помещиком.

Середняк спекулирует хлебом, пытаясь пробиться в кулаки.

Бедняк по найму спекулирует кулацким хлебом, надеясь стать середняком.

А пролетарии «по камешку, по кирпичику», по болту да по гайке растаскивают родимый завод на поделки, чтобы прокормить семью.

Социалистическая революция совершилась, но капитализм возрождается в каждом акте этой мелкобуржуазной стихии, потому что в общественном сознании признаны естественными и утвердились капиталистические производственные отношения.

Они составляют дух общества, то есть движущую силу жизни общества.

Уничтожение этих отношений равносильно уничтожению общества.

Поэтому новые производственные отношения могли быть введены либо путем превращения капиталистических производственных отношений в социалистические, либо путем параллельного развития новых производственных отношений в условиях их конкуренции со старыми.

Не имеющая опыта Советская власть не могла справиться со столь сложной задачей и передала инициативу управленческих решений в ведение специалистов Совета народных комиссаров, находящегося в формальном подчинении ВЦИК.

Фактически инициатива стратегических управленческих решений принадлежала ЦК РКП(б), так как партия обладала большинством в системе Советов.

Так сформировался выделенный для управления обществом ряд лиц, называемый государством.

Государство осуществляло управленческие функции через посредство системы Советской власти, в результате чего Советская власть превратилась из органа диктатуры пролетариата в придаток государства как органа исполнительной власти вождей.

Проблема отношения вождей и масс поднималась в коммунистической литературе.

Ленин касается этой проблемы в работе «Детская болезнь "левизны" в коммунизме».

Вот его позиция: «Всем известно, что массы делятся на классы; — что противополагать массы и классы можно, лишь противополагая громадное большинство вообще, не расчлененное по положению в общественном строе производства, категориям, занимающим особое положение в общественном строе производства; — что классами руководят... политические партии; — что политические партии в виде общего правила управляются более или менее устойчивыми группами наиболее авторитетных, влиятельных, опытных, выбираемых на самые ответственные должности лиц, называемых вождями. Все это азбука. Все это просто и ясно».

Отмечая далее факты перерождения вождей и необходимость борьбы с этим злом, он, все-таки заключает, что «договориться по этому поводу до противоположения вообще диктатуры масс диктатуре вождей есть смехотворная нелепость и глупость».

Но факты перерождения вождей свидетельствуют о том, что отождествление вообще диктатуры вождей с диктатурой масс или диктатурой пролетариата тоже было бы нелепостью и глупостью.

Чтобы ответить на вопрос, чья власть осуществляется в обществе и является ли эта власть диктатурой, нужно найти источник властных решений и определить способ проведения этих решений в жизнь.

Источник известен — это вожди, ЦК и в максимуме — съезд партии.

Следовательно, диктатура пролетариата не состоялась.

Изумительный инструмент диктатуры пролетариата — Советская власть — был использован для проведения линии вождей. Но можно ли это назвать диктатурой вождей, пока не ясно.

Теперь-то мы знаем, что диктатура пролетариата не могла состояться по причине недостаточной развитости общественного сознания.

А в то время даже вожди пролетариата не подозревали ни о тех трудностях, которые породит преждевременная революция, ни о существовании перехода от индуктивного познания к дедуктивному, по которому можно судить о своевременности революции.

Люди уже тогда присвоили себе титул «человека разумного» и никаких революционных изменений в своем сознании не ожидали.

Поэтому не удивительно, что в руководстве пролетариата вождями Ленин не усматривает ущемления пролетарской диктатуры. «Все это просто и ясно»: партия всякий раз проводит свою линию через систему Советов методом убеждения, одновременно прививая массам навыки управления государством.

Власть вождей ограничена способностью Советской власти принять предлагаемые вождями решения, а власть Советов ограничена принятыми решениями вождей.

Следовательно, сложившаяся власть не является ни диктатурой пролетариата, ни диктатурой вождей.

Наиболее подходящее для нее определение — вождизм.

Вожди не могли оставить пролетариат без партийного руководства, ибо это означало бы обезглавливание пролетариата и предательство революции.

И когда революция уже свершилась (а «революции не привозят в каретах, как Бурбонов»), всякие дискуссии об источнике власти способны внести только сумятицу в революционный процесс и в общество в целом.

Тот же результат породят и дискуссии о путях развития революции.

Отсюда следует, что проведение линии партии методом убеждения возможно лишь в том случае, когда эрудиция ее лидера способна преодолевать стихию «плюрализма мнений», неизбежно возникающую на стадии индуктивного познания.

В противном случае общество утрачивает единство и распадается или метод убеждения уступает место методу принуждения и устанавливается диктатура вождя.

Да, история показала, что преждевременная революция порождает вождизм, а не диктатуру пролетариата, но действительность нужно принимать такой, какова она есть, а не такой, какой ее хочется видеть.

Мы уже знаем, что стихийная эволюция управленческого аппарата ведет от вождизма через феодализм к капитализму.

Стихия общественных отношений ведет к прямому повсеместному возрождению капитализма в обществе.

Все это видели и вожди пролетариата уже в начале 1918 года.

Дальнейшая судьба революции зависела от того, насколько эффективно эти две стихии будут подавляться и замещаться социалистическими производственными отношениями.

Ленин понимает, что «социализма не может ввести меньшинство — партия. Его могут ввести десятки миллионов, когда они научатся это делать сами».

Поэтому роль партии, поставившей себе целью «привести» общество к социализму, сводится к установлению в обществе условий, обеспечивающих обучение общества коллективному самоуправлению, подавлению упомянутых выше стихий и постепенной передаче функций государства общественному самоуправлению по мере его становления.

Теоретически вождизм, установившийся в результате преждевременной социалистической революции, может справиться с этой задачей, если опережение не велико и во время перестройки производственных отношений хотя бы вожди партии преодолеют вершину индуктивного познания и выйдут на дедуктивный этап.

Такой шанс был и у Великой Октябрьской социалистической революции, но очень слабый.

Нет никаких сомнений, что подавляющее большинство функционеров первых лет Советского государства стремились к установлению в обществе коммунистических отношений, но есть большие сомнения, что они знали, как это сделать.

Пожалуй, только один человек приблизился к целостному пониманию законов этого переходного процесса и только в последние годы жизни.

Им был Ленин.

Нужно объяснить, почему так случилось.

Известно, что во время Первой мировой войны Ленин, находившийся в эмиграции, интенсивно занимался философией.

Особое внимание он уделил диалектике, изучение которой привело его к выводу, что «нельзя вполне понять "Капитала" Маркса и особенно его первой главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса ½ века спустя!».

А понять Логику Гегеля не так то просто.

«Логику Гегеля нельзя применять в данном ее виде; нельзя брать как данное.

Из нее надо выбрать логические (гносеологические) оттенки, очистив от мистики идей; это еще большая работа».

(В 5-м параграфе введения вы видели, что остается от логики Гегеля после такой очистки.)

В то время еще и сам Ленин не очистился от «мистики идей».

Мы обнаруживаем это в его работе «Государством революция», где приверженность Ленина закону о превращении количественных изменений в качественные проявляется в его отношении к гегелевскому «скачку».

В последующем на Ленина свалилась огромная ответственность за судьбу революции, вынудившая его совершенствовать свои диалектические познания практикой.

В единстве теории и практики он освободился от остатков «мистики идей» (по крайней мере, мне в его последних работах упоминания о «скачке» не попадались), приблизился к целостному пониманию природы, охватывающему и область духа.

Этому способствовало и ознакомление с трудом И.П. Павлова.

В преамбуле постановления СНК «Об условиях, обеспечивающих научную работу академика И.П. Павлова и его сотрудников», говорится: «Принимая во внимание совершенно исключительные заслуги академика И.П. Павлова, имеющие огромное значение для трудящихся всего мира...»

Знание законов высшей нервной деятельности раскрывает условия, способствующие быстрейшему обучению десятков миллионов самостоятельно строить социализм, и именно это обстоятельство, по-видимому, рассматривалось Лениным как «имеющее огромное значение для трудящихся всего мира».

Понятно, что времени на передачу своих знаний товарищам по партии у Ленина не было, если не считать передачу знаний в процессе коллективного решения текущих задач.

Да и у самого Ленина диалектическое понимание природы не успело сложиться в оформленную непрерывную целостность, удобную для передачи знания.

Это видно из его призыва к «солидному философскому обоснованию» в статье «О значении воинствующего материализма».

Болезнь и смерть помешали этому.

Наследие Ленина по проблеме построения социализма, сохранившееся в его статьях и выступлениях, обнаруживает возрастающую его убежденность в том, что социализм может быть построен только живым творчеством масс и что роль партии и государства в этом процессе должна сводиться к созданию условий, направляющих это живое творчество масс в русло строительства социализма.

Путь к решению этой задачи в самых общих чертах обозначен в статье «О кооперации».

Эта статья не отличается стройностью и последовательностью изложения, поскольку, во-первых, Ленин пытался в ней передать свои задумки, еще не сложившиеся в целостное понимание, а во-вторых, он диктовал ее во время тяжелой болезни в периоды возвращения сознания.

Последнее обстоятельство показывает, что Ленин придавал этим задумкам чрезвычайно высокую значимость.

Ниже я позволю себе изложить то понимание, которое сложилось у меня при изучении этой статьи, сопроводив его прописными истинами марксизма.

Каждый трудоспособный член общества является одновременно производителем и потребителем материальных и (или) духовных богатств.

Развитие производительных сил приводит к обобществлению производства, а потребление остается, вообще говоря, индивидуальным.

Возникает проблема распределения произведенных богатств.

Находится множество желающих заняться решением этой проблемы, стать в позицию посредника между производителями и потребителями, поскольку в процессе распределения можно отхватить солидную долю распределяемых богатств в свою пользу.

Владельца средств производства тоже можно считать посредником между производителями и потребителями, но в форме распределения труда.

Это и есть капитализм, при котором трудящиеся эксплуатируются ограниченным кругом лиц, присвоивших себе право распределять производимые трудящимися богатства.

Противоположность между общественным характером производства и частнокапиталистическим способом распределения является антагонистическим противоречием, разрешение которого приводит капитализм к гибели.

А разрешить это противоречие можно только установлением общественного характера распределения, соответствующего обобществленному производству.

Иными словами, общество должно заменить частных посредников общественными, максимально сократить их число, а освободившихся частных посредников привлечь к общественно полезному труду.

В нэповской России противоречие между характером производства и способом распределения еще не вызрело, так как степень обобществления производства была еще слишком мала.

Социализм же предполагает высокую степень обобществления производства, при которой появляется возможность введения общественного распределения.

Следовательно, для превращения России нэповской в Россию социалистическую, уверенность в которой Ленин выразил в заключение своего последнего публичного выступления, требовалось решить обе задачи — обобществление производства и установление общественного распределения.

По задумке Ленина, эти задачи должны быть решены именно в процессе кооперации.

«У нас, действительно, раз государственная власть в руках рабочего класса, раз этой государственной власти принадлежат все средства производства, у нас, действительно, задачей осталось только кооперирование населения... Кооперировать в достаточной степени широко и глубоко русское население при господстве нэпа есть все, что нам нужно, потому что теперь мы нашли ту степень соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов», — пишет Ленин.

Далее он подчеркивает исключительное значение кооперации в процессе «перехода к новым порядкам путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянина», и это нужно понимать так, что в процессе кооперации ее участники, в основном, сами устанавливают эти новые порядки, новые производственные отношения.

Государство косвенно управляет этим процессом, предоставляя «ряд привилегий экономических, финансовых и банковских — кооперации; в этом должна состоять поддержка нашим социалистическим государством нового принципа организации населения».

Ленин считает необходимым участие в кооперации «поголовно всего населения».

«А строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией — это и есть строй социализма».

Ленин отмечал еще, что «полное кооперирование невозможно без целой культурной революции».

«Нам осталось "только " одно: сделать наше население настолько "цивилизованным", чтобы оно поняло все выгоды от поголовного участия в кооперации и наладило это участие».

Здесь Ленин ратует за опережающее развитие сознания масс путем соответствующего образования, что способствовало бы ускорению процесса всеобщей кооперации.

Ведь полное кооперирование само по себе составляет культурную революцию, так как культурой мы называем способ бытия общества.

По принципу «бытие определяет сознание» революция способа бытия влечет за собой и культурную революцию в сознании.

Однако Ленин настаивает на необходимости опережающего развития сознания.

Это требование вместе с упоминавшимся выше утверждением о невозможности введения социализма силами меньшинства означает, что уже в то время Ленин понимал, что даже в условиях Советской власти коммунистические, в частности, социалистические производственные отношения могут быть установлены только сознательными действиями масс.

Параллельно развитию кооперации совершается культурная революция в общественном сознании и в субъективном сознании каждого члена общества.

В результате этого процесса происходят глубочайшие изменения духовной сущности людей.

И только благодаря этому капиталистический дух общества заменяется социалистическим.

Однако стихийные процессы возрождения капитализма в общественных отношениях и феодализма в надстройке не позволяют отдать процесс развития кооперации на откуп эволюции; он должен быть ускорен сознательными действиями масс.

Как сказано выше, необходимо сознательное и целенаправленное развитие самоуправления, основывающееся на опережающем горизонте общественного сознания.

«Теперь мы вправе сказать, что простой рост кооперации для нас тожественен с ростом социализма, и вместе с этим мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм. Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т.д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную организационную "культурную" работу. Я готов сказать, что центр тяжести для нас переносится на культурничество».

Таким образом, ленинская задумка о кооперации дает ответ на вопросы: как подключить десятки миллионов к практическому построению социализма; как создать условия, при которых они сами научились бы его строить; и как попутно превратить их мелкобуржуазное мировоззрение в социалистическое мировоззрение.

Это грандиозно!

Сама мелкобуржуазная стихия впрягается в строительство социализма и уничтожает сама себя!

Как можно составить столь тонкий план, имея лишь общие теоретические представления о социализме?

Ответ может быть только один.

Система представлений Ленина слилась в целостную картину Природы.

По крайней мере, это справедливо по отношению к самой сложной ее части — области общественных отношений и духа в целом.

Значит, Ленин преодолел вершину индуктивного познания и вышел на дедуктивный этап, став первым человеком разумным на планете «Земля».

Его план основан на целостном понимании Природы, а не только на теории Общества.

Осознав, что непрерывное развертывание диалектической логики есть отражение непрерывного развертывания настоящего в действительности, он приходит к выводу, что к социализму следует идти путем непрерывной корректировки настоящего в процессе его развертывания.

Руководство страной после смерти Ленина перешло в руки тех самых марксистов, которые, по свидетельству Ленина, так и не поняли ни «Капитала» Маркса, ни материалистической диалектики.

Общество разделено на управляющих и управляемых со своим «МЫ» в каждой части.

Управляемые привыкают быть под управлением, с удовольствием устраняются от обузы самоуправления: «Сталин думает за нас».

И Сталин свидетельствует, что «массы сами хотят, чтобы ими руководили, и массы ищут твердого руководства».

Идя навстречу этим пожеланиям масс, Сталин проводит новую Конституцию в 1936 году, в результате которой Советская власть по факту была ликвидирована путем превращения Верховного Совета в парламент, оторванный, как и все парламенты, от народа, а местных Советов — в муниципальные администрации.

Эти превращения были осуществлены заменой последовательных выборов прямыми, в результате которой отзыв депутатов по инициативе масс стал практически невозможен; система Советов утратила подчиненность «низам» и превратилась в вертикаль власти с односторонней подчиненностью.

Формирование системы вождизма завершилось установлением диктатуры вождя.

Другого выхода не было.

Если лидер общества не способен проводить свою линию методом убеждения, он обязан использовать и методы принуждения.

В противном случае появится много лидеров, уводящих общество в свою сторону каждый, общество развалится и будет поглощено внешними хищниками.

Теперь эти хищники ненавидят Сталина не за неизбежные при всякой диктатуре перегибы, а зато, что он не дал им поглотить нашу страну.

Они надеются доесть нас сейчас и своей антисталинской пропагандой навязывают нам решения, приближающие исполнение их надежды.

Но вождизм недолговечен.

Управляющие проникаются сознанием своей избранности, и это чревато возрождением «благородных», класса эксплуататоров в составе управленческого аппарата, и переходом эволюции на уже пройденный однажды путь.

Так это и произошло, невзирая на первоначально яростное сопротивление этим тенденциям со стороны государства.

«Исправление недостатков, порожденных культом личности», явилось попыткой отказа от вождизма с возвратом к народовластию.

Для перехода к коммунистическим производственным отношениям недоставало «всего только» перехода к дедуктивному этапу познания (на дедуктивном этапе познания Советская власть неизбежно восстановится).

Но в то время никто не предполагал о существовании этого условия.

И общество поверило в близость светлого будущего:

И счастье навсегда пропишется

Под каждой крышею людской.

Земля для счастья станет тесною,

И станут люди все дружить,

И станет мир прекрасной песнею,

И мы в то время будем жить!

Такие песни не пишутся по заказу.

Общество охватил духовный подъем.

Конец 50-х годов обозначился небывалыми производственными успехами общества, хотя известные ошибки и в этот период имели место.

Однако в условиях отсутствия Советской власти отказ от диктатуры вождя вылился в демократию для бюрократии.

Бюрократы, организованные в пирамиду вертикальной власти, переродились сначала в феодалов.

Они захватили государственную власть, завели теневую экономику и стали обогащаться, превращаясь теперь уже в капиталистов.

Развивались капиталистические производственные отношения.

Назревала буржуазная революция.

В конце этого пути помощник Президента СССР Шаталин проговорился, выдав с телеэкрана главный, но тайный лозунг империализма: «Я» выше «МЫ».

Тайный потому, что в материалистическом понимании он призывает пролетариев всех стран разъединяться, чтобы империалисты получили свободу эксплуатации трудящихся.

Делая все для того, чтобы поставить в обществе «Я» выше «МЫ», империалисты тщательно маскируют эти действия.

Окончательный результат этих преобразований — распад СССР и возрождение капиталистической эксплуатации — привел международное рабочее движение к глубокой депрессии.

Организация трудящихся непосредственно в целях классовой борьбы в настоящее время чрезвычайно затруднена неверием трудящихся в целесообразность победы в этой борьбе.

Это уже было.

Были Гражданская война и разруха, а в итоге страна получила то, что мы имеем сейчас.

Ошибки не обозначены.

Левые партии ничего вразумительного по этому поводу не сказали, поэтому призывы к повторному прохождению этого цикла встречаются трудящимися с недоумением.

Капитализм, напротив, обогатился опытом классовой борьбы.

Современные капиталисты держат на службе специалистов, которые учитывают опыт классовой борьбы за истекший период.

Та ситуация, в которой сами хозяева подтолкнули рабочих Иваново - Вознесенска к объединению, более не повторится.

Мало того, империализм отработал систему подавления инициативы масс с помощью прислуживающего ему профсоюзного руководства.

Такие профсоюзы, изображающие из себя систему организации трудящихся, на деле являются демпфером классовой борьбы.

Во избежание самоорганизации трудящихся снизу помимо продажного профсоюза администраторы обычно увольняют активных поборников рабочего движения.

Когда эта мера оказывается недостаточной, они гасят недовольство мелкими уступками или поручают подручному демагогу организовать альтернативный профсоюз.

Но главным орудием эксплуатации по-прежнему является система духовного порабощения, получившая за это время необычайно широкое развитие.

 

26

ИМПЕРИАЛИЗМ — ЗЛОЙ ДУХ СОВРЕМЕННОСТИ

 

Сразу заметим, что в целом капитализм проиграл экономическое соревнование с вождизмом, осуществляемым при главенстве социалистической идеологии.

Иллюзии относительно успехов капиталистической экономики возникают при поверхностном сопоставлении уровня жизни развитых капиталистических стран со странами социалистического лагеря (сохраним этот привычный термин) по витринам магазинов, причем без учета истории развития.

Но капитализм предполагает существование эксплуататоров и эксплуатируемых.

Правильную оценку «успехов» капитализма мы получим тогда, когда учтем еще уровень жизни в Индии, Бангладеш, Бразилии и так далее.

Капитализм терял свои позиции, особенно после Второй мировой войны.

И он стал искать возможности для продления своего существовании.

Теперь он совсем не тот.

Из примитивного разбойника, которым он был до войны, он превратился в глобальную систему международного империализма, эксплуатирующую все трудовое население земного шара на научной, псевдонаучной и лженаучной основе, а также на старой основе права сильного.

Все без исключения события, происходящие в наше время в человеческом обществе, служат целям империалистической эксплуатации.

Это трудно вообразить, но это так.

Основным научным оружием империализма является... марксизм.

Никто не будет возражать против утверждения, что теория стоимости вооружает капиталиста.

Но, оказывается, империализму служит и теория общества.

Пролетариат — могильщик капитализма?

В наиболее развитых империалистических странах нет пролетариата.

Большую часть своего производства они вывели в страны с «дешевой рабочей силой», чем перевели противоречие между трудом и капиталом в противоречие между севером и югом.

Рабочие, занятые в сфере оставшегося производства, составляют малую часть населения.

Да и заработную плату они получают больше стоимости их рабочей силы, так что их никак нельзя отнести к пролетариату.

Основная масса трудоспособного населения занимается мелким и средним предпринимательством в сфере обслуживания или несет воинскую службу за пределами своей страны, где воочию убеждается в преимуществе (для них) защищаемого ими образа жизни.

Теория общества научила империалистов, как отвести угрозу революции от своих стран.

Она научила их также уходить от кризисов перепроизводства путем регулирования производства.

Для регулирования требуется широкое обобществление производства.

Обобществление на уровне государства чревато тем, что «пролетариат берет государственную власть в свои руки», и так далее.

Поэтому империализм избирает глобальное обобществление.

Он создает виртуальное империалистическое государство с совсем не виртуальными органами управления и подавления: ООН, ОБСЕ, НАТО, МВФ, ВТО, ЦРУ и спецслужбы других империалистических государств.

Империализм знает марксизм полнее и глубже самых образованных современных марксистов, поэтому в наше время направлять рабочее движение по канонам марксизма — значит обрекать это движение на провал.

На каждый стандартный ход рабочего движения империализм уже заготовил и испытал десять разнообразных ответов.

Сказанное обрисовывает образ империализма как сильного, готового к борьбе материального врага человечества.

Духовную вражью сущность империализма понять трудней, потому что она привита нам и составляет существенную часть нашего мировоззрения.

Выше мы говорили о средствах единения общественного сознания, привлекаемых правящим классом для насаждения сфабрикованного им мировоззрения.

Так вот, империализм привлек для этой цели все, что можно было привлечь, и еще больше.

Но эти средства используются им не для единения общественного сознания, а, наоборот, для максимального разъединения общественного сознания, вплоть до его распыления на противоречащие друг другу субъективные мировоззрения.

Утратив духовное единство, общество атомизируется, превращается в массу людей, способных к проявлению индивидуальной активности, но не способных к самоорганизации для борьбы за свои коллективные интересы, поскольку эти интересы и пути их достижения каждый понимает по-разному.

Формируя каждый себе свое собственное мировоззрение, мы работаем на империалистов!!

Таково «ноу-хау» воинствующего антиматериализма.

Империализм знает, что он обречен, что общество будет терпеть его только до того момента, когда в общественном сознании утвердится материалистическое мировоззрение, отражающее Природу «такой, какова она есть, без всяких посторонних прибавлений».

Но он надеется, что с помощью генной инженерии, как писал Амосов в «Литературной газете» в конце 80-х годов, удастся «кастрировать нашу жадность и агрессивность».

Ученые, следовательно, работают по этой теме, и, разумеется, империалистов. Амосова и самих себя они «кастрировать» не собираются.

Другие их надежды связаны с автоматизацией производства и предполагаемой возможностью массового производства человеческих клонов, и над этими проблемами тоже работают ученые.

Однако империализм не строит своих планов на таких фантастических основах, а, надеясь на это «светлое империалистическое будущее», в настоящем всегда исходит из реальности.

Очевидно, что если гибель империализму несет материалистическое мировоззрение, то благополучие империализма будет зависеть от того, насколько успешно империализм внедрит в общество антиматериалистическое мировоззрение.

И вот в этом его достижения неописуемо велики.

Всякое мировоззрение, содержащее в себе посторонние прибавления в форме домыслов и узлов, является в той или иной мере антиматериалистическим.

Таких конкретных антиматериалистических мировоззрений можно сфабриковать множество.

Но любое из них, внедренное в общественное сознание, быстро обнаружит свою несостоятельность.

Империализм понял, что нет необходимости внедрять какое-либо конкретное сфабрикованное мировоззрение, а нужно создать препятствия для одинакового понимания истины путем сокрытия истины.

И пусть каждый вырабатывает в себе свое понимание истины, пусть торжествует «плюрализм мнений», пусть «каждый по-своему с ума сходит»; именно в случае этого хаоса мировоззрений общественное сознание само примет устойчивую неконкретную антиматериалистическую форму.

Конечно же, в этом случае нарушается единство общественного сознания и многократно снижается эффективность общественного производства.

Но эффективность империалистической эксплуатации при этом повышается.

Псевдонаучной основой этой системы всеобщего оглупления населения стала теоретическая физика.

Больших усилий для создания этой основы со стороны империалистов не потребовалось.

Просто они стали предоставлять кафедры тем профессорам, которые несли больше антиматериалистического вздора, а уже эти профессора воспитывали новые поколения физиков с еще более вздорным мировоззрением.

Этот процесс описан многими авторами конца XIX и начала XX веков.

В работе «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин подвел итог этих исследований заключением: «Наука скатилась к реакционной философии».

Отказавшись от материалистического понимания природы, современная наука прибегла к измышлению ключевых положений своих теорий из головы.

Такими измышлениями являются утверждения о суверенном существовании четырех типов «фундаментальных» взаимодействий, об одинаковости скорости света во всех системах отсчета, принципы неопределенности и дополнительности и многие другие.

Накопив множество «посторонних прибавлений», наука превратилась в то, что «хотя и имеет форму знания, но содержит в себе так много предположений, что является его противоположностью».

Мы убедились в этом в предшествующих параграфах этой книги, а Ленин видел это сто лет назад.

Интересы большинства населения далеки от теоретической физики, но косвенными путями мистика относительности, неопределенности, спонтанности, дефекта массы, многомерных пространств, параллельных миров и так далее проникает и в сознание этого большинства, наращивая в нем потенциал недомыслия.

Реакционная философия поразила и другие области знания; мы обратим внимание еще только на математику.

Тяжелый удар был нанесен геометрии.

Более двух тысяч лет Евклидову геометрию нельзя было упрекнуть в метафизике в смысле оторванности её исходных положений от реальности, ибо свои первичные понятия и аксиомы она унаследовала от целостного человеческого познания уже опосредствованными всеобщей связью единой системы понятий познания, как это изложено в пунктах 1 и 2 параграфа 5.

За две с лишним тысячи лет познание ушло далеко вперед.

Система понятий познания обогащалась дополнительным содержанием, и это должно было когда-то потребовать корректировку исходных пунктов геометрии.

Такую корректировку выполнили именно в период неприкрытого насаждения субъективного идеализма в науку, и совершили ее с отрывом оснований геометрии от объективной реальности.

Геометрические понятия, сообщает школьный учебник, являются абстракциями от реальных тел.

«Отвлекаясь от всех их свойств, кроме формы и размеров, приходят к представлению о геометрическом теле. Отвлекаясь от тех или иных размеров тел, приходят к представлениям о геометрических поверхностях и линиях и, наконец, к представлению о геометрической точке. Но геометры нашего времени предпочитают обратный путь: линии, поверхности, тела и вообще геометрические фигуры они считают множествами точек».

Вот так, скромно и непринужденно отношения между объективной реальностью и сознанием оказались перевернутыми с ног на голову: теперь у геометров не действительность порождает абстрактные образы в сознании человека, а, наоборот, сознание человека строит действительность из своих абстракций.

Читаем далее.

«Евклид стремился дать определения всем геометрическим понятиям. Понятий, признанных основными и не подлежащих определению, он совсем не выделяет».

Зачем нужно выделять такие понятия, мы узнаем из пособия для учителей: «При определении любого нового понятия употребляются другие понятия, которые должны быть уже известными. Но нельзя дать определения всем понятиям, так как в противном случае цепочка ссылок на ранее известные понятия была бы бесконечной. Поэтому некоторые понятия необходимо принять без определений в качестве основных».

Лукавят здесь геометры.

Понятие есть мысль о предмете, и если эта мысль не содержит определенности, то ее нельзя назвать даже бредом.

Понятие неотрывно от его определенности, хотя эта определенность понятия имеет относительный характер и может быть разной в разных контекстах.

Человеческое познание оперирует конечным числом понятий, связанных взаимным определением в целостную систему, отражающую единство Мира (см. параграф 5).

Поэтому каждый термин связан в сознании с мыслью о предмете, содержащей в себе элементы определенности и относительной неопределенности, соответствующие достигнутому уровню знания.

Провозглашение безусловной неопределенности основных понятий просто приводит слушателя в состояние недомыслия, позволяющего ввести в сознание утверждения сомнительного или даже ложного содержания.

Но метафизика на то она и есть метафизика, чтобы, не понимая единства человеческого познания, разрывать его на частные области знания, «суверенно» и прямолинейно развивая каждую из них от собственных неопределенных отправных пунктов.

И «пусть каждая наука по-своему с ума сходит».

В геометрии в качестве основных (не имеющих определений) понятий были приняты «точка», «прямая», «плоскость» и «расстояние».

Нас интересует только влияние этих нововведений на общественное сознание, но его нельзя вполне понять без учета изменений описания природы геометрией.

Поэтому я вынужден обозначить эти изменения.

В основаниях Евклидовой геометрии постулат параллельных (пятый постулат) многим геометрам представлялся излишним.

2000 лет его безуспешно пытались доказать как следствие остальных оснований геометрии, пока Лобачевский не применил метод от противного.

Он допустил, что через точку, лежащую вне прямой линии, можно провести более чем одну прямую, параллельную данной.

Считают, что у Лобачевского получилась непротиворечивая система геометрии, отличная от Евклидовой геометрии.

Возможность существования геометрий, различающихся трактовкой постулата параллельности, рассматривается как доказательство необходимости присутствия пятого постулата в основаниях геометрии.

Но это не так.

В действительности Лобачевский доказал излишество пятого постулата.

Геометрия Лобачевского, как и все другие неевклидовы геометрии, есть геометрия криволинейных пространств.

Планиметрия таких геометрий строится на искривленных поверхностях, на которых прямые линии могут появиться только как исключение.

Таким образом, геометрия Лобачевского вошла в противоречие с первым постулатом Евклида, требующим возможность проведения прямой от каждой точки до каждой другой точки этой же плоскости.

Прямая, проведенная через две произвольные точки криволинейной поверхности, в общем случае не может лежать на этой поверхности всеми своими точками.

Даже недостаточно ясное евклидово определение прямой линии: «прямая линия есть та, которая одинаково расположена относительно всех своих точек», позволяет обнаружить этот факт.

Уберите пятый постулат и добавьте строгое определение параллельности.

Например: Параллельными называются такие две прямые, расположенные в одной плоскости, расстояние между которыми всюду одинаково.

При столь же строгой определенности понятий точка, прямая, плоскость и расстояние, как следствие из определений этих понятий и понятия параллельности, возникнет аксиома:

через всякую точку, лежащую вне прямой линии, можно провести прямую, параллельную данной, притом только одну.

Аксиома есть истина, обобщающая ряд частных по отношению к ней истин.

Она не нуждается в доказательстве, но ее нужно осознать.

Когда же вместо осознания истины геометры принялись постулировать «исходные положения» своей науки, она из инструмента познания действительности превратилась в интеллектуальную игру.

Так появились неевклидовы геометрии, которые можно признать математическими фикциями.

Математика доказала свое право на создание таких математических фикций, которые обогащают вооруженность математики (например, комплексные числа), но до сих пор она не приписывала своим фикциям объективного значения.

Теперь это случилось.

Объявив понятия прямой, плоскости и расстояния неопределенными, она скрыла факт несоответствия неевклидовых геометрий действительности и постулировала равноправие этих геометрий с евклидовой геометрией.

А поскольку действительность строится геометрами из их первичных абстракций, это позволило математике внедрить в сознание учащихся недомыслие, придающее «плюрализму мнений» видимость математической обоснованности:

«Но современная физика не абсолютизирует пригодность евклидовой геометрии в очень больших космических масштабах или в очень малых масштабах элементарных частиц. В обоих случаях остается возможность, что данные физики окажутся в лучшем согласии с какой-либо геометрией, отличной от евклидовой».

Понятно, что с этого момента все точные науки, опирающиеся на эту игрушечную математику, понесли несусветный вздор.

Прочие же науки, поддавшись модному увлечению точных наук, тоже стали развивать свои системы от произвольно принятых постулатов.

В «Материализме и эмпириокритицизме» Ленин пишет: «Герман Коген, восторгающийся, как мы видели, идеалистическим духом новой физики, доходит до того, что проповедует введение высшей математики в школы — для ради внедрения в гимназистов духа идеализма... Но в высшей степени характерно, как утопающий хватается за соломинку, какими утонченными средствами пытаются представители образованной буржуазии искусственно сохранить или отыскать местечко для фидеизма, который порождается в низах народных масс невежеством, забитостью и нелепой дикостью капиталистических противоречий».

Все это взято империализмом на вооружение.

Теперь в школьную программу введена не только высшая математика, которая без параллельного изучения теоретической механики воспринимается как оторванная от реальности система условностей, но и частная теория относительности с ее заумным, мистическим представлением об одинаковости скорости света относительно всего, что в природе движется.

Если эти введения считать спасительными соломинками для империализма, то спасительным бревном для него следует признать изложение школьной математики на языке теории множеств, с введением которого утрачивается очевидность объективности истоков полученных доселе знаний.

Зачем введен этот язык в программу общеобразовательной школы, если в своей последующей жизни с теорией множеств сталкивается один из тысячи или даже из десяти тысяч ее выпускников?

Ленин дает ответ предложением, предваряющим приведенную выше цитату: «"Материя исчезает", остаются одни уравнения. На новой стадии развития и, якобы, по-новому получается старая кантианская идея: разум предписывает законы природе».

Эта идея и проталкивается в общественное сознание с введением языка теории множеств.

Можно ли обвинять в злом умысле инициаторов этих новшеств?

Конечно, нет.

Просто они находились на «передовом фронте» стихийно развивающегося безумия, форсированного целенаправленным распределением университетских кафедр, достигли определенных «высот» на этом поприще, хотят поделиться с нами этими «достижениями» и рассчитывают на нашу благодарность.

Мы же обязаны восстать (разумеется, духовно) против этого издевательства над детьми, в результате которого резко увеличилось количество психических расстройств у школьников.

Мы должны увлечь в это движение школьных учителей и вместе сними потребовать временного возврата к старым, отработанным программам до той поры, когда в научном мире вызреют здоровые силы, способные разработать новую программу школьного образования.

Современное состояние науки не оставляет никаких шансов дать такую программу теперь.

Извращению подверглись и другие науки.

Но уже того, что сказано о физике и математике, вполне хватило бы для внедрения прагматизма, представляемого ниже.

«Материалистическому монизму прагматизм противопоставляет точку зрения "плюрализма", согласно которой, во вселенной нет никакой внутренней связи, никакой закономерности; она подобна мозаичной картине, которую каждый человек составляет по-своему, из своих индивидуальных переживаний.

Поэтому, исходя из потребностей данного момента, прагматизм считает возможным одному и тому же факту давать различные, даже противоречивые объяснения; какая-либо последовательность объявляется ненужной: если человеку выгодно, он может быть детерминистом или индетерминистом, может признавать или отрицать существование бога и т.п.

Опираясь на субъективно-идеалистическую традицию английской философии от Беркли и Юма до Джона Стюарта Милля, используя отдельные стороны учений Канта, Маха и Авенариуса, Ницше и Анри Бергсона, американские прагматисты создали одно из самых реакционных философских течений современности, являющееся удобной формой теоретической защиты интересов империалистической буржуазии.

Именно поэтому прагматизм получил очень широкое распространение в США, стал почти официальной американской философией». (Цитировано примечание 110 к «Материализму и эмпириокритицизму».)

В наше же время нужно говорить о широком распространении прагматизма по всему земному шару, ибо «официальная наука», оторвавшаяся от материалистического мировоззрения, открыла ему дорогу в массы через систему образования.

Поэтому не думайте, уважаемый читатель, что прагматизм где-то далеко.

Скорее всего, вы сами поражены прагматизмом.

В первой главе введения в «Анти-Дюринг» Энгельс раскрывает истоки и сущность метафизического способа понимания и утверждает, что этот способ «рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их взаимной связи, за их бытием — их возникновения и исчезновения...».

Далее он иллюстрирует рядом примером, «что в природе все совершается в конечном счете диалектически, а не метафизически», и приходит к выводу, что «точное представление о вселенной, о ее развитии и развитии человечества, равно как и об отражении этого развития в головах людей, может быть получено только диалектическим путем».

Эмпирическое познание действительно доставляет информацию о природе разрозненными фрагментами, так что совокупность этой информации можно сравнить с кучей осколков общей картины природы.

Но оно доставляет также информацию об отношениях между этими фрагментами, что дает возможность объективно выявить соответствие соединяемых фрагментов друг другу и составить из них действительную общую картину природы.

Но если в этой куче осколков содержатся «посторонние прибавления» в форме ключевых идей и других домыслов сознания, задача чрезвычайно усложнится.

Освободиться от этих посторонних прибавлений материалистическому мировоззрению позволяет диалектика как «непрерывное развертывание всей совокупности моментов действительности», в процессе которого действительные частные знания по признакам соответствия соединяются в целостную картину, а посторонние прибавления остаются невостребованными.

В предшествующих параграфах мы выполнили это развертывание и получили целостную картину природы, и этим доказано, что прагматизм уводит от истины.

Формирование целостного понимания действительности осуществляется общими усилиями человечества и длится с момента зарождения сознания. Кусочек к кусочку тысячелетиями человечество соединяло добываемые знания во фрагменты, и только в XIX зеке в этих фрагментах действительность отразилась настолько полно, что обозначившиеся отношения общего и частного между фрагментами выявили возможность соединить их в картину единства Мира.

Появилась гегелевская диалектика понятий, соединившая все понятия в целостную систему отношений между понятиями.

Она подготовила почву для материалистической диалектики — системы правил, позволяющих соединить эмпирические данные в целостное понимание природы такой, какова она есть, и получать на основе такого понимания новые частные знания теоретическим путем.

Такое понимание природы несет гибель всякой эксплуатации, потому что каждая вещь, явление и человек в этом понимании предстают такими, каковы они есть, а не такими, какими их нам представляют или какими они хотели бы выглядеть.

Поэтому эксплуататоры всех мастей объединились в борьбе против вызревающего целостного понимания природы и направили науку и общественное сознание в целом по ложному пути.

В этой борьбе они не стеснялись в выборе средств, и мы это видели.

Наука обращена в антинауку, поэтому теперь у общества нет учреждений, которые могли бы завершить переход к дедуктивному познанию.

С эмоциональной точки зрения более простым, быстрым и решительным путем к оздоровлению является революция.

На эмоциональном подъеме общество свергает существующую власть, разрушает созданную ею надстройку и создает свои органы власти.

Но разум-то не достигнут!

Свои органы власти быстро превращаются в обыкновенную власть над народом, и все начинается сначала.

Поэтому далее мы будем обсуждать только путь сознательного движения к разуму.

Систему прагматизма можно было бы использовать как прекрасную иллюстрацию к приведенным выше выдержкам из «Анти-Дюринга», если бы мы не знали, что составители этой системы разбираются в марксизме не хуже нас.

А коль скоро версия об их некомпетентности отпадает, система прагматизма предстает как лжеучение, как целенаправленная система лжи, предназначенная для одурачивания общественного сознания.

Благодаря параллельно происходившему процессу извращения науки прагматизм приобрел устойчивость к критике большую, чем другие буржуазные философские системы.

Никакими аргументами невозможно доказать лживость системы прагматизма, если при этом не опровергается вся современная система человеческого знания.

Прагматизм просто ответит, что ваше мнение тоже имеет право на существование, и на этом основании откажется его обсуждать.

Выдавая хаотическую смесь эмпирических фактов и домыслов за образ Природы и отрицая существование истины, которая, по выражению Паскаля, «одна и в Париже, и в Тулузе», прагматизм насаждает в обществе неконкретное антиматериалистическое мировоззрение и низводит сознание людей почти до уровня стадных животных.

Атомизация общества достигнута.

Действительность рассматривается с позиции возможности получения сиюминутной личной выгоды.

Каждый сам за себя и стремится к достижению своих иллюзорных интересов, игнорируя интересы других, в результате чего действительные интересы каждого удовлетворяются в многократно меньшем объеме, чем позволяют производительные силы общества.

Бизнес возводится в ранг «цивилизованного» способа бытия человека в обществе, а капитализм предстает естественной формой экономических отношений.

Итак, империализм создал выгодную для себя идеологию, но внешность этой идеологии получилась очень неприглядной и производила отталкивающее впечатление на всякого, в ком еще хранились остатки здравого смысла.

Империализм в то время уже преодолел идеологию «манчестерского» капитализма и тяготел к неолиберализму, строящему образ капитализма с «человеческим лицом», и поэтому не спешил обозначить свою приверженность к этой идеологии.

«В период после Второй мировой войны... сложился тот либерально-консервативный консенсус, в рамках которого либерализм утрачивает многие свои содержательные отличия. Он принимает эмпирическую и прагматическую ориентацию, стремится отождествить себя с наукой как таковой и курсом адаптации и прогресса. Суть либерального мировоззрения, как отмечал Б. Рассел, стала заключаться уже "не в том, какие мнения выражаются, но в том, как они выражаются: терпимо, открыто к новой аргументации... Научное мировоззрение есть интеллектуальный эквивалент того, что в практической сфере зовется либерализмом"». (Энциклопедический словарь «Политология», 1993 год, с. 155.)

Выделив из этой цитаты подчеркнутые слова и вдумавшись в смысл отмеченного Расселом, можно обнаружить два момента.

1. Идейный разброд в лагере империализма уменьшился путем слияния разнородных течений, и это, по-видимому, связано с концентрацией сил на преодоление послевоенного кризиса капиталистической системы.

2. Цементирующим ядром идейной интеграции стал прагматизм, инертно относящийся к любой критике.

Эти моменты наводят на предположение, что действительной идеологией империализма стал прагматизм, загримированный ввиду его неприглядности под либерализм с «человеческим лицом».

Христос учил: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьих одеждах, а внутри есть волки хищные. По плодам их узнаете их».

Даже беглый взгляд на плоды послевоенного империализма (Вьетнам, Чили, Панама, Гренада и т.д.) убеждает, что перед нами волк в овечьей шкуре или еще что похуже.

Ни одному слову этих лжепророков верить нельзя — все эти слова служат ширмой, прикрывающей истинные намерения, а часто даже исполняют скрытое намерение.

Возьмите, например, фразу из двух слов: «посткоммунистическое общество».

Услышанная вами, она уже вносит в ваше сознание как минимум три ложных утверждения:

1) коммунизм — это тот строй, который был, например, в СССР;

2) коммунизм — преходящее явление;

3) учение о коммунизме неисправимо ложно.

И все это подается как эмпирический факт!

Возьмите «Всеобщую Декларацию Прав человека».

Чем глубже вы будете проникать в суть этой Декларации, тем меньше сути в ней будет оставаться, а в пределе этого проникновения вы обнаружите, что она является всего лишь овечьей шкурой, прикрывающей жестокую действительность современного общества.

Ибо Декларация оперирует понятиями «право», «свобода», «равенство», «достоинство» и т.п., которые на эмоциональном уровне сами по себе оставляют располагающее впечатление, способствующее положительному восприятию при поверхностном ознакомлении.

Но в Декларации эти понятия применяются без определений подобно основным понятиям в современной геометрии, что дало ее составителям относительную свободу применения понятий.

В каждом применении понятия наполняются некоторым содержанием, определяемым составом предложения.

Углубление в суть Декларации требует осмыслить содержание определений ее основных понятий, складывающееся из совокупности предложений, в которых они использовались.

И здесь обнаруживается, что определения содержат противоречивые утверждения подобно тому, как в неевклидовых геометриях прямая должна быть кривой, чтобы расположиться всеми своими точками на криволинейной поверхности.

Например: право частной собственности на землю не совместимо с правом на свободу передвижений и лишает смысла утверждение, что «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве»; «свобода слова» для СМИ дает им право насаждать в обществе то самое хаотическое антиматериалистическое мировоззрение, которое превращается в отсутствие какого бы то ни было мировоззрения, что отрицает «свободу совести» личности вместе с мировоззрением и совестью.

Чтобы остаться в поле разума, следует в каждой паре противоречивых утверждений отказаться хотя бы от одного из утверждений, составляющих противоречие.

Проведение такой процедуры по всему множеству предложений Декларации освободит Декларацию от всех содержательных утверждений, кроме тех, которые не связаны друг с другом и не образуют целостной сути.

Вот почему попытка углубиться в суть Декларации выявляет отсутствие у нее выраженной сути.

Декларация — это шедевр социальной демагогии.

Принять Декларацию такой, как она сама себя рекламирует, значит, ввергнуть свой разум «во вселенную искаженных связей», то есть попросту лишить себя ума.

Но она принята ООН.

Это значит, что часто звучащее выражение «мир сошел с ума» не является просто дежурной фразой, но имеет право на существование.

Но оно все-таки неверно.

Мир не сошел с ума.

Он целенаправленно сведен с ума усилиями империализма, для которого безумие человечества является необходимым условием его существования.

И теперь мы знаем, что он добился этого отрицанием существования истины путем насаждения плюрализма.

Империализм есть полное уничтожение народовластия путем идиотизации всего населения.

 Никакой демократии в условиях империализма быть не может, и это иллюстрирует политическая жизнь США, где демократией считают массовое многодневное шоу, называемое выборами.

Распространению безумия по планете способствовало и способствует присутствие в каждой стране империалистов и (или) лиц, желающих прислуживать империализму, поскольку они считают себя выше других и находят в этом услужении повышение своего статуса, подобно тому, как дворовые крепостные считали себя выше крепостных, используемых на полевых работах.

Такие люди становятся добровольческой армией агентов влияния империализма в данной стране.

Несомненно, что всякое завышенное самомнение является душевным заболеванием.

Присмотритесь к любому правозащитнику, и вы увидите, что он душевнобольной человек.

У Сахарова, например, уже вторая статья его проекта конституции противоречила первой. Чем глубже заболевание, тем более активно и рьяно такой человек отстаивает свои заблуждения, игнорируя объективные аргументы, и в этом убеждает нас пример Ковалева.

Явление же Новодворской является прямым и для каждого очевидным доказательством использования душевнобольных людей в целях насаждения плюрализма и безумия.

Империализм умеет управлять такими людьми.

Для этого он использует лженаучную систему лицемерия и обольщения, основы которой заложил Карнеги в книге «Как заводить друзей».

Суть этой системы выражается таким примером: нужно отвести теленка на бойню.

Если тащить его за веревку, повязанную вокруг шеи, он будет упираться и бодаться.

Если толкать его сзади, он будет укорачиваться и брыкаться.

Правильный прием состоит в том, чтобы сунуть теленку в рот свой палец и идти на бойню. (Эта трактовка принадлежит не мне, но я с нею полностью согласен.)

Функции управления осуществляет наемная армия агентов влияния, составленная из политических деятелей, их окружения, работников СМИ и других лиц, общественное положение которых предоставляет им возможность воздействовать на общественное сознание.

При этом империализм, как правило, оплачивает деятельность платных агентов не из своего кармана, а за счет средств той страны, где они действуют.

Это достигается путем продвижения нужных лиц по службе с использованием влияния агентурных связей и множеством других способов.

Академик Велихов, например, подрабатывает распространением среди школ специальных программ, прививающих детям «дух свободного предпринимательства».

О характере отношений между платными агентами и их хозяевами мне довелось узнать из одной ночной передачи радио «Свобода».

Ведущий «Свободы» читал нотацию Познеру за то, что на его телепередаче «Времена», посвященной выборам Президента Украины, оказалось слишком мало сторонников Ющенко.

Это надо было слышать, как президент телеакадемии подобно школьнику, оправдывался: «Это был промах. Меня не было, когда подбирали состав. Этого никогда больше не повторится». Не сказал только, что мама постирала его штаны.

В эфир эта ситуация попала, по-видимому, в назидание другим агентам, а нам она позволила понять, что агентура империализма организована и подчинена единому центру.

Пока разум не восторжествовал на планете, всегда найдутся носители идеологии угнетения, утверждающей, что «люди изначально и навсегда разделяются на пастырей и паству, творцов и эпигонов, руководителей и подчиненных, интеллигенцию и народ». («Политология», с. 113.)

Следуя этой антитезе коммунизма, они стремятся занять позицию пастыря, творца, руководителя или, на худой конец, интеллигента.

Империализм «вставляет им палец в рот», обещая исполнение их стремлений, и организует систему их взаимной поддержки по разным каналам, продвигающую их по службе.

Но на убой ведутся не эти «телки», а общество в целом.

Ибо уже в силу ущербности мировоззрения этих шизофреников, несостоявшихся гениев, их появление на позициях политической, экономической и духовной (СМИ и другие формы культуры) власти само по себе гарантирует депрессию и регресс во всех сферах общественной жизни, а под неусыпным империалистическим руководством деградация общества ускоряется еще более.

Она влечет за собой множество несчастий, из которых снижение материальной обеспеченности населения едва ли не наименьшее.

Некогда один из добровольных агентов на напоминание о возможности повторения революции с уверенностью ответил: «Такой ошибки мы больше недопустим, "сеном" мы их накормим».

И действительно, на «сено» средней российской зарплаты хватает.

Если забыть о тех дополнительных материальных вливаниях в каждую семью, которые поступали из фонда общественного распределения, то при заработке в полтора-два раза выше среднего материальная обеспеченность по предметам первой необходимости может показаться сопоставимой со средним уровнем в СССР.

Главные беды общества связаны с монетизацией человеческих отношений — отрицанием традиционных моральных устоев и поведенческих ориентиров — при насаждении принципа «Я» выше «МЫ» и «сексуальной революции».

Это разврат.

Разврат не столько в половом, сколько в общечеловеческом смысле.

Люди потеряли в себе ощущение принадлежности к человечеству, добровольно объединившемуся в совместном труде для производства средств существования.

Каждый предоставлен самому себе.

Обществу ни до кого нет дела, никому нет дела до общества.

Только у государства есть дело до каждого — собирать платежи и налоги.

В этом и состоит атомизация общества — отключение большинства членов общества от общественных связей с переходом этих связей правящему классу.

Так правящий класс украл дух общества и лишил трудящихся общественного духовного начала, которое превращает человекообразное в человека.

Разделению трудящихся способствует и высокая, более чем десятикратная дифференциация зарплат.

Особо низкую зарплату получает традиционно уравновешенные слои населения — учителя, врачи и т.д.

Те, кто не может смириться с утратой человечности, ищут выход в алкоголе, наркотиках, религии и даже в самоубийстве.

Те, кто легко примиряется с этим, с такой же легкостью способны лишить ближнего жизни во имя наживы, а то и просто для демонстрации своего превосходства в «цивилизованности».

Женщины не хотят рожать — это накладно и отрывает от «сексуальной революции».

И при этой низкой рождаемости в России от 3 до 5 миллионов беспризорных детей.

Население России сокращается примерно на миллион человек в год.

 Общество вымирает, живя на помойке, ибо вывозить мусор на свалку тоже накладно.

Зачем все это империалистам?

Какую выгоду они получают оттого, что в угнетаемых странах деградирует экономика и вымирает население?

Ответы на эти вопросы появляются при анализе способа регулирования рынка, осуществляемого в целях избежания кризисов перепроизводства.

Выше отмечено, что империализм пришел к глобальному обобществлению производства и создал органы глобального управления.

Руководство этими органами и империалистическими государствами осуществляет властный центр, называемый иногда Мировым Правительством.

Это не официальное учреждение, а «замкнутый клуб-индустриальных и финансовых лидеров», именуемый в литературе «правящими силами». (См. «Политология», с. 315.)

Там же читаем: «Политическая роль правящих сил обычно не афишируется, как и само их существование. Реально же нередко именно они определяют политический курс правительств, партий, голосование в парламентах...»

Термин «нередко» здесь нужно понимать не во временном, а в пространственном значении.

Государства развитой буржуазной демократии, организованные на принципе разделения властей, всегда исполняют волю правящих сил.

Ибо в действительности принцип разделения властей является принципом «разделяй и властвуй», с помощью которого властный истинный центр осуществляет свое единовластие одновременно по трем властным каналам, что практически исключает возможность блокирования его решений.

Этот принцип правящие силы империалистических государств, объединившиеся в неофициальное Мировое Правительство, распространили и на управление мировой экономикой в целом.

Они используют старый прием порабощающего разделения труда, примененный теперь по отношению к целым государствам, а не отдельным лицам.

На территориях своих стран они выпускают преимущественно конечную продукцию, дающую максимум прибавочной стоимости, а эксплуатируемым странам оставляют преимущественно добычу сырья и производство полуфабрикатов.

Разваливая производство дорогостоящей конечной продукции в эксплуатируемых странах, и поощряя в них производство полуфабрикатов и добычу сырьевых ресурсов, они удерживают высокие рыночные цены на производимую ими продукцию и низкие цены на потребляемые ими товары.

Таким образом, экономика империалистических стран всегда поддерживается на небольшом подъеме, а экономика эксплуатируемых стран находится в непрерывном кризисе.

О мировой экономике в целом можно сказать, что империализм заковал ее в кандалы.

Похваляясь своими «высокими технологиями», империализм не договаривает, что речь идет о высокой технологии эксплуатации.

Правда, при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что она составлена из давно известных приемов — лицемерия, лжи, подмены понятий и подкупа, примененных в массовом масштабе с целью посадить в покоряемой стране марионеточное правительство (они это называют революцией) и управлять страной по своему усмотрению.

Технология таких революций отрабатывалась на банановых республиках и в общих чертах выглядит примерно так.

Подготовка начинается с идеологической обработки населения «голосами из-за бугра».

Используется фактическая информация, но факты подбираются односторонне и в такой последовательности, чтобы заложить в сознание слушателя искаженное понимание этой части действительности, так чтобы слушатель считал его своим собственным пониманием.

Для закрепления этих искажений в целостном мировоззрении слушателя используются различные интервью, беседы и так далее.

Возникшее брожение в обществе подогревается истерией в СМИ по теме о правах человека, о свободе и демократии.

Агенты империалистического влияния, используя шантаж и подкуп, переманивают на свою сторону или просто нейтрализуют ряд лиц из властных структур и организуют митинг протеста какого-либо цвета.

Образование марионеточного правительства в порабощенных таким образом странах объявляется как победа свободы и демократии.

С учетом обозначенных выше целей и методов проведения таких революций свободой здесь называется открытость покоренной страны по отношению к империалистической эксплуатации, а демократией — власть искусителей, управляющих массами одурманенного населения.

Все сказанное выше основано на анализе фактических событий последних десятилетий и понятно каждому, умеющему наблюдать и рассуждать.

Ситуация ужасающая, но нас приучали к ней постепенно, сочетая этот процесс с процессом одурманивания населения и подогревая в народе эйфорию идиотов (девочки со свечками на концерте поп-музыки).

Неужели же приучат и к тому, что ждет человечество еще через несколько десятилетия, когда правящие силы приведут свой план в исполнение?

Об этом плане миру поведал бывший сотрудник британских спецслужб Джон Колеман в книге «Комитет 300».

Население планеты не должно превышать 1 млрд. человек.

Все богатства сосредоточатся в руках членов «Комитета 300». Общество будет состоять только из правителей и необходимого количества слуг.

Остальное население составит армию рабов, содержащихся в положении скотов.

Широкое применение специальных наркотиков для слуг и другие подробности будущего быта человечества, от которых волосы встают дыбом.

Разум не допускает мысли, что такие планы могут составляться людьми, но, судя по направлению современных процессов, откровения Колемана похожи на правду.

Трудно согласиться только с его утверждением, что этот «Комитет 300», тайное мировое правительство составлено «из представителей мировой монархической, аристократической элиты, финансово-промышленной олигархии Великобритании и США» и «находится под личным контролем королевы Великобритании Елизаветы II», слишком уж бутафорные фигуры современных монархов и аристократов. (Изложено по статье в газете «Трудовая Россия» № 219.)

Эта неискренность Колемана заставляет полагать, что истинной целью его книги является не раскрытие планов «Комитета 300», которые и без того обнаруживаются все явственней из непосредственного наблюдения действительности, а сокрытие истинных лидеров этого комитета путем направления мировой общественности по ложному следу.

Пусть, мол, покопаются в отношениях монархов и аристократов, если им удастся приблизиться к ним.

Действительных лидеров тайного мирового правительства, «Комитета 300» или правящих сил — не важно, как их называть — нужно искать среди объединившихся наиболее богатых людей.

Самой богатой страной являются США.

По данным некоторых публикаций, около 80% богатств этой страны принадлежит евреям; значительной частью богатств владеют евреи и в других развитых странах.

С XIX века еврейская буржуазия разных стран якобы добровольно, а на деле принудительно объединена в тайное националистическое и антикоммунистическое движение, получившее название «сионизм».

В меру богатств, обладаемых евреями всех стран, между понятиями «империализм» и «сионизм» можно поставить знак приблизительного равенства, а высокая организованность еврейской буржуазии превращает это приблизительное равенство в тождество.

Таким образом, глобальная организация империализма попала под влияние сионизма, предполагающего изначальное превосходство еврейской нации над другими и пытающегося реализовать обещанное богом ее правление миром.

Цель та же, что у фашизма.

Но в отличие от фашизма сионизм предпочитает оставаться в тени.

Сионизм уже принес множество бед самому еврейскому народу, больше, чем фашизм немецкому.

Ведь ничто не возникает из ничего.

Холокост и еврейские погромы возникли как стихийная борьба с проявлениями сионизма, подмененная по недомыслию борьбой с евреями.

Сионизм — это духовная болезнь еврейской нации, и евреи должны самостоятельно преодолеть эту болезнь и сознание собственной исключительности, чтобы не оказаться изгоями цивилизации.

Тождество между сионизмом и организованным империализмом объясняет, почему интенсивное извращение науки началось именно в XIX веке, почему в науке оказалось много евреев и почему именно они внесли наибольший вклад в извращение науки, почему большинство богатств после разграбления СССР попало в руки евреев.

Миллиардеры других национальностей, особенно из исламского мира, болезненно воспринимают происходящий без их участия небывалый передел сфер влияния и собственности и ищут свои пути к участию в этом переделе.

Но они не организованы и способны не более чем на финансирование терроризма.

 

27

ПЛАНЕТА ЛЖИ

 

Продолжим чтение «Политологии» с того места с. 155, где мы остановились ранее.

«Разрушение либерально - консервативного консенсуса в 1970—1980 гг., коренное изменение социально-экономического ландшафта западных обществ... крах тоталитарных режимов на востоке Европы — все это поставило либерализм перед необходимостью глубокого обновления и трансформации. Настало время, — пишет американский публицист Р. Ротенберг, — расстаться со старой индустриальной моделью мира, а заодно с либерализмом "нового курса" и с традиционным консерватизмом".

Теперь, 12 лет спустя, смысл этого нового подхода ясен.

Империализм рассматривает сложившуюся на планете ситуацию как полную и окончательную идеологическую и физическую победу над коммунистическим движением.

Материалистическое мировоззрение, на которое опирался научный коммунизм, затушевано.

СССР распался.

Державы, способной сдерживать наступление империализма, более не существует.

Империализм снимает с себя овечью шкуру и переходит к прямому правлению миром на основе права сильного.

«Пусть мир увидит подлинное лицо империализма и ужаснется. Мы начинаем глобализацию».

Вспомним, однако, каким путем империализм докатился до этой «победы».

Вечное мнимое соперничество между материализмом и идеализмом (на самом деле идеализм был дополнением к материализму, заполняющим домыслами пробелы в мировоззрении) во второй половине XIX века завершилось победой материализма, так как «на основании данных, доставленных самим эмпирическим естествознанием, стало возможным построить общую картину природы» и перейти в познании к материалистической диалектике.

Это означало, что всякой натурфилософии пришел конец.

Обнаружившие этот факт Маркс и Энгельс оставили построение общей картины природы на откуп естественным наукам, а сами, осознав, что общество является частью природы, применили материалистическую диалектику к исследованию законов развития общества и построили неопровержимую материалистическую теорию общества, после чего для философии не осталось места и в области общественных наук.

Наконец, работы Павлова по исследованию высшей нервной деятельности изгоняют философию и из области духа.

Материалистическая теория общества предсказывала неизбежность гибели капиталистического строя и перехода общества к коммунистическому образу жизни.

Но капитализм, как всякий обреченный, цепляется за жизнь.

Для сохранения своей жизни он применяет все методы, и в первую очередь пытается лишить трудящихся теории их классовой борьбы.

Теория неопровержима.

Однако лежащее в основании этой теории материалистическое мировоззрение еще не сложилось в общую картину Природы, а материалистическая диалектика, соответственно, не оформлена, поэтому неопровержимость теории еще не была явно обозначена.

Оставалась надежда засорить само материалистическое мировоззрение заведомо ложными домыслами.

Буржуазия реализовывала эту надежду, предоставляя университетские кафедры профессорам с дефектным мышлением.

Эти несчастные сочиняли разнообразные теории, согласующиеся с некоторой совокупностью эмпирических данных, публиковали их и докладывали о них на научных конференциях.

Какие-то теории использовались в последующих работах и приживались в коллективном мировоззрении профессоров, какие-то забывались.

Возможные нестыковки теорий сглаживались специально разработанным «принципом дополнительности».

Так создавалось антиматериалистическое мировоззрение, объявляемое затем научным и насаждаемое в массы через систему образования.

Благодаря принципам неопределенности и дополнительности, а также неопределенности ряда основных понятий это мировоззрение оставляло широкий простор для измышления различных социальных, идеологических, экологических и прочих концепций.

Но всякое утверждение, опирающееся на ложное мировоззрение, тоже лживо.

Поэтому сегодня мы барахтаемся в океане лжи, в который погружена вся наша планета.

Нам нужно просто отряхнуться от этой лжи.

Никакой победы империализма над коммунистическим учением не произошло.

Империализм просто временно лишил людей (включая самих себя в той мере, в которой их можно считать людьми) способности правильно оценивать действительность, поставив этим под угрозу жизнь цивилизации, и насадил в обществе плюрализм мнений.

В этом одурманенном обществе никто не имеет права утверждать, что он «обладает истиной в последней инстанции».

Выбрать коммунистическую или антикоммунистическую позицию можно только эмоционально, например, сосчитав количество экс-президентов, бегающих по городам США в коротких штанишках и афиширующих свою позицию.

Если же вы признаете существование истины в последней инстанции и воспринимаете душевнобольным всякого, кто всерьез отрицает утверждение: 2x2=4, то и тому, кто считает себя антикоммунистом, посоветуйте обратиться к психиатру, ибо быть антикоммунистом ничуть не лучше, чем антизоологом или антиматематиком.

Коммунистическая идея — не абстрактное измышление.

Она появилась как неугасающая мечта человечества о восстановлении тех отношений равенства и справедливости, которые были утрачены при распаде родового строя, и удерживается наследственным коллективизмом. (Посмотрите, как дети дошкольного и начального школьного возраста стремятся к общению и как радость этого общения омрачается проявлениями уже насажденного в них эгоизма.)

Временами эта мечта принимала форму утопических учений, и только в марксизме она получила строгое научное обоснование.

С разных сторон о коммунизме наговорено много разного вздора.

Исходя из формулы коммунизма «от каждого по способности, каждому по потребности», идеологи от КПСС утверждали, что коммунизм наступит в том будущем, когда общественные средства производства обеспечат изобилие предметов потребления, позволяющее удовлетворить все потребности всех членов общества.

Антикоммунисты поддерживали эту трактовку формулы коммунизма, так как она давала основание объявить коммунизм утопией.

Действительно, потребности человека растут быстрее возможностей общества их обеспечить, и именно это обстоятельство является движущей силой развития производительных сил.

Факт существования первобытного коммунизма отрицает и то и другое.

Коммунизм не убегающая за горизонт мечта обывателя и не утопия, а общественная формация, основанная на коллективном владении и управлении средствами производства, при котором каждый член общества сознательно соизмеряет свои потребности с возможностями общественных производительных сил и в полной мере использует свои способности для развития общественного производства.

Пока это сознательное соизмерение не достигнуто, распределение осуществляется по принципу «от каждого по способности, каждому по труду».

Эта фаза коммунизма и называется социализмом.

Иногда говорят о преодолении разделения труда как необходимом условии коммунизма.

Это неверно.

Маркс говорил о необходимости преодоления не разделения труда вообще, которое с развитием производительных сил будет все более нарастать, а порабощающего разделения труда, то есть разделения людей на «творцов и эпигонов, руководителей и подчиненных, интеллигенцию и народ».

В коммунистическом обществе эта проблема решается воспитанием подлинных интеллигентов и творцов из каждого члена общества и самоорганизацией населения, при которой каждый член общества действует во исполнение согласованных с ним решений коллектива, поручившего ему исполнять его функцию.

 

28

ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ

 

Выше мы убедились, что научному предсказанию доступны лишь самые общие черты общества будущего, просматриваемые в общей картине природы и общества.

Еще более неопределенными представляются пути перехода общества будущего из одного состояния в другое, так как это движение составляется из множества последовательностей мелких изменений состояний.

Общий характер этого движения дается ленинским планом кооперации, а частные решения должны принимать сами участники кооперативного движения.

Возможно, приводимые ниже некоторые соображения общего характера помогут им в этом.

Существует буржуазный миф, будто бы экономическая борьба трудящихся в сочетании с развитием демократии приведет, путем последовательных уступок буржуазии, к устранению классовых противоречий и образованию бесконфликтного гражданского общества.

История капиталистического общества свидетельствует об обратном.

Конечно, в наше время основная масса трудящихся живет в разы лучше тех рабочих, которые 9 января 1905 года шли к царю. Но производительность общественного труда за это время выросла в десятки раз, а вместе с тем и степень эксплуатации выросла многократно.

Приходится признавать, что применявшиеся доселе методы классовой борьбы совершенно не эффективны.

Забастовки, голодовки и митинги протеста — это не классовая борьба, а частные формы капиталистических производственных отношений, каждый участник которых старается больше взять и меньше дать.

Они развивают эгоизм и разобщают трудящихся, поскольку бастующие добиваются для себя лучших условий бытия по сравнению с другими трудящимися.

И только в случае высокой массовости протестов, когда трудящиеся разных профессий выступают с общими требованиями единым фронтом, такие выступления становятся и средством укрепления классового единства, и формой классовой борьбы.

Однако к этой форме классовой борьбы трудящиеся должны обращаться как к крайней мере, понимая, что им нужна не материальная, а духовная победа над капитализмом.

Сложность проблемы, которую должно решать человечество, состоит в том, что человечеству нужно освобождаться не от эксплуататоров, а от эксплуатации как явления.

Стихийные производственные отношения разрушили духовное единство людей и выработали эгоистическое стремление как можно больше брать из общего котла и как можно меньше в него вкладывать.

Это паразитизм.

В зависимости от способа распределения общественных богатств он принимает форму бюрократической, феодальной или капиталистической эксплуатации.

Но он привит в сознание каждого.

Поэтому борьба с паразитами приводит к порождению новых паразитов по формуле «убивший дракона становится драконом», и поэтому в обществе мы наблюдаем одновременно все формы эксплуатации.

В таких условиях борьба с паразитами бессмысленна: место устраненных паразитов занимается новыми паразитами.

Для избавления от паразитов нужно, прежде всего, вытеснить из общественного сознания дух паразитизма и вернуться к истинным оценкам значимости личности в обществе.

Чем дальше продвинется общество в решении этих задач, тем легче будет дальнейшее продвижение.

Ибо меняться будет сознание не только трудящихся, но и паразитирующих элементов.

Когда вместо зависти они будут ощущать к себе презрение со стороны трудящихся, живущих полнокровной общественной жизнью, зависть станет их уделом.

И не исключено, что проснувшийся в них или в их потомках наследственный коллективизм подавит эгоистическое стремление к бессмысленной беспредельной наживе и многие из них захотят реализовать свои способности на пользу общества.

Примеры декабристов, Чичерина, Кропоткина и многих, многих других доказывают, что это вполне возможно.

В современном атомизированном обществе, где каждый брошен на произвол судьбы, невозможно даже представить себе, как обойтись без государства.

Чтобы преодолеть потребность в пастырях и самим научиться строить между собой отношения, учитывающие в равной мере интересы каждого, люди должны иметь практику самоорганизации и очевидный стимул к этой самоорганизации.

Такую практику и стимул Ленин увидел в социалистической кооперации.

Может показаться, что в условиях рыночных отношений капиталистического общества социалистическая кооперация невозможна, что всякое кооперативное предприятие, вступившее в рыночные отношения, становится капиталистическим предприятием.

Но это не так.

Способ производства определяется его целью.

Если целью кооператива является максимальное удовлетворение потребностей его членов, то в этом смысле кооператив уже является зародышем социализма в капиталистической общественной формации.

Развитие кооперативного движения и слияние социалистических кооперативов в единую кооперативную систему с социалистическими же отношениями внутри этой системы будет все более вытеснять из общества капиталистические и бюрократические производственные отношения.

А когда в кооперацию будет вовлечена большая часть населения, кооперированное население приобретет возможность оказывать влияние на государство и через него управлять эволюцией общества.

Однако злоупотреблять этим влиянием нельзя; решения, проводимые через государство, должны приниматься без выхода за горизонт общественного сознания.

Метод проб и ошибок позволителен только для решений, которые сам же кооператив может и отменить.

Начинать надо с простейшего — с потребительской кооперации, доставляющей хоть маленькую, но очевидную и немедленную выгоду за счет разницы розничных и оптовых цен. Желательно, чтобы кооперативные ячейки образовывались как на базе общности места жительства, так и по производственному принципу.

В организации производственных кооперативов существенную роль могли бы сыграть профсоюзы.

Но здесь можно ожидать жесткое сопротивление администрации и вязкое сопротивление профсоюзных лидеров.

В качестве временного решения коллективы трудящихся могут образовывать филиалы кооперативных ячеек, организованных по месту жительства, — это будет способствовать накоплению ими опыта самоорганизации.

Но и в этом случае они должны продолжать требовать от профсоюзных лидеров организации собственных ячеек социалистического кооператива.

Неисполнение этого требования даст в руки трудящихся основания для перестройки организационной структуры профсоюзов, когда единство трудящихся позволит это сделать.

А такая перестройка неизбежна, поскольку в конечном итоге социалистическая кооперация предполагает заменить собой все общие формы организации населения, включая государство, и впитать в себя все частные формы организации.

И пусть апологеты империализма вопят о тоталитаризме.

Мы не боимся тоталитаризма, потому что тотальный — значит всеобщий.

А мы за всеобщее равенство.

Огромными неиспользованными возможностями кооперирования обладают садоводческие товарищества, причем в них легко совмещаются на первичном уровне потребительская и производственная кооперация.

С самого начала нужно исключить возможность перерождения лиц, выделенных для организации процесса кооперирования, в новых посредников между потребителем и производителем.

Весь опыт кооперативного движения показывает, что как только массы самоустраняются от этого процесса, передоверив его выделенным лицам, они лишаются тех условий бытия, которые должны были бы обеспечивать им опережающее развитие общественного сознания и накопление навыков управления.

А выделенные лица попадают в особые условия бытия и перерождаются в предпринимателей, наживающихся на кооперативном движении.

Кооперирование, следовательно, должно развиваться по инициативе и под контролем масс.

Наилучшие условия для проявления инициативы масс предоставляет организация кооперативов по принципу иерархической структуры советов.

Кооперативная ячейка не должна быть слишком большой, чтобы не возникали трудности при обсуждении насущных задач, и чтобы мнению каждого можно было дать коллективную оценку.

Основой для ячейки могут стать производственный участок или бригада, многоквартирный жилой дом или один только его подъезд, дорожка садоводческого товарищества.

Ячейка выбирает совет из нескольких человек для организации исполнения принятых коллективом решений и решений текущих вопросов.

Совет первичной ячейки не является органом управления, так как представляет собой меньшинство по отношению к коллективу, но, как и всякий член коллектива, он может подготавливать управленческие решения и выносить их на коллективное решение.

Члены совета могут выступать от имени коллектива, что удостоверяется мандатом.

Со временем у кооперативных ячеек будет накапливаться какая-то материальная база: складское помещение, грузовой автомобиль, деревообрабатывающий станок и так далее.

Появится стимул к слиянию ряда ячеек в куст, объединенный кооператив для более эффективного совместного использования материальной базы.

Объединенный кооператив создает свой совет, который будем называть советом второй ступени.

Он образуется из членов советов первичных ячеек, делегированных по одному от каждой ячейки.

Факт делегирования отмечается в мандате.

Совет второй ступени решает общие для всех ячеек вопросы и не вмешивается в решения советов ячеек, если только они не препятствуют принятым общим решениям.

Каждый делегат представляет в своей ячейке объединенный кооператив, а в совете второй ступени выступает от имени своей ячейки.

Решения совета второй ступени в рамках устава куста обязательны для исполнения всеми ячейками и членами кооператива как решения большинства по отношению к меньшинству.

Дальнейшее развитие кооперации будет сопровождаться слиянием кустовых кооперативов и их последующих объединений во все более крупные кооперативные образования, управляемые советами третьей, четвертой и так далее ступеней.

Совет каждой ступени составляется из членов советов предшествующей ступени, по одному от каждого совета, делегированному в последующую ступень решением совета.

Факт делегирования отмечается в мандате.

Каждый делегат может состоять членом не более двух советов смежных ступеней, оставаясь при этом членом той первичной ячейки, которая его выдвигала.

Чтобы сохранить иерархическую связь между советами, возникающие при делегировании вверх вакансии в нижних ступенях заполняются дополнительным делегированием.

В любой момент времени каждый совет может отозвать до своего уровня любого ранее выдвигавшегося им делегата, на какой бы ступени он ни находился.

Правом лишения мандата обладает только первичная ячейка.

Такой порядок будет способствовать отбору активных и способных организаторов.

Объединение кооперативных организаций в систему советов — это и будет соединением принципов кооперативной и советской самоорганизации населения.

Советский принцип самоорганизации — свободная федерация на принципах демократического централизма местных советов всех уровней, вплоть до Верховного совета страны — являет собой высшую из известных человечеству форм демократии, способную обеспечить прямое народовластие при огромных массах населения.

А кооперативный принцип дает этим массам опыт и возможность грамотно реализовывать свою власть в области организации производства и распределения.

Объединение кооперативов само по себе приносит выгоду кооператорам.

Но нельзя допускать объединение во имя объединения, как нельзя и сдерживать объединение.

Каждый шаг кооперативного движения должен совершаться в результате сознательного решения масс, а не под убеждением на базе веры.

В этом случае не возникнет сомнений в целесообразности совершенных действий и будет обеспечена база для следующих сознательных шагов.

Единство самоорганизованного населения и его уверенность в своей правоте будут весьма кстати, когда кооперированное население начнет распространять свои порядки на всё общество.

Государство есть аппарат насилия.

Зачем нужно это насилие?

Чтобы организовать жизнь общества по правилам, угодным правящему классу.

При достаточном уровне самоорганизации и общества государство утрачивает способность выполнять заказ эксплуатирующего класса и становится ненужным как организующее начало.

Но оно еще нужно самим организованным трудящимся, пока они не во всей полноте установили в обществе свои порядки.

Поэтому, как сказано в теории, трудящиеся берут государственную власть в свои руки.

Штурмовать Зимний не надо, а нужно выбрать своего президента и свой парламент и постепенно устанавливать в обществе свои порядки через государство.

Другими словами, в обществе происходит смена правящего класса и устанавливается диктатура трудящихся, руководствующихся разумом.

Далее теория рекомендует «прежде всего превратить средства производства в государственную собственность».

Это тоже можно сделать без привлечения отрядов Красной гвардии, если государство не ломать, а постепенно перестраивать.

Можно, например, выкупить средства производства у буржуев, взяв деньги у них самих путем разумного налогообложения состояния, расточительного образа жизни и т.д., так чтобы в течение некоторого периода привести их состояние к среднему уровню.

При этом подходе прежде нужно объявить все средства производства, в том числе и частные, являющимися одновременно общенародным достоянием и установить ответственность владельца за их сохранность.

Еще раньше нужно перекрыть отток капиталов за границу.

Но, думаю, живое творчество масс решит эти и другие проблемы проще и лучше.

Кооперация с самого начала проявляет себя как подлинная и победоносная форма классовой борьбы, так как каждый шаг ее развития вытесняет из экономики то или иное количество паразитирующих посредников, а нарастающая с развитием кооперации организованность населения подготавливает превращение трудящихся в правящий класс.

Кооперация, как приближающееся к берегу цунами, с каждым шагом набирает силу и знания, что делать дальше.

Но в отличие от цунами и бунта она не будет крушить все подряд, набрав силу, а поступит по воле разума.

Теперь о задаче, которую Ленин определил для партии словом культурничество».

Инициировать процесс самоорганизации общества в условиях торжества плюрализма и принципа «Я» выше «МЫ» чрезвычайно сложно.

Люди должны приходить к единому мнению, а мировоззрение у каждого свое.

Сложившееся субъективное мировоззрение индивида образует его как личность и защищено инстинктом самосохранения.

Каждый считает только свое мнение верным, ибо оно основано на его собственном понимании действительности, и, встречая непонимание со стороны оппонентов, принимает решение идти своим путем, расталкивая локтями преграждающих ему путь к кормушке.

Индивид с таким сознанием пойдет на объединение с оппонентами только тогда, когда увидит в этом сиюминутную личную выгоду.

Потребуется огромная разъяснительная работа левых партий, предваренная соответствующими теоретическими исследованиями, чтобы научить каждого видеть и более отдаленные следствия.

И нужно показать людям, что путь к совершенствованию собственного мировоззрения каждого состоит именно в диалектическом разрешении противоречий между взаимоисключающими мнениями.

Нужно проявлять большую терпимость по отношению к чужому мнению и искать пути сближения мнений.

Нередко причиной разногласия является разное понимание терминов, в результате которого озвученная мысль воспринимается не так, как хотел ее выразить говоривший.

Но чаще всего проблема состоит в разном понимании действительности.

Если при этом дискуссия принимает эмоционально-демагогическую форму, при которой каждая сторона выдвигает новый аргумент на всякий аргумент оппонента, происходит «растекание мысли по древу».

Спорщики не выясняют истину, а высказывают друг другу свое понимание действительности, полагая его единственно верным, и пытаются склонить оппонента к своему мнению.

Такая форма спора характерна большими разрывами непрерывности развертываемой совокупности моментов действительности, которая всегда присутствует во всяком конечном изложении утверждения.

Действительная непрерывность достигается только в воображении, но приданной форме дискуссии разрывы слишком велики, чтобы воображение смогло их перекрыть.

Следовательно, истину нужно искать не путем нагромождения все большего числа доводов «за» и «против», а путем более подробного проникновения в суть первичного утверждения, вызвавшего возражение, исследуя его обоснованность от положений, признанных обеими сторонами.

Нужно чаще задаваться детским вопросом «а почему?», чтобы заполнять разрывы непрерывности ответами на эти вопросы.

Результатом такого заполнения станет отрицание непосредственности первичного утверждения с приходом его в окончательной определенности к истине.

Это очень нелегкий шаг — признать свое мировоззрение хотя бы не вполне совершенным и проявить стремление к его совершенствованию, когда «пророков нет в отечестве своем», ибо, соответственно принципу «Я» выше «Мы», каждый считает себя умнее других.

Широкое разнообразие мировоззрений все-таки оставляет надежду, что тысячи или даже сотни тысяч людей проявят такое стремление.

К ним могут присоединиться люди, не сомневающиеся в своем совершенстве, но ищущие способы уличить в неразумности своих оппонентов.

Начавшееся движение увлечет за собой новые массы людей, в основном, тех, чье мировоззрение еще находится в стадии становления, и это станет началом движения к разуму общества в целом.

Никакие силы не увлекут в это движение тех, чье мировоззрение уже окостенело.

Поэтому движение общества к разуму растянется на десятилетия.

Тем не менее, результат этого движения — переход от индуктивного познания к дедуктивному познанию — явится революцией в общественном сознании.

Вот такая огромная работа предстоит левым партиям, коль скоро они называют себя левыми.

Но сначала нужно понять, что множественность левых партий является проявлением плюрализма в левом движении и свидетельством поражения этого движения прагматизмом.

Эта множественность насаждена враждебными классу трудящихся силами с целью разобщения левого движения.

Вместо того чтобы бороться за единение общественного мировоззрения и очищения его от домыслов, лидеры таких партий выбирают по собственному произволу систему ценностей, в той или иной мере отличающуюся от систем ценностей, объявленных другими партиями, и, рекламируя себя и эту систему, борются друг с другом за избирателей и вносят в головы избирателей путаницу.

Будем надеяться, что рядовые избиратели разберутся в сложившейся ситуации и примут меры к единению левого движения.

 

 

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться: